Качки.
Василий Блажевич
Митинг начался с получасовым опозданием. Ждали прибытия лидеров. Лидеры опаздывали… Вернее задерживались. Лидеры, как известно, не могут опоздать, лидеры могут только задержаться или, на худой конец, быть задержаны.
По толпе собравшихся на площади единомышленников даже успел пробежать тревожный слушок. Кто-то рядом с трибуной, волнуясь о возможном срыве мероприятия еле слышно произнес:
— Задерживаются чего-то…
Стоящий рядом сподвижник, просто так для поддержания разговора, нервно ответил:
— Задержались — потому что дела задержали.
Стоящие сзади услышали обрывки фраз от людей особо приближенных к трибунам, а значит — знающим много больше, чем они сами, и зашушукались между собой:
— Задержались…
— Дела…
— Да не задержались, а задержали.
— Какая разница…
— Я точно слыхала: «задержали». А кто их мог задержать? То-то и оно…
— Да ну-у!
— Точно…
— Опять провокация!
— Ну не дают, не дают жизни, сволочи!
Ручеек недомолвок, домолвок , перемолвокрастекся по морю собравшихся на площади протестантов. Люди заволновались. Власть и те, кто ее захватил, опять срывали ими же разрешенное мероприятие. Телеграфная лента новостей донеслась и до самой последней шеренги, где, подчеркивая важность момента и отсутствие желания шутить, переминались с ноги на ногу похожие на бронетехнику мужчины в кожаных куртках.
— Командиров арестовали. Возможны провокации, — донес до остальных мощный Мордоворот, услышанное от впередистоящих.
— Да-а… — зачем-то сказал, нетерпеливо двигающийся на одном месте, Мордодвиг и сплюнул на асфальт.
— Про провокации нас предупреждали, — выдал «типа» умное слово, находящийся рядом с первыми двумя бойцами Мордобит и почесал задницу.
— Ничего… Подождем, — прохрипел Мордодвиг. – Дольше ждали, — и непроизвольно дернул веком.
— Чего ждем-то? Давить надо гадов, — выкрикнул Мордобой и с хрустом сжал кулаки.
— Кого давить-то? Узнать сначала надо, — успокоил его всегда спокойный Мордоворот.
— Ух, и долбанем сегодня! – донеслось еще от кого-то.
Тем временем на трибуне появились энергичные люди. Уверенной походкой один из находящихся на высоте подошел к микрофону. Постучал по нему. В уши собравшихся на митинг ударил зубосводящий гул, не настроенной как следует, аппаратуры.
— Друзья! – услышали на площади чуть погодя приветственное и располагающее к вере слово. – Мы собрались здесь сегодня, несмотря на ненастье, потом… что… так… жить… зя… Кому, если не нам… па… к вла… ж-ж… о… па… заговор… потом и кровью…
Микрофон или усилитель явно проглатывал часть пламенной речи произносимой оратором. Точнее – большую часть.
— Вот гады! Усилок поломали… — резанул Мордобой. – Ну, как их не давить?!
— Ты кого давить вздумал? – не понял Мордоворот, заподозрив в товарище отступничество и угрозу к расправе над партийной верхушкой.
— Кого-кого… Лазутчиков. Сволочей что про-пров-проф-акции устраивают… Дай закурить.
Деловито протянув ему пачку сигарет, Мордоворот задумчиво высказался:
— Лазутчиков говоришь?..
— А, по-твоему, в такой важный день усилки сами собой ломаются?… Там оператор или еще кто, специально что-нибудь подкрутил. Надо узнать Кто виноват, и свернуть ему шею… Вот как мы теперь узнаем: Что делать?!
— Человека в красной повязке на сцене видишь? – показал свою осведомленность Мордобит. – Кого он скажет — того и будем давить…
— Да это-то я знаю, — отмахнулся расстроенный Мордобой. – А как мы его услышим, если звука нет ни хрена?!
— Да-а, — озадаченно скривил рожу Мордодвиг.
— Смотреть надо, — подал стоящую идею Мордобит. – Покажет, если не скажет.
И все угрюмые ребята, стоявшие до этого вполоборота к трибуне, сдвинули свои тяжелые от невеселых прямоугольных мыслей головы в сторону президиума на помосте.
Толпа вдруг зашумела, зашевелилась, забиладошилась. Начиная от первых шеренг и доходя волной до самых последних рядов, граждане кричали и овационировали. Самые последние люди в толпе, крепкие парни, поежились и посильней засунули руки в карманы. Они здесь не для шумовых эффектов.
К микрофону подошел следующий восторженный певец революции. И опять половину слов не было слышно.
— Комму… скажи…
…возьмете вы…
…е…му пи… во, тому…
…кусо… чек… синь…ей …колбасы…
…на что, спрошу…
…бутылку водки вы…
…разбили…
…шлюхи… патриоты… и… …жиды…
…болит ду… …ша…
…вскипает чай-ни-к…ровь…
…комму… …продать…
…мороженный… картофель и морковь…
…п… …усть мировой порядок…
…царство тьмы…
…наступят все равно…
…Спартак иСКА…
…долбят… у мы…
…но ведь… …не все…
…хотят…
…за…
…лечь…
…на дно…
…я па…даю в га… в но…
…вам не смешно?..
