ГЛАВА ПЕРВАЯ
1
«Вот дядя – Чёртово отродье!
И, всё ж, разврат – его сгубил,
во пьянку вляпав благородие,
здоровья пыл – вконец добил!
Но сильно как, в нём, святотатство,
«срубить» чтоб, под шумок, богатство,
а на делёж – халявы рой,
головняком мне – в геморрой,
ведь стать сиделкой должен буду,
коль мнение родичей – Закон,
а я, как лох, ну…, дурагон,
но сей «косяк» – уж не забуду,
едва он «крякнет», в кутерьме,
оставлю всех козлов, в дерьме!»
2
Так зло металось в теле Беса,
кто мчался – словно бы летел,
всю стать ломая «Мерседеса»,
аж предвкушая «беспредел» —
родни своей ( К усладам Клана! ) —
украсть способной ( Без обмана! ).
Но кто он, да и в чём сюжет?
И вот – готов для всех ответ,
начав с него же, кто Евгений
Онегин…, подтверждая Стать,
чтоб знать его и уважать,
ведь он – богат…, хотя – не гений,
зато с Невы брегов, судьбой,
к тому же – парень холостой!
3
Отец его – слыл «бизнесменом»,
кредиты взяв – не отдавал…,
и всё кутил…, подчас коленом —
соперников с вершин свергал,
но испарилась, вдруг, удача —
то – дебет-кредита отдача,
а тут – Дефолт…, да смена жён
и…- обанкротился пижон!
Но Женя не был без призора
и хоровод учителей —
в спецшколе защищал детей —
от неученья, как позора,
а «бизнес» папы, как дельца,
служил опорой, для юнца.
4
Нежданно юность подступила,
нарушив лет течения лад,
и некая прозрела сила,
сменив на жизнь, мгновенно, взгляд,
где мысли, словно колом встали,
через гормоны, что «достали»,
но кое-что, всё ж, знать хотел,
and he knew English, very well!
А уж по моде – щёголь явный —
в манерах…- средь внимания дам
( Где оным – лишь бы лоск-бедлам! ),
а он же – словно козырь главный,
на фоне лет своих младых,
и кучи денег, столь благих!
5
Мы все умели школу мучить,
лишь посещением своим,
оценки нужные канючить,
хотя…- учителей почтим!
И, здесь, Евгений отличался,
ведь, с пылом юности, старался
слыть сведущим во всех вещах
и, столь нередко, он – в речах
мог, как бы уловить проблему,
пространно углубив вопрос,
кто до него, всё ж, не дорос,
успешно «разрулить» дилемму…,
где девичий, при этом, взор —
суть восхищения узор…
6
Но пылью обрастают знания,
и всем, Латынь, уж – не урок,
а посему – предел мечтания,
хоть что-то ведать, дабы впрок,
употребив ( От Ювенала! )
эпиграф ( то – уже не мало… ) —
блеснуть – в кругу друзей – с лихвой
( Как будто умной головой! ),
впав в рассуждения о Сократе
( с Сенекой путая, порой… ),
но упуская разнобой,
о нём вещать, как о собрате,
предвосхищая свой успех,
что нужен, всё же, меж потех!
7
И вот – по мере возмужания —
поверхностность, зайдя в тупик,
его повергла в тень отчаяния…,
где внешность, аж сменила лик…
и пусть средь лоска он и «в теме»,
но собеседовал лишь с теми,
с кем, подвязавшись в разговор,
выигрывал ненужный спор,
ведя его в неспешных фразах…-
о том…, о сём…, чрез монолог…,
но где незнания цвёл порог,
средь жжении души, в проказах,
ведь он – всё в облаках витал…,
а папа – «бабки зашибал»!
8
Сыта, по горло, зрелость Жени —
от праздности и суеты…,
и от полемик, что как тени,
спустившись словно с высоты,
на возраст надавили силой —
всевозбуждающе – не хилой,
преобразуясь, аж в напасть,
над телом – полная где власть —
их неги – страстная утроба —
воздействием, коль видит цель,
а ты, чрез чувства, как кобель,
в желаниях своих ( До гроба! ),
дорос умом, знать, до утех,
и ждёт тебя, у дам, успех!
