Десять утра. Совсем позднее утро.
Свежий ветерок. Птички чирикают за окном. Небо голубеет. Солнышко светит.
Но всего этого я не вижу и не слышу. Сплю без задних ног.
В 10:15 сон громом разрывает сирена.
Подскакиваю. Нервно натягиваю на голое тело майку и спортивные штаны. Только на третий раз попадаю в шлепку, то же самое происходит и с другой.
В это самое время Юрка, спокойный, как удав, медленно натягивает шорты и также медленно надевает шлепки.
— Ну чего ты так суетишься? Помедленнее, поспокойнее…
— Ну, не могу я…
Хватаю мобильник, выскакиваю за дверь, и бегу через двор в убежище. Не успев добежать до двери, слышу, как разрывается ракета. Еще одна. И еще. Та, первая, была очень близко. Каждая разорвавшаяся ракета болью отдается в сердце. Начинает трясти так же, как и беременную соседку.Та подскакивает со стула и молнией подлетает к своему другу, прыгает на колени и закатывает истерику. Я прижимаюсь к Юрке, и еле сдерживаю слезы.
Но долго так сидеть не могу. Лихорадочно ищу номер в пелефоне, нажимаю… связи нет. Соседка, только что сообщившая дочери, что звучит сирена, предлагает свой мобильник. Я набираю номер, теперь уже домашний и… на связи отец. У них все в порядке. Но мама каждый раз попадает под эту утреннюю сирену. Работает вся Хайфа — война не война, а военное положение никто не объявлял.
Отсидев минут пять в провонявшемся сыростью помещении, все начинают потихоньку выползать наверх. Высунули нос, огляделись, и разошлись по домам.
— До следующей!
— Да, скоро увидимся.
Зайдя в квартиру, я начинаю жаловаться Юре на то, что у меня судорогой сводит ноги. Он, не раздумывая долго, начинает орать, что я же уже пять дней ничего не ем, что сегодня он меня заставит хоть что-то засунуть в рот, иначе насильно запихает. Высказав всю эту тираду, он исчезает на кухне и через 20 минут несет мне яичницу с колбасой, помидорами, луком и сыром. Уплетаю за обе щеки. Не успев закончить есть, подрываюсь, как ужаленная, от новой сирены.
10:50.
Хлопают двери, люди несутся вниз, кто-то в одних трусах, кто-то босиком, кто-то выскочил только из душа, кто-то ухватил с собой завтрак. Все несутся в ужасное бомбоубежище, даже не будучи уверенными, что оно спасет от ракеты.
Опять вздрагивают от взрывов. Хоть и далеко, но чувствительно для сильно развившегося за это время слуха. Лихорадочные попытки дозвониться до близких и друзей на этот раз сразу же удаются. Ударило далеко, но как же слышно! Даже тут, под землей. Я и бегать-то сюда начала не из-за страха за свою шкуру, а из-за нервов. Психологическая война завывающих сирен и разрывающихся ракет. Твердо была уверена, что до нас не долетит и не ошиблась.
Вдруг, совсем рядом что-то падает. Все поглядывают друг на друга испуганным взглядом и про себя матерятся, а из-за угла через пару минут появляется огромный толстый соседский кот.
— Мда, из него неплохая ракета бы получилась, — не теряется Юрка и бомбоубежище заполняется нервным смехом еще недавно испуганных до смерти людей.
Как объясняла служба тыла, после сирены должно пройти 10-15 минут, а уж тогда можно выходить на свет божий и дышать, дышать, дышать свежим воздухом, а не этой подвальной вонью.
11:00.
Юрка решает сходить в магазин, закупиться продуктами. Я смиряюсь с его решением. Не в первый же раз. Он, как всегда, медленно и спокойно одевается, я же места себе не нахожу. Совсем сдала. Нервы ни к черту. Юрка уходит и оставляет меня одну. Решаюсь на очень верный шаг: поспать в его отсутствие. Засыпаю. Но очень чутко. Каждый звук мозг проверяет на составляющие сирены и разрывы ракет. И в 12:00 он не ошибается. Я снова подскакиваю (благо одета), хватаю мобильник и лечу на всех парах в бомбоубежище, мимоходом замечая, что Юрка еще не вернулся.
В полюбившемся подвальном помещении, на роскошном диване я набираю по мобильнику Юркин номер и начинаю расспрашивать.
— Где же ты?
— Не волнуйся. Я иду уже.
— Идешь?!!! Немедленно спрячься!!!
— Что я, больной что ли? – говорит спускающийся по ступеням Юрка, — Я уже спрятался.
Тишина. А у меня с губ не сходит улыбка. Разыграл, зараза.
Тревога оказалась ложной. Ни одной ракеты не было замечено в Хайфе. Они упали в крайотах.
В это самое время звонит мобильник:
— Да, Марин.
— Ну, как вы там?
— Да ничего. Бегаем туда-сюда.
— Я тоже хочу.
— Так не езди на работу в Тель-Авив постоянно.
И опять воет сирена.
— Марина, не звони мне больше! Ты – военная примета. «Позвонила Марина – ждите сирены!»
