ГЕНРИХ 4-й
И пока до Ширяя Г.Г. доходит суть информации, что Генрих подрался с милиционерами, я в двух словах: чего там Генрих с милиционерами не поделил. Хроника такова. Генрих решил заскочить в отделение милиции № 23 по месту жительства подать заявление о краже у него всех документов из нового полиэтиленового пакета на рынке во время покупки зеленого лука. Прошел два квартала, вышел из-за дома № 90 по 3-му Асфальтостроительному переулку и ступил на гравиевую дорожку, ведущую к 23-му отделению милиции. В это же самое время (может двумя-тремя минутами раньше) из 23-го отделения милиции вышел капитан Гусев В.Ю., спустился по ступенькам с крыльца отделения, прошел 7-8 метров по двору 23-го отделения милиции и тоже ступил на гравиевую дорожку, но в отличие от Генриха – на¬оборот: ведущую от 23-го отделения милиции. Гравиевая дорожка положена недавно, отличная гравиевая дорожка шириной около двух с половиной метров (2 м 47 см Поточнее: + 70
140 см. или 1 м. 40 см.
Ширина гравиевой дорожки, как было сказано выше, 2 м. 47 см.
2 м. 47см.
– 1м. 40 см. )
Размах шага взрослого мужчины в поперечнике равна, примерно, 60-70 см. Если в детстве перенесен рахит, то не более 50 см., если свинка – то может достигать 80-ти и более см. Ни Генрих, ни тем более капитан Гусев В.Ю., ничего подобным в детстве не болели и потому занимаемое каждым пространство в поперечнике не могло ни при каких обстоятельствах превышать 70 см . То есть, когда Генрих и капитан Гусев В.Ю. расходились на гравиевой дорожке между ними должно было быть свободное пространство равно 1 м 07 см., иными словами, между ними свободно бы поместился еще 1, 39 капитана Гусева В.Ю. И живи люди на земле по математике Лобачевского , сколько бы неприятностей они из¬бежали. Но нет. Не живется людям по математике Лобачевского, все норовят по своему перевернуть и себя выставить впереди математика Лобачевского. И Генрих: шел как всегда тихенько, бочком, левую ногу вынося вперед, правую чуть подволакивая, сочинял в уме заявление о краже все документов из нового полиэтиленового пакета и уж почти было сочинил, как увидел идущего навстречу капитана милиции Гусева В.Ю. Ну, увидел и увидел, мало ли кто чего увидел. Нет! Гордыня взыграла в Генрихе. Захотелось вдруг Генриху всем своим видом показать капитану Гусеву В.Ю., что он его не боится. В подтверждении этого Генрих набрал полную грудь воздуха (отчего у него тут же поплыло в глазах), сколько смог распрямился, уже наполовину сделанный шаг оставил обычным, маленьким, но следующий шаг, вдохновленный мыслию, что он не сделал ничего такого, за что его прямо сейчас можно забрать в милицию, неожиданно получился не по размеру широким; в глазах окончательно разъехалось, руки разлетелись по сторонам, Генрих, предчувствуя беду, в ужасе зажмурился и со всего маха залепил капитану Гусеву В.Ю. по яйцам.