10 ( 9 – пропуск, как у Пушкина )
К годам своим он научился
скрывать цинизм, прозревший столь,
а в лицемерие, аж вжился,
где, замечать чужую боль,
не норма, явно, поведения
( А здесь «цвели» – свои воззрения… ),
вот и Бомонд — по мере сил,
через небрежность, но давил…-
привычками своими, скотства,
где чувства, словно баловство,
а брак – семейное родство,
для разведения уродства —
разврату тела – в благодать…,
где бездуховность – ровно Стать!
11
Удачным слыть перед Бомондом —
да не сносить кому вериг! —
Ведь, Джеймсом надо быть, здесь, Бондом,
чтоб выживать, среди интриг!
А коли так, то – карты в руки —
младым сердцам удел науки —
друг друга страстью ублажать,
а расставаясь – встречу ждать…-
и взгляд ловить, и сердца звуку
довериться…- ревнуя вслед —
и безразличия обет —
скрывать за маской ( Спрятав муку! ),
и ждать – в надежде – при Луне —
интимной связи…, как во сне…
12
Но Лирику сменяет Проза —
обратной стороной интриг,
где так красива, всё же, роза,
но, ведь, шипами, колет вмиг!
И речи нет о сантиментам,
а вкупе с ними, комплиментах,
когда чужая ( Но – жена! ) —
тобой – давно совращена…,
хотя, в душе, суть – потаскуха
( Коль муж — рогат, её…- Олень! —
Пусть, Бог – в Науках…, в жизни ж – пень! ),
страдая – льнуть, в притворстве духа,
к судьбе мужской…, а в оной – сон:
Сосед – рогатый…, но – не он!
15 ( 13,14 – пропуски, как у Пушкина )
Рассвет едва…, но спозаранку —
гремит звонок! – Не отключил?
«Ерша» сглотнув, вчера, лишь банку,
сам «отключившись»…- всё забыл!
А с тем, и о визитах, речи
и быть не может ( К чёрту, встречи! ),
с утра коль, в голове – сквозняк
( А уж похмелье – не пустяк! )…,
да и очухаться – полдела,
ведь надо новый день начать,
когда утеряна вся Стать…
и не твоё, как будто, тело…,
и, через стон, прервав свой сон,
за завтраком, в раздумьях, он…
16
Уж вечереет…, шеф – у входа
машину подал…, дверь открыл…,
ведь ждёт, увы, толпа народа…
и мчится он до знатных вилл…,
заехав к Пьехам…, Пугачёвым…
и к Собчакам…- знакомым новым…
А с Галкиным…, да под шофе —
вкушать его – ни бэ, ни мэ…
И налегке, конечно, с Филей —
ругать Юдашкиных, опять…
И всё налоги понижать,
в пылу иллюзий…- ровно стилей…,
ну, а затем, чрез протокол,
«сервировать» собою стол!
17
Отужинав…- по меркам Сана —
во здравие – бокал поднять,
Бомонд почтив, средь балагана,
и продолжать, во всю, гулять!
И кавалькадой иномарок
( теряясь в изобилии марок )
гнать в Казино – представ гурьбой,
деньгами чтоб сорить, судьбой,
ловя удачу – наваждения…,
где лишь богатому – сюрприз,
а проигравшему – стриптиз —
за счёт, конечно, заведения…-
азарта не хватить с лихвой…-
не пав в наживе – с головой!
18
О, Мир запретов! — Плод мечтаний,
всех поколений – Казино!
Ведь кто не чтит – предел мечтаний?
( предпочитая, лишь Кино… )
А здесь – иллюзии – со страстью,
ведут желающих, как к счастью,
от прозы жизни кутерьмы —
в соблазны роскоши ( Не тьмы! ),
средь посетителей случайных,
которых, вечно, будто рой…,
всё ищущих мечту – игрой,
страдая… от потерь реальных…,
где деньги, словно на лету,
ввергают разум в маету!
19
Но где – разбитые надежды,
что вас к инфарктам привели,
а траура, цвета одежды,
бросали сверху горсть земли?
