—Вы, наверное, уже слышали эту историю. — Парень поёжился. — Но я хочу предупредить: эта история очень страшная. Возможно, после того как я закончу, многие из вас побегут к реке застирывать свои штаны…
Сергей отвесил горе-рассказчику оплеуху.
—Эй, чего деретесь?
—Не дури, рассказывай.
—А чего тут рассказывать!? Ещё раз тронешь, вообще замолчу, — пообещал Николай.
Сергей уже рассказал о подвалах, кишащих крысами размером с телёнка. Денис вспомнил о домовых, душащих нерадивых хозяев. Олеся и Инна сидели, прижавшись, друг к другу. Настала очередь Николая поведать свою историю, но все поняли, что ничего из этого не выйдет. В мешковатых джинсах и с причёской попугая он больше походил на клоуна. Поэтому любая история, рассказанная этим шутом, ни чего кроме улыбок и насмешек не вызывала. Он был полной противоположностью Сергея и Дениса. Худой и прыщавый. Возможно, он ничем не отличался от большинства подростков, но по сравнению с Сергеем и Денисом… Они таскали его везде за собой, чтобы показать свое превосходство. Но Коля так не думал. Он знал чего всем надо. Только он мог достать хорошую «дурь». Передаваемая по кругу папироса, забитая «травкой», обещала сделать вечер незабываемым.
Коля затянулся, задержал дым в легких. Он передал папиросу Олесе и выдохнул.
— Слышали, как недалеко отсюда убили мужика? — приглушенно проговорил он и вопросительно посмотрел на остальных. Молодые люди кивнули в знак согласия. Удовлетворённый ответом парень продолжил: — А вы знаете, как его убили? — Он не стал дожидаться ответов. — Они резали его по кускам. Палец за пальцем, кусочек за кусочком… А в это же время, у него на глазах трое подростков насиловали его жену… У костра повисла тишина. Блики от пламени плясали на лицах молодых людей. Никто не произнес ни слова. Все смотрели на костёр. Молчание нарушила светловолосая Инна:
—Я читала об этом в какой-то газете. — Папироса дошла до нее. Она отмахнулась и продолжила: — Он был писателем, что ли?
—Да, я тоже читал, — подхватил Сергей и посмотрел на Олесю, — толком то они ни чего так и не выяснили. Пропали, мол, где-то в лесу, писатель с женой… И всё. А писатель то знаменитый был.
— Ага, классные «ужастики» писал. Я даже прочитал один, — с видом знатока сказал Коля. И все засмеялись. Сергей только что затянувшийся дурман-травой закашлялся от смеха.
— Чё ржете, кони? Я что, по-вашему, и прочесть ни чего не могу? — Но озадаченный вид товарища вызвал новый приступ хохота. Парень вскочил и чуть не упал, чем оживил ещё большую волну веселья. «Ну и чёрт с вами». Он поспешил к реке.
Коля спустился к водоёму и присел на большой камень. Посмотрев по сторонам, он достал из-за уха папиросу, запасенную в прок. Поджёг и затянулся едким дымом.
«Чёртовы придурки, — возмущался Коля, — только бы поржать». Он встал и подошёл к воде. Он стоял и подбрасывал в руке камень. «Вот так всегда, хочешь рассказать что-нибудь умопомрачительное, так эти два козла всё испортят. Всё рисуются перед девчонками». Парень размахнулся и бросил камень в реку. Николай ждал, когда раздастся всплеск. Но камень словно завис в воздухе и не собирался падать в воду. Николай вгляделся в темноту и… камень вылетел из темноты так быстро, что парень не успел увернуться. Камень угодил в голову. У него подкосились ноги. Папироса выпала из открывшегося рта. Но когда он посмотрел на реку: боль прошла, остался один ужас. Из воды?! к нему шёл мужчина. Вид у него был, будто он умер месяца три назад. Лицо в язвах. Одежда грязная.
«Это тот мужик. Исчезнувший к хренам, чёртов писатель», — подумал Николай, перед тем как отключиться.
—Эй, ребята это не ваш? — К ним от реки шел высокий мужчина. Он что-то нес.
