То в, чем я несомненно уверенна.
Цветы растут из уверенности, что им непременно нужно продолжаться и быть всегда. А что бы быть и быть дальше им необходимо привлечь внимание. Внимание тех, от которых зависит возможность продолжаться и быть непременно, быть всегда. Таким образом цветы растут из уверенности, что необходимо жить, а средством для еже минутного продолжения является внимание, которое и продолжает жизнь, но которое прежде всего есть уверенность.
Но могу ли я утверждать то, чего доподлинно не знаю. Ведь несомненно лишь то, что цветы растут из земли, а еще вернее из стебля, тогда как метафизическая уверенность эмпирически сомнительна. Цветы существую совершенно без мысленно? Это еще вопрос. Вполне возможно, что думают они не меньше нашего, а то важнее нашего, но что самое главное—они уж точно не сомневаются, что надо цвести. Оспорьте меня!
Я несомненно уверенно в нескольких вещах. Во первых в том, что вечности не существует. Вечность—это ничто. А разве может существовать ничто. Мысли о том, что следует говорить и мыслить, что лишь бытие существует, так как небытия попросту нет в силу «отсутствующей» его природы –уже много больше, чес 2,5 тысячи лет. Тогда откуда же взялся Бог вечный. Это очень большой вопрос. Какая уверенность может заставить выбрать путь вечности? А тем не менее не малое число религий ( и не самых последних)—религии небытия. Каков смысл стремиться отсутствовать. Это очень большой вопрос. Это опасный вопрос. Вопрос номер три. Вопрос тригер. Вопрос переключатель. Дезинтегрирующее начало всего: «быть или не быть». Я уверенна, что вечности нет. Вечность также относительна, как человек и муха. Я иногда испытываю состояние своей надвременности, когда сажусь в метро или троллейбус и сорок минут превращаются в мысль. Мысль никогда не завершенную, в мысль бесконечную.
В бесконечности я-то абсолютно уверенна. Только не следует думать, что пространственная бесконечность существует во временной вечности(не является же вечность пространственной характеристикой) . Это как минимум наивно. Бесконечность существует как раз из-за непрерывности движения. Движение же всегда во времени. Но было ли тогда начало начал? Только из запутанности времени можно вывести, что настоящее возникло из будущего. Но что же тогда было раньше, пусть даже одновременности. Будущее и настоящее несомненно существуют одновременно, хотя в различной степенью стабильности и неизменности. Предопределенность (непременное будуще) определяется волей. Генетический код выстраивает судьбу до возникновения, но воля способна изменять будущее. Какая воля из ничего зародила будущее. Как получилось однажды так, что однажды воля из полного ничто, т.е. из себя, и из вечности, т.е. из ничто, породила будущее и бесконечность—по образу и подобию своему: волящую и непрерывную. Как она исхитрилась соорудить всю эту систему смертей и рождений. Как вечное ничто породило бесконечное бытие. И какова тогда природа мысли (воли и уверенности), если для нее вполне достаточно небытия. Обладает ли человек такой мыслью. Несомненно.
Еще одна моя уверенность состоит в том, что человеческая мысль всесильна. Я долго размышляла над этим. Целых пятнадцать минут, пока ехала в 41 троллейбусе по заснеженному и умиротворенному Минску, а после, проходя мимо уже почти достроенной национальной библиотеки… Я размышляла о познавательных способностях человеческого интеллекта. ( …Мысль, интеллект, разум, рассудок, знание… Слова в, объемах которых легко запутаться и все же рискну их называть. Понимайте как знаете). Я сделала вывод, что существуют по крайней мере две стороны разума: рациональная и иррациональная. Первая целиком связана законами логики и тем самым к опыту, то есть к бытию и бытийственности. Второе—фантазия. Можно сказать, что она вязана с верой. Совершенно не обязательно. Но у-веренность вполне может произрастать как из доказуемого, так из недоказуемого. Так вот, прибежищем небытия является фантазия. Только фантазия способна описать небытие, хотя это и потребует немалых сил, так как воображение отказывается рождать без опыта и опытных данных : оно порой весьма педантично и придирчиво. Воображение – великий комбинатор, порождение системных качеств. Но как же быть с тем, что вообще никак не связано с тем, что существует. Как можно это помыслить. Тут у Гегеля есть интересная петля, дорожка из опыта в мышление мышления. Я поправлю—в мышление фантазии. Фантазия—ларец и содержимое загадки, породившей бытие и жизнь, породившей рас-троенное время из одного только настоящего, которое ничем не отличалось от будущего, а потому никогда не имело прошлого. ?????????????????????????????7—вот они все мои потерянные и найденные вопросы, которые терзают меня с пяти лет.
Еще одна моя уверенность не онтологического и не гносеологического характера, касающаяся человека (пожалуй, стоит для полноты цвета развить мысль антропологическую) касается любви. Очень запутанное в содержании своем понятие. Интерпретаций у него как звезд на небе. По мне любовь—наивысший уровень культуры откровения. Откровение—хорошее слово, очень емкое! В нем и открывание и открытие, кровь и вены и окровавленность, но прежде всего в нем—связь. Искренность—дорога откровения. Искренность пестрит поярче неоновой вывески (все-таки огненная природа). Откровение вовлекает. Откровение—опыт актера. Его власть над зрителем, над их согласим со-пепреживать. Они сопереживают, так как привлечены ясностью искренности. Потрясены и не сопротивляются, но входят в открытые двери. Двери открытые дважды, т.е. открытые навстречу друг другу вызывают к жизни сквозняк (прохождение насквозь), про-низывание ( как нанизывание двух «открытостей» на единую нить). Потому-то любовь величественна, потому что она—откровение и богатство. Но кто ж понимает это так—единицы (нулям не дано?). Кто понимает, что чтобы жить с человеком следует открыться перед ним открытым… Сложно, крайне сложно положить на слова любовь. Но странно ли, что религии откровений так связаны с любовью и ревностью. Хочу сказать, что ревность не более, чем чувство границ (ограниченность, то есть чувство бытийности, т.к. бытие состоит из ограниченностей и смертей в непрерывной смене и жизни, но как можно приобщиться фантазией к вечности, если признаешь лишь ограничения бытия. Забавна та религия, в которой Бог богов и людей ревнив) . Значение ревности существенно, но важность… это еще вопрос.
Цветы умирают в уверенности, что их жизнь, равно как их смерь—залог бесконечности. Их уверенность—это спокойствие возвращения и повторения. Спокойствие воли, прожившей опыт вечности в непрерывном и едином повторении себя. Это привычка не сомневаться. Как же повезло человеку—он пришел той воле сопротивляться. Но с чего ей вздумалось прийти с собой в противоречие. Неужели будущее ей пригрезилось кончиной жизни. Может человек и есть начало смерти жизни. Ведь в человеке небытие смотрит уже на себя в зеркало. Глаза ведь –зеркало Души…
