Татьяна Минасян
Шаг вперед
Все было именно так, как Арсений и ожидал, так, как он не раз видел на газетных фотографиях: посреди огромного поля возвышалась странной формы деревянная конструкция, верхушка которой терялась где-то высоко в небе, а рядом с ней толпилось десятка два молодых людей и девушек. Некоторые из них стояли чуть в стороне, бросая на остальных обиженные взгляды. Обычное дело: в первую очередь в подобных ситуациях из группы изгоняются паникеры и нытики, во вторую – люди, излишне веселые, пытающиеся подбодрить остальных нервными шуточками. В данном случае и те, и другие нарушали оба негласных правила – не показывать свой страх и, одновременно, не делать вид, будто бы тебе все ни по чем и ты ничего не боишься. Совместить эти две заповеди было весьма проблематично, поэтому большинство приехавших на испытание, стояли молча и смотрели по сторонам, стараясь не встречаться глазами со своими «товарищами по несчастью».
Недалеко от них, за легким раскладным столиком, сидел внимательно изучающий список участников инструктор. Арсений назвал ему свою фамилию, убедился, что его отметили, и приблизился к группе. Ни одного знакомого лица, даже обидно. Хотя этого следовало ожидать: этих без малого двадцать человек собирали со всех континентов, и вероятность, что среди них окажутся хотя бы двое, знающие друг друга, была слишком мала.
Арсений кратко поздоровался, получил в ответ несколько вежливых кивков и улыбок и, сообразив, что болтать с ним никто не будет, отправился разглядывать деревянную башню. Широкая внизу, она постепенно сужалась кверху, потом снова расширялась и опять становилась уже, так что определить с земли ее высоту, было практически невозможно. Зато сразу бросалась в глаза шаткость и ненадежность этого сооружения. Непонятно было, как оно вообще до сих пор не развалилось от порывов ветра или от проходящих в нем каждые несколько лет «испытаний для избранных». Задрав голову, Арсений обошел вокруг всей конструкции и вернулся к группе в совсем подавленном настроении. Ничего, даже отдаленно напоминающего какие-либо страховочные приспособления, он не заметил. Видимо, слухи о том, что страховки у участников нет вообще, были более достоверными, чем разговоры о гуманизме организаторов, которые «разумеется, должны позаботиться о безопасности таких замечательных людей».
Другие участники взглянули на Арсения с пониманием. Должно быть, многие из них тоже успели прогуляться вокруг «испытательного полигона» и, как и он, не увидели в нем ничего утешительного.
Один из парней неожиданно отделился от группы и быстрым шагом подошел к инструктору.
— Моя фамилия Смит, — произнес он спокойным голосом. – Я передумал.
Инструктор молча кивнул, и сделал пометку в списке. Молодой человек развернулся и, не оглядываясь, зашагал в сторону шоссе. Девушка в синем платье, стоявшая рядом с Арсением, с тоской посмотрела ему в след. Было совершенно очевидно, что сейчас ей больше всего хотелось сделать то же самое. Но, похоже, для отказа от испытания требовалось еще больше смелости, чем для того, чтобы его пройти.
После ухода одного из участников группа заметно оживилась и распалась на несколько пар и троек – люди, пришедшие пораньше и успевшие немного познакомиться друг с другом, начали о чем-то шушукаться, искоса поглядывая на остальных. Арсений вновь остался один и от нечего делать стал рассматривать своих соперников. Ему вспомнилось, что обычно для испытания отбирали не больше десяти-двенадцати человек. Похоже, этот раз был особенно «урожайным». А ведь кто-нибудь из отобранных наверняка сразу отказался приехать, а еще пара-тройка человек передумала участвовать в процессе подготовки.
«А проходят испытание обычно человек пять-шесть, — продолжил вспоминать Арсений. – Значит, сегодня победителей будет примерно человек десять, если никто больше не откажется».
Вдалеке появилось еще две человеческие фигуры, направляющиеся к башне. Они явно спешили и последние метры до инструкторского столика пробежали бегом. Отметившись, они, с трудом переводя дыхание, присоединились к остальным участникам, смотревшим на них с легкой завистью: примчавшись в последний момент, эти двое парней избавили себя и от томительного ожидания, и от слушания рассказов-страшилок об испытаниях прошлых лет.
Инструктор выждал еще несколько минут, видимо, давая опоздавшим отдышаться, после чего поднялся со своего места и встал между группой участников и входом в башню. Все мгновенно поняли, что это значит, и замолчали. Арсений почти физически ощутил, как мелко затряслись окружавшие его люди, после чего заметил, что точно так же дрожит сам.
