Аквилегия и анемона расцвели и украсили сад там,
где спит печаль утомленно, а любовь и презренье не спят…
Гийом Аполлинер.
Глава 1.
В маленьком городке Лимана недалеко от северной Италии жила девушка по имени Катрина. Она имела небольшой домик и сад, который разрастался с каждым годом. В саду встречались даже самые редкие цветы. Без сомнения к Катрине приходили не только пообщаться, но и поглядеть на ее удивительной красоты творения. Вскоре у Катрины стали появляться покупатели, которые умоляли продать им хотя бы один цветок. Простой народ приходил в основном за гвоздиками или фиалками, либо за васильками. Приезжие же иностранцы и знатные жители Лиманы все больше приобретали лилии, розы и пионы. Под влиянием столь быстрого успеха и востребованности в саду появилось больше экзотических цветов, за которыми Катрина специально ездила в другие города, так как в Лимане было не так много разнообразия.
Сама же Катрина была не менее прекрасна, чем ее цветы. У нее были длинные вьющиеся каштановые волосы и большие добрые голубые глаза, одного взгляда в которые было достаточно, чтобы понять, насколько чиста и светла эта двадцатилетняя девушка. Тонкие изящные руки и красивый голос.
Многие приезжие называли Лиману «Миниатюрным городом». Он действительно был таким. Маленькие, будто кукольные, домики вдоль улочек, вдоль мостовых, с геометрическими рисунками. Внешний вид улиц сразу напоминал Прагу с почти такими же милыми домиками по периметру. Сходства добавляла река, уютно разместившаяся посреди центра города. Теперь, после того, как Катрина прослыла в городке «Королевой цветов», название «Миниатюрный город» сменилось на «Город цветов».
Люди в Лимане отличались доброжелательностью и жизнерадостностью. Они всегда могли прийти на помощь, подбодрить, а если какой-то новый человек появлялся в городе, то уезжать он уже не хотел, так как сразу чувствовал себя как дома.
На главной площади Справедливости, которая отделялась от остальной части города тремя небольшими мостами по окружности площади, возвышался замок правителя Лиманы – графа Корнелиуса, славившегося своей безграничной добротой и щедростью. Теперь он был одним из наиболее уважаемых губернаторов. Этот титул пожаловала ему королева из ближайшего королевства за помощь в поимке разбойников, похитивших ее маленькую дочь.
Но граф был не только одним из наиболее уважаемых губернаторов. Он был завидным женихом, к которому чуть ли не каждую неделю приезжали знакомиться мечтающие о нем девушки из самых знатных семей. В самой Лимане прекрасно знали, что на место невесты графа Корнелиуса давно уже метит городская красавица Леона, которая знала его с детского возраста и постоянно проводила в его замке свое время, не взирая на пересуды народа. Леона и сама считала, что они с графом потрясающе подходят друг другу. Даже внешне они были похожи, так что часто незнакомые люди думали, что перед ними брат и сестра. Они были даже одного возраста – двадцати пяти лет.
Самому графу Корнелиусу ко всеобщему удивлению никто не был нужен. Он ко всем своим поклонницам относился одинаково хорошо, без всякой доли предпочтения. Он приглашал их на ужины в своем замке, рассказывал интересные истории, зарождая в сердцах красавиц сладостную надежду, но совершенно не стремился остановиться на какой-нибудь девушке и назвать ее своей невестой.
Леона всегда добивалась того, чего хотела, еще с детства. И в этот раз она была уверена, что время, проведенное с Корнелиусом, не пройдет для нее даром. Она надевала самые свои шикарные платья, самые дорогие украшения, на которые только был способен ее отец – безгранично известный ювелир. Да и сама Леона, как уже было сказано, была красива. Длинные густые черные волосы и выразительные проницательные глаза на бледном молодом лице, будто вылепленном умелым скульптором. Губы бантиком и слегка вздернутый кончик носа выдавали капризную натуру. Правда, в разговоре с Корнелиусом этого никогда не было видно.
— А как ты думаешь, эти цветы действительно так прекрасны, как о них говорят? – спросила Леона, сидя на резной бархатной банкетке в покорной и скромной позе.
— Наверное. Я бы хотел купить у этой девушки несколько редких экземпляров. Если хочешь, я могу достать для тебя тоже.
— Ой, ну что ты. Не стоит.
— Странно. Я всегда думал, что девушки любят цветы.
— Да! — рьяно согласилась Леона. – Конечно, любят! Но у меня дома просто и так много всевозможных украшений, а если к ним добавить еще несколько, то, думаю, те, кто будет к нам приходить, забудет найти нас с отцом среди всего этого.
Корнелиус улыбнулся. Все это время, пока они разговаривали с Леоной, он смотрел в окно. Как ни далеко от замка была улица Катрины, но он прекрасно видел из этого окна, как в ее дом заворачивают люди и выходят из него счастливыми, так как приобрели очередной цветок.
— Ты знаешь, я пожалуй пошлю за цветами своего слугу.
Леона пожала плечами, давая понять, что мужчина вправе решать все сам.
Корнелиус подошел к стеклянному столику и позвонил в колокольчик, после чего в комнате появился крепкий дворецкий с гордо закинутой почти лысой головой, за исключением нескольких седых волос, аккуратно уложенных на макушке. Он никогда не смотрел в глаза, его скептический взгляд всегда был направлен сквозь и поверху. Часто казалось, что его узкие глаза совсем ничего не видят и поэтому он смотрит непонятно куда.
— Позовите, пожалуйста, Феликса.
Дворецкий едва заметно кивнул и удалился.
Через несколько секунд в комнату вошел сухонький человек неопределенного возраста, при взгляде на которого хотелось принести насос и закачать в него хотя бы немного воздуха, так как его сухощавость иногда даже пугала. Самому же слуге это придавало быстроту и ловкость. Некоторые принимали его за слишком прыткого старика, некоторые — за рано постаревшего мужчину, но все знали, что он самый преданный Корнелиусу человек, у которого граф нередко спрашивал совета.
— Феликс, у меня к тебе просьба. Я был бы тебе очень признателен, если бы ты сходил к… — граф на секунду задумался, — сеньорите Катрине и посмотрел на ее сад. Если тебе что-нибудь там понравится, я буду рад поставить это в гостиной.
— Как вам угодно, граф, — коротко ответил Феликс и поспешил исполнить просьбу.
Катрина в это время оформляла свой сад, который находился на первом этаже двухэтажного домика, под магазин. Она расставляла многочисленные таблички с названиями. Заботливо осматривая быстрым взглядом свои детища, Катрина слегка касалась лепестков самых любимых бутонов. Заметив где-нибудь прокравшийся сорняк, тут же ломала его стебелек ногтями, а потом уже без труда вытаскивала из земли. Катрине просто нравился этот едва слышимый хруст стебля. Как она не перебирала землю перед ее использованием в поисках корней сорняков, все же несколько, наверное, осталось.
В магазине пока никого не было, поэтому Катрина полностью погрузилась в оформление. Она не слышала, как на двери чуть звякнул колокольчик, когда в магазин вошел Феликс.
— Неосторожно погружаться в работу полностью, когда стоите спиной к входной двери, — произнес Феликс, и Катрина обернулась. – Здравствуйте.
Катрина приветливо кивнула. Феликс в миг окинул девушку опытным взглядом, что вполне ему хватило для понимания, что за человек перед ним стоит. Будто влажной кисточкой осторожно смыло с акварельного рисунка ненужное, и он теперь смотрел на зрителя во всей красе без лишних штрихов и линий.
— Так уж получается. Все забываю, когда общаюсь со своими цветами, — тут Катрина чуть нахмурилась, вглядываясь в посетителя. – А вы случайно не…
— Да-да, я Феликс, слуга графа. Он заинтересовался вашими творениями и послал меня посмотреть ваш сад, чтобы выбрать что-нибудь наиболее подходящее для его гостиной.
Катрине было приятно, что ее сад настолько радовал глаз, что сам губернатор захотел приобрести «что-нибудь». Ведь «что-нибудь» из уст столько важной особы означало полное доверие к продавцу.
— Что ж, тогда могу порекомендовать вам вот этот цветок, — Катрина подошла к ящикам на подставках и выбрала емкость с тюльпанами. – Тюльпаны долго стоят в воде и украсят любую гостиную. А если граф все-таки захочет любоваться цветами все время, то у меня есть несколько луковиц разных сортов и семена. Я знаю, у него прекрасный садик. Его можно оборудовать под оранжерею… – Катрина несколько смутилась. – Если, конечно, захотите… Есть и другие. — Катрина подставила себе стул и достала с самой верхней полки шкафа с маленькими отделениями мешочек с луковичками. — Королевская лилия. Очень красивый вид. Крупные цветки, молочного цвета, чем-то напоминают опал. У меня в саду их нет, но могу с точностью сказать, что они великолепны. Либо вот эти, — быстро сориентировалась в полках Катрина и достала из коробочки другой пакетик. – Тигровая лилия. Или, может, хризантемы? Вот эта… Хризантема. Звезда Востока. — Катрина безвозвратно ушла в свои коробки с пакетиками. – А розы? Просто чудо! Особенно вот эта. Хоть и требует тщательного ухода, но зато каков результат!
Феликс смотрел на девушку, которая не столько пыталась продать, сколько любовалась разнообразием того, чем владела. Она была в тот момент бесконечно мила, и Феликс не задумался больше ни на секунду.
— А еще граф выказал желание видеть вас в своем замке, дабы познакомиться с искусным творцом подобных чудес лично.
Катрина остолбенела и чуть не выронила все пакетики, которые набрала.
Леона в это время вкладывала в свой взгляд весь шарм, на который была способна. Она смотрела на Корнелиуса, а он все стоял у окна. Он ждал Феликса и отпускал совсем короткие ремарки, на которые и ответить-то толком не представлялось возможным.