На него смотрели сотни, тысячи глаз не в силах понять ушами, что он хочет им сказать. Пялились на него и Мордоворот, и Мордобой, и Мордодвиг и Мордобит.
— Далеко зашел, — сипло заметил близорукий Мордодвиг.
— Далеко, — вздохнули остальные.
— Внимательно смотрите, — предупредил всех Мордоворот.
Тут ближайшие к трибунам ряды заорали «Ура!». Площадь подхватила этот крик.
— Внимание, — насторожился Мордобит, имевший невероятный нюх на предстоящие судьбоносные события. – Сейчас что-то будет…
Восхищенные радужной перспективой, возбужденные жгучим глаголом, воодушевленные сознанием не одиночества, а сплоченной многопалостостью своей, все собравшиеся в этот ненастный день на площади возрадовались и заликовали. Кто-то рядом с трибуной крикнул:
— Качай его!
Приземленные, но в тоже время восхищенные, возбужденные и воодушевленные люди подхватили этот клич и оратора. Его стали подкидывать вверх. Человек с красной повязкой, опасаясь за здоровье, товарища по борьбе, забегал по возвышению, простирая к нему руки и крича: «Осторожней!».
Но люди не слушали его. Они восклицали как заклинание и благодарность за вселенную надежду:
— Качай его! Качай его!
А на заднем плане боевая дружина, плохо знающая цели, задачи, источники и составные части идеи, сплотившей здесь людей разных возрастов и даже разных национальностей, редко видевшая живьем лица своих лидеров, потому что чаще им приходилось видеть их затылки (оно и понятно – командир должен быть всегда впереди и на лихом коне), смотрела во все глаза на происходящее и пыталась понять, что же там происходит.
— Видите человека в красной повязке? – спросил Мордодвиг, у которого было плохое зрение.
— Видим, — ответил за всех Мордобит.
— Ну что? Что он делает? – не терпелось быть в гуще событий Мордодвигу.
— Да на кого-то показывает…
— Где? На кого?
— На кого-то рядом со сценой, — вмешался Мордоворот. – И что-то кричит… «Рож-ней»… или «режь-ней»… не пойму.
— А что они там вопят? – попытался заставить всех вокруг прислушаться к слову народному Мордобит.
— Ка… Ко… Кончай его,.. кажись, — услышал что-то Мордобой.
— Точно. Кончай… Кончай его, — они кричат, — поддержал его полуслепой Мордодвиг.
— Так что же мы стоим тут? – возмутился Мордобой.
— Да, — высказался Мордобит.
— Смотри, как Красная повязка разошелся и руками машет, — ткнул в сторону событий пальцем, похожим на ствол пистолета с глушителем, Мордобой.
— Вперед, — кинул боевой клич Мордоворот.
Ребятушки нахмурили свои надбровные дуги, построились в танковое каре, и с катастрофической неотвратимостью глобального потепления, двинулись к взлетающим над головами вечно протестующего народа ногам-рукам недавнего оратора.
— Кончай его! Кончай его! – грозно вырывалось из их гранатометных глоток.
— Качай его! Качай его! – радостно вторили уступающие им дорогу люди.
— Кончай его! Кончай его!..
***
— Это ты всех взбаламутил, — оттирая с пальцев кровь, прошипел Мордоворот.
— А чего я-то? Чего я-то?! Всегда я виноват… — фыркнул-выдавил Мордобой. – Это он все перепутал, — и мотнул головой на Мордодвига.
— Да я ваоще не вижу ни х-х-хр-р-у… — попытался возмутиться Мордодвиг, но его перебил самый умный Мордобит:
— Мы… Мы воаще были в другом месте… Не было нас там сегодня…
— Да? – удивился Мордоворот.
— Ну? – протер глаза Мордодвиг.
— А как же?.. – растерянно уронил еще кто-то, но Мордобит продолжил:
— Кому-то, ведь, надо будет гроб нести… Да, и… что? Это последний митинг что ли? Отмстим…
***
Опять промозглое осеннее утро. Три дня спустя. Гроб с телом покойного несут Мордоворот, Мордобой, Мордодвиг и Мордобит.
Раздается траурный марш. Из-за отвратительно настроенной аппаратуры, музыка звучит не-ро-в-в-в-но: то вдруг проваливается в тишину, а то — вскипает, как волна… Она напоминает странный рваный блюз… Собравшиеся проводить в последний скорбный путь своего лидера, «…погибшего от рук проправительственных подлых наймитов…» (конец цитаты – прим. Авт.), нервно движутся в такт этого не стройного ритма. Все раздражены…
Лысый человек в бейсболке тянет провода от ящиков с кнопочками и лампочками к старому микрофону, стоящему на, сооруженной только сегодня утром, деревянной трибуне. На его на руке красная повязка…
На него до-гадливо смотрят четыре пары оптических прицелов глаз из-под гроба…