СКАЗКА, В КОТОРОЙ ВСЁ ХОРОШО КОНЧАЕТСЯ.
Это они меня убили. Убили и удивились:
— Почему она такая?
Стояли и наблюдали в недоумении над растением без корешков и листиков. Растение, политое кислотой и желчью.
— Почему она не поёт и не цветёт?
— Мы же старались помочь ей!
— Я сам лично жалел её. Перерезал ей горло, чтобы она дышала.
— А я ей столько дала! Била её плетью с металлическими крючьями на десяти концах, потом заботливо посыпала ей раны солью, чтобы не было заражения. Почему она не поёт?
Грудь у неё растоптана и разорвана в клочья. Сквозь переломанные рёбра сердце сереет рубцами. Сто рубцов на сердце. Как оно жило?
Обнимет, бывало, она любовью ко всему миру своё сердце: « Не плачь, сердце, не плачь». Оно забьётся радостно, визжит, как щенок, хвостиком крутит.
— Что ты, моё хорошее, что ты? Я люблю тебя, угомонись, не облизывай радостно руки всем, кто их протягивает к тебе. Ты же ещё не всё знаешь…
А сердце визжит от радости, мотает хвостиком туда-сюда. Такое милое и наивное. Любит людей и всё тут.
Кто-то, из стоящих рядом, протянул щенку яд: интересно, что будет? Стоит и с любопытством смотрит, как мечется щенок-сердце, как останавливается, натыкаясь на что-то, как идёт агония.
«Не плачь, сердце, не плачь, снова шепчет она губами, обнимая его любовью, я люблю тебя. И люди любят тебя, только не знают об этом.»
Затих щенок: ни жив ни мёртв. Вдруг она запела древнюю песню, как поёт мама дитяте: «Баю – баюшки – баю.»
Щенок услышал, дёрнулся, стал на трясущиеся лапки. Он понял, что это значит: «Сказку – сказочку – скажу.»
Ему нравятся сказки. В них добро побеждает зло. Вот и сердце зло победило: перестало злиться на людей.
Придумалась новая сказка. Как хорошо жить!
ПРО ПЛАНЕТУ И НЕ ТОЛЬКО
Летела планета сквозь мириады световых лет. Со стороны казалось, что она летела, как все планеты со средней скоростью. Но на планете было своё летоисчисление. Для одного поколения жителей планета ползла как букашка в сиропе сахарного сиропа. Для другого поколения жителей она делала сверх временной скачок, равный 10 годам жизни за одно мгновение.
Сойти с орбиты не может ни одна планета. Вот и она, как ни старались внешние силы, не сходила. Были моменты, когда она была готова сама сделать рывок в никуда и разрушить мир, который на ней находился. Только любовь истинная её останавливала.
Любовь на планете сочилась ото всюду: из вулканов вперемешку с ядовитыми газами и все уничтожающей лавой. Из родников, превращающихся в реки. Из глаз животных и людей, населяющих планету. И планеты это знают, только молчат, потому что любовь – это такая штука, которую нужно пить, а потом пропускать через себя, как фильтр, и выпускать ещё более чистой, чем она была. Словами это не расскажешь, да и планеты не разговаривают.
Планеты — это спасатели биокосмоса. Они собирают все живое, чтобы любить.
Кто-то из учёных сказал, что планет становится всё меньше и меньше, и скоро наступит ничто для живых. Планеты переглядываются и улыбаются на это. Им-то ведомы глубинные тайны начала и конца жизни. Планеты будут В-С-Е-Г-Д-А. как мамины ватрушки на столе. У каждой мамы свои ватрушки, или блинчики, или тортики, или сырнички, или печенюшки или… или… или…
Как хорошо, что есть любовь в сырниках. Вы её едите и не понимаете, отчего так хорошо. Да здравствуют ватрушки любви!!!
Если бы я была врачом, я бы прописывала вместо таблеток 10 ватрушек с солёной любовью или 5 сырников, политых сладкой любовью, или 6 блинчиков с тающей во рту и в голове ласковой негой.
Только люди не слушают планет. Они не понимают нашего языка, а говорить мы не умеем. Мы можем петь и любить.