Феликс не заставил себя ждать. Катрина шла вместе с ним. Дворецкий вошел к Корнелиусу и оповестил о молодой гостье. Девушка жадными глазами смотрела на роскошь, окружающую ее: потолки были покрыты рисунками, подобно Сикстинской капелле, большие зеркала и дорогие вазы с драгоценными камнями по всему коридору, по которому они с Феликсом прошли к комнате, где находились граф и Леона.
Корнелиус обернулся в нетерпении. Катрина вошла первой. Их глаза встретились, и больше не нужно было ничего говорить.
Корнелиус никогда не думал, что его так поразит простая девушка, которая живет на соседней улице. Ее глаза были так глубоки, они светились от радости или, может, от неожиданности, что манили еще больше. Катрина же в свою очередь не могла отвести взгляд от графа. Вся роскошь вокруг оказалась в миг незаметной, будто ее не стало. Никого не стало вокруг. Ни Лиманы, ни Феликса, ни странной девушки, сидящей в комнате – никого и ничего. И будто заиграла музыка, в которой Катрина и Корнелиус закружились в фантастическом танце среди цветов…
Леона все так же сидела на банкетке и смотрела на всю эту сцену. Ее взгляд выражал панику. Будто что-то должно было произойти, а ее не предупредили, иначе бы она предприняла все, чтобы быть готовой к сюрпризам.
Феликс стоял сзади Катрины, его узкие глазки смеялись.
— Я выполнил ваше поручение, — сказал Феликс, пройдя мимо графа и остановившись рядом с негодующей Леоной, которая уже хотела схватить эту незваную гостью-цветочницу и придушить собственными руками. Леона бросила на Феликса убийственный взгляд и снова посмотрела на Корнелиуса и Катрину.
Глава 2.
— Мои родители уже умерли, оставив мне свой дом, а мама еще и садик. Тогда это не было таким известным местом, это был просто любительский садик, где росли розы и фиалки, лишь для красоты, радовать глаз. Я любила наблюдать, как она возится с цветами, ухаживает за ними. Она даже читала им. Посадит меня, я помню, рядом с рабатками и начинает читать какую-нибудь сказку. Вы тоже любите цветы?
— Да. Красота всегда любима, — ответил Корнелиус, смотря вдохновенно на Катрину.
Они сидели на балкончике, который выходил на речку, где домов было не так много. Она разливалась здесь обширнее, и позволяла увидеть отражение луны полностью, во всей красе, с лунной дорожкой, которая мерцала при малейших колебаниях воды.
Леона попрощалась с Корнелиусом еще два часа назад, но любопытство удерживало ее в пределах замка. Она не могла спокойно уйти, пока Катрина оставалась с графом и без всяких барьеров и формальностей беседовала как с давнишним другом. Злость, любопытство и желание обратить время вспять душили Леону изнутри. Она не могла спокойно сидеть на месте. Раньше Корнелиус ни с кем, кроме нее, не сидел на балконе и не разговаривал так долго, пытаясь пересказать всю свою жизнь. Леона слышала, как на балкончике изредка раздавались смех Катрины или сам Корнелиус до такой степени увлекался рассказом о своей жизни, что переходил на более громкий и экспрессивный голос. Он уже в ролях пересказывал историю.
— И тогда он поднял над моей головой меч и сказал: «Ты! Я убью тебя!» Я набросился на него со всем своим негодованием, на которое был способен. «Ты не получишь это невинное создание!» Рядом были его товарищи и болели за своего главаря. Девочка кричала от страха, пока мы сражались посреди леса.
— И чем же все закончилось? – чуть дыша спросила Катрина, вся превратившись в слух.
— Я победил его, а девочку возвратил королеве. Именно поэтому теперь я являюсь губернатором Лиманы – это благодарность королевы.
Как же Катрине нравился Корнелиус! Она не знала, как перекрыть поток накрывших ее чувств. Ведь это был сам губернатор! Граф! А она? Простая цветочница. Если бы Катрина прочитала мысли Леоны о том, что она, простая цветочница, никак не может быть рядом с Корнелиусом, она бы ничуть не обиделась.
Сама же Леона встала за тяжелой шторой, отгораживающей балкон от комнаты, и слушала. В конце концов, она не выдержала.
— Не пора ли молодой даме домой? Уже поздно. Я ждала, ждала, чтобы пойти вместе, но чувствую, что вы так увлечены беседой, что не следите за временем.
Корнелиус посмотрел на Леону, затем на Катрину.
— Да, ты права. Пора.
Катрина встала, поклонилась графу и последовала за Леоной.
— Я все-таки принесу вам несколько луковичек королевской лилии. Вам понравится этот цветок. Всего-то нужно выделить немножко земли и вот уже перед вами чудо, которым можно любоваться с утра до вечера.
Корнелиус улыбнулся и кивнул.
— Идемте же, — поторопила Леона Катрину и потащила к выходу.
— Граф очень любезен, да? – сказала Катрина уже на улице. – Я его раньше никогда не видела. Только издалека.
Леона ничего не ответила. Она боролась с желанием сбросить Катрину с моста.
Перейдя мост, они любезно попрощались, Леона села в карету, которая уже давно ее ждала, и укатила, а Катрина перешла дорогу и скрылась за дверью своего дома, последний раз посмотрев на окна губернаторского замка.
На следующее утро Феликс вошел в спальню Корнелиуса. Граф уже проснулся и застегивал свой камзол.
— Я должен попросить у вас прощения за дерзость моего решения. Вы сказали вчера, чтобы я принес то, что хорошо было бы поставить в гостиной, но из всего сада сеньорита Катрина была наиболее подходящим цветком. Она бесконечно мила…
— Перестань, хитрый пройдоха, играть маскарад. Ты же знаешь, что всегда оказываешься прав. Да, Катрина действительно очень мила и единственное, что я должен сделать, так это отблагодарить тебя. Спасибо, — Корнелиус театрально поклонился. — Леона, правда, была не очень довольна. Ты видел ее безумные глаза? А вечером она вообще схватила Катрину в охапку и выставила с балкона, где мы сидели.
Феликс хохотнул, но закончил свой смешок деликатным кашлем.
— Не сочтите меня слишком невежливым, но мне кажется, что сеньорита Леона слишком злоупотребляет вашим обществом.
— Может быть. Но пока она спасала меня от многочисленных гостий, которые норовят записаться в мои невесты. Приходят, а тут Леона. Нет, ты не прав. Мы просто друзья. Как брат и сестра.
— Я не думаю, что сеньорита Леона такого же мнения.
Корнелиус закончил поправлять свой воротник, стоя у зеркала, и повернулся к Феликсу.
— Как?
— Великолепно. Вы куда-то собираетесь?
— Да. Я бы хотел навестить сеньориту Катрину.
Феликс снова неловко кашлянул.
— Я могу быть не правым, но мне бы не хотелось, чтобы губернатор ходил в дом цветочницы посреди бела дня без всякой охраны.
— Почему же без охраны? Я беру тебя.
Феликс промолчал, поклонился и нехотя пошел собираться.
Леона приехала в этот день совсем рано. Она уже немного успокоилась, подумав, что граф просто был рад новому знакомству, а оно само продлится не дольше, чем до следующего утра. Интерес пропадет, и все уладится.
— Сеньорита Леона! – объявил дворецкий все с таким же непробиваемым видом и удалился.
Леона кокетливо вошла в комнату и поклонилась, очаровательно улыбнувшись.
— Ты сегодня невообразимо элегантен, — сказала она, изящно заломив руки.
— Спасибо. Это именно то, что я хотел услышать, — подошел Корнелиус к Леоне и поцеловал ей ручку. – Прости, но я должен уйти. Ты можешь распоряжаться здесь как у себя дома. Я надеюсь, ты не обидишься, если я ненадолго тебя покину. Мы так часто бываем вместе, что думаю, я уже, наверное, тебе надоел, — улыбнулся Корнелиус.
— А куда ты? – спросила Леона, заподозрив неладное. Ее очарование, как ветром сдуло.
— Прогуляться.
— К цветочнице?
Корнелиус терпеливо подошел к девушке и взял ее руки в свои.
— Дорогая Леона, не стоит так меня опекать. Я прекрасно знаю, что делаю. Не ревнуй, пожалуйста. Ты навсегда останешься моим самым близким другом.
— Зато эта цветочница не хочет быть твоим другом! Она уже себе и место наметила в твоем замке. Наверняка ей тут многие украшения приглянулись, пока она к тебе шла. Она же простая девчонка! Зачем она тебе сдалась?! Этот старый дурак, Феликс, крутит тобой, как хочет, а ты уши развесил!
Корнелиус сердито посмотрел на Леону, но его слова были сказаны размеренно и спокойно.
— Прошу тебя впредь не оскорблять ни меня, ни Феликса, ни кого бы то ни было еще из тех, кого я знаю и уважаю. Надеюсь, ты будешь в более хорошем настроении, когда я вернусь, — Корнелиус сделал два шага и снова посмотрел на Леону. – Хотя по мне было бы лучше, если я тебя сегодня больше не увижу… Феликс, ты готов?
Леона была уязвлена до глубины души. Она в ярости сжала кулаки, а ее взгляд был похож на пламя, которое вот-вот проглотит всех и вся.
Корнелиус ушел! Ушел к ЦВЕТОЧНИЦЕ!!! А она – дочь самого известного ювелира, которую он знает уже несколько лет, стоит посреди комнаты одна! Красавица, умница! И он еще не желает ее видеть! Какой кошмар! Какой позор!
— Ничего… Я помогу тебе. И себе, — говорила Леона, беря с собой накидку, которую успела снять. – И эта цветочница тут же забудет о тебе…
В это время Корнелиус уже вышел из замка с Феликсом и направился по мосту к дому Катрины. Последняя уже открыла свой магазин и в него частенько заходили люди за луковичками, семенами и цветами для букетов на стол.
Корнелиус без всяких церемоний и торжественных процессий вошел следом за очередным покупателем, тут же направившимся к заветным вазам.
— Здравствуйте, Катрина, — произнес Корнелиус, и девушка подняла глаза на графа. – Сегодня прекрасное утро! И вы сегодня прекрасны!