— Там главное – не останавливаться ни на минуту, все время идти вперед и вверх, ни о чем не задумываться! – нервно зашептал кто-то позади него. – Если остановишься и начнешь думать – все, ничего у тебя не выйдет, можно сразу возвращаться!
Наверное, многие, как и Арсений, надеялись, что инструктор произнесет что-нибудь вроде напутственной речи, пожелает им удачи и напомнит, что они могут прекратить испытание в любой момент, но ничего этого он говорить не стал. Предполагалось, видимо, что участники и так прекрасно знают, что их ждет и какие у них есть права, а потому нет смысла оттягивать начало испытания.
— Кто первый? – спросил инструктор, обводя затаившую дыхание группу сосредоточенным взглядом.
— Я! – девушка в синем, на которую Арсений еще раньше обратил внимание, почти бегом бросилась вперед, рывком распахнула деревянную дверь башни и исчезла в открывшемся темном проходе. Инструктор, сверяясь с секундомером, выждал полминуты и опять поднял глаза на участников:
— Следующий?
К двери быстрым шагом направился высокий накачанный парень с короткой стрижкой. Потом – пухленькая темнокожая девчонка, за ней – важного вида дама лет тридцати с небольшим, непонятно как оказавшаяся среди отобранных двадцати-двадцатипятилетних, потом еще один парень, а потом… Потом Арсений понял, что если он не войдет в башню прямо сейчас, то уже никогда не сможет на это решиться. И, услышав в очередной раз «Следующий!» от инструктора, он, не обращая внимания на рвущихся к двери соперников, громко выкрикнул «Я!» и побежал вперед. Он и не заметил, как оказался в полумраке первого этажа башни.
Узкий коридорчик, начинавшийся сразу за дверью, быстро перешел в скрипучую лестницу, ведущую вверх и загибающуюся широкой спиралью. Этот участок пути проходил почти в полной темноте, разве что сквозь щели между досками, из которых были сколочены наружные стены башни, пробивался слабый солнечный свет. И сверху, и снизу раздавалось громкое топанье других участников, так же, как и Арсений, спешивших наверх. Вся башня, казалось, ходила ходуном от их стремительного бега, но Арсений старался отогнать неприятные мысли и взбирался по лестнице все быстрее и быстрее.
Ему показалось, что он поднялся на высоту пятого-шестого этажа, когда обстановка вокруг него неожиданно изменилась. Стало светлее – в стенах башни появились окна, проделанные, правда, слишком высоко, чтобы в них можно было выглянуть, а ступени под ногами сделались узкими и между ними обнаружились не заделанные досками просветы. Заглянув между ступенями, Арсений инстинктивно ухватился рукой за перила: в просветы был виден предыдущий этаж, где он только что был, ступени, по которым бежал кто-то из участников, и находился этот этаж невообразимо далеко внизу.
«Не останавливаться и не думать», — вспомнил он панический шепот одного из парней перед стартом и, крепко вцепляясь в перила, зашагал дальше. «И не смотреть вниз», — добавил молодой человек через пару минут, когда, взглянув в очередной раз под ноги, обнаружил, что ступени стали совсем узкими – каждая была сделана из одной-единственной доски, точнее, даже не доски, а рейки, настолько тонкой, что, казалось, наступи на нее кто-нибудь потяжелее, и она обязательно проломится.
Разумом Арсений понимал, что обрушиться лестница не может: во-первых, гробить участников на этом этапе в планы организаторов точно не входит, а во-вторых, перед ним по этим же самым ступенькам проходил тот самый амбал, вошедший в башню вторым, и уж если они выдержали его, то должны выдержать и всех остальных. Но перебороть собственный инстинкт, запрещающий ему наступать на такие ненадежные ступени, это понимание практически не помогало. Как Арсений ни старался, удержать взятый внизу темп ему не удалось: чем тоньше и опаснее на вид становились ступеньки, тем медленнее и он по ним поднимался, и тем больше усилий приходилось ему прикладывать, чтобы сделать каждый следующий шаг.
Лестница, между тем, становилась все более крутой, постепенно превращаясь в подобие шведской стенки. Через несколько метров Арсений обнаружил, что ползти по ней, цепляясь за рейки руками, гораздо удобнее, чем идти, держась за перила. Да и соблазн посмотреть вниз при таком способе подъема был куда меньше, так что часть пути он пролез почти без страха и даже с некоторым удобством.