—Это ни Кольку он несет? — спросил Сергей и привстал. Мужчина подошел к бревну, на котором не так давно сидели подростки, и положил свою ношу на землю. Николай белый как мел лежал без сознания.
—Что с ним? — приглушенным голосом спросил Сергей.
—Не знаю. — Мужчина пожал плечами. — Я шел по берегу, когда наткнулся на него.
—А откуда Вы здесь взялись? — Незнакомец оторвал взгляд от Николая и увидел четыре пары подозрительных глаз.
—Извините, я как то и не подумал… Зовут меня Антон. У меня сломалась машина километрах в трех отсюда. — Он показал в ту сторону, где располагался мост. — Транспорта мало в такое время: вот я и двинул на перерез. За вон той рощей есть автомастерская. — Антон заметил, как все посмотрели на Сергея. Тот согласно кивнул и сказал:
—Да, все верно — там есть мастерская. Но Вы туда зря торопитесь. — Он показал на часы. — Закрылись. Я бы Вас подбросил на своей «старушке». — Антон увидел неподалеку старенький «Опель-Кадет». — Но… — Парень поднял руку с открытой бутылкой «Золотой бочки».
—Ну что ж вернусь тогда к машине. И попробую поспать.
—А оставайтесь с нами, — предложила Олеся.
—И, правда, куда Вы пойдете? А здесь хоть у костра погреетесь.
—Ну, для начала его нужно разжечь, — заметил с улыбкой Антон. Пока они выясняли, кто есть кто — костер погас.
Антон вызвался сходить за дровами.
Николай очнулся оттого, что его кто-то ударил по лицу. Мозг отказывался работать. После очередной пощечины в голове начало проясняться. Он открыл глаза и где-то вдалеке увидел озлобленное лицо Сергея.
—Эй, придурок, подъём! Не хватало, что бы этот слюнтяй копыта откинул. — Сергей держал Николая за шиворот и тряс.
—За чем ты так с ним, — заступилась за парня Инна. — Он же и так еле дышит.
—Да опять наглотался какой-нибудь дряни, — сказал Денис, и подбросил последнее полено в загасающий костер.
—Да ладно вам мы и так достаточно сегодня посмеялись над ним. — Олеся подошла к Коле, лежащему на земле. — Вы хотя бы что-нибудь подстелили.
—Где он? — Николай обвёл всех взглядом.
—Очухался наркоман хренов. — Денис зло посмотрел на приятеля.
—Кто он? Антон? Он пошёл за дровами. Ты как? — Олеся присела и улыбнулась ему. Он подскочил и, оттолкнув девушку, начал ходить взад вперед.
—Какой к чёрту Антон!? Какие дрова!? — завопил Николай. — Вы знаете, кого я сейчас видел. Писателя. Того, которого убили. Он шёл на меня, весь в крови. — Его передёрнуло.
—Я же говорил, «колес» наглотался. — Денис подсел к Инне. — А летящих в небе крокодилов ты не видел, торчок, блин…
—Вы не понимаете! Вы действительно ничего не понимаете? — он перешёл на шепот. — Того писателя убили, но он ходит по ночам и убивает всех, кто ему встретится. Мстит за жену и себя. Вы мне не дали договорить: он убил уже одиннадцать человек. Мы следующие! — Николай взялся за голову.
—А чего он тебя то не убил? — Денис улыбнулся. — Может ты с ним за одно? Заманиваешь не в чём не повинных людей?
—Ну, хватит вам. — Не смотря на то, что Николай говорил какой-то вздор, Инне было жалко его. Она подошла к нему и сказала: — Коля. Тебя принёс сюда Антон. У него недалеко отсюда сломалась машина. Не знаю писатель он или доктор, но живой. Понимаешь, Коля, живой как они. — Инна махнула в сторону ребят. — Как я и ты.
Пауза. Николай будто переваривал услышанное. Никто ему не мешал.
—Что-то я не очень себя живым чувствую. — Николай улыбался. «Может и правда всему виной травка», — промелькнуло в голове. — Извините, ребята. Это всё «дурь». Надо менять поставщика. — Напряжение спало, и все засмеялись.