Удивлению ее не было предела. Радость в ее глазах не ускользнула от взгляда Феликса.
— Губернатор! – выдохнула Катрина и бросила взгляд в висящее слева от прилавка зеркало, чтобы удостовериться, что она выглядит достойно.
— Я и не думал, что ваш магазин настолько богат, — осмотрелся граф, а тот покупатель, что вошел перед Корнелиусом, даже осел от неожиданности, когда увидел своего правителя рядом.
— Да что вы. Это еще не предел моих мечтаний.
— А каков же ваш предел?
— Мой предел? – Катрина призадумалась на несколько секунд и улыбнулась. – Большой сад или оранжерея, куда приезжал бы весь высший свет, чтобы только полюбоваться на мои цветы. А некоторых видов ни у кого бы не было, кроме меня.
— Я могу исполнить вашу мечту, — сказал Корнелиус.
Феликс посмотрел на него, ожидая, что сейчас выкинет его господин.
— Я пришел, чтобы лично попросить вас быть моей личной Королевой цветов. Я выделю вам место для будущей оранжереи в своем замке, и высший свет не заставит себя ждать, так как там он не редкость.
Покупатель стоял с открытым ртом. Потом вдруг опомнился, выбежал на улицу и громко стал оповещать жителей Лиманы: «Катрина будет Королевой цветов нашего губернатора! Катрина теперь садовница графа Корнелиуса!»
— Какие смешные жители у нас в Лимане, — усмехнулся негромко Феликс.
— Так вы согласны, Катрина? – граф подошел к девушке и взял ее руки в свои, с надеждой глядя в ее глаза.
Катрина неловко себя чувствовала, но в то же время она была невообразимо счастлива в тот момент, когда граф Корнелиус так нежно держал ее за руки.
— Да, — выдохнула радостно Катрина. – Да, я согласна! Да!
— Вот и отлично. Я приготовлю все к вашему переезду, так как жить вы тоже будете в замке, иначе как же. Сегодня вечером вы уже будете нашей «придворной дамой».
Катрина улыбнулась.
— Я пришлю к вам в дом своих слуг. Они все перенесут в замок, в вашу новую комнату.
— О, это просто великолепно! – воскликнула Катрина, вне себя от счастья.
Корнелиус выполнил обещание. Многочисленные коробки то и дело уплывали в замок. Слуги, которых он прислал, очень доброжелательно отнеслись к Катрине и периодически спрашивали ее всякие мелочи. «А вы надолго в замок?» «А будете вы скучать по своему дому?» «А как вы относитесь к кактусам?»
Тут в магазин зашел приятной наружности тучный человечек с усами и в фартуке. Ему было примерно 50 лет.
— Ты уезжаешь? – спросил мужчина у Катрины, которая только заметила его приход.
— Дядюшка Мариус! – воскликнула она от радости.
Он был братом ее отца, и они прекрасно ладили, так как дядя был добрым и мягким человеком, несмотря на свою профессию. Теперь дядюшка Мариус заменил Катрине отца. Он владел соседним магазинчиком с мясом. Катрину всегда удивляла его странная натура: Мариус тоже любил цветы, но почему-то возился с мясом.
— Нет, я просто меняю местоположение своего садика. Губернатор пригласил меня к себе. Он сказал, что я буду его «Королевой цветов». Он очень любезен. Правда. Очень-очень!
— Да что ты меня уговариваешь? Я не могу сомневаться. Невозможно, чтобы тебе понравился, можно сказать, плохой человек. Но, как я вижу, не только понравился, — улыбнулся очень доброй улыбкой дядюшка Мариус.
Катрина засмущалась и продолжила складывать пакетики с семенами и луковичками.
К вечеру Катрина уже осматривала свою новую комнату, как и сказал Корнелиус. Она не верила своим глазам. Еще вчера она просто продавала цветы, а теперь она стояла посреди красивейшей спальни, а ее окна выходили как раз на то место, где Корнелиус планировал устроить оранжерею. Это был небольшой садик со скамейкой среди зелени, которая закрывала практически всю эту небольшую площадку от посторонних глаз.
— Тебе нравится? – спросил Корнелиус, войдя в комнату.
— Конечно! Это потрясающе! – чуть дыша от восторга проговорила Катрина.
— Как мило, — вошла Леона, ехидно оглядывая Катрину с ног до головы. – Я право не знала, что мы сдаем комнаты.
— Я, — уточнил так же ехидно Корнелиус, — я сдаю комнаты.
Леона стерпела это и не переставала расхаживать по комнате, будто хозяйка.
— Леона, я могу с тобой поговорить?
Она повернулась к Корнелиусу, с вызовом глядя на него, а граф взял ее под руку и повел в коридор.
Катрина молча подошла к своим самым драгоценным пакетикам с луковичками, которые не дала отнести в тот садик, и с виноватым видом стала их перебирать. Среди них была и королевская лилия, которую она предлагала Феликсу.
— Дорогая моя Леона, если тебе не трудно, постарайся все-таки выполнять иногда просьбы старого друга. Я, кажется, попросил тебя быть менее щепетильной и вообще сегодня больше у меня не появляться. Извини за эту грубость, но ты вела себя сейчас еще хуже. Что это было?! Зависть? Ревность? Плохое настроение? Что?
Леона сверлила Корнелиуса взглядом и молчала.
— Феликс был прав, ты слишком злоупотребляешь моим обществом. Я имею полное право распоряжаться в своем доме, как считаю нужным. Ты не можешь так разговаривать с моими гостями. Мы давно знакомы, я знаю тебя. Ты милый обаятельный человек, но в последние дни ты ведешь себя совершенно бесцеремонно. Я не твоя собственность, прошу не думать так. Леона, я очень тебя люблю, как сестру, как друга, но даже у братьев есть терпение, которое может иссякнуть. Прости, что не мог сказать тебе этого раньше, но на меня и так косо смотрят, когда видят в твоем обществе. Ты мой давний друг, но я не могу все время заниматься только тобой. Я имею право быть с другими! Пойми это!
— Только не надо читать мне нотации, как маленькому ребенку. Ты не понимаешь. Эта цветочница…
— Хватит! Хватит учить меня! Я взрослый человек, чтобы самому принимать решения. Эта, как ты говоришь, «цветочница», прекрасный светлый человек. Постарайся это увидеть.
Корнелиус развернулся, дав понять, что разговор окончен.
— Корнель! – позвала Леона, и граф обернулся. – Не нужно вспоминать о моей матери, когда я веду себя странно. Это невежливо.
Последнее слово осталось за Леоной, и она гордо ушла, все еще снедаемая злостью.
— Граф, я вовсе не хочу мешать вам и…
— Все в порядке. Леона просто ревнует меня. Она так привыкла к тому, что я все время с ней, что забыла о существовании других людей, которые могут мне понравиться больше.
Катрина слегка покраснела, опустив глаза.
— Не буду тебе мешать. Располагайся и чувствуй себя, как дома, — сказал Корнелиус и вышел из комнаты.
Катрина снова стала осматривать свою новую комнату. Она не могла поверить, что губернатор просто взял и перевез ее к себе в замок. Не боясь никаких сплетен, ни пересудов, ни чего бы то ни было еще. Может, это любовь с первого взгляда? Просто посмотрели друг на друга, и ёкнуло сердце. Единственное, правда, что омрачало мысли, это сеньорита Леона, которая показалась не очень дружелюбно настроенной. Но если все-таки Катрина будет мешать давно сложившимся отношениям графа и этой девушки, то она непременно вернется в свой прежний дом. Катрина твердо решила это.
Оранжереей занялись на следующее же утро. Граф приказал сделать все, чтобы она была по душе не только ему, но и истинной хозяйке.
Которая пока еще спала.
На новом месте обычно спится не очень хорошо, но Катрине это совсем не помешало. Она прекрасно провела ночь, тем более подушки были намного мягче, чем в ее доме, а одеяло обволакивало, как мыльная пена. Девушка проснулась с улыбкой на губах. Она давно так не высыпалась.
— Ты, я вижу, любишь поспать, — заметила Леона, которая оказалась у ее двери, когда Катрина вышла из своей комнаты. – Не думаю, что это продлится долго. У Корнеля много тут побывало народа, и никто не задерживался дольше, чем я. Так что не стоит строить планы и праздновать победу. Из грязи в князи? Ха-ха! Не выйдет!
И Леона картинно удалилась: весь ее вид показывал, что она чувствует себя в замке полноправной хозяйкой.
— Не нужно воспринимать ее всерьез, — раздался голос сзади, и Катрина обернулась. Это был Феликс. Он смотрел вслед Леоны усталым взглядом и курил трубку. – Как хорошо, что граф так добр. Он не только разрешает мне курить в замке, но еще и терпит эту фурию. Можете сообщить ему эту печальную новость: сеньорита Леона страшно ревнует.
— Меня?
— Но ведь не без причины? Перестаньте смущаться, сеньорита, — успокоил девушку Феликс, прикоснувшись к ее плечу. – Вы мне очень нравитесь, и я буду счастлив, если эта бестия поймет, наконец, ненужность своих посещений.
— Сеньор…
— Вы что, серьезно? Называйте меня Феликс. Надеюсь, что мы станем хорошими друзьями, ибо вы необычайно милое создание.
— Благодарю вас, Феликс. Я тоже буду этому рада.
— Ладно. Не буду больше вам докучать, а то совсем заболтал. Идите лучше позавтракайте и посмотрите на свой будущий сад. Там действительно великолепно.
Феликс ушел, насвистывая какую-то забавную песенку.
Было очень солнечно, даже жарко.
Корнелиус встретил Катрину широкой улыбкой. Он стоял в будущей оранжерее и руководил. Леона была рядом, держа над головой изящный зонтик бело-персикового цвета с мелким узором. Ее губы сжались при появлении Катрины, а руки вцепились в рукоятку так, что хрупкий дамский аксессуар вот-вот должен был хрустнуть.