Иногда я посылаю на людей забвение, чтобы они одумались, но через 265-300 поколений они снова выплёвывают любовь, которую мне в загрязнённом виде приходится пропускать через себя. Даже бактерии и клетки тогда становятся агрессивными и не едят ватрушки и печенюшки, а едят что попало: мозги, печень, лёгкие, деревья. А выбрасывают из себя не очищенную любовь, а гниль, трупы, пустоту.
Трудно планетам? Да нет. Мы же знаем, как все остановить…
«Летела душа, летела…» — напевала планета и летела дальше.
ХОЧУ ДОМОЙ
Шаг за шагом мы идём домой, не подозревая об этом.
Когда подходим близко, заглядываем в его окна, отшатываемся и хотим вернуться. Куда, глупцы? Позади пустота. Стёртое настоящее, потому что оно уже прошлое. Боимся войти в родной дом, потому что забыли о нем. Он кажется чужим, даже враждебным. Попасть туда так просто. Но нет. Нас охватывает ужас при мысли о том, что туда попадем. Хочется побыть здесь, вне дома.
Дом отдаляется. Он показался и исчез, просто напомнил о себе. Хорошо, что ушел. Я могу побыть здесь, подумать, понянчить внуков, улыбнуться мужу, детям, поссориться и помириться с другом.
Дом движется, отдаляется от меня. Иногда открывает окна, в них загорается свет. Дом манит меня. Но я не чувствую его тепла, поэтому не тороплюсь. Я его пока не признала. Он кажется чужим, зловещим. Гоню мысли о нём. Я даже не хочу осознавать, что это МОЙ дом.
В дом возвращаются все. Не хочу. Хочу быть здесь. Я просто устала. Дом придвинулся ближе. Слушает мои мысли. Я его не вижу, а он совсем рядом, я чувствую.
Мысли путаются. Хочется жить и ещё чего-то еще. Если бы я не устала так, если бы болезнь ушла…
Рядом родные. Ходят целой чередой. Сынишка ложится рядом на подушку, смотрит на меня. Мне трудно открывать глаза, но я его чувствую. Маленький. Мне, наверное, его жалко. Я уже не чувствую. Спать. Хочется спать. Скорей бы домой! А он как назло ушёл от меня.
Я вспомнила!!! Я вспомнила, как мне вернуться домой. Путь один, одна дверь. Я должна умереть. Дом – это смерть.
Он рядом! Я вхожу в дом. Как же здесь хорошо! Как уютно! Вот я и дома!
ХОРОШО, ЧТО ПРОДОЛЖАЕТСЯ ЖИЗНЬ.
Жизнь проснулась.
Тёплый комочек смотрел на мир круглыми, широко распахнутыми глазами. Сначала Жизнь не понимала, где проснулась, потом захныкала. Носик у неё сморщился, ротик искривился, по пухлым щёчкам потекли слёзки. Жизнь сползла с кроватки и пошлёпала к двери: там были мама и мама.
У маленькой Жизни был маленький опыт, поэтому она не понимала, почему мама зовёт ту, другую, мамой. Но сильно Жизнь не заморачивалась: мама, так мама. «Вырасту – разберусь», — думала маленькая Жизнь. А пока она шла к двери и орала так, что у самой в ушах звенело. Но так надо. Так можно всех позвать к себе. Это она точно знала.
Прибежала другая мама. Взяла сразу на руки маленькую Жизнь и понюхала её волосики. Другая мама стала что-то говорить ей нежным голосом. «Нет! – думала маленькая Жизнь. – Хочу, чтобы все пришли». И орала громче. Но голос другой мамы завораживал, мешал Жизни орать. Она отвлеклась на голос и замолчала. На руках было хорошо, уютно. «Ну, ладно, послушаю немножко и потом доору», — маленькая Жизнь улыбнулась на слова бабушки. «Точно! Бабушка! Мама её тоже так называла!»
Бабушка хорошая, добрая. Она давала Жизни то, что мама запрещала брать. Но мама родней. Она всегда рядом. А бабушка иногда. Ну где же мама? Что это суёт бабушка? Что-то шершавое и вкусное. Я люблю это. Большие это тоже едят. Иногда просто, а иногда что-то намазывают на шершавое. Тоже вкусно получается.
Жизнь чмокала губами, разминая дёснами хлеб и протягивала оставшиеся кусочки бабушке. Та с удовольствием их доедала.