* * *
Они сидели у костра и смотрели на Антона. Когда он вернулся, Олеся уговорила его рассказать что-нибудь о себе. Он посмотрел на ребят, остановил взгляд на Николае и улыбнулся. Тот, поймав на себе взгляд мужчины, поспешно отвернулся. Сергей подкинул полено в костер. Множество горящих искорок взметнулись в звездное небо.
—Ну, рассказ мой не поразит вас, ребята, ничем, — начал мужчина, — хотя кто знает? Как отметил ваш приветливый друг я действительно писатель, но вот на счет второго боюсь, я его разочарую — чувствую я себя чертовски живым. — Антон улыбнулся. — Да, я писатель. Если быть точнее я пытался быть им. И знаете, у меня на самом деле не плохо получалось. Основная профессия моя далека от писательства, поэтому днем я зарабатывал на пропитание, а сочинять приходилось по ночам, — мужчина замолчал. Он будто раздумывал, что рассказывать, а что нет.
—Ну да ладно, раз уж тема нашего разговора страшилки и мы всё равно никуда не спешим, то, пожалуй, есть у меня пара историй. Я даже сейчас и не вспомню точных дат. Но вещи, напугавшие меня, я помню до мельчайших подробностей.
Жили мы тогда в деревне. Жили как все. Мама работала в колхозе. Мы с сестрёнкой ходили в школу. Папа… — Рассказчик невесело улыбнулся. — Отец был полярником. Так, по крайней мере, нам говорила мама. У многих тогда отцы были полярниками, лётчиками, капитанами дальнего плаванья. У моего одноклассника папа был секретным агентом в тылу капиталистического лагеря. А идёшь вечером в сельский магазинчик за хлебом — вот они доблестные папаши. Гнут трёхэтажные маты и хлещут горькую. Лётчики и полярники, моряки и засекреченные агенты, позабыв о семьях, стоят и треплются о своих героических буднях. — Мужчина отглотнул пива и продолжил: — Я уже тогда понимал что отец мой никакой не герой. И чтобы не расстраивать маму слушал сказки о его подвигах. Со временем мама рассказывала меньше, ну а мы с Машей — сестренкой, перестали ее спрашивать о нем.
Книжек у нас не было. Мы видели, как тяжело было матери прокормить нас. Денег не хватало на нормальную одежду, не то чтоб там, на книги какие. Нам нужны были развлечения. А где их взять?
Мы нашли выход. Каждый малыш в деревне знал хотя бы одну кровавую страшилку. Мы их начали рассказывать друг другу по вечерам. Просидев до темноты, мы расходились. Я жил дальше всех, поэтому несколько домов мне приходилось проходить одному. Один такой дом пугал меня даже днем. Проходя мимо, я всегда закрывал глаза. Мне казалось, что посмотри я на пустующее здание, то непременно увижу старика с посиневшим лицом. Владелец дома умер еще до моего рождения, но дом так и остался не заселенным.
И вот в один из вечеров я возвращался домой. Под впечатлением от историй о привидениях и людоедах я не заметил, как поравнялся с заброшенным домом. Голову мою будто кто взял руками и развернул в сторону разбитых окон. От ужаса меня парализовало. Я не мог двинуться с места. В оконном проеме я увидел силуэт. Кто-то приближался к окну. У меня подкосились ноги, когда я увидел старика, с синим лицом — как я себе и представлял. Он зловеще улыбнулся. И тут я понесся, что было сил. У-ух. Даже мурашки по коже. — Мужчина виновато улыбнулся.
—С фильмами тоже было не густо. У нас показывал только один канал. Поэтому фильмы, которые я видел тогда можно по пальцам пересчитать. Один фильм меня все-таки напугал по настоящему. «Всадник без головы», — он сделал паузу и, убедившись, что ни каких ассоциаций у подростков название фильма не вызвало, продолжил: — Обычная экранизация Майна Рида. Ковбои, перестрелки и все такое. Посмотрел я его с удовольствием, но стоило мне остаться одному в темном доме, богатое воображение начинало свое дело. Я четко различал цокот копыт. Свет выключали почти каждый вечер. Перебои или же кто специально вырубал электричество, чтобы напугать впечатлительного мальца. — Антон улыбнулся. — Тогда я забивался под стол и сидел там до прихода мамы с Машей.