Но потом, обнаружив, что перил рядом с ним нет вообще, а внизу видно только слабое мельтешение кого-то из соперников, Арсений вновь почувствовал приближение паники. Что бы там ни говорили про «разработанный лучшими умами» оптимальный путь к конечной цели испытания, а проходит его все равно лишь половина избранных. И о том, что случается со второй половиной, никто ничего вразумительного не рассказывает. Да, по официальной версии, непрошедшие либо отказываются от участия еще до старта, либо сходят с дистанции внутри башни. Но каким образом те, кто сошел с дистанции, возвращались вниз? Сам Арсений сейчас ни за что не согласился бы на обратный путь по такой ненадежной конструкции. Лучше уж вперед, то есть, вверх, ведь когда-нибудь эта чертова шведская стенка кончится! О том, что ждет его после, молодой человек старался пока не думать.
Последние метры конструкция, по которой он полз, начала, ко всему прочему, еще и раскачиваться. Несколько ступеней Арсений преодолел, крепко зажмурившись, но вскоре понял, что ползти вверх, вообще ничего не видя, еще страшнее. Он открыл глаза и едва не закричал от радости – шведская стенка заканчивалась, в нескольких метрах над ним виднелась грубо сколоченная горизонтальная площадка. Парень даже почувствовал прилив сил и на удивление быстро преодолел оставшиеся до площадки ступеньки.
Лестница закачалась сильнее, и Арсений вдруг с ужасом понял, что на площадке нет ничего, за что можно было бы ухватиться, чтобы на нее влезть. До деревянных стен не дотянуться, да и слишком они гладкие, до новых ступеней, уходящих от площадки куда-то вбок – тоже. Вцепившись в верхнюю планку шведской стенки, он приподнялся над площадкой, чувствуя, что долго в такой напряженной позе не продержится – руки, уже уставшие во время этого бесконечного подъема, неожиданно резко заболели.
Закусив губу, Арсений закинул на площадку одну ногу и, уверенный, что он сейчас соскользнет вниз, всем телом навалился на шершавые доски и выбросил вперед руки, зацепившись кончиками пальцев за едва заметную щель между плотно пригнанными друг к другу деревяшками. Как ни странно, он не упал. Вместо этого, он полностью перевалился на площадку, отполз подальше от ее края и некоторое время лежал на ней неподвижно.
«Какого лешего я вообще здесь делаю? – отчитывал он себя. – Захотелось стать исключительным, почувствовать себя лучше, необычнее, способнее других! Миллиарды людей живут без этого – и ничего, счастливы! Так ведь нет, нам надо от них отличаться, надо, чтобы нам все завидовали, чтобы нами восхищались!»
Наверху послышался какой-то шум, и Арсений, наконец, поднялся на ноги. Он заметил, что руки у него все еще дрожат, но оставаться на месте он больше не мог. «В любом случае, скоро финиш, — пришла ему в голову мысль. – Те, кто вошел в башню первыми, уже, наверное, закончили…»
Он взбежал по новой, узкой, но вполне надежной на вид винтовой лестнице, после шведской стенки показавшейся ему удивительно удобной. Однако эта лесенка закончилась совсем быстро, приведя его в довольно просторную и светлую квадратную комнату. В полу этой комнаты, сделанном из очень больших досок, зияли широкие черные щели, вновь напомнившие Арсению, что под ним – многометровая пропасть, лишь кое-где пересеченная хрупкими лестницами.
Эту комнату Арсений, впрочем, прошел без особых затруднений, но за ней, этажом выше, находилось следующее помещение, в полу которого были щели шириной в полметра. А еще выше его встретила комната, вообще лишенная пола: ее вход и выход соединяла одна-единственная, хотя и не слишком узкая доска. В середине доски молодой человек не выдержал и присел, ухватившись за нее руками, и остаток пути до двери проделал ползком.
«Если на следующем этаже вместо пола будет узенькая рейка, я точно не смогу по ней пройти! — думал он, поднимаясь по очередной спиральной лестнице. – О чем они вообще думали, когда строили эту бандуру? Неужели человек может избавиться от страха после этих висящих в воздухе деревяшек? Бред!»
Тем временем, лестница, по которой он шел, не спешила заканчиваться. Она уже не поднималась ровно вверх, а постоянно меняла свое направление, резко петляя то в одну, то в другую сторону. Время от времени ступеньки даже начинали вести вниз, и Арсений с удивлением спускался на несколько метров, чтобы потом, на следующем повороте, снова начать подниматься. Вдобавок на лестнице опять стало темно, и он окончательно перестал ориентироваться в башне, хотя и предполагал, что находится в одном из тех мест, где она расширяется, и что лестница ведет его по кругу.
