Автор: <span>Виктор Левашов</span>


Оправданно ли было восхожденье? ..

Оправданно ли было восхожденье? – в деталях прав погибший альпинист, что отпечатки сапогов оденет ледник, синеющий без кислорода вниз. Когда цепочка согнутых фигурок на снежный муравейник поползла ослепло солнце, рассмеявшись бурно, проверив ощупью шершавости узла страховки, втянутой в сверканье карабинов. Жаль, скоро их гемоглобин зальет. Жаль, смятую одежду под лавиной …

Воскликнул партиец надрывно…

Воскликнул партиец надрывно: «Охотское море со мной!», — и ландышем спрыгнул с обрыва; он верил, что станет страной, где сварщик сияет во славу громад пятилеток дугой дветысячивольтной и главный качает с гранита рукой. Он верил, стрелок большеротый, на лес посадив самолет, не сгинет в сибирских широтах и кустик брусники найдет. …

Здесь город взметнулся до сосен…

Здесь город взметнулся до сосен, стремящихся к призракам звезд. Их говор полночный несносен. Зачем я невесту привез? Кто ждал меня здесь у бетона панельного в пояс трубе, торчащей в золе многотонной, с сосулькой на круглой губе, с цистерной мазута на шпалах? Белесый резиновый свод небес наблюдал шести бальный шторм в …

Лапы раскинув огромные…

Лапы раскинув огромные, тополь трепещущей кроною тонет, объятый рекой в небе малиново-алою, что пролегла над кварталами. Город сегодня другой, чуждый, багрово взлохмаченный. Дождиком листья налачены, спинками блещут в огнях вдоль фонарей полусогнутых в речке асфальта под окнами. Здесь я, иль нету меня? – -это не важно нисколечко. Стриж, пискуном-колокольчиком низко …

Салатница в цинковой мойке…

Салатница в цинковой мойке галерой осела в грязи. Кричали восторженно «Горько!», и все улыбались вблизи от «Кодаков» мыльниц глазастых. Как чудно все это прошло! Царевна с пробитою ластой склонила в болоте чело. Потерянных сказок обложка собрала рисунок души. Кому-то остался я должен, в какой-то кедровой глуши. Ведь должен был выстрелить …

Гудит железная дорога…

Гудит железная дорога, струной гигантской ноет. Палеозавр моста на грохот вибрирует спиною. У насыпи дрожат берёзки. Их капельками щиплет сентябрьский дождик не серьёзный, хохочет ветром сиплым. Вагонам осень не помеха, и тепловоз, соляркой обдав невежливо, проехал маршрутом заполярным. Сто семьдесят шестой – «бичёвый» – до Воркуты вольготно пронесся — виртуоз …

Болото. Балет комариный…

Болото. Балет комариный затеял свой хоровод. Осока под ветром былины слагает из шепчущих нот. Пиявок волнистых занозы фланируют в темной воде. Затеял танцор длинноносый над локтем моим па-де-де. Я ниже травы, воды тише. Танцор, ни к чему здесь круги, глотни моей крови застывшей – быть может я стану другим. Вот …

Стальной гараж. От ржавчины подтёки…

Стальной гараж. От ржавчины подтёки разъели краску с крыши до земли. Промеж помойки, пустыря и стройки торчит баржой, застрявшей на мели. Торчит из лужи в климате осеннем на расстояньи взгляда от окна. В сплошных дождей сплошное невезенье прекрасно видно с утра до темна как сумрак лижет бурую коросту, как дождь …

На крыше видной из окна…

На крыше видной из окна эрекция трубы. Стальной трубы. Торчит она и пенятся клубы над ней. Она возбуждена на кожаный мороз зимы шершавой, как стена, кирпичной, как вопрос не разрешимый на сейчас «Наступит ли тепло?» Сугробов синь – не хватит глаз, все снегом замело. И ни души. И тишина. Лишь …

В трех эпизодах от Нового года

Чуть тронулся состав. Пошли вагоны наматывать чечетку перегонов. И три огня обратной буковой Г ушли в вираж. В платформенном ларьке дебелая дремала продавщица, как дирижабль, опущенный в ангар решетчатый. Круги сушеной пиццы лежали на витрине — скромный дар вокзального буфета ресторана, пятнистого от штукатурки драной. Он был закрыт на санитарный …