Один раз я вот так же сидел под столом и ждал, что удары подков по деревянному полу стихнут. Но они наоборот усиливались и приближались. Кто бы или что бы ни издавало эти звуки, оно приближалось. Вдруг наступила тишина. Я увидел в темноте ноги лошади. И тогда я закричал. Я кричал, кричал…
Я успокоился, только когда пришла мама. В ту ночь, да и несколько последующих ночей я спал с мамой, и во всем доме не гасили свет. Кстати, после того случая (будто кто-то добился своего) электричество больше не отключали. До нашего переезда, по крайней мере. — Антон сидел и смотрел на костер. Ребята, разинув рты, ждали продолжения. Никто не решался что-либо сказать. Антон встряхнулся и продолжил:
—Было мне лет десять, наверное, когда мы переехали к деду в Калугу. Квартирка у него была небольшая. Но довольно уютная. Дед жил в большой комнате, а нам выделил поменьше. Я уже забыл о всаднике без головы, поэтому мы спали с выключенным светом. И все бы ничего, если бы не соседский мальчишка. Он поведал мне страшную тайну. В той комнате, где жили мы, умерла старуха. И перед смертью, якобы, пообещала вернуться, — мужчина замолчал. Он смотрел прямо перед собой. Когда пауза затянулась, Олеся взяла его за руку и спросила:
—И что? Что дальше?
—Она действительно вернулась. — Антон обвел всех взглядом и, увидев неподдельный интерес на лицах молодых людей, продолжил: — Как-то ночью я проснулся оттого, что кто-то тихо смеялся. Я посмотрел туда, где спали мама с Машей.
Смех раздавался вновь, но уже от двери. Я приподнялся на локоть и попытался рассмотреть, что происходит. Смех прекратился. На стуле было что-то на первый взгляд похожее на ворох белья. Я протянул руку и включил бра висевший над кроватью… Лучше бы я этого не делал… На стуле сидел разлагающийся мертвец. — Кто-то громко выдохнул. Антон кивнул, будто того и ждал. — Трудно было понять кто это, но я понял, что это та самая старуха. Она смотрела на меня и хихикала. Страх сковал меня. Я почувствовал, как внизу живота потеплело. От страха я обмочил штаны, как младенец.
До самого переезда я не заходил в эту комнату. Я ночевал с дедом. И знаете, что, иногда по ночам, я слышал шаркающие шаги. Кто-то подходил к двери. Я знал, что это она. По какой то причине она стояла за дверью и не могла войти. Она царапала дверь. А потом начинала ужасно смеяться.
Мы переехали к каким-то дальним родственникам в Обнинск. Вот там я и написал свою первую книжку. Это скорее был комикс.
Не смотря на визиты призрака, я не хотел уезжать от дедушки. Мне казалось, что мертвец не трогает меня из-за него. Я очень скучал по деду, часто вспоминал его рассказы о войне. Наверное, эти воспоминания и подтолкнули меня написать тот рассказ. В один из последующих переездов я потерял тетрадь со своим первым опусом. Я очень хотел показать свое произведение дедушке, но эти частые переезды…
Увидел я деда спустя лет двенадцать. Это было через год после кончины мамы. Маша вышла замуж и уехала в Тюмень. Я остался один в однокомнатной квартирке, в которой мы втроем жили в последнее время. Тогда мы жили в маленьком городке под Ростовом.
—Да, помотало Вас, — произнес Денис.
—Тихо, ты, не перебивай, — зашикали на него ребята.
