САНИТАР ВРЕМЕНИ

Боже, как я устал! Как мне все надоело! Каждый раз, каждый раз одно и то же, один и тот же вечный дубль дурацкого типового кино, заполонившего экраны.
Каждый раз я вынужден просыпаться от холода. Один, в степи. Еще даже не рассвело, а я уже вынужден подниматься, искать дрова или сухую траву, чтобы хоть как-то согреться возле огня в холодный октябрьский предрассветный час. Первые лучи солнца, как и первые глотки кофе, сваренного на огне, согревают не столько тело, сколько душу. Допиваю кофе, не торопясь, выкуриваю сигарету и в путь. До распроклятого городишки часа полтора ходьбы.
Я заранее вижу этот застрявший в потоке времени, засоряющий, заболачивающий все вокруг город. Грязь, пыль, тупые лица. Основная масса населения не занята ничем. Кто живет на пособие, кто приворовывает у соседей, которые в свою очередь тоже далеко не ангелы. На тех, кто пытается хоть что-то делать, а таких единицы, смотрят как на идиотов. Пьянки, мотоциклы, драки, отстрел собак и кошек – вот и весь список развлечений. И одна единственная забегаловка на весь этот быдлятник.
-Слушаю вас? – Официантка смотрит на меня, как эфиоп на айсберг.
-Горячий кофе и что-нибудь на завтрак.
-Мы не готовим завтраки, но, если хотите, я поджарю яичницу с сосисками.
-Великолепно.
Потрясенная, она готовит крепкий кофе и вполне приличную яичницу, я же сажусь за столик в углу и, не торопясь, ем, наслаждаясь минутами короткого покоя.
-Слышь, папаша, а я пива хочу. – За мой столик садятся три молодых детинушки.
-Тебе нужно мое благословение?
-Угости пивом, папаша.
-Прости, дорогая, но ты не в моем вкусе.
-Нарываешься?
-Угадай с трех раз.
-Считай, что нарвался.
Юные дегенераты вскакивают на ноги. У одного из них нож. Что ж, можно и поразмяться. С хрустом ломается коленный сустав, и нога неестественно сгибается в обратную сторону, и он, дико вереща, катается по полу. Серия ударов, и лицо второго дегенерата превращается в кровавое месиво, ну а третий… У него в горле торчит нож.
-Простите, мэм, но они перевернули мой кофе.
На ее лице страх и желание отделаться от меня поскорее, но я заказываю еще чашечку кофе, и пью его маленькими глотками. Я никуда не спешу.
-Ни с места! Это полиция!
В кафе врывается битюг с пистолетом в руках. Насмотрелся фильмов про крутых ребят. Он не скрывает своей радости, хотя и пытается выглядеть серьезным. Еще бы! Всю жизнь избивать малолеток, пойманных за распитием спиртных напитков или пускающих по кругу неумело забитый косячок, а тут чужак, да еще преступник, да еще все можно списать на сопротивление при аресте. Этого я убиваю легко. Он даже и понять ничего не успевает.
Расплачиваюсь за завтрак, и, перешагивая через тела, выхожу на улицу. Теперь уже можно повеселиться по-настоящему. И вот уже через час город напоминает потревоженный муравейник. Былого оцепенения нет и в помине. Время вернулось, по крайней мере, на какое-то время, да простят меня филологи. На какое-то, мать его, время. Против меня уже весь город. Все, с ружьями и собаками. Что ж, оставляю им на память еще несколько сломанных челюстей, и получаю заряд свинца в грудь и в голову. Все. На сегодня работа закончена. Теперь можно и отдохнуть до следующего предрассветного пробуждения возле очередного городишки, застрявшего в потоке времени и мешающего ему течь. Такова моя работа.
Моя же участь — бессмертие, вечность и одиночество. Вечное бессмертное одиночество. Я чувствую боль, я могу заболеть, могу быть ранен, могу сломать себе руку или ногу, но я не могу умереть. Таково мое проклятие – вечно блуждать вдоль берегов времени, очищая поток от гниющего мусора, от этих проклятых, забытых богом мест, отравляющих своим застоем всю округу, блуждать и молить проведение даровать мне величайшее из благ: смерть.

17 09 01