Утро нового дня
Родившись, первый луч мне постучит в окно
И с нежностью щеки нечаянно коснется,
В столь ранний час хочу узнать лишь об одном:
Чем удивит мой календарь сегодня солнце?
Иль одиночеством, тревогой, суетой,
С которыми пойду по брошенной пустыне,
А след, оставленный, почувствую спиной –
Как без любви моей он одиноко стынет.
Иль вдохновением и смелою волной,
Пусть унесет воспоминанья старых книжек…
В зеленый лес, чтоб насладиться тишиной,
Я убегу и упаду в траву, увижу…
Волшебный сон, как позабытое кино,
Он романтичен, мил, согреет, словно солнце,
Как утра первый луч, стучащийся в окно,
Как нежность, что щеки нечаянно коснется.
*************
Коль одиночество – мой удел,
От самых важных избавлюсь дел,
Чиркну любимой я пару строк,
Рюкзак за спину и – на восток.
Мне километры пути нужны,
Открою дальние рубежи,
И стану выше скалистых гор,
Услышу голос степных озер.
Где – чистый воздух лесных дорог,
А одиночество «тянет» срок.
Но давит грузом плечо рюкзак –
Зовет московский родной бардак.
Монтенегро
День в Монтенегро, как года:
Я здесь кормлю с ладони скуку.
Что море? – Сонная вода.
Что горы? – Повод для разлуки.
Как апельсины, шапки крыш
Легли на согнутые ветки.
Я – великан средь них, не мышь
В удушливой московской клетке.
А бирюзовая волна
Играет плавником дельфина…
В том, знаю, есть моя вина,
Что жизнь показывала спину.
Дорожная
Заботы брошу у порога,
Прости, любимая семья:
Зовет железная дорога,
Как сердце, бьется колея.
В руках беснуется гитара,
И время больше мне не враг.
Укроюсь грузом покрывала
Былых побед, земных утрат.
Туда, где миг воспоминаний
Строку надеждой напоит,
А поэтический изгнанник
Постигнет жизни колорит;
Где еле слышную молитву
Устами пропоет душа,
А к счастью – стежка да калитка,
И я ступаю, не спеша.
Художник
Холсты и кисть. Сырого утра рот.
Капризный дождь больной не скроет сути.
Талант — трудяга-крот. Как кони в брод,
Найдет дорогу средь постылой мути.
На парапете разложив гуашь,
Стоял художник на углу проспекта
И оживлял затасканный пейзаж,
И пестрый купол клал в пустые клетки.
Соборный ряд, скучающий тупик,
Дворцы, каналы, плесень подворотен –
Из прошлого Петрова поздний крик –
Вставал шедевр из крови и плоти.
Да кто увидит! Бог, а может, шут
Швырял на холст лучей рассветных всполох…
А у Двора Гостиного снуют
Туристы и скупают копий ворох.
Обменник
Утро. Понедельник.
Что за чушь приснилась!
Я пошел в «обменник»,
Гнев сменил на милость,
Чтоб простить всех разом,
Кто пред мной виновен.
И утешил разум –
Я теперь свободен.
И в слезах проснулся –
До чего же легче!
Господи, Иисусе!
Я уже не грешник.
Никому не должен:
Ни куме, ни свахе –
Рубль стоил доллар
Мне в обменном мраке.
Положу зарплату
Мысленно в ладони.
Прикуплю я хату
Или дом построю…
И тот час помчался
До ближайшей кассы:
Двадцать семь и двадцать.
Ну и педерасты!
Ночь
Надела черные перчатки
На руки ночь.
И мне ее объятий хватких
Не превозмочь.
Рассыпала брильянты-грозди
Цветных миров –
Не греют пламенные звезды
Владыку снов.
И воздуха вдруг не хватило
В грудных мехах,
И грусть всей мощью накатила
В моих стихах.
Москва
Сквозь дымку сизого тумана
Весенний запах утром ранним
Разбудит, отрезвит.
Как ты спала, моя столица?
Иль, может быть, тебе не спится
Под голоса молитв,
Под звон колоколов венчальных?
Колец шоссейно-обручальных
Не сбросить, не надеть –
И метрополитена вены,
И улиц скрученные нервы
Натянуты, как сеть.
А лица сонные прохожих,
Лишь, потешают – не тревожат
На избранном пути.
Но я люблю тебя такую:
Пропахшую дождем, сырую,
В огнях ночных светил.