Конечно же, происшедшее на гравиевой дорожке является важным событием не только для капитана Гусева В.Ю., но и для Генриха по причине, что капитан Гусев В.Ю. до этого момента в своей жизни ни разу не получал на гравиевых дорожках по яйцам, а Генрих, соответственно, никогда в жизни еще не бил на гравиевых дорожках капитанов милиции по яйцам. Событие важное, но ради него я бы не стал занимать ваше внимание: залепил и залепил, больно конечно, но мужчины в таких случаях солидарны и большого шума не поднимают. И пока и у капитана Гусева В.Ю. (от боли) и у Генриха (от ужаса) на пару мгновений потемнело в глазах, я, пользуясь темнотой, быстренько изложу суть вопроса. Суть в том, что Генрих (вы должны помнить) ужасно заикается со дня рождения (Справка. Хроника такова. Родители Генриха, в общем, хорошие простые люди, правда, пьющие, как-то пили-пили, пили-пили, будущая мама Генриха и говорит будущему папе: «Давай с тобой дитё сбацаем!» «Как?» спрашивает будущий папа. «Известно как…- смущается будущая мама, — попробуем хотя бы». И попробовали. И получилось. Сидят возле теплой батареи, жуют с газеты и мечтают. Будущий папа Генриха мечтает: «Будет у нас только не баба, на хрен еще одну бабу, — мужик! И звать его будут Георгадзе!». «Как звать?» — спрашивает уже почти мама Генриха, «Не» — отвечает ей почти папа, — не Георгадзе! На хрен нам сдался этот Георгадзе! Погоди! Сейчас вспомню!» И вспомнил. Через семь месяцев и двенадцать дней. Папа Генриха глянул на то, что от него родилось и закричал: «Вспомнил! Генрих! Четвертый! Давай назовем его Генрих Четвертый!» «Офанарел? — спрашивает мама папу. — Он по любому первым выскочил» «Дура! Книжки не читаешь! — говорит папа маме, — Это царь такой был: Генрих. Четвертый! И наш Генрих будет царем!» Приподнял с дитя тряпочку, да как заорет, обращаясь к будущему царю: « Pizdjulina от часов! Хочешь быть царем?!» Генрих, тогда еще просто недоносок, в ответ орет папе, аж синий: «А-ааа!» Мама папе говорит: S’ebi, козел! Не видишь, ребенок плачет!» А ребенок не плакал, он пытался сказать: «А-ааа как же! Очень хочу быть Генрихом Четвертым!», но к тому времени еще просто Генрих, уже ужасно заикался и его мама с папой так и не узнали, что Генрих с самого рождения очень хотел быть царем Генрихом Четвертым.), а капитан Гусев В.Ю. ужасно заикается с третьего дня, считая от дня рождения, то есть, 29, 30, 31: в ночь с 31 декабря 1968 года на 1 января 1969 года после пятой неудачной попытке медицинской сестры Кругликовой Л. попасть в дверной проем «ТУАЛЕТ ДЛЯ ПЕРСОНАЛА» с младенцем Гусевым В.Ю. под мышкой. Младенец Гусев В.Ю., тогда еще просто «Гусев мал. 29.12.68», не дожидаясь шестой попытки попасть в дверной проем «ТУАЛЕТ ДЛЯ ПЕРСОНАЛА», начал ужасно заикаться и тогда же, между пятой и шестой попытками твердо решил: если он вдруг вырастит и окажется взрослым – обязательно станет капитаном милиции. Гусевым В.Ю. к тому времени он уже был.
Первым, у кого чуть просветлело в глаза, был, конечно же, капитан Гусев В.Ю. Капитан Гусев В.Ю. вытаращил на Генриха глаза и спросил:
— О-о-о-о?
— О-о-о-о! – объяснил полумертвый от ужаса Генрих капитану Гусеву В.Ю.
Еще пару минут назад капитан Гусев В.Ю. был уверен, что с ним произошло нечто категорически невероятное, но то, что его еще после этого будут передразнивать!… Капитан Гусев В.Ю. был на грани полного перегорания всех лампочек в голове, но он был мужественным человеком, взял то, что осталось от некогда отличного капитана милиции в руки и еще раз спокойно спросил:
— О-о-о-о?!
— О-о-о-о!!! – погибая, ответил емуГенрих.