И уж едва ль – азарта дети,
вас вспомнят, жившими на Свете,
хотя и сами ( Чёрт возьми! )
халяву ждут, не став людьми…
Но лиц знакомых, что-то мало…
а в новых – и уныния нет,
и вот ( как просится ) ответ:
Ушедшим – жизнь короче стала…
Но оных, не жалею я,
ведь мне, они, всё ж, не друзья!
20
Проход открыт – через ворота —
ступают те, кто не звенит,
где «пачкой» круглой, бегемота,
секьюрити – за всем следит!
А там – вдали, за парапетом,
велюр пылает алым цветом,
и, в ряд, девиц глаза горят,
а ноги – от ушей торчат!
И в майках, с голыми пупками,
животики чьи, колобком
( Ну, как не вспомнить, здесь, Обком?! ),
а юбки…- догадайтесь сами…,
об этой моде, коей – путь —
любой добавить шарма жуть!
21
Евгений входит – в бликах света,
где столь интимный интерьер,
так ждущий игрока-Эстета,
через азарт, кой – как барьер,
определяя — зол ты…, весел…
Крупье тасует…. Среди кресел —
знакомых лиц ажиотаж —
мечту берёт на абордаж! —
А он, в позывах из зевоты,
всё ж, презирая сих людей,
кто игроки, аж до костей
( «Как утомили идиоты!» ) —
по жизни этой… уж от «дел» —
вздохнув…- «до дома» захотел…
22
Звучат аккорды – в ритме джаза…
и млеет публики типаж —
в парах усталости Экстаза,
чрез сплин, вершащий сей кураж,
вино – рекой где, да и водка,
а в них, как искупалась тётка,
да и хорош её партнёр,
кто – толь банкир, толь сутенёр!
Но с бдительностью трезвой, взгляда,
секьюрити в фойе стоит
и публику, в душе, бранит
( ведь праздник сей – его ль услада… ),
а уж Онегин, выйдя прочь,
в машине шефа мчится в ночь…
23
Смогу ли я ( О, Мой Читатель! )…-
изобразить жилища вид?
Но ты – гламурный обитатель,
да не скатись же, до обид!
Ведь изыски иных прельщений
и иностранных обобщений —
уже – в Рублёвки Теремах,
и как бы – на своих местах…,
Совку ль – в награду, как уделом,
коль «канул в Лету» старый быт,
а с ним – Союз и дефицит,
родив буржуев с «беспределом»,
где их Герой, как жизни цвет —
философ – в восемнадцать лет!
24
Бассейн…, джакузи – для экстаза,
хрусталь, фарфор, янтарь – в слезе…,
а из златого унитаза —
мелодия звучит Бизе…
И псарне – Дом! Не то, что слугам,
кому – хрущёбы – «по заслугам»…
А уж на крыше – вертолёт
( Чтоб без забот! )… Ковры – не в счёт,
среди зеркал – в оправах томных,
что чтут вечерний туалет,
а к марафету – мягкий свет,
для наслаждений, столь нескромных…
Но…- чтоб погибель не найти —
иного нет, у нас, пути!
25
Евгений – в прелестях вальяжных —
примером – многим мог служить,
ведь за день, без причин столь важных,
стремился пять одежд сменить!
А щепетильностью манеры
владел чудесно, но без меры,
с тем – «за глаза» имел клише,
как Фигаро от Бомарше…-
И – отправляясь на свидание —
пред зеркалом – по три часа —
он, как влюблённая краса,
кривлянье обратив в желание,
в белье – дефектов не найдя —
на встречу шёл…, чуть погодя…
26
Но модным быть, то – плыть по Моде…
и от других не отставать,
но к данности его ( К породе! ) —
кому угодно – фору дать!
И, здесь, стонали аж, кокетки,
на нём, все, видя этикетки,
на фоне Моды ( Как-никак! ),
где котелок… иль френч…, иль фрак…
являли стиля направление,
определяя путь судьбы,
в сетях которой, все – рабы,
ведь был бы спрос и предложение!