Наконец, впереди вспыхнул свет, и Арсений оказался на пороге еще одной залитой солнцем комнаты. В первый момент ему показалось, что пола в этом помещении нет вообще, и он испуганно отступил назад. Но, приглядевшись, молодой человек обнаружил, что пол в комнате есть, просто сделан он из толстого, но при этом полностью прозрачного стекла.
Именно тогда ему по-настоящему захотелось плюнуть на испытание и вернуться. Он знал, что при всем желании не сможет пройти по этому стеклу, даже если будет несколько часов к ряду убеждать себя, что оно его выдержит. Пожалуй, в эту комнату надо было входить, не останавливаясь на пороге, чтобы пройти ее, так сказать, «на одном дыхании», не успев как следует испугаться. Но он ожидал опять увидеть помещение с дырами или щелями в полу и поэтому на входе затормозил, боясь провалиться в такую щель, и теперь у него не получится войти в эту комнату, даже если он вернется на лестницу и ввалится туда с разбегу. Надо вернуться. Многие приглашенные на испытание отказываются лезть в башню, и никому даже в голову не приходит над этим смеяться или как-нибудь их за это упрекать! Скорее, наоборот, отказавшихся похвалят, за то, что повели себя умно и не стали рисковать ради сомнительной выгоды стать не такими, как все.
Все еще стоя на пороге, Арсений осторожно нагнулся и посмотрел сквозь стекло вниз. До земли было далеко, просто невообразимо далеко, скорее всего, он уже поднялся почти на самый верх башни. А стекло, кстати сказать, было вовсе не идеально чистым, на нем явно отпечатались чьи-то следы – надо полагать тех, кто проходил этот этап перед Арсением. Парень отступил немного назад, сжал кулаки и, высоко подняв голову, чтобы даже случайно не посмотреть под ноги, шагнул через порог…
«Я особенный, я могу то, на что неспособны другие, то, что еще недавно абсолютно все люди считали невозможным, — шептал он, приближаясь к темному дверному проему. – Именно поэтому я здесь, чтобы научиться тому, что заложено во мне природой. И эта башня, эти стеклянные полы, эти деревянные ступени должны мне в этом помочь!»
И еще раз он нырнул в темный коридор, плавно переходящий в лестницу, и снова, поднявшись еще на один этаж, увидел впереди яркий свет. Только теперь свет шел сверху, и подняв голову, Арсений увидел небо: в очередном помещении, в которое он попал, видимо, для разнообразия, отсутствовал потолок. Молодой человек фыркнул и вдруг закашлялся: до него дошло, что означает отсутствие крыши над головой – он был на самом верхнем этаже башни, это был последний этап испытания, до финиша оставалось сделать всего несколько шагов. Сердце заколотилось еще сильнее, хотя, казалось бы, сильнее уже некуда. Арсений вытер мокрые ладони о джинсы и открыл следующую дверь.
Нет, это был не последний, а предпоследний этап – небольшая полутемная комната, вдоль стен которой стояли деревянные скамейки. А на них сидели некоторые из стартовавших перед Арсением участников. Хотя и не все: ни амбала, ни девушки в синем, ни важной дамы он среди них не увидел. Зато там была молоденькая мулатка, которая, увидев вошедшего в комнату нового участника, улыбнулась ему невеселой улыбкой и указала глазами на противоположную дверь, теперь уже точно, последнюю.
В этот момент Арсений понял все. Страховки у участников действительно не было. Потому что она была им не нужна. Все, у кого хватало решимости сделать последний шаг, успешно проходили испытание. А те, кто этого сделать не смог, оставались в этой предпоследней комнате, дожидаясь, когда им помогут спуститься вниз.
— Значит, надо просто, не останавливаясь, идти вперед, — произнес он вполголоса. – И ни о чем не задумываться.
Глубоко вздохнув, он сделал шаг по направлению к двери, потом еще один и еще, все больше ускоряясь и постепенно переходя на бег. Комната со скамейками оказалась не такой уж маленькой, она все никак не заканчивалась, и Арсений чувствовал, что еще немного, и он не выдержит и остановится. «Только не думать, только не думать!» — повторял он про себя, видя, что заветная дверь медленно, как во сне, становится все ближе и ближе.
Не сбавляя темпа, он стремительно распахнул ее и шагнул за порог…
…и взлетел высоко в ясное безоблачное небо.
СПб, 2005
