По миру, тихим шепотом – песня ее, Ее жизнь, Ее тризна… Я выбираю дороги… Я выбираю свободу… Быть может, я пожалею – И захочу вернуться… Но я выбираю дороги, Я выбираю свободу! Я не хочу быть куклой, Пусть даже самой любимой. И я выбираю дороги, Я выбираю свободу! Может, встретимся …
…посвящаю своему нервному истощению *** Ангел… Забери меня. Я устала… я так устала… Вечная спешка, впереди всегда цель, будто подвесили на жердь вкусняшку, привязали хомут к шее: «беги, беги, беги!! Быстрее, дальше, больше! Повышай свой КПД!» Бегу… Стерлись подошвы верных кроссовок, уже почти и кожи не осталось на ступнях… Бегу, …
Стройные улочки, пряничная нарядность. Заурядный чистенький городок, примечательный своей непримечательностью, уютом и мягкой интеллигентностью. И люди заурядные, чистые, сытые, несколько напыщенные – просто они гордятся своим благополучием. Впрочем, зачем долго описывать то, что БЫЛО. Лучше хлопнуть в ладони, заставить время на секундочку замереть, чтобы мы успели рассмотреть НАСТОЯЩЕЕ… *** Руины, …
Стройные улочки, пряничная нарядность. Заурядный чистенький городок, примечательный своей непримечательностью, уютом и мягкой интеллигентностью. И люди заурядные, чистые, сытые, несколько напыщенные – просто они гордятся своим благополучием. Впрочем, зачем долго описывать то, что БЫЛО. Лучше хлопнуть в ладони, заставить время на секундочку замереть, чтобы мы успели рассмотреть НАСТОЯЩЕЕ… *** Руины, …
Расправить что ли крылья? Порвать, может, оковы? И встать с колен. Забыть, забыться, начать все с нового листа. Простить себя. Для этого мне надо много силы. Так не пейте мою кровь! Оставьте вы меня в покое! Все что мне надо — несколько листов бумаги, карандаш и тишина. Тогда придет она. …
В моем очаге догорают угли, А в небе Лучник тихо тлеет. Смотри на него, воин, вдали – И пусть тебя он ночью греет… В моем окне горит лучина, Из ночи в ночь, из года в год. И глаз моих прозрачная кручина, Не тронув краешком, уйдет. Тебя хранят пусть Злые Боги, …
Жестокость ядом растекалась про крови. Когда-то он был другим. Когда-то он верил в добро. Сколько ему было? Семнадцать? Восемнадцать? Небо казалось высоким и голубым, трава действительно была зеленой, а ветер — всегда свежим и попутным, и никогда не сбивал с ног, не студил кровь в маленькие ледяные шарики… Рука привычно …
Ш-ш-ш, тише… Не бейте по нервам Камнями… Клеток и так не хватает на всех. Будто наждачной бумагой По ржавой проволоке, протянутой через душу… Ш-ш-ш, дайте мне чуть-чуть покоя! Оставьте, оставьте, забудьте! Ш-ш-ш… Чуть-чуть, хоть немного!.. часок!.. Один на один с тишиной… Мягкими лапками по усталому телу, Холодным носом в горячий …
…очень страшные глаза – будто без зрачков — черная дыра в миллионы световых лет. Нос с едва заметной горбинкой, несколько шрамов и улыбка, так похожая на горький шоколад, или слишком большой глоток коньяка, а может на арабский кофе, крепкий, чтобы страшный яд был незаметен… Родной: со своей первобытной уверенностью в …
…Не остывай, детка… Никогда не туши свой огонь, никогда его не предавай. Это чревато пеплом…Никогда. Я постараюсь. … и даже сквозь прикрытые веки не скрыть огня… …и тайную дрожь тонких пальцев не спрятать в перчатках… …и алые губы не замазать помадой, сохнущие – не утолить ни водой, ни вином… …и …