Граф пошел навстречу Катрине.
— Как тебе это все? – обвел рукой Корнелиус, демонстрируя работу слуг.
— О, это будет просто волшебно! – по-детски улыбнулась Катрина. В ее глазах уже нарисовалась законченная картина оранжереи.
— Волшебно, значит… — задумалась на секунду Леона. — А перемена обстановки никак не отразится на цветах?
— Леона! – сердито посмотрел на нее Корнелиус.
— Почти нет, — вежливо ответила Катрина.
— Поистине терпеливый человек, — качнул головой Феликс, стоя у окна, которое как раз выходило в садик. Слуга видел, как троица разговаривает, и бесконечно удивлялся этой ненаглядной цветочнице, которая так безмятежно себя вела. – Похожа на меня.
Глава 3.
Каждый день Корнелиус практически все время проводил с Катриной. Он будто совсем забыл о том, что существует такая девушка, как Леона. Он, кажется, забыл и о том, что есть такое имя. Он рассказывал Катрине о своей жизни, о том, что с ним было до становления губернатором. О своих родителях, которые были очень уважаемыми людьми, о своей некогда имевшей место быть бедности и даже о своей первой любви, которая приключилась в детстве.
— Это было просто чистое светлое чувство, как бабочка – милое драгоценное, но быстро умершее создание. Может, даже это была и не любовь вовсе. Не знаю…
— Когда любовь, тогда знаешь, — сказала Катрина.
— Да, наверное. Значит… — пожал плечами Корнелиус.
Они оба замолчали. В этой красноречивой тишине лишь изредка слышно было, как плещется вода под окнами замка, или какая-то птица махнет широким крылом в ночи, закрыв на секунду луну.
Оранжерея уже была готова. Катрина полностью сроднилась с ней. Там было неимоверно красиво. И просторно. В ее бывшем магазине было недостаточно места, и Катрина выжимала из него, что могла, но здесь… Огромное количество земли и рабаток самых разных форм и размеров… Здесь она решилась посадить свои те самые редкие и любимые луковички, что держала на верхних полках, а при переезде хранила при себе. Первым делом она, конечно, посадила королевскую лилию, которую так давно хотела вырастить. Она не была таким уж редким цветком, но все же считалась Катриной безумно красивой.
Леона окончательно сошла с ума. Она постоянно искала момент, чтобы уязвить Катрину или уличить ее в каком-нибудь поступке вроде воровства. Корнелиус долго терпел, надеясь еще, что эта ревность пройдет, но все же не вытерпел до конца.
— Леона, я хочу, чтобы ты ушла, — сказал он девушке в отсутствие Катрины.
Леона бросила на него острый взгляд.
— Что?! Ты вот так хочешь меня выставить? Вот так вот раз и всё? Спасибо большое, ничего не скажешь.
— Ты слишком эгоистично себя ведешь. Я тебе не принадлежу, и мне вообще надоело читать тебе нотации как маленькому ребенку. Если ты не можешь смириться с Катриной, то тебе придется смириться с тем, что это могу я. А я тебя не задерживаю.
— Она..!
— Нет! Я не позволю тебе вновь говорить о ней плохо! Замолчи и уходи. Больше терпения у меня нет.
— Ты боишься за нее что ли?
Корнелиус посмотрел на Леону.
— Ты боишься, что все-таки я такая же, как моя мать. Да, наверняка. Иначе бы ты не дрожал как осиновый лист, — голос был злой и тихий.
Корнелиус с горечью смотрел на лишившуюся ума подругу.
— Не бойся. Ты же знаешь, как я тебя люблю. Я не ведьма, я нормальная девушка, желающая своему близкому другу добра. Понимаешь? – Леона подошла совсем близко к графу и пристально посмотрела в его глаза. Ее голос преобразился в нежный. — Моя мама просто не умела пользоваться своим даром на пользу. Она не расчитала свои силы. И поэтому люди ее не поняли, — пальчик Леоны провел по щеке Корнелиуса. – Как и ты меня сейчас не понимаешь… Жаль… — пожала она оголенным из-за платья с декольте плечом и отошла от Корнелиуса.
— Значит, ты тоже ведешь себя неправильно, — сказал он и ушел, оставив Леону в своих мыслях, которые рождали коварный план все быстрей и быстрей.
К вечеру Леона уехала. Она попрощалась с Корнелиусом, сказав ему напоследок, что он все-таки образумится, и укатила в своей карете.
Корнелиус вздохнул свободно. Он впервые пошел в оранжерею к Катрине, не опасаясь того, что Леона может вынырнуть из-за угла. Феликс поздравил его с проявлением здравого смысла первым.
Катрина в это время все ухаживала за цветами.
— Может, тебе не стоит самой это делать? – подошел Корнелиус. – Я могу поручить грязную работу своим слугам, а ты будешь руководить.
— Не нужно. Я слишком люблю заниматься этим сама, чтобы поручать это кому-то другому. Мне без этого будет просто нечем заняться.
— Завтра некоторые вельможи приедут посмотреть твой сад. Я сказал, что ты очень известная и уважаемая, и что нигде больше они не смогут увидеть такого разнообразия и красоты, как в моей оранжерее.
Катрина слегка испугалась.
— Но… у меня же ничего не готово!
— Ты слишком требовательна к себе, — засмеялся Корнелиус. – У тебя прекрасный сад. Это просто рай! Оглянись вокруг. А если твои лилии недостаточно высоки, то это уже не так страшно. Эти люди все равно ничего в цветах не понимают, им главное зрелище. Оно у тебя есть. А сейчас прошу, закончи, наконец, свою работу и поговори со мной. Я ничего о тебе не знаю. О себе я уже все тебе рассказал.
— Да мне и рассказывать-то особо нечего. Мои родители умерли, оставили мне дом, а мама – садик, который я потом преобразила. Если так подумать, то сеньорита Леона была права – я совершенно не вяжусь ни с тобой, ни с твоими знакомыми.
— Она тоже не вязалась. Мы друзья, просто давнишние друзья, которые хорошо друг друга знают. Но, как видишь, все-таки есть у нас с ней несоответствия… Я доволен, что она ушла.
Катрина посмотрела на Корнелиуса, думая, говорить или нет.
— Я, честно говоря, тоже.
И они, засмеявшись, пошли в замок.
Был уже вечер. Несметное количество звезд заполонило небо. Феликс не был романтиком, но все же от такого зрелища трудно было отказаться, поэтому он вдохновенно смотрел в окно. Он видел, как граф с Катриной покинули оранжерею, и улыбнулся. Леона тоже исчезла из их жизни, и ничто не могло помешать хорошему концу…
Чей-то темный силуэт мелькнул в кустах. Вроде женщина… Да, скорее всего. Но вроде уж очень узкое платье… Феликс пристально вглядывался в цветник, но ничего больше не увидел. Зелень шевелилась, скорее всего, от ветра, а силуэт – это просто домысливание воображения. И все же…
— Да нет же! Это кто-то в оранжерее! Кто-то влез в нашу оранжерею! – с некоторой растерянностью воскликнул Феликс, и бросился вниз по лестнице. – Кто-то залез в оранжерею! – сообщил он быстро графу и Катрине, которые, держась за руки, шли на балкон, и продолжил бежать.
Корнелиус посмотрел в противоположное окно, выходившее как раз на оранжерею, но никого не увидел. Он лишь заметил, что внутри что-то светится.
— Идем, надо посмотреть, что случилось, — и они с Катриной побежали за Феликсом.
А тот уже выбежал на улицу.
Леона обернулась с горящими глазами. Сзади нее полыхал огонь. Злая победоносная и безумная улыбка колыхалась среди дьявольского пламени, охватившем цветы.
Феликс бросился на Леону, пытаясь схватить ее за руки, но она оказалась сильнее, чем казалась. Она оглушила чем-то старика и вышла из оранжереи, отряхнув темную накидку.
Катрина и Корнелиус встретили ее снаружи, в ужасе глядя на происходящее.
Корнелиус взял себя в руки первым и кинулся в оранжерею за Феликсом. Он вытащил его на свежий воздух и склонился над ним.
Из оранжереи валил дым. Весь сад был охвачен пламенем. Катрина остолбенела, по ее щекам текли слезы.
Из замка выбежали слуги графа, чтобы скорее затушить пожар, но естественно было поздно.
— Ты предала меня!!! – кричал Корнелиус Леоне, но ей, кажется, было все равно. Она стояла напротив Катрины и радовалась ее горьким слезам. – Сумасшедшая! Схватите ее!
— Я сильнее тебя, запомни. Теперь ты будешь ему не нужна со своими цветочками. Которых у тебя, кстати, уже нет! Ха-ха-ха! Что ты теперь стоишь?
Феликс начал приходить в себя.
— Сад… Леона… — бормотал он.
— Да Леона я, Леона, — издевательски согласилась злодейка, стоя руки в боки, будто Циклоп над Одиссеем и его спутниками.
Убедившись, что Феликс уже почти в порядке, Корнелиус встал с колен и направился к Леоне, чтобы схватить ее, так как все слуги были заняты пожаром.
— Стой! – сказала Леона резким голосом, вытянув перед собой руку с зажатым кулаком.
Корнелиус застыл на месте, думая, что еще выкинет эта бестия.
— Знаешь, мне все-таки на несколько мгновений стало жаль все эти цветочки, — обратилась Леона к Катрине, — так что я оставлю тебе один. Новенький. Зато какой!
И Леона с размаху бросила что-то в Корнелиуса. Какая-то мерцающая пыль опустилась на его одежду.
— Что это? – спросила еле слышно Катрина, посмотрев на графа.
— Ты был не прав, когда выбрал не меня, а свою цветочницу. Вы теперь действительно будете подходить друг другу.
— Господи, да схватите же ее! – крикнул Корнелиус.
Это было последнее, что он сказал. Слуги, услышавшие его, выбежали из оранжереи и решительно направились к Леоне. Ее схватили за руки, но дело было сделано: Корнелиус неестественно вдохнул воздух в легкие, будто задыхался, и постепенно превратился в большой сиреневый цветок, который упал на землю.