—Да, пришлось поездить. Поиски лучшей жизни. — Антон улыбнулся. Мужчина выглядел напряженным. Он отхлебнул пива из бутылки. Все ждали продолжения. Но он словно забыл, о чем рассказывал. Инна хотела напомнить, когда он вдруг заговорил:
—…Скорее из-за охватившего меня одиночества, я решил навестить старика. Я собрал чемоданы, сел на поезд и через сутки стоял на пороге квартирки так часто снившейся мне ночами. Дед очень обрадовался, увидев меня. Сели за стол. Проболтали мы с ним до ночи. Говорили мы о разном, но основной темой, конечно, оставалась смерть мамы. Старик долго причитал. А когда распитие бутылки «Столичной» подошло к концу, и вовсе начал говорить о том, как ему надоело жить, что лучше бы ему умереть. «Посмотри, — сказал дед и поднял руки ладонями вверх. — Они ведь ни хрена не чувствуют. Ни хрена». — У него на глазах выступили слезы. Я как мог, успокаивал его. Не много успокоившись, старик налил себе в стакан водки и осушил его. И тут вдруг он взял меня за руку. От неожиданности я вздрогнул, и задел локтем пустой стакан. Он с грохотом упал на пол. Дед, казалось, этого не заметил. Он смотрел на меня. Подмигнув мне, он сказал: «У меня с ней старые счеты. Она тогда не забрала тебя из-за меня…» Он пьяно усмехнулся. Какое-то время мы оба молчали. Потом он заснул, так как сидел — в кресле. А я сидел и думал: о чем это он. Только что вспоминали о его дочери, и тут — какие то старые счеты. Вдруг до меня дошло — ведь за этим я к нему и приехал. Я приехал выяснить, была ли на самом деле та призрачная ведьма. Он знал о ее существовании и каким-то образом сдерживал эту тварь, — мужчина замолчал. Он как зачарованный смотрел на костер. Что-то было для него в этом пламене. Молодые люди. Пиво. Антон поднял бутылку и всмотрелся в нее. Запах. Он уже где-то чувствовал этот запах. Запах табачного дыма и еще… Воспоминания стрелами-молниями вонзались в мозг.
Вспышка. Он сидит у костра и обнимает свою жену. Он счастлив.
Вспышка. Костер почти затух. Он не может пошевелиться — руки и ноги связаны. Голова чугунная. Все тело ноет от боли.
Снова вспышка. Перед глазами туман. Он чувствует боль в левой кисти. Он понимает, что ему отрезают пальцы.
Вспышка. Его тело сплошная кровоточащая рана. Но он не чувствует боли. Он только слышит звуки, с которыми входит в его тело нож. Еще он слышит крики жены. Что они с ней делают? Ублюдки. Оставьте ее в покое!
Вспышка. Проклятое слайдшоу. Перед глазами прыщавое наглое лицо подростка. «Живучий, падла. Ну что, членосос? Как тебе? Чувствуешь себя героем своих дерьмовых ужасов?» За спиной подонка он видит жену. Ее повесили за ноги на дереве. Обнаженной. Она была мертва. Чья-то рука грубо хватает его за волосы и не дает отвести взгляд от происходящего. Слезы наполняют глаза. Кто-то… из-за слез он не видит кто, бросает в женщину ножи. Они с хрустом входят в уже мертвое тело. За что? С начало тихо — почти без звука. Потом громко — во всю глотку он завопил: «За что, суки?»
Антон посмотрел в сторону реки. «За что?» — продолжало судорожно биться в голове.
—Так значит Вы щитаете, што привидения существуют? — подал голос Николай. Он был пьян. «Травка» и пиво делали свое дело. Антон повернулся к нему. На мгновение Коле показалось, что писатель готов был разорвать его. Это он увидел во взгляде Антона. Столько ненависти и злобы источали глаза мужчины, что паренька даже передернуло. Вдруг Антон, словно сменив гнев на милость, улыбнулся и сказал:
—Ты же сам не так давно видел одно.
Все засмеялись, но как-то безрадостно. Они заметили какие-то перемены в мужчине. Антон смотрел на молодых людей и улыбался. Он ждал.
—Да? А тогда, — снова заплетающий язык пьяного подростка пытался выговорить слова, — скажите как Ваша фамилия.
—А вы еще не сообразили? — Антон обвел всех взглядом. Ребята опустили головы и, боясь поднять взгляд, смотрели себе под ноги. Он знал — скоро. — А фамилия моя… Фамилия моя слишком известная, чтобы называть ее вам, — словами героя Куравлева из кинофильма «Иван Васильевич меняет профессию» сказал Антон. Ребята улыбнулись скорее из вежливости. Улыбки молодых людей получились вымученными.
