На южном пляже кожу нежа,
Питаясь наспех, впопыхах,
Я на болгарском побережье
С туристской группой отдыхал.
Уже махала “перестройка”
Свободы призрачным крылом,
Но “интуристская” прослойка
Жила в созвездии ином…
Руководительница группы
Днём — с поводка спуская нас,
Лишь вечерело и темнело, —
С нас не спускала зорких глаз.
Но ГДР-овские немки,
На пляже обнажая грудь,
Её испытывали нервы
И нам мешали отдохнуть.
Она ж, серьёзно беспокоясь,
(Но не надеясь на успех),
Моральный примеряла Кодекс
К порочным нравам немок тех.
И вот на ужин в ресторане,
Напоминающем вигвам,
Нас пригласили на аркане, —
На Вечер Дружбы с Кем-то Там.
Весёлый люд гудел, как улей,
Официантки налегке.
А мы — ряды свои сомкнули
Поближе к двери, в уголке.
Нам суп с грибами подавали
(По вкусу — вроде, суп с котом),
Вина хватало нам едва ли,
Но не роптали мы о том.
2.
Звучали пламенные речи
(Известно — речи нам к лицу),
И Вечер Дружелюбной Встречи
К логическому шёл концу.
Довольно скучная соседка
Беседой мне ласкала слух…
И тут — весёленькая шведка
Порхнула к нашему столу.
В восторге созерцая русских,
На English что-то лепеча…
(Она была в прозрачной блузке
И мне почти что до плеча).
…Единственный из нашей группы
Я мог быть в Швеции послом, —
Я мог (после грибного супа)
Связать на English пару слов…
Тогда за стол она присела
И, безоглядно весела,
Меня на танец пригласила
И в круг (без спроса) повела.
Сопротивляться было глупо
И возвращаться — не с руки…
А наша бдительная группа
В руках сжимала кошельки.
Но, несмотря на приглашенье
И увлеченье шведки мной,
Конечно, наши отношенья
Не отличались глубиной.
Два вечера на побережье
Мы слушали прибоя гул,
На третий — лайнер белоснежный
В Стамбул ту шведку умыкнул…
3.
А утром — я на сборе группы
Уведомлен (уведомлён),
Что я режим нарушил грубо
И что доверия лишён.
“ — Узнают в “Северной столице”,
Как ты порочил честь страны,
И уж поездки за границу —
Пожизненно исключены !”
Мне небо показалось “в клетку”,
Но я не очень-то взгрустнул:
Зато —
ИМ неподвластна
шведка,
Вчера
рванувшая
в Стамбул !..
25.10.97
На южном пляже кожу нежа,
Питаясь наспех, впопыхах,
Я на болгарском побережье
С туристской группой отдыхал.
Уже махала “перестройка”
Свободы призрачным крылом,
Но “интуристская” прослойка
Жила в созвездии ином…
Руководительница группы
Днём — с поводка спуская нас,
Лишь вечерело и темнело, —
С нас не спускала зорких глаз.
Но ГДР-овские немки,
На пляже обнажая грудь,
Её испытывали нервы
И нам мешали отдохнуть.
Она ж, серьёзно беспокоясь,
(Но не надеясь на успех),
Моральный примеряла Кодекс
К порочным нравам немок тех.
И вот на ужин в ресторане,
Напоминающем вигвам,
Нас пригласили на аркане, —
На Вечер Дружбы с Кем-то Там.
Весёлый люд гудел, как улей,
Официантки налегке.
А мы — ряды свои сомкнули
Поближе к двери, в уголке.
Нам суп с грибами подавали
(По вкусу — вроде, суп с котом),
Вина хватало нам едва ли,
Но не роптали мы о том.
2.
Звучали пламенные речи
(Известно — речи нам к лицу),
И Вечер Дружелюбной Встречи
К логическому шёл концу.
Довольно скучная соседка
Беседой мне ласкала слух…
И тут — весёленькая шведка
Порхнула к нашему столу.
В восторге созерцая русских,
На English что-то лепеча…
(Она была в прозрачной блузке
И мне почти что до плеча).
…Единственный из нашей группы
Я мог быть в Швеции послом, —
Я мог (после грибного супа)
Связать на English пару слов…
Тогда за стол она присела
И, безоглядно весела,
Меня на танец пригласила
И в круг (без спроса) повела.
Сопротивляться было глупо
И возвращаться — не с руки…
А наша бдительная группа
В руках сжимала кошельки.
Но, несмотря на приглашенье
И увлеченье шведки мной,
Конечно, наши отношенья
Не отличались глубиной.
Два вечера на побережье
Мы слушали прибоя гул,
На третий — лайнер белоснежный
В Стамбул ту шведку умыкнул…
3.
А утром — я на сборе группы
Уведомлен (уведомлён),
Что я режим нарушил грубо
И что доверия лишён.
“ — Узнают в “Северной столице”,
Как ты порочил честь страны,
И уж поездки за границу —
Пожизненно исключены !”
