Хулителям

Осипли грозные охраники.
Обратный ход дала эпоха.
И повылазили охальники,
и стали хаять все, что плохо.

Вчера бы их в момент изъяли,
а нынче им за это гроши,
поскольку наверху сказали,
что ничего у нас хорошего.

Я сам ввязался в эту склоку, —
построил плаху для блохи, —
но не оплачен был, поскольку
стихи мои не так плохи.

Но это даже хорошо,
что не помог редактор сжулить.
Недаром слух уже прошел,
что завтра будет все в ажуре.

И всех, кто клакотал к клоаке,
кто ругань называл трудом,
бесследно издадут в ГУЛАГе,
отредактируют в дурдом.

Вождям из митинговой давки
всегда готов с людьми похлопать —
не ради даровой прибавки,
чтобы творить, а не холопить.

И не ловите на словах,
мол, даже в небе нынче грязно.
Я плохо не скажу про вас:
у нас исторьи с вами разные.

«Поэты — будущего нация»! —
скажу, цитируя Глазкова.
Вы кто — наследники стагнации,
или воители раскола?

Я не зову кричать виваты,
когда игра идет нечисто.
Но в этом люди виноваты,
а не народы, не Отчизна.