И свет Божий померк в глазах и славного капитана Гусева В.Ю. и какого никакого, а человека Генриха. В полумраке спекшихся сознаний они, перебивая друг друга, вопрошали, глотая слезы… «О-о-о-о!» — вопрошает капитан Гусев В.Ю. «О-о-о-о!» — перебивает его Генрих. «О-о-о-о!» прямо в лицо Генриха кричит капитан Гусев В.Ю. «О-о-о-о!» уже отчасти с того света, отвечает ему Генрих. И сколько бы они так препирались, может и по сей час бы, но уже неслись, сломя голову, со всех кабинетов милиционеры, на ходу расстегивая кобуры и лязгая затворами выданных в спешном порядке автоматов; взревели моторы дежурных и находящихся в разборке перед списанием моторы ПМГ, может в небо поднимались уже вертолеты, не знаю, мне из-за кустов было не видно. Генрих обезумел: первые несколько человек легли как подкошенные, бегущие за ними резко отскочили и начали перегруппировываться, перекинув автоматы за спину и высвобождая руки для предохранения того единственного места, в безукоризненно точных ударах по которому, как выяснилось, у Генриха не было и нет равных . Но подло навалились сзади, скрутили, поволокли…Дальше я по это место рассказывать не буду.
Вы, наверное, думаете, что ради этой отвратительной драки я и стал занимать ваше внимание. Если вы так думаете, вы ошибаетесь. Драка, как и любая драка – отвратительна, причина драки — любопытна. Но и не ради причины я отвлекся от рассказа о задремавшей в ведре вороне. Еще два слова (поучительные) о капитане Гусеве В.Ю., тем более, что дела у него с той встречи на гравиевой дорожке пошли наперекосяк, вряд ли мы еще когда-нибудь в этой книжке встретимся с некогда славном милицейским офицером, капитаном Гусевым В.Ю. Итак,
ПОВЕСТЬ О КАПИТАНЕ ГУСЕВЕ В.Ю.
Еще раз. Причина, из-за которой я отвлек ваше внимание от во¬роны в том, что последствия встречи капитана Гусева В.Ю. и Генриха разные, а именно: Генриха в милиции внимательно выслушали, задали несколько уточняющих вопросов, поверили, что он ударил капитана Гусева по яйцам не специально и, некоторое время побив, сначала руками, потом ногами, с миром отпустили. Для капитана Гусева В.Ю. последствия той же встречи имели не только важное, но я бы даже сказал – судьбо¬носное значение. Однако по порядку. Расшифровываю диалог между капитаном Гусевым В.Ю. и Генрихом, воспроизвожу запись:
Капитан Гусев В.Ю.: «О-о-о-о?»
Генрих: ««О-о-о-о!»
Подстрочник:
Капитан Гусев В.Ю.: «Оhuеl, хулиган?»
Генрих: ««Ой, извините, я не нарочно!»
То, что капитан Гусев В.Ю. и Генрих препирались на гравиевой дорожке около десяти минут, факт сугубо логопедической природы и к судьбоносности происшедшего события никакого отношения не имеет. Логика такова: и капитан Гусев В.Ю. и Генрих, оба ужасно заикаются. В этом они схожи, далее идут различия. Генрих никогда в жизни ни с чем, кроме тараканов, не боролся. Капитан Гусев В.Ю. всю свою жизнь только и делал, что боролся. То, что он боролся с преступностью, понятно, капитан Гусев, считайте со дня рождения (точнее, с третьего дня считая со дня рождения, то есть с 1 января 1969 года) боролся с самим собой. Факт, согласитесь, достойный уважения. Суть борьбы. 01.01.69 02:15 младенец Гусев В.Ю., как вы помните, поклялся, что если выживет и выйдет из роддома, то обязательно станет капитаном милиции. Случилось так, что младенец Гусев В.Ю. выжил, но как позже выяснилось этого еще оказалось недостаточно, чтобы стать капитаном милиции: в милиции надо еще уметь говорить на каком-либо языке, желательно без словаря и более менее бегло. Бегло говорить Гусев В.Ю. не мог ни со словарем, ни без словаря. Милиции небеглоговорящие капитаны не нужны. И Гусев В.Ю. начал свою Борьбу: он начал создавать язык