Мне небо показалось “в клетку”,
Но я не очень-то взгрустнул:
Зато —
ИМ неподвластна
шведка,
Вчера
рванувшая
в Стамбул !..
25.10.97
На южном пляже кожу нежа,
Питаясь наспех, впопыхах,
Я на болгарском побережье
С туристской группой отдыхал.
Уже махала “перестройка”
Свободы призрачным крылом, Но “интуристская” прослойка
Жила в созвездии ином…
Руководительница группы
Днём — с поводка спуская нас,
Лишь вечерело и темнело, —
С нас не спускала зорких глаз.
Но ГДР-овские немки,
На пляже обнажая грудь,
Её испытывали нервы
И нам мешали отдохнуть.
Она ж, серьёзно беспокоясь,
(Но не надеясь на успех),
Моральный примеряла Кодекс
К порочным нравам немок тех.
И вот на ужин в ресторане,
Напоминающем вигвам,
Нас пригласили на аркане, —
На Вечер Дружбы с Кем-то Там.
Весёлый люд гудел, как улей,
Официантки налегке.
А мы — ряды свои сомкнули
Поближе к двери, в уголке.
Нам суп с грибами подавали
(По вкусу — вроде, суп с котом),
Вина хватало нам едва ли,
Но не роптали мы о том.
2.
Звучали пламенные речи
(Известно — речи нам к лицу),
И Вечер Дружелюбной Встречи
К логическому шёл концу.
Довольно скучная соседка
Беседой мне ласкала слух…
И тут — весёленькая шведка
Порхнула к нашему столу.
В восторге созерцая русских,
На English что-то лепеча…
(Она была в прозрачной блузке
И мне почти что до плеча).
…Единственный из нашей группы
Я мог быть в Швеции послом, —
Я мог (после грибного супа)
Связать на English пару слов…
Тогда за стол она присела
И, безоглядно весела,
Меня на танец пригласила
И в круг (без спроса) повела.
Сопротивляться было глупо
И возвращаться — не с руки…
А наша бдительная группа
В руках сжимала кошельки.
Но, несмотря на приглашенье
И увлеченье шведки мной,
Конечно, наши отношенья
Не отличались глубиной.
Два вечера на побережье
Мы слушали прибоя гул,
На третий — лайнер белоснежный
В Стамбул ту шведку умыкнул…
А утром — я на сборе группы
Уведомлен (уведомлён),
Что я режим нарушил грубо
И что доверия лишён.
“ — Узнают в “Северной столице”,
Как ты порочил честь страны,
И уж поездки за границу —
Пожизненно исключены !”
Мне небо показалось “в клетку”,
Но я не очень-то взгрустнул:
Зато —
ИМ неподвластна
шведка,
Вчера
рванувшая
в Стамбул !..
25.10.97
Спасибо, Наташа. До этого стихо Вы добрались первой, теперь ожидаю визитты и других читателей. Удачи, Феликс.
Спасибо. Да, издалека — фрагменты той жизни воспринимаются с некоторой ностальгей.
Ну, вот уже теплее…
Таня, теплее — означает, что Вы — второй читатель, откликнувшийся на эту биографическую лирику. И не сомневайтесь: Ваши посещения и мнения мне действительно дороги. Феликс.
Оленька, сейчас некоторые забывают (или их и близких основные ограничения не коснулись) — что творилось тогда — в разные периоды… И, в частности, в мире Искусства, Литературы…
Кстати, не приходилось ли Вам слушать 13-ю симфонию Шостаковича (на стихи Етушенко) ?
Её исполнили 1-2 раза и сняли, после чего она ходила в записях, а вернули к открытому исполнению лишь в перестроечные годы. Т.е. после смерти и Шостаковича, и ведущих дирижёров и многих первых исполнителей… Сейчас Алексей Герман получил в Венеции Приз за очередной фильм, и в связи с этим напоминали (и он сам, и некоторые из киноведов), что все его фильмы при СССР не допускались до проката многие годы. В связи с этим вспоминали, что фильм "Комиссар" велено было СТЕРЕТЬ !..
Конечно, и теперь масса лжи и лицемерия, продажность по всем вертикалям и горизонталям, НО — полит. ссыск и гос. антисемитизм, вроде, ушли в подполье.
Всего доброго, Феликс.
Спасибо. Александр. К слову об авторской песне: у нас в Питере каждый
Благодарю Вас, Александр.
К слову — об авторской песне. У нас в СПБ каждый год — традиционный Фестиваль "Струны фортов" (Кронштадт), с организаторами которого я — в одной команде. С одной стороны, нескольких ЛИТО — в т.ч. в 2-х при Союзе Писателей, с другой — в соместных выступлениях на различных площадках (в т.ч. начали десантировать в ВУЗЫ).
А где Вы находитесь и есть ли контакты с питерскими коллегами ?
Всего доброго, Феликс.
Спасибо, Николай. И за солидарность.
Поясните, пожалуйста: кто это — под номером 1, не обманувший Вас ?
Удачи, Феликс.