Жизнь забыла на время про маму и забегала по комнате с игрушкой. А бабушка, наблюдая за ней, радовалась и думала: «Хорошо, что продолжается жизнь»!
СНЕГ ПРИДЁТ.
Наконец-то она вышла ко мне. Наконец-то она заметила меня. Вот уже 10 зим подряд я ложусь возле её окон, чтобы быть рядом. Целых 10 зим я лечу к ней и успеваю заглянуть в её окна прежде, чем лягу у её дома, у её ног. Целых 10 зим она наступает на меня, не подозревая об этом. Целых 10 зим я зову и зову её…
И вот она вышла. Она шла ко мне. Я знал это так же точно, как то, что она шла в одном халатике на голое тело. Потом скинула его и легла на меня.
Я таял от её тепла, стекал по её плечам, соскам, животу… Я обнимал её, и погибала моя холодность. Я становился другим рядом с НЕЙ. Ну почему она не приходила раньше?! Её тело было тёплым, пахло новым ароматом. Она была всё такая же родная. Не меняется с годами. Она умеет удивлять мужчин своей тёплой красотой. Её голос и глаза сводили с ума не одного мужчину. Но одна однолюб. Ни одного мужчины не было с ней эти 10 лет, уж я-то знаю… Всё также не предсказуема. Вот и сейчас, в свои 45 лет она решила прочувствовать то, что чувствовала в 20 лет, когда разгорячённая после бани с визгом ныряла в сугроб.
Она схватила халат, мгновенно завернулась в него и помчалась, повизгивая, под тёплый душ. Её нравилось, что она преодолела свою тоску, которая уже 10 лет душила её. Она начинала учиться жить по-новому. Это было и страшно и волшебно. И этот снег был волшебным: своими ледяными поцелуями он побудил её к жизни, он подмигивал ей разноцветными огоньками, переливаясь на световых квадратах от окон. И этот месяц был волшебным, и звёзды. И вся эта ночь была волшебной. И жизнь, оказывается, тоже была волшебной. А она, глупая, умирала все эти 10 волшебных лет.
Тепло дома приняло её в свои объятия. И она не видела, как пошёл снег, заглядывающий к ней в окна. Он приходил 10 зим подряд, с того момента, как умер её муж…
ИСПОВЕДЬ НАСТОЯЩЕЙ СУКИ.
Если ты настоящая сука, то должна знать, как привлечь самца. Есть много способов.
Например, облизать его самое интимное место: самолюбие. Или натравить на него другого самца, а потом, повизгивая, зализывать его раны, делая вид, что он самый-самый. Можно ещё подпустить к своей миске и накормить самым вкусным обедом.
Вообще верх совершенства настоящей суки – это отбить кобеля у другой суки. Это может не каждая. Здесь не поможет только хорошенькая мордочка. Здесь нужна порода.
Случиться с кобелём в первый раз надо так, чтобы он забыл про мир, свою жену и детей. Тогда он будет бегать за тобой, пуская слюни, и сможет найти тебя по запаху в любом месте.
Я — отличная сука. Могу делать с кобелями всё, что хочу.
Только стало скучно. Все кобели одинаковые.
Надоели ухоженные, породистые, собой любующиеся. Хочу попробовать мускулистого дворнягу. Они, правда, примитивные, но какие от них феромоны!..
Этот дворняга оказался занят другой сукой. Что ж, тем интереснее будет борьба…
«Случайно» заглянула к нему, когда жена была в отъезде. Какой мужчина! Мускулы горой перекатывались на теле, когда он строил дом. Какой от него запах первобытности! У меня началась течка. Я буквально истекала, распространяя запах феромонов. Ну посмотри, как я хочу тебя! Занимала различные позы, понять которых не мог бы только идиот. А этот кобель как будто ничего не видит. Идиот! Разве можно ТАКОЕ не замечать?.
Он, наверное, импотент. Чего об такого ломать зубы!!!
Познакомилась с женой, стали с ней подругами. Потихоньку вызнала, что муж её — гигант полового секса. Так какого?!. Он меня не замечает?
Полгода истекала жаждой секса возле этого дворняги, породистый кобель давно бы случился со мной, а этот!!!
Стала даже комплексовать, попробовала отбить породистого кобеля с заслугами. Сработало сразу.
Неужели есть однолюбы?..