Первые пару лет дела продвигались сравнительно быстро. Были освоены сначала бегло произносимое «Да», после бегло произносимого «да» бегло произносимое «нет». Затем: «Есть» (с восклицательным знаком). Однако Гусев В.Ю. милицейским чутьем учуял, что для успешной борьбы с преступниками этого словарного запаса может в нужный момент оказаться недостаточно и начал осваивать слово «художественно» Вы спросите: Зачем? Зачем будущему капитану милиции слово «художественно»? Момент тонкий. Ну, например: родился человек, даже скажу больше, родился мужчина ростом 1 м. 55 см. Чем его природа чаще всего при рождении снабжает для дальнейшей жизни среди людей? Волей и фантазией! С волей все просто: чем меньше рост, тем больше воля. С фантазией несколько сложнее, зависимость не такая строго арифметическая, но, как правило, чем меньше у человека рост, тем сильнее ему грезится прыжок в высоту не менее 3 м. 75 см. Не менее! Менее и дурак прыгнет. Тут главное, чтоб не менее. Так и капитан Гусев В.Ю. подумал про себя: «О-о-о-о-освою!», и уже на следующий день начал осваивать слово «Художественно». Осваивал чуть больше трех месяцев и не освоил. Гусев В.Ю. был на грани помешательства. Сшиблись два мощных гусевский качества: ужасное заикание и такая же ужасная сила воли. У собаки академика И.П. Павлова в таких случаях возникает так называемая «сшибка нервных процессов» и, чтобы собака не перекусала персонал, ее усыпляют. Гусев В.Ю. усыпить бы себя никому не позволил и отступил. Временно, но отступил. От более чем трехмесячного титанического труда над словом «художественно» осталось только бегло произносимый звук «ху», но в прекрасном исполнении. Из прекрасно исполняемого «ху» Гусев В.Ю. за пару-тройку месяцев легко сделал бегло произносимые: «Худо», «huёvo» и «Хулио Иглесиас». Пора было идти в милицию капитаном Гусевым В.Ю. Гусева В.Ю. приняли, капитана не дали (испытательный срок), решили к Гусеву В.И. приглядеться. Но и Гусев В.Ю. зря время не терял. Он быстро понял, что ему не хватает некоторых слов для общения с преступниками. Прочный фундамент в виде беглого «ху» был к тому времени уже заложен. Дальше – дело техники. Через месяц появилось на свет прекрасно произносимое слово: «хулиган». Но через некоторое время выяснилось, что и этого словарного запаса недостаточно. К тому времени Гусев В.Ю. уже был капитаном, необходимо было вести следственные мероприятия, полгода капитан Гусев В.Ю. провозился с модным словом «недостаточно» (информации) и собрался уже было плюнуть, как однажды ночью ему приснился странный сон. Известный преступник, за которым тянется длинный шлейф ужасных преступлений, используя оригинальную тактику «прерывистого молчания» (Суть преступной тактики: Неделю молчит, неделю говорит всякую ерунду, потом опять неделю молчит, неделю – ерунду и так до тех пор, пока не поменяют следователя на точно такого же, но здорового.), пытается воздействовать подлым своим методом на спящего со своей женой Гусева В.Ю. Гусев В.Ю. слушает неделю, слушает вторую, слушает третью и говорит преступнику:
— Мало данных.
Известный преступник ломается, да до такой степени, что принимается говорить не только то, что у него спрашивают, но и чего не спрашивают.
Гусев просыпается, тщательно моет руки, приходит на службу, вызывает к себе первого попавшегося ему в папке преступника, преступника приводят, капитан Гусев В.Ю. смотрит преступнику прямо в глаза и говорит:
— Мало данных, хулиган.
И преступник ломается .