— Поздравляю, — бросила Леона, без всяких препятствий со стороны остолбеневших слуг взмахнула полами плаща и, превратившись в какое-то жуткое существо, напоминающее летучую мышь, улетела.
Катрина стояла потрясенная и несчастная. Сад сгорел, а граф сейчас лежал у ее ног – но в виде цветка.
До чего же был красив этот пион, большой и пышный! Но это был всего лишь пион – цветок, который никогда не сможет заговорить, никогда не сможет посмотреть на тебя, никогда не сможет взять тебя за руку. По-человечески…
Все-таки мать Леоны сделала свое грязное дело – превратила в ведьму единственную дочь. Знал ли об этом отец Леоны или еще кто, уже не имело значения. Безумная ревность и зависть овладели девушкой полностью, и она просто превратила Корнелиуса в цветок. «Так не доставайся же ты никому!» — эта единственная мысль, наверное, стучала в ее висках, когда Леона достала из кармана этот злосчастный порошок.
Катрина медленно и обреченно опустилась на колени и бережно подняла пион, будто раненую птицу. Она взяла его двумя руками, как если бы несла в руках воду, осторожно и бережно. Катрина подняла глаза на Феликса и оцепеневших слуг, которые уже потушили пожар. Среди этого хаоса, состоявшего из дыма и разбросанных по всему саду людей в изумленных позах, стояла бедная девушка и держала пион.
Глава 4.
Знатные вельможи постучались в замок на следующее утро. Они были одеты очень аккуратно, с иголочки, немного празднично, так как давно не демонстрировали своих нарядов у губернатора, а все потому, что он редко устраивал светские рауты.
Единственное, что их немного покоробило, это нерасторопность дворецкого. Насколько он был всегда точен, строг и тверд, настолько он же был потерян, сутул и опрокинут, когда открыл гостям дверь в этот раз.
— Мы к графу Корнелиусу, — объявили они немного торжественно.
Сзади дворецкого стояла Катрина. Она имела все тот же убитый вид, а в руках все так же держала пион. Она будто хотела показать гостям, рассказать о случившемся несчастье, но не могла. Она онемела и медленно умирала. Даже лицо ее заметно побледнело, синяки под глазами указывали на то, что она не спала всю ночь. Катрина была похожа на близкого к смерти чахоточного.
Гости даже чуть отпрянули от двери, когда увидели ее.
— Кто это? – не постеснялся кто-то спросить.
— Наша цветочница. Сеньорита Катрина, — ответил дворецкий. – Простите, — еле сдерживался он, — но губернатор сейчас не может вас принять… Он… он… — дворецкий достал из кармана белоснежный платок и вытер нос, не желая показывать свою слабость. — Он заболел, — взял он себя в руки. – Простите… Он приносит тысячу извинений. Извините… В другой раз…
— Но как же… Позвольте…
— Простите, — покачал дворецкий головой, не зная, что еще сказать, и с совсем поверженным видом закрыл перед гостями дверь.
— Какая неслыханная наглость! – возмутился кто-то.
Один уехал сразу, другой еще постоял, посмотрел наверх, в губернаторские окна, остальные подождали, пошептались, но решили, что им ничего не остается, как удалиться. Вскоре у замка все опустело. Он стоял, будто небоскреб посреди печальной и гнетущей пустыни, хотя жители Лиманы по-прежнему шли на работу, гуляли и смеялись, ничего не подозревая о случившемся горе.
— Что же теперь делать? – спросил Феликс у Катрины, когда они сидели в комнате Корнелиуса на его софе. – Вот же! Я всегда знал, что у сеньориты Леоны черная душа. Да что там «душа»? Душонка у нее, вот что!
Феликс решительно встал с софы и судорожно вставил трубку обратно в рот.
— Кошмар какой-то! Мы служим самому умному, доброму и знаменитому человеку, а сами сделать ничего не можем! Мы просто не достойны служить у него! Мы не достойны вообще здесь находиться!
Катрина бесцветно смотрела в одну точку. Она ни на секунду не выпускала из рук цветок.
— Может, посадить его, а? – повернулся Феликс к ней.
— Пион?
— Да. А что? Очень мудрая мысль. Он же так завянет.
— Но надо тогда подождать. Он не будет так сразу… Его нельзя сразу в землю, у него нет корней, — тут Катрина задумалась. – Хотя… можно посоветоваться с моим дядюшкой.
— У тебя еще остались родственники?
— Да. Это мой очень хороший друг и брат папы. Дядюшка Мариус. Он владелец мясной лавки рядом со мной.
— Вряд ли он сможет помочь, — с иронией заметил Феликс.
— Нет-нет. Он всю жизнь любил цветы, но так получилось, что посвятить ее этому у него не получилось. Так что… Но он часто давал мне советы по моему саду.
Дядюшка Мариус сидел с грустным лицом и курил, задумчиво смотря перед собой. Иным могло бы показаться, что он любуется своим мясом на прилавке и думает, где бы достать еще.
— Дядюшка Мариус, мне срочно нужна ваша помощь, — влетела в лавку Катрина. Сзади нее был Феликс, недоверчиво глядя на мясника.
— Странное сочетание… — бормотал Феликс. – Мясник, любящий цветы…
Мариус посмотрел на Феликса несколько недружелюбно, но потом все же понял, что в какой-то мере тот прав, поэтому быстро смирился с этим нескрывающим подозрений человеком.
Катрина быстро рассказала все дядюшке Мариусу, скрыв, естественно, что случилось с губернатором, чтобы не шокировать.
— Мне срочно нужно посадить этот цветок. Он очень редкий, даже единственный в своем роде, но боюсь, пока я буду ждать, когда он отпустит корни, он уже погибнет, а мне нужен именно он. Чтоб он остался! Со мной остался!
Мариус странно захихикал себе в усы.
— Наконец-то мои опыты пригодились. Пошли, — позвал он Катрину и повел на чердак, оставив Феликса охранять лавку.
— Мы быстро, — бросила через плечо Катрина.
— Сомневаюсь, — проговорил негромко дядюшка Мариус, совсем заторопившись к чердаку.
Конструкция дома была такая же, как и у Катрины: Мариус и жил в нем и торговал. Жил на втором этаже, торговал на первом.
Когда они с Катриной подошли к маленькой дверце, ведущей на чердак, Мариус достал из кармана ключик и открыл им дверь.
Катрина не поверила своим глазам.
— Ох! – выдохнула она от изумления, чуть отшатнувшись назад.
Чердак был очень светлым, даже был залит безудержным солнцем. У самого окна в раме из белых квадратов, которые доставали до середины крыши, стоял небольшой ящик на ножках, а из него высились тоненькие стебли бархатцев вперемешку с каким-то стелющимся по земле тощим растением с маленькими ланцетовидными листочками.
— Так вы все-таки их выращиваете… — изумленно сказала Катрина.
— Да, — скромно отозвался дядюшка Мариус. – Но я не это хотел тебе показать. Я понял, что мое дело совсем не это. Не цветы, а, можно сказать, помощь цветам.
Он осторожно открыл сундук, стоящий справа от цветов и достал содержимое на стол у стены, который нависал как раз над сундуком. Это были многочисленные клочки бумаги, исписанные торопливой рукой, куча образцов странных жидкостей и порошков, которые уже по внешнему виду вселяли сомнение, так как некоторые покрылись даже плесенью.
— Что это? – спросила Катрина, немного поморщившись.
— Мои опыты. Некоторые, можно сказать, увенчались успехом. Правда, ненадолго… Зато последний самый-самый! Вот он! – торжественно вытащил он из этой кучи маленький пузырек с лиловой жидкостью. – Это мое последнее изобретение! Оно, можно сказать, позволяет ускорять рост корней у растений. У любых растений! Кроме, правда, ядовитых. Правда, здорово?
Его глаза горели радостью, даже восторгом. Он смотрел на этот пузырек, как на звезду на небе, которую назвали его именем. После того, как Мариус смирился с тем, что он должен все-таки отдать пузырек в руки Катрины, он протянул его медленно и осторожно. Катрина так же осторожно взяла его и пристально осмотрела.
— И что мне с ним делать?
— Надо капнуть две-три капли в землю прямо рядом с закопанным черенком стебля, и тогда это снадобье для растений сделает свое дело, — дядюшка Мариус как-то зловеще потер руки и снова захихикал в усы.
Катрина даже немного отошла. Она никогда не видела его таким.
— Хорошо, я попробую. А если не получится?
Мариус пожал плечами.
— Значит не судьба… И вообще! Ты что, сомневаешься в моих способностях? Я же проверял! Тысячу раз проверял! Посмотри на эти милые цветочки, — указал Мариус на бархатцы, — они все, можно сказать, искусственные. Они все выросли на моих глазах!.. То есть прямо у меня на глазах! Я не успевал с ними справляться! Можно сказать, мутанты! Вот как! – Мариус гордо подбоченился и выпятил нижнюю губу.
Катрина улыбнулась.
— Хорошо, — вздохнула она. — Я попробую.
Глава 5.
Дядюшка Мариус напросился посмотреть процесс действия своего зелья.
Все трое: Катрина, Феликс и Мариус столпились (именно так) вокруг небольшого горшка, в который Катрина намеревалась посадить пион. Сам горшок был установлен в трехногой черной подставке-держателе. Они стояли рядом со сгоревшей оранжереей, в саду, в той его части, что так и осталась местом для прогулок.
— Какой большой, — рассматривал Мариус цветок с большим любопытством. – Никогда таких не видел.
— Это новый вид, — проговорила бесцветно Катрина, желая быстрее покончить с этим. Она вообще хотела, чтобы весь этот кошмар закончился.
Ее руки судорожно вырыли неглубокую ямку в земле, судорожно взяли цветок и вставили конец стебля в эту ямку. Феликс одним движением присыпал ямку землей.
— Он упадет, — взмолилась Катрина, чуть не плача.