НЕ РАССТРАИВАЙТЕСЬ, А НАСТРАИВАЙТЕСЬ.
Мы- музыкальные инструменты. Музыка издается нами по многим причинам. Бывает даже не музыка: какофония. Это случается, когда мы очень сердимся. Иногда инструмент после этого расстраивается. Приходится его лечить. После этого он начинает звучать по-другому.
Самая приятная мелодия получается при чувстве «любовь». Материнская ли, любовь мужчины и женщины ли, любовь к Родине ли…
Почему один инструмент не может звучать с другим в унисон? Потому что мы этого не хотим.
Зато когда два инструмента настраиваются на одну тональность, получается очень красивая мелодия. Она может пробудить новые силы. Музыка становится волшебной, всепроникающей. Никто не может остаться равнодушным. Даже очень завистливые говорят: «Это красиво!»
Правда, бывает, когда один инструмент ломается. Его закапывают или сжигают. А музыка живет в исполнении второго. И этот второй не может перестроится на другой лад. Он все исполняет и исполняет музыку, в надежде, что второй услышит и сыграет еще раз.
Другие инструменты пытаются помочь первому: исполняют громкую музыку, приносят новые ноты, приходят с другими инструментами, но ничего не помогает.
Закон жизни в том, что инструмент не должен играть один. Мелодия всегда ярче и мощнее в оркестровом исполнении. И если ты не сможешь перестроится, оркестр жизни запретит тебе играть, потому что ты уже не попадаешь в ноты общей мелодии.
Понимание мелодии жизни врожденно у инструмента. Не мешайте музыке звучать так, как должно.
Перестраивайте свой инструмент, настраивайте его сами, и он будет красиво звучать в гармонии с оркестром жизни.
ТАК ЖИТЬ ХОЧЕТСЯ!
Я ненавижу жизнь. В ней одни мучения. Все время боишься сделать что-то не так.
В детстве тебя учат: то нельзя, это нельзя. В школе то же самое. На работе, в обществе соблюдай правила. Тьфу, надоело!
С женщинами те же правила. Да еще не всегда срабатывают, потому что у женщин, видите ли, другой механизм в голове.
Всё. Надоело. Все эти правила, все эти женщины.
Раньше много чего хотелось: попробовать прыгнуть с парашютом, побывать на самой высокой точке земли, познакомиться с самым известным актёром, попасть в сотню самых богатых людей…
Теперь ничего не хочу. Всё достигнуто. Ничего нового меня не ждет. Добиваться нечего. Жизнь стала рутиной. Изо дня в день повторяется все тот же алгоритм.
Родные и близкие стали любить только за деньги. Куда-то девалась детская искренность, детские впечатления, когда улыбаешься любой малости. Я, например, помню, как удивлялся фонтанчику, который мы с отцом смоделировали из трубочек, консервной банки и бутылки с водой. Удивлялся, почему одуванчик на ночь закрывается, а утром открывается. Удивлялся, почему дед косит траву только рано утром, пока роса не сошла. Удивлялся, почему бабушка нежно целует деда, ведь они такие старые, сморщенные! Удивлялся, когда дед называл бабушку «малышкой»…
Сейчас уже ничему не удивляюсь. Никто уже так нежно друг к другу не относится. Все куда-то спешат, встречаясь на бегу.
Поэтому я стою на краю десятиэтажного дома, стараясь удивиться. Но чувств нет. Пусто в груди и голове. Може, если я сделаю шаг, что-нибудь появится?
Делаю шаг. Лечу. Теперь я понимаю, что хочу увидеть речку, на которой мы с дедом рыбачили. И сосновый бор с рыжиками. И ромашковое поле за огородом.
Столько удивительных вещей рядом.
Всё.
Я очень удивился, что уже всё.
Десять этажей – это так много. А я не успел додумать всего. Наконец-то я понял, чему надо удивляться. Но уже всё.
А так жить хочется!
ИЗМЕНИ ДАТУ СМЕРТИ.
Вы когда-нибудь видели, как улыбается смерть?
Возле меня люди. Солнечный день. Или это свет отовсюду? Даже под ногами свет. До горизонта – ни облачка. Да и есть ли горизонт? Солнца тоже нет. Есть свет. Людей много. Ходят, иногда здороваются, иногда уходят.
