Несерьезные рубаи

Все — подлецы: и я, и ты, и он.
Все, кроме шаха (шах наш — пустозвон).
При этом мы закон не нарушаем,
Поскольку это подлости закон.

Хитрец и плут, обманщик и прохвост,
Храбрец и шут и тот, кто просто прост,
От пропасти отпрянут с криком «бездна!»-
Мудрец же уд прострит над ней как мост.

Не пожелал бы злейшему врагу я,
Того, что делаешь, о дева, ты торгуя:
Любому персик за дирхем отдать готова,
А мне — за тысячу; где ж сумму взять такую?!

До истины я больше неохоч.
Она не дева, но вдова точь-в-точь:
На вкус горька, на вид — глаза зажмуришь,
С тобой весь день и спать не даст всю ночь.

Ты — чистой добродетели образчик,
А я блужу, в мирской блуждая чаще.
Ты в шахматы играешь, я же — в кости,
Но оба мы, увы, сыграем в ящик.

Несправедливым кажется нам рок:
Невежде дарит изобилья рог;
Глаза газели, стан великолепный,-
Кому дает? — набитым дурам, Бог.

Большие люди — все-таки не боги,
И мы с тобой не так уж и убоги:
Вот глину месим, чтоб обмазать дом,
А глина эта — Искандер Двурогий!

Спаси нас, Боже, убивать и красть!
Другая движет всеми нами страсть:
Чуть благоверные мужья уйдут из дома,
Мы к женам их под одеяло — ШАСТЬ!

Склонись, коль мимо шествует набоб,
В мечети тож (не выделяться чтоб).
Отца и мать почти поклоном низким.
Поклоны бей, да не разбей свой лоб.

— Скажи, мудрец, пред кем склониться нам?
Султан есть строгий, кроткий есть имам.
Мудрец смеется:»Кланяйтесь Аллаху,
Он и суров и кроток — пополам!»

Тебе — всё лучшее, чем славится душа,
А ей — всё то, что я творю, греша.
Тебе — все помыслы прекрасные и мысли,
А ей — все деньги до единого гроша.

Друзья! Вчера отведал я арбуза
И дынею насытился от пуза,
Потом наведался в то место, где меня
Еще не посещала моя муза.

Кто подвиг совершит на поле брани,
Чей ум восторжествует над умами,
Хвалы достойны менее того,
Кто юных жен познает на диване.
(ДИВАН — перс.- собрание стихов)

Нет коня — так к тебе прискачу на осле я;
Нет вина — так из уст твоих выпью, шалея;
Нет мне сна — я тобою смертельно болею;
Нет меня — и осел мой вот-вот околеет.

Для неудачника и конь арабский — кляча.
От неудачника хромой ишак ускачет,
И в доме у него не жены, а гадюки.
Так пусть всем нам сопутствут удача!

Ретивый конь увидел ишака:
— Тяжел твой груз и жизнь твоя тяжка!
— Кому легко? Зато не надо прыгать
Мне вверх, о конь, на тридцать три вершка!

Не стал моложе я и ты седой,
Мой старый друг с душою молодой.
Смотри, как много звезд на небосклоне.
Так выпьем под счастливою звездой!

Она идет, красуясь гордо выей.
«Богиня»,- говорите льстиво вы ей.
Ну да, я пьян, но завтра протрезвею!
А ноги, знайте, у нее кривые!

Одной жене Бог дал неженский ум.
О ней твердят «властительница дум».
А мы срываем грозди винограда.
Зачем нам, право, высохший изюм?

Есть в мире ты и есть на свете я.
Толкуем мы о тайнах бытия.
Тебя познать, о мудрость, — верх блаженства.
Но выше всё ж блаженство пития!

О зелье думаю, что голову мне кружит,
О той, что краше всех своих подружек,
А коль задумаюсь о тайне мирозданья,
То рано или поздно сяду в лужу.

Был прав пророк: кто ищет, тот обрящет
Свой кубок с пенной влагою пьянящей.
С вином пустыня садом расцветает
И даже теща кажется манящей.

Жена бесценна, коль она мудра,
Благословенна, коль она добра,
Но ежели уродлива при этом,
Зачем ей, правоверные, чадра?

Похвально песнями увлечь простой народ,
Воспеть светил таинственных восход,
Изобразить в стихах весь мир явлений
И не заткнуть другим поэтам рот.