А три примера – лишь предлог,
для тех, кто жить как он, не мог…
27
Но темой будет – для разгрузки,
в субботнем расслаблении сил,
вновь Ресторан, Кабак – по-русски,
на этот раз, увы, «Ахилл»…,
что, средь огней рекламы, кличет,
а пальцем – в Заведение тычет
( Где, возле входа, ждёт Эстет —
Метрдотеля силуэт! ),
что будто бы – Мираж в пустыне,
Величием давит тишину,
а вы, войдя – уже в плену,
ведь свет и мрак здесь правят, ныне…
и контингент, нашедший кров,
расслабиться, вполне, готов!
28
Вот «Мерс» – у входа… и Евгений,
как завсегдатай Кабака,
минуя разом ряд ступеней,
ступает с видом знатока,
в кутёж привычный, в полумраке
( Где нет, пока, сюжета к драке! ),
а в атмосфере, столь крутой,
жизнь наслаждается собой…
и, в такт – не в такт, танцуют пары…,
но ревность, зачастую, мстит
( «За вид соседки, кто грустит…» ),
аж жутко портя строй гитары,
где женский визг: «… да ты — кобель!»,
чрез русский мат, находит цель!
29
В презрении – вполне возможно
( учтя свой, к жизни, личный счёт… ),
официант ( Кому – не сложно! ),
клиенту – в блюдо, но плюёт…,
и здесь ли тайна – что главнее,
ведь мысль, одна из двух, важнее,
и в истине – видна вина,
и в человеке – Сатана,
свою находит половину…
Да и мораль имеет лик,
ведь чуть «завис»… и глядь…- старик!
Знать, Дьявол создан, чтоб трясину —
альтернативой предлагать,
а развлекая…- разлагать!
30
Как часто – глупости большие —
мы совершаем невзначай…
Иль нас крушат идеи злые,
что дух – в разврата гонят Рай?
Иль, всё ж, Генетика предвзята,
где балагана связь, собрата,
родство находит с суетой,
в душе где праздник, маетой?
А в памяти, затем, всплывают
и смех, и ноги, и тела…
Но стоит ли, нам, жизнь, дотла
( её ведь мигом называют… ),
сжигать в распутстве, как в огне,
чтоб вспоминать в кошмарном сне?
31
Ослабнет память…- Что, в итоге? —
в тоске воскликнув: «Во, дела!»,
ведь жизнь, порой, была в тревоге,
но ведь не плохо протекла,
чрез круговерть, из стройных станов,
в скандальном вихре, всех романов,
что сгинули, посредством лет,
а лиц, уж многих, вовсе нет…
Но чувства ли унять, взаимно,
что, в старости, лишь баловство…,
да и какое – душ родство,
иль связь, в натуре…, ну…, интимно…
Но я столь счастлив, не тая,
что помните ещё, меня!
32
Любить одну…, но, вмиг, другая,
в упрёках зла, являет счёт:
«Ведь ты же – бабник!» Штука злая —
любовь, что в плюрализм ведёт…,
а от него – до разгильдяйства —
всего-то шаг, чрез спесь зазнайства,
что выливается во страсть,
где фазой крайней, чрез напасть,
уж фактор женский – бед адаптер,
средь отношений пошлых драм,
жизнь превращая, аж в бедлам…
Но стоит ли менять характер,
когда желание есть… и с кем…?
И, здесь, нелеп вопрос: «Зачем?»
33
Но ревность и меня пронзала,
чрез очерёдность, где – судьбой —
рога носить – пора настала,
по жизни этой – непростой,
в пылу её любви мгновений,
где страсть блистает, средь мучений,
и за проступки – больно мстит,
вгоняя в рабство – месть вершит,
в сей, отношений, круговерти,
где, словно призрачны, права,
чужие коли – трын-трава,
а уж супруги точно – черти,
а посему: и спроса нет
с их идиотства долгих лет!
34
Как, Власти, страсти остужают!!!
Но в день вчерашний – не попасть…
Ведь от «Реформ» – желания тают,
а это, как ЧП — напасть,
национального масштаба!
Где жизнь – не жизнь, а просто «жаба»!
И то – не ложная печаль,
что чувства гонит, как бы, вдаль…,
чрез серенады – под Луною
( «лапша на уши» где, игрой )…,
и плоти рвутся, словно в бой,
под лучезарною звездою…
А страсти, ныне, как дурман…
Иль мнение моё – обман?