— Не упадет, — отрезал Мариус и уплотнил землю вокруг стебля, затем достал свой пузырек и отдал Катрине. – Попробуй и будешь восхвалять меня всю оставшуюся жизнь.
Катрина все такими же трясущимися руками взяла снадобье и склонилась над пионом, который уже успел подвянуть.
— И что теперь?
— Лей осторожно почти у самого стебля.
Катрина вздохнула и открыла пузырек. Едва дыша, она занесла руку с зельем над землей и медленно стала наклонять пузырек. Как только три капли коснулись и впитались в землю, Мариус остановил Катрину.
— Все, хватит, я думаю. Можно сказать, дело сделано.
— Почему вы всегда так неуверенны? – нетерпеливо спросила Катрина, закрывая пузырек и отдавая его дядюшке Мариусу. – И сколько надо ждать?
— До завтра.
— До завтра?! – воскликнула Катрина. – Но он же завянет!
— По крайней мере я всегда оставлял результаты на следующее утро. Не знаю, когда зелье подействует на самом деле. Ты что, не веришь в мое изобретение? В крайнем случае, привяжи стебель к палочке, если ты все же боишься, что он упадет.
Катрина так и сделала. Она радовалась тому, что Мариус сам это предложил, иначе бы он сильно обиделся, если бы она это сделала без его разрешения.
Дядюшка Мариус ушел в свою лавку продолжать торговлю, но сам жутко переживал. Ведь он сам предложил свою помощь, а если действительно не получится… Ведь он ставил опыты на обычных цветах, а это пион, да еще и новый вид…
— Но ведь новый вид никогда не выводится так быстро, так что меня еще должны поблагодарить за эту услугу… — пытался успокоить себя Мариус, но не мог. Он очень сильно волновался.
На следующее утро Катрина встала рано и побежала в сад, даже не одевшись в свой привычный вид, а прямо так – в ночной рубашке. Феликс уже сидел там, на складном стульчике рядом с цветком. Бутон поднялся и раскрылся больше. Палочка, кажется, была совсем не нужна.
Катрина подошла к пиону и посмотрела на Феликса.
— Ну что? Рискнем? – сказал он, вынув трубку изо рта.
Катрина прикоснулась к палочке и вынула ее из земли, пион ничуть от этого не расстроился.
— А как мы проверим?
— Попробуй тоже вынуть его из земли.
— Но как же… Это так нельзя… А вдруг…
— Нам надо узнать или как?
Феликс встал со стульчика.
— Конечно, я понимаю, что для губернатора и графа быть благополучным цветком это оскорбительно, но, по крайней мере, он останется жив. У нас будет способ вернуть его назад. Эта бестия Леона расскажет нам все, чего бы нам это ни стоило, но пока граф был в таком безнадежном состоянии, мы должны были что-то сделать – хотя бы даже и посадить его в горшок.
Катрина вздохнула и осторожно взяла двумя пальцами стебель пиона. Ей стало жарко от волнения, ее руки задрожали, но надо было проверить.
— Ой, вы уже проснулись! – вбежал в сад дядюшка Мариус, а Катрина аж вздрогнула. – Дворецкий меня пропустил, хотя его манеры никуда не годятся! Ну что там у вас?
— Пытаемся узнать, подействовало ли.
— И? что? Вперед! Что же вы медлите?
Катрина снова вздохнула, но скорее от безумного волнения, и бережно потянула стебель вверх. Казалось, пион вот-вот завопит: «Да что же это вы делаете?!», но этого естественно не произошло. Пион крепко засел в земле. Он укоренился надежно и очень быстро. Всю ночь простоявшая в земле палочка оказалась не нужна уже через пять минут после того, как Катрина увлажнила землю зельем Мариуса.
— Действует! Работает!!! ОЙ!!! – закричал в восторге дядюшка Мариус, пустившись в пляс. – Невероятно!! – тут он остановился и подскочил к Катрине. – Постой, а как ты назовешь этот вид? Он же твой, без названия нельзя.
Катрина в нерешительности посмотрела на Мариуса, затем на Феликса и, чуть подумав, ответила:
— Корнелиус…
— Корнелиус! Превосходно!!! Наш губернатор будет вне себя от радости! Цветок, названный в его честь, а! Вот же! Вот же Катрина!
Катрина хотела плакать, но почему-то засмеялась. Она вдруг разразилась хохотом, таким задорным и заразительным, что Феликс подумал, не сошла ли она с ума. Это был просто выброс эмоций, накопившихся после всего того, что устроила Леона.
— Спасибо! Спасибо большое вам, дядюшка Мариус! – кинулась Катрина на шею родственнику, затем осмотрелась. – Так… Место довольно солнечное, ветер вроде не дует… Земля хорошая, подобранная, так что…
— Не забывайте, — вмешался Феликс, и все обратили взор на него. – О Леоне. Надо ее навестить.
Катрина посмотрела на дядюшку Мариуса, который понятия не имел, о чем Феликс говорит.
— Дядя Мариус, нам нужно сейчас уйти. Простите, что так мы…
— Да ничего, все нормально! Я ж понимаю! Только прежде губернатору сообщите, а то нехорошо сначала оповещать только друзей. Все-таки в его честь назвали…
— Да-да, конечно. Но уверяю вас, он уже знает, — сказал Феликс.
— Да? Правда?
— Да, все-таки замок не такой большой. Слухи быстро распространяются, — вела Катрина дядюшку Мариуса к выходу.
— Надо же. Недаром он губернатор. Я бы так не смог.
— Вы правы, здесь надо иметь кое-какие навыки, — отвечала Катрина, лишь бы что-то говорить. Наконец, она выпроводила Мариуса и вернулась к Феликсу. – А вы знаете, где она живет?
— Да, конечно. Мы не раз с графом у нее были.
— Удивительно. Я думала, что она только у вас тут поселилась.
Леона жила на окраине Леоны, в горах. Ее аккуратный трехэтажный дом в стиле домов Лиманы стоял на утесе, у подножия которого начинался лес. Подъем на утес был выложен плиткой, окаймленной полотном свежей светло-зеленой травы. Вдалеке виднелись горы.
— А я и забыла о тебе, Феликс, — сказала Леона надменным голосом, когда гостей провели к ней в приемную.
Она как всегда была красиво одета, с оголенными округлыми красивыми плечами. Она держалась уверенно и высокомерно.
— Ничего, у всех бывают ошибки, — сказала она и пожала плечами. – Зачем пожаловали?
Катрина ничего не могла сказать, она только горящими от злости и обиды глазами смотрела на Леону, поэтому Феликс начал первым.
— Ты должна сказать нам, как вернуть графу нормальный человеческий вид.
Леона рассмеялась.
— Ну ты даешь! Ты хоть сам слышишь, что говоришь?! Ой, умора!
— Не вижу ничего смешного, — заметил Феликс.
— Может, еще скажешь, что эта цветочница тебя покорила? Ты посмотри на нее! Она же боится! Она же ничего сказать не может! Она ничего не может тебе дать!
— Она честный добрый человек.
Леона снова засмеялась.
— Ха-ха-ха! «Честный добрый человек!» Ой, не могу!.. – тут ее смех оборвался, и ее черты исказились злостью. — А разве ты… Ты был честным, когда служил сразу двоим? Когда помогал мне, а потом вдруг предал меня, предал мои ожидания! Ты теперь не получишь ни копейки из того, что я тебе обещала! Ты понял меня?! Ты понял, старый идиот?!!
Катрина не верила своим ушам. Она слушала всю эту перепалку, не пропуская ни слова, и не могла поверить в свои догадки. Она со слезами на глазах посмотрела на Феликса. Тот ссутулился, посмотрел потухшим взглядом на Леону и повернулся к Катрине, виновато опустив голову.
— Подними хоть глаза, если у тебя еще хватает на это мужества, трус! – бросила ему Леона.
Феликс посмотрел на Катрину, которая стояла, не в силах пошевелиться.
— Да. Она говорит правду… — выдохнул Феликс, и Катрина отступила на шаг назад. – Я помогал ей… Она бы вознаградила меня за все действия и слова в ее пользу. С моей помощью она должна была выйти за графа. Это была очень большая сумма. Сеньорита Леона даже показала мне этот мешочек. Там было все: титул, друзья и еще куча всего, что можно было купить за эти камни! – горячо убеждал Катрину Феликс, но после его голос снова стал обычным. – Я терпеливый человек… Такой же, как ты, Катрина… Я терпел, хотя мне это совсем было не по душе, но все же… этот мешочек…
Катрина не хотела его слушать. Ей стало тошно.
— Я уже давно не служу сеньорите. Она слишком груба и резка…
— Ха! – хмыкнула Леона.
— А потом я увидел тебя и сразу понял, что именно такая девушка достойна быть рядом с губернатором…
— Ха-ха-ха! Вот врет! – снова вмешалась Леона. – Да он просто увидел в твоем саду большие перспективы! К тому же она в дальнейшем – жена губернатора! Жена, которой ты помог в этом, а не какая-то дочка торговца, да?! Тут деньги всегда под рукой и в любое время! Я ведь права, Феликс? Не слушай эти его россказни, дурочка. Они годятся только для таких как ты, но в данном случае я тебя предостерегла, — и Леона довольная собой поудобнее устроилась на диванчике.
Феликс не выдержал и кинулся на Леону.
— Замолчишь ты или нет?! – кричал он, но стража Леоны схватила старика под руки.
— Скажи спасибо, что мой отец в очередном торговом путешествии, иначе бы он стер тебя в порошок, — сказала Леона, поправляя помятое платье. – Отпустите этого дурака и выпроводите их обоих, — заключила Леона и отвернулась к окну.
— Я до сих пор хочу помочь графу! – в сердцах крикнул Феликс Катрине, но она будто не слышала его.
Катрина подошла к Леоне и сказала:
— Пожалуйста, скажи, что надо сделать, чтобы Корнелиус вновь стал человеком?
