Дело о муфлоне. Очерк о милиции


Дело о муфлоне. Очерк о милиции

Отрывок из романа «Когда Фемида безмолвствует»

* * *

— Василевская, ты почему не сдала на подписку?! — заорал майор Агеев, как только Зоя Василевская, оперуполномоченная ОКМДН (отделения криминальной милиции по делам несовершеннолетних), зашла к нему в кабинет.
— На какую еще подписку, Павел Михайлович? — округлив глаза, удивленно переспросила Зоя.
— Ты это, дурочкой-то не прикидывайся! — Агеев строго посмотрел на подчиненную. — Как будто сама не знаешь, что пришло указание собрать с каждого сотрудника по полтиннику на подписку.
— Что, сразу весь полтинник отдавать, а как-нибудь в рассрочку нельзя? — деловито осведомилась Зоя. Слухи о том, что областное управление в очередной раз собирается содрать деньги с личного состава, ходили давно, но отдавать начальству свои кровные, естественно, никому не хотелось, и Зоя еще вчера решила стоять насмерть. Ладно уж была бы подписка на какой-нибудь журнал мод или хотя бы телепрограмму, пожалуйста, кто б возражал, но на милицейские газетенки — ни за что!
— Чтобы к вечеру деньги были! — отрезал Агеев, невольно задержав взгляд на стройных ножках подчиненной.

«Видела б твоя жена, как ты на меня тут пялишься!» — раздраженно подумала Зоя, одергивая форменную юбку. — Ну, Павел Михайлович, нет у меня денег, зарплаты даже на косметику не хватает, какая еще там к чертям собачьим подписка! — заканючила она, придав своему голосу как можно больше отчаяния.
— Василевская, мне твое нытье до лампочки. Нет денег — хоть на панель иди, а на подписку сдай! Не забывай, ты присягу принимала! — повысил голос Агеев.
— При чем здесь присяга! — изумилась Зоя. — Павел Михайлович, вы уж извините, но идти на панель я никому присягу не давала! — ехидно добавила она.
— Это я к тому сказал, чтоб напомнить тебе, что ты носишь погоны и посему обязана выполнять все распоряжения начальства! — строго заметил он.
— Обязана, — тяжко вздохнув, согласилась Зоя. — Вот получу зарплату и сразу же сдам на эту вашу подписку! — заверила она. — А сейчас, поверьте, денег у меня взаправду нет!
— С зарплаты у тебя и так удержат столько, сколько нужно будет, никто твоего хотения спрашивать не будет! Нам в райотдел телефонограмма срочная пришла — до завтрашнего дня собрать все деньги, так что учти, не сдашь вовремя полтинник, минимум строгий выговор я тебе гарантирую! — предупредил Агеев.
— За что строгий-то? — ахнула Зоя. — Может быть, я сдам червонец, тогда хоть просто выговор, а, Михалыч?
— Ты мне зубы не заговаривай! Сказал начальник управления по полтиннику, значит, по полтиннику и ни копейкой меньше! Все, Василевская, иди от греха подальше, пока я по-настоящему не разозлился. Не забывай, у меня кроме тебя в отделении еще пять человек, и все, сволочи, как сговорились: ни у кого денег нет! Мне самому эта подписка вот где стоит, — Агеев выразительно черкнул себя ребром ладони по горлу. — Думаешь, я совсем тупой и не понимаю, что никто этих дебильных газет никогда не читал и читать не будет?
— На фиг же тогда их выписывать, эти, как вы, товарищ майор, изволили выразиться, дебильные газеты, если их читать, оказывается, вовсе и не нужно? — с невинным видом спросила Зоя. В душе у нее еще теплилась надежда, что все обойдется без выговора. Денег-то нет действительно ни копейки, все ведь знают, что богатенького мужа у нее нет, бедного, впрочем, тоже, зато есть дочь, которой скоро исполнится четырнадцать, почти взрослая, а двум женщинам на одну милицейскую зарплату не протянуть.
— Так, капитан Василевская, кругом марш, а то смотри, договоришься у меня до неполного служебного! — Агеев, вспомнив, куда он сам использовал газету, издаваемую родным УМВД, невольно усмехнулся: дома у него жила морская свинка по кличке Зина, и, чтобы не тратиться ей на опилки, майор приспособил газету под интригующим названием «Преступление и наказание» милейшему животному на подстилку. В пользу газеты нужно отметить, что Зина какала на заметки милицейских корреспондентов с превеликим удовольствием…
— Есть кругом марш! — с напускной бодростью отрапортовала Зоя и, лихо развернувшись на высоких каблучках, вышла из кабинета. На сегодня гроза, похоже, миновала. Деньги на подписку начальник за нее найдет сам, никуда не денется: если отделение не выполнит царское указание, замполит порвет Агеева как бобик тряпку.