35
Но мы забыли о Герое,
влачащем, мерно, жизнь свою,
кто в Кабаке, вкусив второе,
давно уж дома, как в Раю…,
и тут уж – день ли, ночь…- едино,
ведь он блаженствует ( «Скотина!» —
я словно слышу, между срок,
Читателя, к нему, упрёк… ),
кто ежедневные заботы,
с утра вершит ( Бишь – вечный труд! ),
и оному – Онегин – блуд,
коль их среда вся – обормоты,
буржуев отчих, тонкий слой,
где, как примером – сей «герой»!
36
Рассвет в ночи уж проступает,
но он проснётся, лишь ко дню,
и, распластавшись, «отдыхает»,
в кровати пышной…- в форме «ню»…
Да и затем: К чему, тут, спешка?
И всё равно – орёл ли, решка…,
ведь жизнь – достойная, судьбой,
во младости, но не «Отстой»!
А лучших лет своих, он, грешный,
не тратил, вовсе, на пустяк,
где труд тяжёлый, что «косяк»,
иль Ад, фактически, кромешный!
И кругом равных окрылён,
удачлив, счастлив и влюблён!
37
Но, постепенно, скуки семя,
всё зрея, предъявляло счёт,
через пресыщенность, как бремя,
где повседневность – не влечёт…
И жён чужих, любви признания,
несли лишь разочарования…,
а с ними – и галдёж мужей,
в рогах могучих, их ветвей!
И все приелись, вдруг, привычки,
где скачки Рима ( За масштаб! )
и дач шашлык – из бань да баб,
где – не мытьё, а…- Тут, кавычки…
Но быть Героем ты рождён!
И Ницше отвергает он…
38
Едва ли трудно, здесь, причину
найти ( да с пальцем, у виска… ),
в душе что вызвала, кручину,
а то – обычная тоска…,
как кровь родная безразличия,
что столь никчёмна, для приличия,
коль человек, без всех забот,
несчастен… Знать, он – Идиот!
Иль, проще, форменный ублюдок,
по жизни нашей…, бишь – урод,
кто бродит, словно сумасброд,
как Дон Кихот, презрев рассудок,
ища всё счастья на Земле,
с досадою души, во зле!
42 ( 39,40,41 – пропуски, как у Пушкина )
Причиной, мрачных настроений,
стал фактор женский, как бедлам,
в их лицемерстве поведений,
где ложь – чужим…, своим словам,
чрез подтасовки фраз, что вроде,
и те – раздумья, в склочном роде,
но по природе, как игра…,
ведь и мазут, для них, икра,
поскольку чёрный…, утверждая,
что шоколад он…, чрез упрёк,
где мужиков – вины порок,
по жизни…, в кой их роль, столь злая,
а ты – внимай, со всей душой,
сей бабий бред…, но глазки строй!
43
А что же Девы молодые,
в томлениях юных лет своих…,
блестят в ком очи, столь живые,
однако, нет мышления в них…,
и Девы, оттого, пустые…,
ведь речи их, как заводные,
и к полу став безмерно злым,
и весь Бомонд назвав тупым,
уж в одиночестве, Евгений,
от скуки – рифмы стал слагать…,
но, всё ж, не смог… и на кровать,
чтоб подремать, в тиши забвений…
И пусть нескромно, здесь, изречь,
но – Мастер я – стихом увлечь!
44
А коли творчество «не катит»,
а скука донимает плоть,
то и терпения, вроде, хватит,
пойти во двор – дрова колоть,
по факту: словно Челентано,
как дровосек, по меркам Сана,
махать чтоб топором, с лихвой,
но вот душе — «пролёт», судьбой,
ведь, здесь, Онегин, был не в теме,
не преуспев… и, вновь, читать,
опять упавший на кровать…,
чтоб негу не встречать в дилемме,
а, с ней, лелеять жизнь, в мечтах,
ловя сюжеты, лишь во снах…
45
Бомонд – вдали, не привлекая
Евгения – своей гульбой,
где шум, сознание наполняя
белибердой ( И столь пустой! ),
остался, как от песни спетой,
средь скукоты – по жизни этой,
когда, как кошки на душе
скребут…, а я же, пусть, клише,
здесь выдал и, по сути, ловко,
себя хваля, за просто так,
ведь в сей строфе, увы, мастак,
коль, в ней, цветёт моя сноровка,
вне плагиата и впопад,
верша сюжет на новый лад!