—Ну, хорошо, — не унимался Николай, — расскажите еще что-нибудь о себе и тогда я Вас обязательно уз… — Олеся дернула его за рукав и оборвала на полуслове.
—А все-таки как Вы начали писать, — спросила Инна. Она посмотрела на него и улыбнулась. «Как эта девочка похожа на нее» — подумал Антон и, вздохнув, сказал:
—Как-то попалась мне в руки небольшая книжонка. Всего три рассказа. Но какие! Написал их Стивен Кинг. Мне очень понравилось и я начал искать его книги. Только в 97 году, по-моему «АСТ» начал выпуск полного собрания сочинений Кинга. Вот тогда я заглатывал книгу за книгой. Я жил его книгами. Если я заканчивал одну книгу, а следующую еще не купил, мне становилось как-то не по себе. Раньше зачитываемые до дыр Чейз, Чандлер и Макбейн теперь пылились на полке. Меня захватила реальность, созданная королем ужаса. Конечно, потом я перечитал многих. Кунц и Баркер, Маккомон и Литл — действительно хороши, читаются на одном дыхании, но они всего лишь придворные, борющиеся за престол. — Антон усмехнулся. — Однажды мне приснился сон. Скорее кошмар. О чем он я пересказывать не стану, только скажу, что это был не плохой сюжетец для романа ужасов.
Я проснулся и подумал: как жаль, что не я написал эту книгу. Через мгновение я сообразил, что ни где я даже подобного не читал. Это работа моего собственного воображения. В этот же вечер я уселся за компьютер. Я напечатал пару строк. И все — конечная станция. Курсор мигал, словно насмехаясь над горе-писателем. Три часа мучительного труда и я допечатал страницу. Потом я посидел еще, не много, пытаясь добавить хотя бы предложение. Но тщетно, все старания были безуспешны. Напечатал, удалил. Глаза слезились, да и задница, извините девочки, замлела. Лег я спать далеко за полночь уставший, как будто вагоны разгружал.
Недели две я к компьютеру не подходил вообще. Я боялся стопора. В голове все так гладко выходило, что я хватал огрызок карандаша и клочок бумаги. Только грифель касался замасленной поверхности обрывка, как я начинал понимать, что не могу подобрать необходимых слов. Надо было как-то бороться с косноязычностью.
Я начал еще больше читать. Причем не просто прочитывал книгу, а запоминал, анализировал. Пару часов в день сидел за компьютером, писал о чем-то не определенном: описывал комнату, в которой находился, записывал какие-то воспоминания. Все что я тогда писал можно смело назвать записками идиота. И вы знаете, с каждым разом получалось все лучше и лучше. Слова будто уже были на бумаге, а я снимал с них покрывало. Но когда я сел за вещь, которую силился написать, курсив снова начал насмешливо подмигивать.
Рассказ я написал за месяц. Медленно, но я его все-таки написал. Тогда мне казалось, что все работа закончена, но нет, она была только начата. Перечитав, я нашел столько недостатков, что едва не удалил все.
В школе я не был отличником, но и двоечником меня не назовешь. Русский язык давался нелегко, но четверки я зарабатывал честно. Теперь же школьных знаний явно не хватало. На следующий день мой письменный стол был завален специальной литературой. «Стилистика русского языка», Орфографический и Толковый словари, Словари синонимов и антонимов, а сверху этой стопки «Как писать книги» Стивена Кинга. Можно сказать, я начал писать рассказ заново. Книги очень мне помогли. У меня как бы был каркас, и я обвешивал его новыми предложениями, я создавал собственный стиль.
Через некоторое время я закончил его. На мой взгляд, получилось не плохо. Я дал рассказ почитать жене. Она похвалила. Хотя чего я мог еще ожидать.