Однажды Джабраил, верховный ангел,
Был над землей всего в одном фарсанге*.
— Ты низко пал,- Иблис** заметил злобно.
— Да,- тот в ответ, — но всё ж ты ниже — рангом.

*фарсанг — мера длины в Иране
**Иблис — падший ангел

Коль не влечет загадочный Китай,
Полет не восхищает птичьих стай,
Когда и шепот звезд не интересен,
О женщинах хотя бы помечтай!

Я день сей посвящу неспешному застолью.
Кто знает, что нас ждет, что выпадет на долю?
Пусть умники мудрят, пускай глупцы умнеют,
А мы, друзья мои, повеселимся вволю!

Свое здоровье пьянством сокрушу,
Неправедностью душу иссушу,
И в пекло попаду я вместо рая —
Всё так, но я и в пекле согрешу!

Кто пьет вино, того вино обманет.
Все жены лгут, к тому ж мужей тиранят.
Друзьям нет веры, им кошель дороже.
Где истина? Эх, молодость… В коране!

— Смотри: наш мир прекрасен и един.
— О, не всегда, мой мудрый господин.
— Ты, раб, молчи. Из нас двоих имею
На правду право только я один.

С той ложе делишь ты, потехи час — с другой,
А третью ты зовешь «любимой», «дорогой».
Должно быть, «та» — жена, «другая» же — блудница,
Для «третьей» ты готов стать преданным слугой.

Познаешь ласки жен, а дальше — что?
Полюбишь злата звон, а дальше — что?
Вкусишь вина из кубка, рога, чаши
И спросишь, опьянен:»А дальше — что?»

Забыв себя и не дыша,
Любуюсь: как ты хороша!
Меня же нет гнусней на свете.
Я — тело, ты — моя душа.

Ведет нас в мир незримая рука.
Мир — шахматная, дивная доска.
На ней фигуры есть и мы — простые пешки,
Но всех страшит идиотизм зевка.

Кто полон доблести, душой велик и свят,
Давно сей мир покинул, милый сват.
Мне гурий жаль: ведь эти девы вечно
С одним и тем же праведником спят.

За жизнь отца и мать благодарю.
Эмира я за власть благодарю.
За мира благодать хвалу воздам Аллаху.
Кому б дары отдать? Возьмите, я дарю!

От простудных хвороб и подобных им бед
Помогает, любезнейший, сладкий шербет*.
Если ж сердце болит и тоскует душа,
Ты вином замени ужин, завтрак, обед.

*Шербет (персидск. «шарбат») — старинное лекарство от ангины

Прочел:»всё предначертано судьбой».
Еще прочел:»судьбу вершит любой».
Сто свитков прочитал и все-таки не понял,
Судьба ли нас ведет, ее ли — мы с тобой.

Нарушит заповедей божьих кто-то круг.
Одна, в гармонии, сфальшивит нота вдруг.
И даже трезвенник раз в жизни пьян бывает.
Ты понял, речь о чем веду? Ну то-то, друг.

О! Ты прекраснее прекрасных роз Шираза.
В сравнении с тобой алмаз — подобье страза.
Ты — свет очей, ты — уст моих прохлада…
Довольно! В трех строках я лгал четыре раза.

Познал я жен, как дерзких, так и кротких,
Смысл откровений, длинных и коротких,
Небедным будучи, я странствовал немало
И понял: счастье — после третьей стопки.

Летит тысячеустая молва:
«Болит у стихотворца голова!»
Налейте же ему стакан граненый,
И сложатся в стихи его слова.

Один из дервишей в подпитии изрек:
«Усвой, хозяин щедрый, мой урок:
Вредят нам те, кто нам всего дороже.»
Проверил я, а как проверил — слег.

При нынешней, мой друг, дороговизне
Не стоит ждать нам многого от жизни,
А потому довольствуемся малым:
Любовью шлюхи, счастьем жить в отчизне.

Как и многие, истина эта проста:
Что хорошего в чаше, коль чаша пуста?
Так наполним ее веселящим напитком,
Чтоб порадовать очи, насытить уста!

Когда б со мною ты была одна,
Когда б с тобою кубок был вина,
Тогда бы я сказал:»Хвала Аллаху
За то, что жизнь такая мне дана!»