46
Несчастен тот, кто жизнь осмыслив,
без нянек вечных, сделав шаг,
а опыт – в дар себе зачислив
( минуя призрачность из благ… ),
её, вдруг, муку обнаружит,
едва язвительность закружит,
а истый лик, друзей иных,
узрит в поступках их, гнилых…
И в долгих думах, наш Евгений,
вкусивший суть химер-соплей
( ведь он блуждал, среди аллей… ),
дошёл до крайних заключений:
«Всё ж, легче тем, среди людей,
кто, в искренности злобы, злей!»
47
Как речь роскошна, оных, в прозе,
и красотой обрамлена…,
но изыски – в прекрасной позе —
барьер всего лишь, иль стена,
из слов, что будто паутина,
где целомудрия картина
располагает, не едва,
и распознать, здесь, чёрта с два,
природу истинных желаний,
в которых простота храбра,
но зло – условно для добра,
а значит: и очарований
не много столь, душе младой,
коль видит жизнь, такой пустой!
48
И в одиночестве гуляя…,
не тратя совершенно сил,
Онегин, через ветер Мая,
свои сомнения бередил…,
но града шум, в его тревоги,
не проникал… «Как дни убоги!
А в оных – проза, просто жуть,
что заполняет жизни суть!»,
и он – поступки и мотивы
людей, уж принимать не мог,
и не терпел их диалог,
чрез пылкие речитативы,
ведь мерил всё, на свой манер,
хотя и сам был, не пример.
49
Увы, ему – не до гармоний,
поскольку стал зажатым, весь,
и Гамлета ( Да без ироний! ):
«Быть, иль не быть?» — уместен, здесь,
вопрос… и задан им, по теме,
а с ним: «Что делать?», ведь в дилемме,
душа «зависла», чрез надрыв,
и пусть абстрактен негатив,
да и судьба пусть не жестока…
«Но как? Зачем? А стоит жить?
Ведь водку ль пить…, Прогресс вершить…-
для смерти, равнозначно, рока!»,
и мыслей этих, пелена,
пред ним вставала, как стена!
50
Но сила властная владела,
и в даль незримую влекла,
где сердце ныло, словно тлело,
знать, Родина домой звала,
и он – под кров её знакомый,
стремился, уж судьбой ведомый,
в объятия духа той Земли,
где народиться мы смогли,
среди Величия Стихии…
Но вновь встречают: брег…, печаль…,
колосс, как будто зрея вдаль…,
и темы, всех времён, России:
«Кто виноват?» ( То – тайна всем… ),
«Что делать?» ( Мнений нет, совсем! ).
51
Онегин – за границей, классно,
туристом – вечный кайф искал,
и с русской труппой ( Значит – гласно! ),
соря деньгами, всё играл…-
по Казино, но с чувством долга,
кутёж оставив ненадолго,
к отцу поехал не спеша,
ведь там, уж мёртвая душа,
ждала его, в кругах вуали…,
а к ней, родня – кусок схватить
( Коль, в жизни, всякий хочет жить! ),
да пожирней, как поджидали,
кончину папы лицезря,
хоть и банкрота…- знать, не зря!
52
Несчастья к нам приходят скопом
( и сами знаете, о том ),
а тут – от дяди факс: // … ГАЛОПОМ!!! //
и, с отвратительным лицом,
забросив все свои заботы
( Где не до дум уж, да зевоты! ),
но чуя личный интерес,
он, напрямую, через лес,
помчался, Мерседес калеча,
родню треклятую браня,
его позвавшую, как пня —
сиделкой быть ( По рангу ль встреча? ),
но не успел Евгений в срок…,
ведь дядя в гроб «сыграл», чрез рок!
53
Помимо родичей…- уродов
( От коих — просто спасу нет! ),
посланцами халяв народов,
как будто стал весь Белый Свет!