Нет, лично Агеев, конечно, платить не будет, а найдет каких-нибудь спонсоров. В прошлом году была та же история: сверху спустили такую сумму, что мамы малолетних правонарушителей рыдали, принудительно-добровольно оплачивая многотиражные ментовские издания. А что делать, если газеты и журналы, выпускаемые в системе МВД, на свободном рынке никто не купит даже по цене макулатуры. Кто-то же должен их содержать, иначе милицейские издательства неминуемо ждет полное банкротство. Казалось бы, ну и черт с ними, невелика потеря, ан нет, никто никогда их не закроет! Кто же откажется от такой золотой кормушки? Только их райотдел должен сейчас отдать наличными приличную сумму, а таких райотделов по городу еще восемь. При этом никаких ведомостей о сборе денег не ведется, квитанций тоже не дождешься; придет на весь райотдел две-три газетки, и ладно.

Все понимали, у кого оседают собранные с личного состава деньги, но открыто возражать не смели. Не далее как сегодня утром начальник райотдела так орал на Агеева за срыв плана по сбору денег на подписные издания МВД, что поговаривали, даже на улице было слышно. Это только на первый взгляд кажется, что все по своим кабинетам сидят и ничего друг про дружку не знают. Как бы не так: райотдел — это один дружный улей, и все новости здесь разлетаются мгновенно.

Не успел Агеев освоиться в должности начальника ОКМДН, как уже все знали, что он положил глаз на свою подчиненную и, получив от нее от ворот поворот, придирается теперь к ней по любому поводу.

Упрямство Василевской действительно задевало его мужское самолюбие. Была б она посговорчивей, разве ж он стал бы требовать с нее деньги? Да он сам бы за нее с радостью заплатил! Но Зоя стать сговорчивой, а проще говоря, доступной, никак не желала и на все его знаки внимания реагировала с неизменным презрением.

Начальником отделения Агеева назначили недавно, до этого сорокалетний майор работал старшим участковым. Участок у него был не самый худший в районе, и Агеев собирался трудиться на нем до пенсии, но тут в его милицейской жизни нежданно-негаданно произошел нелепый случай. Дело в том, что на территории, обслуживаемой майором, находился один очень беспокойный объект под названием «Зоопарк».

С этим зоопарком неприятности случались и раньше, но Агееву все как-то сходило с рук. Не считать же серьезным преступлением пропажу попугая, пусть даже и говорящего? Обиднее всего то, что прокололся Павел Михайлович на каком-то дурацком муфлоне. Он и знать-то не знал, что это за живность такая, муфлон, подумал, что очередная птица заморская (орел, скорее всего), кто ж знал, что этот орел, зараза, окажется впоследствии вонючим бараном. Увели муфлона сами же сторожа зоопарка: были майские праздники, зарплату, как водится, вовремя не дали, вот и порадовали они себя шашлычками.

Какая сволочь брякнула, что, мол, улетел этот муфлон, Агеев, как ни напрягался, вспомнить не смог, может, спьяну и сам придумал, но в отказном материале он уверенно напечатал: «В возбуждении уголовного дела по факту пропажи муфлона отказать из-за отсутствия состава и события преступления. Проведенным расследованием установлено, что зоотехник зоопарка Рябоконь В. С. вовремя не подрезал муфлону крылья, вследствие чего тот улетел вместе со стаей пролетающих в это время над зоопарком диких гусей (показания свидетелей прилагаются)».

Все эти объяснения Агеев состряпал у себя в кабинете левой рукой и, довольный проведенным в кратчайшие сроки расследованием, подсунул материал на подпись начальнику райотдела. Тот подписал не читая, есть дела и поважнее, чем розыск какого-то муфлона, и все прошло бы нормально (и не такие отказные материалы липовали), но в конце месяца прокурора района угораздило затеять проверку и дело о муфлоне ему попалось первым.

