Художник пишет то, что видит.
Он не Кассандра, но даритель
Вглубь проникающего зренья.
Черты характера из тени
Выводит он. Те, что мостят
Дороги в рай, дороги в ад…
Не знает сам порою гений,
Что сохранил для поколений.
Портрет Никиты Муравьёва.
Ему идёт двадцатый год.
Кипренский облик создаёт,
Которым явно очарован.
Черты тонки, лицо спокойно,
Все бури там, в душе его.
И хрупкость не скрывает стойкость,
А сдержанность – с огнём родство.
Волшебно многослоен взгляд.
В нём есть мечтательность и воля,
Есть благородство, блики боли
И сил недюжинный заряд.
В губ уголке улыбка мнится,
Какая тайна в ней таится,
Художнику знать не дано,
Но и она на полотно,
Как штрих истории ложится.
А юноше свобода снится
И к ней бескровный переход,
Чтоб буйства не чинил народ…
«Союз спасения» России
Уж через год он создаёт.
Чрез десять лет – восстанья взлёт,
Короткий, сбитый властной силой,
И глубина «сибирских руд»,
В каменоломне дикий труд…
Любимая жена приедет,
Презрев привычки и комфорт,
И привезёт стихи Поэта,
И в двадцать восемь лет умрёт.
Ему ж до смерти девять лет
Ещё идти по глыбам бед.
Кипренский пишет то, что видит,
Он не Кассандра, не провидец,
И всё же юноши портрет
Запечатлел и высь призванья,
И тень грядущего страданья…
И редкой личности сиянье
Нам светит через толщу лет.