Приглядываюсь и вижу за спинами у людей то появляются, то исчезают, то маячат постоянно какие-то тени. Почти у каждого черный человек за спиной.
Спокойно осознаю, что это ангелы смерти. Повстречалась знакомая, поздоровалась, улыбнулась. Я отвечаю. Иду дальше, оглядываюсь: может быть у меня тоже тень? Нет. Тени нет.
— Кто эти тени? – спрашиваю я.
— Смерть, — отвечает голос.
— За всеми ходит смерть?
— Да, это неизбежно.
— Почему у некоторых смерть исчезает?
— Это их выбор. Они изменили путь жизни, вот смерть и отошла. Захотят вернуть то, что было, смерть вернется.
— Как долго может ходить смерть за человеком? Люди умирают, когда смерть рядом.
-Умирают, — отвечает приятный мужской голос. – Но не сразу. Если мысли или дела черные, смерть подходит ближе. Чем больше таких мыслей или дел, тем человек быстрее умрет.
— А за мной никого нет, почему?
— Недавно была. Но ты смогла её остановить. Ты пока без смерти. Но это не надолго.
— Значит, я сама зову смерть?
— Да.
— Но я о ней не думаю, зачем она приходит? Зачем я ей? Почему все люди не могут доживать до старости? Это же несправедливо!
— Смерть – это не зло. Она даже умеет смеяться. Смерть – это закон. Нарушаешь закон равновесия – получаешь смерть. Ты злишься? Оглянись!
Я оглядываюсь и вижу Смерть. Она улыбается и смотрит на меня. Я понимаю, что она смеется над моими мыслями. Злость и страх охватили меня, что я не могу контролировать смерть. Вот она и пришла. Пытаюсь шагнуть к ней, дотронуться. Она отдаляется и смеется. Она довольно симпатичная, не такая, как ее рисуют. Я успокаиваюсь, улыбаюсь ей в ответ. Она машет мне и исчезает. И я понимаю, что мы с ней не раз еще увидимся.
УЛЫБНИСЬ СВОЕЙ СТАРОСТИ.
Молодая женщина лет двадцати девяти сидит на ступенях деревянного дома и горько плачет, закрыв лицо ладонями.
Сколько бед навалилось на нее одну! Некому помочь. Она одна во всем мире. Мысли ее ясные, она зовет Бога, просит старости, чтобы достойно умереть. Самаона никогда не наложит на себя руки. Она любит Бога и старается жить, как он велит.
Только вот уже 10 лет на девушку сыпятся и сыпятся беды: умерли все ее родные, умер муж, она осталась одна без дома, без работы. Но она неотчаялась. Уехала в деревню, стала работать на ферме, жить в заброшенном доме. Но вот опять беда: фермер разорился, она опять без работы. А ведь она только вздохнула: сшила ситцевые занавески, связала половики из старого тряпья, подняла обвалившуюся баньку, насадила огород. Ее две белокурые девочки-близняшки должны пойти в третий класс в этом году…
Девушка горько всхлипнула: а тут еще хозяева на дом нашлись…
Как же она устала! Где же старость? Почему так долго длится жизнь? Сколько еще терпеть? Хватит ли сил? Господи, дай сил!
Спустя 30 лет на ступенях другого дома, каменного и красивого, сидит уже не девушка, а взрослая женщина, смотрит в зеркальце.
Морщин вокруг глаз все больше. И вокруг рта тоже. Шея дряблая. Ах, как не хочется стареть!
Подруга уже подтяжку сделала. А я не буду! Буду в гробу лежать такая, как Бог создал: старая. Мои подруги чего-то носятся с кремами, с косметическими салонами, омолаживающими уколами. А я не хочу! Мне интересно наблюдать, как я старею.
Две мои девочки-близняшки подарили мне уже внуков. Я счастлива. Они приезжают ко мне в гости семьями. Это так хорошо! Рядом со мной любимый мужчина – чего еще желать?! А старость я звала давно, еще с 29 лет. Поэтому я ее не боюсь.
Да и сама старость ко мне благосклонна: у меня меньше морщин, чем у подруг, я не мучаюсь болями в спине и суставах.
Спасибо, старость. Ты даешь мне возможность отдохнуть от трудов жизненных. Ты даришь мне умиротворение…
Женщина смотрит в зеркальце и улыбается, а в ответ ей улыбается старость.