Леона повернулась и спокойно ответила:
— Нет, не скажу. Я привыкла добиваться того, чего хочу, а если он снова станет человеком, значит, я вынуждена буду признать свое поражение. Господи! Неужели ты теперь захочешь возиться с ним?! Это же всего лишь цветок!
— Даже за цветами надо уметь ухаживать. Я буду любить его даже, если он станет крысой.
Катрина пристально посмотрела на Леону.
— Можешь сообщить о том, что это я превратила его в цветок, но от этого толку будет мало. Мой отец слишком богат, чтобы позволить его дочери гнить в тюрьме. Тем более тебе, цветочнице, пусть даже известной, вряд ли поверят.
— Твоя мать…
— Даже если поверят, я все равно ничего не скажу. Я не признаю своего поражения. Никогда, — закончила Леона, кивнула стражникам и ушла из залы.
Катрина вытерла слезы и, не став дожидаться приглашения стражников, сама направилась к выходу.
Феликса вышвырнули на улицу грубо и бесцеремонно.
Катрина побрела вниз по утесу, не дожидаясь старика, но он догнал ее.
— Катрина, верь мне, прошу. Неужели ты не помнишь, как я к тебе относился?
Катрина остановилась и развернулась к Феликсу.
— Я верю, что ты был один в оранжерее, когда ее поджигала Леона. Я верю, что она ударила тебя лишь по твоей просьбе. Я верю, что предатели никогда не становятся хорошими людьми. Вот во что я верю, — сказала твердо она и продолжила свой путь.
— Ты обижаешь меня. Я не мог так поступить с твоей оранжереей. Я никогда бы не причинил человеку подобного вреда. Я просто мягкий терпеливый человек, который…
— Хватит! Не желаю слушать это! – отмахнулась Катрина и ускорила шаг.
— Если я верну графа к человеческому облику, ты мне поверишь? – крикнул Феликс ей вслед, и Катрина остановилась.
Она повернулась к нему и внимательно посмотрела на него. Она молча согласилась и снова пошла по дороге домой.
Глава 6.
«Безумие! Как это могло быть?!
Неужели это я виновата во всем?
Как странно…
И тоскливо…
Феликс… Он ведь так долго казался… Он был добр ко мне, я не видела ни малейшего обмана в его глазах… Да, он немного ехиден, но все же…»
Катрина молча шла, уставившись себе в ноги. Феликс решил не гнаться за ней, а пойти сзади, чтобы не мешать своим и без того в тот момент противным присутствием.
Катрина думала над всем, что с ней произошло. Она не могла избавиться от мысли, что если бы не она, ничего бы такого не было. Все осталось бы как есть. Сидела бы она в своем магазинчике и продолжала свое дело, принося радость людям.
А как же она теперь поступит? После всего, что произошло… Леона не захотела раскрыть секрет, но без нее ничего не выйдет.
Как же она жестока!
— Феликс! – обернулась резко Катрина, но его почему-то сзади не оказалось. – Феликс! – закричала она громче, но ей никто не ответил. – Феликс, ты где?!
Ее сердце упало: Леона была права – он самый обыкновенный предатель. Невыносимо! Как он мог быть таким хладнокровным? Ей же только 20 лет, а он оставил ее посреди леса!
«Как я была глупа!» — и с этими мыслями Катрина бросилась через лес по тропинке к дому. Ей никто не встречался по пути. А может, она никого не видела, так как бежала слишком быстро и в голове стучала только одна мысль: «Добраться невредимой домой»?
Добраться. Добраться! Добраться!!!
Боже мой! Как это все трудно!!!
Когда Катрина шла с Феликсом, эта тропа не казалась такой длинной. Естественно: в компании время всегда летит без остановки.
Ветки били по лицу, но Катрина этого не замечала. Ей вдруг стало очень страшно. Лес был светлым, но это не добавляло оптимизма, так как она в лесу была одна. Одна посреди высоких деревьев, взмывающих куда-то высоко-высоко над головой. Где-то стучал дятел. И слишком много шороха. Будто кто-то крадется следом.
Катрина обернулась пару раз на бегу, но никого не увидела. Она продолжала бежать. Ей казалось, что эта тропа слишком длинная для такого трудного пути. Она тысячу раз благодарила за то, что хорошая зрительная память никогда ее не подводила. Она прекрасно помнила, как они с Феликсом шли к Леоне. Ответвлений от главной дорожки было мало. Они были не слишком заметны – видимо, не так часто проходимые.
Наверняка от Леоны был более целесообразный путь, которым обычно добираются вельможи, наведывающиеся к ней в гости. И наверняка большая, широкая дорога, ничуть не страшная…
А зачем они с Феликсом пошли по этой дьявольской тропинке?
«Короче?.. – мелькнуло в голове у Катрины. – Да, кажется, поэтому…»
Катрина вдруг упала. Она слегка подвернула ногу, но встала и пошла дальше уже пешком.
Катрина снова обернулась – опять никого.
Ей казалось, что вот-вот из-за дерева вынырнет дикое животное (хотя она прекрасно знала, что в Лимане такие встречаются редко или не встречаются вообще) и нападет на нее.
Или Феликс. С разъяренным лицом, как тогда, у Леоны. Как он на нее набросился и потянулся костлявыми руками к ее шее!
«Это же смешно!» — подумала Катрина и усмехнулась.
Стало темнеть. Катрина посмотрела наверх и увидела тучи, постепенно скрывающие солнце. Должен был начаться дождь. Девушка вздохнула, потерла лодыжку и пошла быстрее.
Дождь постепенно стал накрапывать, а вскоре уже сорвался совсем.
«Добраться!..»
Катрина промокла, ее прическа растрепалась, но вот она увидела впереди свет. Наконец-то! Это Лимана!
Она подобрала юбку и побежала. Да, это была Лимана! Когда Катрина вышла на дорогу, она рухнула на мостовую не в силах больше идти.
— Вам помочь, сеньорита? – подъехал на телеге какой-то мужчина и стал вглядываться в Катрину.
Она подняла на него усталое, мокрое и грязное лицо.
Мужчина слез с телеги и помог Катрине забраться в нее. Лошадь сочувственно повернула голову и посмотрела на девушку.
Катрина пробормотала, куда ей надо, чем явно удивила своего спасителя, но все же ее желание исполнили.
— Что-то молчит наш правитель в последнее время, — произнес на прощание мужчина. – Вряд ли он тебя примет.
Катрина поблагодарила за помощь и побрела в замок. Дворецкий ее еле узнал.
Пион потянулся к ней, когда Катрина прошла мимо, не видя ничего перед собой. Она только хотела поскорее лечь в постель.
Дворецкий принес ей горячего бульона и оставил Катрину одну. Она медленно стала кушать.
Уже было темно. Подступала ночь. В большое окно в комнате заглядывали звезды. Дождь уже закончился, было просто сыро.
Вдруг Катрина услышала какой-то шум. Она сначала не обратила внимания, но шум повторился.
Катрина встала с кровати и подошла к окну. Внизу кто-то бегал, суетился, и притом в сгоревшей оранжерее.
Это был Феликс.
Катрина со злостью посмотрела на него и схватила халат. Она накинула его поверх ночной рубашки, пока бежала вниз, в сад.
— Что ты здесь делаешь? – прокричала она, когда вбежала в сад. Ее глаза никогда еще не были такими ненавистными.
И тут она увидела ужасную картину: Феликс вытащил из горшка пион. Теперь комок из земли и корней во главе с шикарным и ничего не понимающим бутоном валялся на дорожке между рабатками.
— Что ты с ним сделал?! Господи! – Катрина схватилась за голову и побежала было к цветку, но Феликс остановил ее странной фразой.
— Надо его пересадить!
— Что?! – Катрина не верила своим ушам, она не хотела верить подобной наглости.
— Надо его пересадить, только так мы вернем его к жизни, — твердо сказал Феликс, посмотрев на Катрину блестящими в темноте глазами.
Он возился с землей. Немного суетливо, но вроде правильно. За то время, что Катрина провела в графском саду, Феликс много чего успел запомнить. Немного неряшливо у него выходили все эти манипуляции, но для новичка было нормально.
— Зачем?! Боже мой, зачем?! Я сойду с ума!
— Не сойдешь. Я вернулся к Леоне.
— Что ты с ней сделал?
— Ничего.
— Но…
— Она не такая хорошая ученица своей матери. Она не настоящая ведьма. Леона плохо знает это ремесло, — ухмыльнулся Феликс и достал что-то из кармана. – Вот, — протянул он пожелтевший сложенный вчетверо листок толстой бумаги Катрине.
Она развернула его, и на землю просыпался тот золотистый порошок, который Леона бросила в Корнелиуса. На самом листке было написано несколько строк, но на каком-то странном языке, который понять было невозможно.
— Что здесь написано? – спросила Катрина у Феликса, протянув листок.
— Там написано, что без любви этот порошок действует не так. Тем более на людей.
— Я не понимаю.
— Ее мать зря преследовали, она была ведьма, но не такая, как все думали. Она помогала, а не наоборот. Леона, видимо, не очень разобралась в этом языке из маминой книжки, поэтому все поняла по-другому. Она не знала, что эта книга безобидна, если оказывается в таких руках, как у ее матери. Но… ты видишь, что получилось.
— Так надо ее выбросить! Книгу!
— А ты думаешь, что я этого не сделал? Более того, я сжег ее в лесу. Я был уверен, что ты доберешься нормально, так что приступил к делу, — Феликс отряхнул руки и поднялся. Земля в рабатке была готова. – Ты же сказала, что поверишь мне, если я верну графа к человеческому облику. Лучшее время нагрянуть с обыском было как раз тогда, когда все подумали, что я уже ушел.
Катрина нахмурилась и недоверчиво смотрела на старика.
— Но зачем доброму человеку кого-то превращать в цветы?
— А почему ты решила, что этот кто-то у доброго человека должен быть обязательно человек? Совсем не исключено, что мать Леоны так облагораживала камни… Помоги мне лучше. Я, конечно, помню, как ты это делала, но твои руки более привычны для цветов.