Через 15 минут, покинув убежище, мы на скорую руку, готовим обед. Тушеное мясо, предварительно вымоченное в японском уксусе для суши и чипсы. Уплетаем за обе щеки, в два присеста. Юра оказывается проворнее. Его тарелка оказывается пустой намного раньше моей. И я, долопав то, что осталось у меня, плетусь убирать кухню. Через полчаса вылетаю оттуда довольная, как слон, и кричу:
— Все! Я закончила с этим безобразным делом! Когда уже у меня будет посудомоечная машина?…
— Будет, будет… всему свое время.
— Ага, обещай, обещай. А давай лучше комедию посмотрим?
— Выбор за тобой. – улыбка до ушей.
— Так и знала!
Выбирая фильм, я размышляю вслух:
— Знаешь, Юр, а они стреляют после молитвы. У них же специальное время. Вот давай поспорим, что следующая сирена будет в 4, или немного позже?
— Отстань от меня со своими глупостями! И с каких это пор ты изменяешь своим принципам?
— Ты о том, что я никогда и ни с кем не спорю? Хм… ну, надо же иногда… особенно, когда уверена в своей правоте.
— Ты, зануда, давай фильм смотреть. Уже выбрала, или же забыла из-за своих глупых теорий?
— Глупые – не глупые, — гундю я, — мы еще поглядим.
Ставлю диск и мы начинаем заливаться смехом с самого первого кадра фильма. Но в то же самое время мышцы тела, ног, а также мозг остаются в напряжении для того, чтобы подхватиться и понестись в бомбоубежище. Через какое-то время мозг забывается, тело расслабляется, а смех продолжается, назло всем. Вот тут-то нас и подлавливает сирена…
— Сволочи, — рычу я, — опять фильм досмотреть не дали!
16:00.
Те же звуки. Те же лица. У кого-то испуганные, у кого-то нет. Мужчины не реагируют ни на какие звуки, или же просто делают вид, но женщины подскакивают от каждого взрыва, и к тому же еще они их ещё и считают. И пусть у слабого пола глаза на мокром месте, но они держатся. Благо рядом те, кто их поддерживает морально.
Проходит 10 минут, начинаем выходить из укрытия. Я же наотрез отказываюсь подниматься наверх, из-за какого-то предчувствия. Юрка уходит, а через 2 минуты звучит следующая сирена. Мои глаза победоносно сверкают!
Домой мы возвращаемся долго. Прежде чем открыть дверь в квартиру, мы еще полчаса кружим по двору, то покуривая, то перебрасываясь ничего незначащими фразами, в ожидании следующей сирены. А чего бегать туда-обратно? Спорта нам уже с лихвой хватает.
Сирены мы так и не дождались. И решились, наконец-то, открыть входную дверь, войти и даже развалиться на диване.
17:00.
Мы дома. Мы отдыхаем. Нам хорошо. Даже фильм до конца досмотрели.
А потом переключились на 10-ый канал. Там же новости! И новая забава: там же такой смешной перевод!
«У нас гибнут люди, но это к… удаче…»
«На нас летели хизбаллы…»
И все в таком духе. Может это было сделано и из добрых побуждений, но зачем же так людей пугать? Интересно, а для чего тогда открывали русско-израильский 9-ый канал?
Посмеявшись над ляпами переводчиков и насмотревшись всяких ужасов к 18:00, в наши головы (одновременно) закрадывается мысль: «А не пойти ли нам погулять?»
На сборы уходит час. Я же должна выглядеть, и выглядеть хорошо! А то от таких моих синяков под глазами все встречные будут замертво падать.
19:00.
Точно знаем, что нас ожидает спокойная прогулка туда и обратно. Никаких сирен, никаких взрывов, никаких нервов.
Неспешным шагом мы продвигаемся в сторону Зива. Закупаемся шампунем и мылом в Супер-фарме, водой и сладостями в круглосуточном магазине, а затем идем за пиццей в Пицца-метр. Нас встречают лучезарной улыбкой, принимают заказ на пиццу с гусятиной, фетой и другими сырами на одну половину полтораметров и лосося с теми же сырами на другую.
Пока мы ожидаем, парню с обворожительной улыбкой звонит подруга и уговаривает закругляться и идти домой. «Волнуется», — говорит он нам, а в трубку продолжает: «Кого я должен бояться, Насраллы? Мне тут хозяин шуармы сказал, что у Насраллы нет таких ракет, которые могут долететь сюда.»
Вся пиццерия плавно выпала в осадок.
На обратном пути я дышала свежим воздухом и любовалась вечерней Хайфой. Пришла в который раз к одному и тому же выводу, что этот город с его тесными улочками, с горами и прилегающими к ним скользкими лестницами, с его неповторимой архитектурой, с Бахайским храмом и вечно зелеными лесами возле университета не променяю ни на один другой.
Домой мы вернулись чуточку уставшими, но не от прогулки, а от утренее беготни из квартиры в бомбоубежище. Отключились и проспали до 22:00.
А когда проснулись, вспомнили о главном лекарстве от стресса. Лечение затянулось до 4 часов утра с небольшими перерывами на перекур, водохлёбство и принятие душа… вдвоем.
В полпятого мы уже сопели и видели каждый свой сон. Юрке снилось море. А мне – война, горящие машины и дома, а также сирена, которая разбудила нас ровно в 10:15.
Дежавю.
11-14.9.06