Таким образом, к 1 сентября 1995 года капитаном Гусевым В.Ю. словарный запас был окончательно накоплен. Параллельно была сформирована репутация умного, проницательного сотрудника. «Мало говорит, но много думает» — ставили капитана Гусева В.Ю. в пример начальники на летучках. Капитан Гусев В.Ю. честно заработал репутацию не только думающего, но и высокообразованного («Хулио Иглесиас» вместо «Алла Пугачева»), по-отечески строгого, но доброго («хулиган» вместо «Sука, сгною!»), и очень требовательно к себе и окружающим преступникам (« Мало данных!» вместо «Колись, падаль!») сотрудника. В коридорах говорили, что день на день дадут майора и переведут в Москву. Врать не буду, точно не знаю предполагаемый день перевода Гусева В.Ю. в Москву, но то, что Генрих залепил ему по яйцам на гравиевой дорожке раньше дня перевода в Москву – это совершенно точно. И что-то в некогда блистательном капитане милиции, без пяти минут майоре, сломалось. Если честно, мне его искренне жаль. Столько труда положено после той новогодней ночи 01.01.69! Гусев В.Ю. и генералом бы стал. И замминистра. Да кем угодно мог бы стать, не залепи ему Генрих по яйцам. Тут два процесса. Один явный, другой не явный, так сказать, скрытый, тайный, мистический. Явно то, что Генрих залепил капитану Гусеву В.Ю. по яйцам, это все во дворе видели. Не явным, скрытым, тайным и мистическим было то, что Генрих капитана Гусева В.Ю. этим ударом пометил или, говоря медицинским языком: занес инфекцию. И к племени неудачников (людей, проживающих не свою судьбу) добавился еще один, в прошлом весьма удачливый (Если не брать в расчет пять безуспешных попыток медицинской сестры Кругликовой Л. попасть 01.01.69 в дверной проем «ТУАЛЕТ ДЛЯ ПЕРСОНАЛА» с капитаном милиции Гусевым В.Ю. под мышкой (прим. авт.), славный капитан милиции Гусев В.Ю. Уже на другой день, за завтраком, жена Гусева В.Ю., нет, чтобы внимательно выслушать, как ее мужу ни за что, ни про что залепили на гравиевой дорожке по яйцам, говорит Гусеву В.Ю.: «Ну, залепили и залепили, значит, мало залепили! Ты чего, Гусев, ты теперь не только ночью, ты теперь и по утрам меня своими яйцами доставать будешь?» И пошла и подло изменила Гусеву В.Ю. еще раз (третий) на этой неделе. Гусев В.Ю. так расстроился, что впервые за последние девятнадцать лет забыл тщательно вымыть руки, наспех надел китель с погонами, пришел в отделения милиции №23, тут же в коридоре поймал какого-то милиционера, прижал в углу, не смотря на сильнейший насморк у пойманного милиционера, принялся ему рассказывать, как он на позапрошлой неделе спокойно шел по гравиевой дорожке и какой-то совершенно незнакомый мужчина ни с того, ни с сего залепили ему по яйцам. Милиционер с сильнейшим насморком вчера уже три раза слышал эту историю и сам себе сказал: «Сегодня еще два раза послушаю, и все! И шабаш! Не могу больше!». Гусев В.Ю. дошел до того, что еще недорассказав историю про яйца одному милиционеру, уже хватал пытающегося проскользнуть незамеченным другого милиционера и не отпускал его до тех пор, пока, не дорассказав первому, не поворачивался к тому, кто пытался проскользнуть незамеченным, но был прихвачен, и начинал рассказывать уже прихваченному. Но это бы ладно, ужас был в том, что в изложении отсутствовали малейшие вариации, как поцарапанная пластинка, изо дня в день, – одно и тоже Ни о какой Москве уже не могло быть и речи. Через пару месяцев сначала перевели на лейтенантскую должность, а потом и звание . Жена стала изменять сначала четыре раза в неделю, потом шесть, потом между Гусевым В.Ю. у окна и женой Гусева В.Ю. Гусевой А.А. у стенки поселился сотрудник жены по работе Эдик. Жалко младшего сержанта Гусева В.Ю., нет слов! Так это я к чему:
Ребята!
Не коситесь на чужую судьбу, пусть даже Генриха V1, наплюйте!
И p.s., так сказать: если вы мальчик — берегите яйца, когда ходите по гравиевым дорожкам! Через них легче всего передается эта инфекция