Скандал разразился грандиозный. Прокурору прям вожжа под хвост попала: он рвал и метал, топал ногами, а самого майора обзывал муфлоном, вменяя ему служебный подлог и соучастие в хищении баранины. Все обошлось, конечно, но Агееву пришлось срочно перевестись в другой райотдел, благо там подвернулась вакансия начальника отделения криминальной милиции по делам несовершеннолетних. Новая должность пришлась ему по душе, досадно было лишь то, что ему никак не удавалось поставить на место строптивую Василевскую…

Зайдя к себе в кабинет, Зоя сразу же позвонила подруге из следственного отдела. Оказалось, в следствии те же проблемы и даже хуже: со следователей содрали на десятку больше, чем с них, «детских полицейских». Получилось, что Зоя эту десятку как бы сэкономила. Мелочь, а приятно… Чувствуя, что настроение улучшается, она позвонила еще одной подруге, на этот раз из паспортного стола, затем минут десять проболтала по телефону со знакомой парикмахершей, заказав ей стрижку на ближайшие выходные, после чего набрала номер старшего оперуполномоченного уголовного розыска Сергея Сокольского, с которым у нее, судя по всему, намечался захватывающий роман, но его телефон не отвечал.

Сергей перевелся к ним в райотдел недели три назад. Зоя познакомилась с ним в первый же день, но, помнится, он не произвел на нее тогда особого впечатления. Стройный, подтянутый, немного выше среднего роста, он выглядел значительно моложе своих сорока трех лет и был, в общем-то, интересным мужчиной, но совсем не в ее вкусе. Поначалу в райотделе его приняли в штыки. Сам факт, что Сокольский ушел с должности начальника городского розыска на понижение, настораживал. Болтали разное. В основном все слухи шли от Юли Козловой из дежурной части, соседки Сокольского по лестничной площадке. Юля утверждала, что у Сергея несносный характер, что он хам и матерщинник, высокомерен, соседей чурается и, что само по себе уж очень подозрительно (тем более для майора милиции), не пьет, но Зоя не очень-то верила в эти сплетни.

Сокольский работал в отделении по раскрытию тяжких преступлений против личности, и по службе Василевская с ним почти не пересекалась, но то, что должно было между ними произойти, все равно произошло. В один прекрасный день Зоя, встретив его в коридоре, вдруг почувствовала легкое беспокойство. Сергей как бы невзначай коснулся ее руки, и от этого невинного на первый взгляд прикосновения у нее на секунду замерло сердце. Казалось бы, ничего особенного не случилось, но между ними уже проскочила та искра, которую многие принимают за любовь с первого взгляда.

Райотдел — не лучшее место для служебных романов, и они, стараясь избежать ненужных разговоров, встречались лишь украдкой, но даже эти мимолетные встречи оставляли в ее душе такой след, что она, закрывшись у себя в кабинете, еще долго не могла успокоиться. Она чувствовала, что не на шутку влюбилась, но пока их связывали только дружеские, ни к чему не обязывающие отношения, и бросать ради них Андрея, который готов жениться на ней в любую минуту, было бы с ее стороны глупо…

Женская красота, к сожалению, не вечна. Зое уже тридцать три, а она до сих пор не прибилась к своему берегу. Никакие подруги не заменят ей сильное мужское плечо. Плечо, на которое можно опереться, а при случае и поплакаться в жилетку. Первый ее брак был неудачным. Зоя Корж сдуру выскочила за курсанта летного училища Ивана Василевского, едва ей исполнилось восемнадцать. По окончании училища Иван получил назначение на Крайний Север, отчего Зоя пришла в крайнее уныние. Она только поступила в педагогический институт и бросать учебу не собиралась.

После долгих споров и выяснения отношений она заявила новоиспеченному летчику, что следовать за ним в ссылку не намерена. Расстались легко и без взаимных упреков. Лейтенант Василевский убыл в заполярный гарнизон и больше о себе никогда не напоминал. Зое от этого непродолжительного брака досталась фамилия мужа, и очень скоро выяснилось, что она беременна. Эта новость ее доконала. Остаться одной с ребенком на руках? Господи, ну какая же она дура! Зоя в порыве отчаяния записалась на аборт, но в последний момент испугалась: а вдруг она больше никогда не сможет иметь детей?