Катрина все еще с сомнением опустилась на колени и осмотрела работу Феликса. Земля была действительно готова. Феликс наверняка взял оставшиеся у Катрины удобрения.
— Сейчас для пересадки пиона слишком неподходящее время… — проговорила Катрина.
— Это не пион, это губернатор, — отрезал Феликс, все еще стоя над девушкой.
Катрина вздохнула и в нерешительности вырыла яму в готовой почве, затем она осторожно взяла пион в руки.
— Боже! Ты же совсем лишил его корней!
Феликс испуганно наклонился ближе, рассматривая пион.
— Ничего, я бы тоже, наверное… Меньше, конечно, было бы потерь. Ай, ладно, они все равно мелкие. Главный цел и хорошо.
Феликс нервно вздохнул, немного успокоившись.
Катрина осторожно убрала все ненужное и вставила растение в вырытую яму. Вдруг она почему-то взяла и внимательно всмотрелась в цветок.
— Что такое?
— Я бы хотела оставить вид этого пиона. Ведь он новый. Как профессиональный цветовод я не могу себе позволить пропасть новому открытию.
И Катрина осторожно отщепила ногтем один недавно ответвившийся стебелек с корнем.
— А ты не боишься, что мы лишим графа руки?
— Нет. Это новый побег, так что все в порядке.
Через три минуты все было закончено. Цветок был пересажен.
— И что теперь? – спросила Катрина.
— Надо ждать.
— Опять это страшное слово!
— Да, без него никак.
Глава 7.
Как Катрина ни старалась высидеть всю ночь, у нее это не получилось. Она заснула прямо на стуле напротив рабатки с пионом. Феликс уговорил Катрину подняться в свою комнату и лечь спать нормально, как все люди.
Сам он тоже через некоторое время побрел к себе.
Утро выдалось солнечным. Именно яркие лучи разбудили Катрину. Они коснулись ее щеки и постепенно подползли к векам. Катрина проснулась и открыла глаза. Тут она вспомнила все, что было вчера, и вскочила с постели. Она подбежала к окну, но ничего не разглядела спросонья, схватила халат и помчалась в оранжерею.
Корнелиус непонимающе стоял на земле рядом с тем отростком, который Катрина посадила вчера.
Катрина в оцепенении наблюдала, как ноги графа появляются из стебля, будто раздваиваясь из него. Толстого стебля, который неимоверно вырос за ночь. Само превращение началось с бутона.
— Боже! – прошептала Катрина.
Корнелиус посмотрел на нее. Они не могли больше вымолвить и слова.
Феликса тоже разбудило солнце, и он уже подходил к оранжерее.
— Граф!
— Корнелиус… — прошептала, не веря своим глазам Катрина.
— Спасибо… Прости, что так себя вел, — сказал Корнелиус.
— Как? – чуть дыша произнесла Катрина.
— Не сказал сразу, что люблю тебя.
Катрина улыбнулась сквозь слезы, которые вылились наружу – их слишком долго сдерживала тишина.
— Давайте я вам помогу, — подошел Феликс к графу и дал ему руку.
— Господи! Это ужасно! – сказал последний. – А Леона? – вспомнил он, поправляя камзол.
— С ней все в порядке. Она дома. Она не знает, что я украл у нее книгу, не знает, что вы снова человек.
— Но ведь узнает. Надо что-то предпринять.
Граф подошел к Катрине и посмотрел в ее глаза.
Феликс тактично ушел сообщать радостную новость.
Корнелиус прикоснулся пальцами к подбородку девушки.
— Прощаешь?
— Да. Да! – радостно воскликнула Катрина, и они обнялись.
— Спасибо, что спасла меня.
— Мы спасали тебя все. Даже дядюшка Мариус, который даже не знал, что именно спасает.
— Теперь надо спасти Леону.
— От кого?
— От самой себя.
Первым делом Корнелиус привел себя в порядок. Затем его слуги устроили праздничный стол. Катрина сидела рядом с губернатором.
Корнелиус настоял, чтобы она пригласила и дядюшку Мариуса, который обезумел от радости, когда услышал, что Катрина поручает ему свой дом под лабораторию.
— Я должен всем вам сообщить одну важную новость, — сказал Корнелиус.
На радостях он посадил за свой стол всех слуг и помощников в его замке.
Все замолчали и стали ждать.
— Катрина — моя будущая жена и ваша хозяйка.
Все обрадовались и зааплодировали.
— Эта роль ей не в новинку, — сказал Феликс. – Пока вы были… цветком, Катрина все взяла на себя. Правда, это не касается управления государством, но все-таки она справилась.
Корнелиус улыбнулся.
Все снова подняли бокалы и выпили теперь уже за жениха и невесту.
Снаружи послышался шум. Сначала на него не обращали внимания из-за незначительности, но теперь этот шум резал слух. Многочисленные люди наперебой кричали что-то под окнами.
— Что там происходит? – поднялся Корнелиус и подошел к окну. – Как хорошо все-таки было сидеть на солнышке и просто жить… Это народ. Чем-то недоволен.
Катрина тоже подошла к окну.
— Вер-ните графа! Вер-ните графа! Вер-ните графа! Мо-шен-ни-ки! Мо-шен-ни-ки! – кричали люди, стоя перед окнами замка. Людей было много. Вся площадь Справедливости была наводнена народом, мостики тоже были отчасти заняты.
— Господи! Они сломают дверь! – спохватился дворецкий и побежал вниз, за ним на помощь поспешили два стражника.
— Да… — протянул Корнелиус. — Давно такого не было… Я выйду на балкон.
Корнелиус исполнил сказанное, и народ немного затих.
— Что происходит?! – громко спросил граф, смотря вниз.
— Нам сообщили, что губернатора больше нет! – ответил также громко один из толпы, пытаясь донести слова до балкона.
— Что значит «нет»?!
— Нам сказали, что его убили, и больше некому управлять Лиманой!
— Кажется, я знаю, откуда ветер дует… Леона постаралась… — сказал негромко Корнелиус Катрине. — Как видите, я перед вами!
Катрина уже вышла на балкон и взяла графа за руку, немного волнуясь.
— Это она! Она!!! – взорвалась толпа, и граф услышал, как некоторые стали долбить ворота.
— Тихо! – крикнул повелительным тоном Корнелиус. – Это Катрина! Неужели вы не узнали ее?
— Она убила графа! Она должна быть наказана! – закричали многие.
— Она никого не убивала! Я – граф Корнелиус! Я – ваш губернатор и правитель Лиманы! А Катрина моя будущая жена! Прекратите это бессмысленное собрание и расходитесь! А в честь нашей помолвки объявляю сегодня праздничный день, и пусть всем выдадут зарплату заранее! И пусть все идут домой и празднуют с семьей этот счастливый день!
— А! – кто-то с истошной злостью воскликнул в толпе. Несколько людей расступились. Какая-то женщина в черном плаще с капюшоном стояла среди обычных людей, сжимая кулаки.
— Это сеньорита Леона! – узнал ее кто-то, а другой подхватил юношеским голосом:
– Так это ее гонец разослал такую весть по городу! Я у него спрашивал!
Леона посмотрела на графа и Катрину, затем увидела, что люди приближаются к ней.
— Зачем вы нам соврали? Вы бесчестная! – выкрикнул кто-то, и толпа стала наступать на Леону.
— Да вы тупицы! Он был цветком! А Катрина ведьма! Она ведьма, а вы ее слушаете!
— Это вы ведьма, ваше святейшество, — язвительно произнес Феликс, чтобы его услышали все. Он вышел на улицу и встал рядом с двумя стражниками. Основная часть толпы уже переместилась ближе к Леоне, некоторые радостно побежали за зарплатой.
Леона бросила на Феликса уничтожающий взгляд.
— Ах это ты! – прошипела она. – Это ты украл у меня книгу! – она было бросилась в сторону Феликса, но толпа не дала ей пройти. Она вдруг разозлилась и стала кричать Леоне. Слова слились в гам, ничего нельзя было разобрать, но, видимо, ничего хорошего они не говорили.
Леона все отступала и отступала, крича людям, какие они безмозглые, но, в конце концов, она бросилась бежать. Многие побежали за ней все с теми же криками. Вскоре это шествие скрылось из виду Корнелиуса и Катрины.
— Теперь она точно не вернется сюда, — сказал граф.
— Надеюсь. Да и думаю, ее папа все-таки займется ее воспитанием.
Глава 8.
— Вы дадите мне еще один шанс? – спросил Феликс у Катрины.
Она посмотрела на него счастливыми добрыми глазами.
— Я не вижу причины, по которой я вообще должна на тебя обижаться.
Феликс улыбнулся в ответ как раз в тот момент, когда в комнату зашел Корнелиус. Он подошел к Катрине, поцеловал и взял за руку.
— Нам пора, — сказал он негромко. – Боже, как же ты красива!
Это было действительно так. На Катрине было безумной красоты свадебное платье, украшенное белыми цветами от плеч и до талии.
Катрина с Корнелиусом вошли в главную залу, где происходило пиршество по поводу свадьбы.
Посреди залы стоял огромных размеров стол, конца которому не было видно. Огромное количество людей сидели за ним и праздновали свадьбу губернатора и его избранницы.
Корнелиус сказал, что каждый житель Лиманы может прийти в замок и каждый сможет поздравить жениха и невесту, после чего полакомиться чем-нибудь вкусным и выпить за здоровье молодоженов.
Дядюшка Мариус был, по его виду, самым счастливым: ему достался домик Катрины, а еще губернатор сам поблагодарил его за помощь перед свадьбой. Много ли надо человеку?
Феликс в очередной раз курил трубку и задумчиво смотрел в окно. Пион неимоверно быстро расцвел, его огромный бутон сразу бросался в глаза, как только взгляд опускался к оранжерее.
— Скоро у нас будет много губернаторов, — проговорил Феликс, смотря на цветок, и улыбнулся.
Апрель – март 2007
