Загорелый парень Эдька поутру проснулся рано,
здесь на острове чегой-то парню долго не спалось.
Он проваливался в полночь по макушечку в нирвану,
где его кусало «что-то», и он трогал “мира ось”…
А над ним рыдали звёзды их сверчки стращали пьяно
и шарманились лягушки, пережравши мошкары.
Вот мультяшном этом счастье сном беспечного Салтана,
без матраца и подушки, дрыхнул Эдька без балды…
Остров “Быстренький” в тумане улыбался бухтой нежно.
Ботик мялся на растяжках, томно шлёпала волна.
Муха дёргалась в стакане, облака плыли кортежно,
лёгкий бриз, чаёк, затяжка — Волга летом недурна…
Загорелый Эдька-мачо, “столбняком” слегка смущённый,
прям с разбегу, щучкой в воду, разбежался и бултых.
Голышом, оно же лучше, с криком, как умалишенный,
разорвавши сна природу, распугавши водяных…
Мимо плыли пароходы, где в каютах спали Дамы,
без любви страдая жгучей, бизнесвумэн из МАсквы.
Вечерком, сминая годы, дамы пили там бальзамы
от судьбы столиЧной злющей и столиШной кутерьмы…
Чайки белые лениво воздух лапали крылами,
Бились жерех со стерлядкой на поверхности реки.
Их ловил без коллектива, (надо так всем временами.
и полезно между прочим, Эдька ж мастер мужики…)
Наловив, сварил ушицы, водки капнув с полстакана
(хоть царю на стол — чеснслово, вкуснотища– зуб отдам)
и прилёгши у водицы, где тенёк, сказал: — «Погано,
однозначно-непутёво рыбакам совсем без Дам.…»
И уехал срочно в город, разыгрался видно «голод»,
на природе, при погоде — до чего ведь довела
ОкОянная любОфЪ!!!
«Забирает», аж до жути.
Да, нажрался ты изрядно, Эдька-мачо, мастер слова,
Если трогал аж полночи, наслаждаясь, «мира ось».
А проснувшись, выпил снова, взявши сразу за основу,
Что под руку подвернулось и в тарелку налилось.
А над ним рыдали звёзды, и сверчки трещали пьяно,
И колбасились лягушки, пережравши мошкары.
Эдик маялся ужасно, как иной герой мультяшный,
Маялся и ночь, и утро… До полуденной жары.
Он рыгал и матерился, и хрипел до завыванья…
И во всю смеялась Волга… Громко шлёпала волна.
Муха дёргалась в стакане, глядя на его страданья.
Даже ей, крылатой дуре, стало дурно от «вина».
Загорелый Эдька-мачо, разогретый алкоголем
«Прям с разбегу, щучкой в воду, разбежался и бултых.
Голышом он плавал кролем,
«Разорвавши сна природу, распугавши водяных…»
Мимо плыли пароходы, на него глазели Дамы,
А увидев задрожали, стали от любви страдать,
Тела Эдьки насмотревшись, побежали пить бальзамы…
Чтобы вечером в тусовке этот случай обсуждать.
Волга вниз текла, и Эдьку тихо лапала волнами.
Пахло сохнущее сено, как французские духи…
Этот запах Эдька нюхал. Правда, только временами..
Им лечился, между прочим.,. Уж поверьте, мужики…