…В положенный природой срок у нее родилась девочка, которую назвали Анной. Шли годы, росла дочь, Зоя меняла поклонников как перчатки, но второй раз замуж так и не вышла. Она делала карьеру, получила два диплома о высшем образовании — педагогическом и юридическом, заочно окончив юридическую академию уже во время службы в милиции, а вот заняться личной жизнью ей все было как-то недосуг. Да и не так-то просто оказалось найти того единственного, с которым она решилась бы навеки связать свою жизнь. С Андреем она спала, получая от этого известное удовольствие, но не любила его. В своих чувствах к Сергею Сокольскому она до конца еще не разобралась. Других же достойных кандидатов в мужья на сегодняшний день у нее не было.

Сделав еще пару звонков, на этот раз по работе, Зоя стала разбирать накопившиеся за неделю материалы. Ничего серьезного не было, но сроки неумолимо подходят к концу, и в отведенные законом десять дней ей необходимо принять решение: передавать материал в следствие или отказать. Проще, конечно, отказать — волокиты меньше.

Бегло просмотрев заявление потерпевшего, что такого-то числа, возвращаясь после школы домой, он «обнаружил пропажу принадлежащего ему мобильного телефона», Зоя решила, что материал уже достаточно отлежался и пора печатать постановление об отказе в возбуждении уголовного дела. Тем более родители пострадавшего, как она узнала, уже купили ему новый телефон и особых претензий к ней никто предъявлять не будет.

Да, был чистый грабеж: под угрозой расправы двое неизвестных отобрали телефон у несовершеннолетнего оболтуса, но если грамотно принять заявление с формулировкой «обнаружил пропажу», то получается, что никакого грабежа как бы и не было. Удастся задержать грабителей — происшествие пойдет в сводку как раскрытый грабеж, а нет так нет, ведь в заявлении о грабеже ни слова, и можно с чистой совестью печатать отказной. На том наша милицейская статистика и держится: что не смогли укрыть — отказали, по-другому удержать заданный процент раскрываемости пока не получается…

Зоя вставила в машинку чистые листы бумаги и с пулеметной скоростью начала печатать постановление, но тут по громкой связи объявили, что весь личный состав райотдела должен прибыть в класс службы на занятия. «Черт подери, дадут мне сегодня поработать или нет!» — чертыхнулась она и попыталась сосредоточиться, но металлический голос прогрохотал объявление еще раз.

— Василевская, бросай свои бумажки — пошли учиться! — заглянул к ней Агеев, державший под мышкой пачку служебных тетрадей.
— А что, обязательно нужно идти на эти занятия? У меня, например, люди по материалу на полдвенадцатого вызваны! — попыталась отвертеться Зоя, но Агеев был непреклонен.
— Обязательно, сегодня про пистолет будут рассказывать, тебе это непременно нужно послушать, ведь скоро инспекторская проверка намечается!
— Мы же на прошлой неделе этот дурацкий пистолет проходили! — справедливо возмутилась Зоя.
— Тогда, если ты такая грамотная, ответь, сколько пружин в пистолете Макарова? — язвительно спросил Агеев.
— Пять! — наугад выпалила Зоя.
— Два балла тебе, Василевская! — строго констатировал Агеев. — Не пять, а восемь… или девять. Ну, во всяком случае, не пять так точно! — компетентно заявил он.
— Да хоть двадцать пять, зачем мне эти пружины, я что — оружейный мастер? — пробурчала она, запирая кабинет.
— Идем-идем, опаздываем уже! — Агеев беспокойно посмотрел на часы и бодро зашагал по коридору.

Зоя, стуча каблучками, еле поспевала за ним. Зайдя в класс службы, она с трудом отыскала свободное место. Зал был забит до отказа: начальство постаралось на славу и согнало на занятия практически весь личный состав райотдела. Поискав глазами Сергея и не найдя его, она вспомнила, что он сегодня выходной после суточного дежурства, и заметно расстроилась.

— Пистолет Макарова состоит из семи основных частей… — нудно начал инспектор боевой подготовки. Все сделали вид, что записывают. Зоя же была очень далека от этих, несомненно важных частей. Она думала о Сергее…

© Ковалевский А.,2007 http://aleksandr-kovalevski.narod.ru

Добавить комментарий