Подчеркнута зеленою травой кривая изгородь открытых ветру пальцев. Паяц, тебе давно пора подняться, но ты лежишь, ладонь твоя дугой. В глазах – река молочного тумана. Так смотрят издыхающие псы, не вглубь себя, на блеск живой слезы в руке хозяина. Затем собачий слалом в мир без потех, без гонки за мячом… …
Я проснулась каплей среди моря, Нет вокруг обломков корабля. Только волны небу говорят: Мы с тобою в радости и в горе. Рвется пена в сумрачные выси – Лунный рог заполнить до краев. Но надежен воздуха покров, Достигают цели только мысли Черный ветер волнами играет – Бубенцом-водой иду ко дну. Господи, …
Я думала: время – бегущая строка на стене камеры предварительного заключения. Ключевое слово – свобода, двадцать пятым кадром в поднебесье летит одиночество. Ударяясь о крашеный синькой потолок хрупкой птахой, потерявшей стаю, оно снова падает в бегущую строку и снова разлетается солёными каплями наших слёз по полу. Ты сказал: время – …
Я сегодня — Почемучка, мучают меня вопросы: почему звереет тучка и зачем девчонкам косы. Я не знаю (кто мне скажет?) почему вода бывает черная, как будто сажа, или чистая такая. Кто поможет Почемучке ребус разгадать несложный: почему краснеют ручки если мама смотрит строже; почему белеет носик на морозе минус двадцать, …
ЛАМПА Жила-была настольная лампа, с белым узором на абажуре. Светила она ярко, смело врываясь в самую густую черноту опасной ночи. Как-то днем, когда она отдыхала от тяжелой работы, в воздухе раздался свист и в окно влетел большой футбольный мяч. Пролетев через всю комнату, он грубо ударил лампу… абажур треснул и …
В черном цилиндре и смокинге по улицам с почти зеркальным асфальтом Ты шествуешь, ступая в отражения людей, или в их тени. Зачем ты здесь? Из окна по гладким зеленым газонам, в поисках Пути без дорожных знаков на полную мощь несется ранее звездный «Scorpions». Сжать бас-гитару до атома, чтобы лопнули струны …
У Потёмкинской лестницы в потрепанной шляпке из фетра, в черно-белом кашне и пальтишке забытых времен, не Яга, не прелестница — старая бабушка Петра близоруко глядела на тех, кто весной опьянен. На Приморском бульваре влюбленных счастливые лица, карапузы мамашам лопочут разборчиво «Дай!» И бренчит на гитаре смешной белобрысой девице симпатичный парнишка, …
«И пришел Ангел и сказал мне: подойди, я покажу тебе суд над великою блудницею, сидящею на водах многих…» (17.1-4). «Пал, пал Вавилон, великая блудница» (18.2) Еще одна ночь в Вавилоне, заросшем тенями. В забвении улицы. Мается голодом Смерть. Сухие деревья – и те уподобились пьяни, вповалку лежат. Небеса – почерневшая …
Терзаешь не скалы будней, не мертвый гранитный камень – по речке времен и судеб, играя в мечту веками, сплавляешь Ты жизни наши деревьями и корнями… Ты стал на три мира старше, но тешишься сизарями. Средь них – след голубки белой, то Твой поцелуй на память. Рисуешь зеленым мелом траву, что …
Острым приступом мигрени тот подземный переход, где в пальтишке из шагрени чья-то бабушка поет: «Слышу голос родниковый, вижу синие глаза…» Взгляд ее к стене прикован… Повернуть бы мне назад, закатать себя с макушкой в безразличия бетон, чтоб незрячая старушка не сказала: «Моветон». Голосок ее не кроткий, подбородок волевой, но рука …