И лишь в могилу опустили,
голодных, как с цепи спустили,
чтоб пить, за счёт чужой, да жрать,
и, чрез советы, рассуждать!
А сим наследникам ( Как рою! ),
враз обобрать – любой ценой!
Но, тут, им, парень непростой,
попался…, гаркнув: «Всех зарою!»,
Евгений – здесь остался жить,
чтоб жизнь – Хозяином вершить!
54
Провинция…- твой воздух чистый
повлёк Евгения, судьбой…,
в сей городишко неказистый,
где, недалече, лес густой,
что мысли продлевал, собою,
а для безделья, тьма – судьбою,
но душу согревал оплот,
его наследства, полный счёт…,
хотя, Евгений, жизни местной,
почти совсем не замечал,
и вновь скучал…, а с тем, ворчал…,
как будто жил он в клетке тесной,
но здешнего Бомонда, рок,
оплачивал, насколько мог…
55
Провинция, как даль земная,
а для несведущих – мечта…,
что так влечёт к себе, святая,
глушь заслоняя, что не та,
уж ныне…- по природе быта,
где боль забот, как колорита
романтики слепой, из грёз,
столь сумасбродных, но всерьёз,
в среде туристов-обормотов
восходит, словно эпатаж,
и свой возводит, аж кураж,
в блужданиях вечных идиотов,
которых город смог родить,
умишки дав им, лишь бродить…
56
И тут, Евгений ( столь «уставший» ),
уж начал гоголем ходить,
а может с печки русской спавший,
вмиг, вопросил: «Ну, как, здесь жить?»,
ведь глушь иному – кущи Рая,
а для него – тоска, без края…-
убожеством ( Читатель мой ) —
сей городишко небольшой,
с избытком сельских откровений
( и пусть они – во всей красе,
и пусть – к есенинской росе )…,
чрез их обзор, в грусть заключений,
где, вновь, расстройство…, бишь, хандра,
одолевает…, аж с утра!
57
Коль о росе упоминаю,
то оная – сквозит, меж строк,
у «стихотворцев», коих знаю,
и, здесь, С.А.– всем даст урок…
Но ныне ль, людям, о природе,
где горы тают, в небосводе,
а чары Дев, так манят нас,
когда Руси, Народа Глас,
звучит в разумности амбиций,
по поводу своих же прав,
которые он потеряв,
в душе страдает ( Всё ж – Патриций! )?
И тут уж – не до рос, строфой,
коль и без них, тоска, судьбой!
58
Кому, «ласкающие трели»,
стишков твоих, нужны сейчас?
Ведь ( Зри, Поэт! ), все чувств метели,
как жертвы юности, подчас,
трещат – без стороны интимной!
И сей союз, в любви взаимной,
скорей – к разводу приведёт…
А это – жизнь…- не анекдот!
Но я увлёкся, «кинув» тему,
и пусть Главу вершить пора
( В которой – рифмы – не игра,
а к завистям, иных, в проблему! ),
и лишь закончу сей раздел,
продолжу, махом, между дел!
59
Вновь, фразы нужной очертания,
застлала ночи пелена…
и Музы – мрачны нарекания,
но к Творчеству влечёт она…
И повинуясь бессловесно
( когда в душе – двоим уж тесно ),
я, вновь, слагать стихи готов,
средь верениц, из пришлых слов,
что стиль мой – в рифмы облекает,
где чуждых боле – вовсе нет…
и, Аурой ведомый, свет,
из строф – Главу уж завершает,
чрез Музы, столь капризный нрав,
который я ценю… и прав!
60
Итак: сей Опус стихотворный —
Главою первой обрамлён,
а тёзка мой – Поэт придворный,
за общий план, в нём, оценён,
средь плюрализма неких мнений,
а с ними – вплоть до обвинений
и оскорблений – мол – цинизм,
и дуализм, и катаклизм…
Но критикам – оставлю …измы…-
вскрывать чтоб, некой тайны, гриф,
ведь совершенство – только миф,
чрез призрачность стеклянной призмы…,
а я – лишь с теми, кто, в пути,
готов со мною вдаль идти…