Мне нужен был не зависимый эксперт. Один такой нашелся. Мы с ним работали вместе. Он знал, что у меня большая библиотека, вот и выпрашивал книжки почитать. Однажды вместо обещанной «Легенды» Матесона я принес ему свой рассказ. Через день он принес его назад. Первые вопросы: где взял, кто написал, нет ли еще чего. Ну, я и признался, что рассказ мой. Он как оказалось, в молодости тоже писал. Точнее, он выразился — пописывал. Вот так: свел он меня с нужными людьми, и завертелось. Издавался я в местном журнале. Через год тоже издательство опубликовало мой первый роман «Полночь». Он прошел на ура. Меня начали печатать, даже те журналы, которые до «Полуночи» и разговаривать со мной не хотели. Вот так-то ребятки, — Антон замолчал и посмотрел на восток. «Скоро рассвет. Мне пора». Ранние птицы начали свои песни. — Ну а теперь, узнали кто я? — Он обвел всех взглядом. Коля как повалился с бревна, так и заснул. Остальные сидели как на похоронах. На лицах ни тени улыбки. Он остановил взгляд на Инне. Красавица. В точности как его жена. Он понял, в чем было сходство. Глаза. Большие васильковые глаза. Как он ее любил. Как они могли сделать с ней такое? Он сжал обрубки на левой руке в кулак. Он увидел, что девушка улыбается ему. Он улыбнулся в ответ.
—Вы знаете, я не любительница ужасов, но что-то припоминаю, — начала Инна, подумала и добавила: — Но нет, сейчас и не вспомню… Крутится что-то в голове.
Он ждал. Первые проблески солнца пробежали по водной глади. Надо уходить.
—Ну что ж ребята, мне пора, засиделся я у вас.
—Куда же Вы пойдете, ведь ночь еще, — озабочено спросила Инна.
—Меня наверняка кто-нибудь подбросит до города. Да и вам надо всем отдохнуть. А то вон, какие вы замученные. — Ребята улыбнулись. Он встал, потянулся и пошел к реке. Не попрощавшись. Он скрылся за валуном.
Некоторое время все сидели, не проронив ни слова. У Инны округлились глаза, и она произнесла:
—Я вспомнила, я все вспомнила, — она перешла на шепот. — Я читала в газете. Большая статья, посвященная пропавшему писателю, — она вдруг замолчала. — Это и был он. Антон и есть тот писатель. — Она посмотрела на остальных, ища поддержки, и поняла, что они уже все знают. — Его фамилия… — Она почувствовала ледяной палец у себя на губах. Инна подняла глаза. На нее смотрел мертвец. Потрескавшиеся губы покойника растянулись в ухмылке.
—Моя фамилия слишком известная, чтобы называть ее вам. — Антон убрал руку от губ Инны и направился к остальным.
Предрассветную тишь разорвали крики обреченных людей.
* * *
По лицу человека в милицейской форме пробежали огни. Машины подъехали давно, но проблесковые маячки так и не погасили. Из-за этого мерцания происходящее казалось еще более зловещей.
Не выключая сирен, подъехали еще две машины «Скорой помощи». Тела загружали в машины. Четыре молодых человека. Совсем еще дети. На юных лицах застыла маска ужаса.
—Ну что, капитан? — К мужчине в милицейской форме подошел грузный человек. — Похоже, как три капли воды, — мужчина, довольный своим остроумием, хохотнул. Милиционер осуждающе посмотрел на толстяка. Улыбка слетела с полных губ эксперта, и уже с серьезным видом он сказал: — Я о тех двух случаях. Все то же самое: никаких признаков насильственной смерти. Они словно испугались чего… Но на этот раз вам кажется, больше повезло. — Толстяк махнул в сторону милицейской «Газели». На одном из передних кресел сидела белокурая девочка. Ее закутали в плед и напоили кофе. Капитан посмотрел на нее и покачал головой.
—Ничего вразумительного она, похоже, не скажет. Лепечет что-то о мстительных призраках, мертвых писателях. Чушь какая-то. — «А может, и нет» — пронеслось в голове.
—Типичная история: выпили, выкурили косячок по кругу, снова выпили. И все это вперемешку с жуткими историями. Вот и привиделось девчонке. У одного в кармане нашли капсулу с «Тареном». Выпив две таких, и не такое увидишь. Скорее всего, у них сердечко подкачало. Ну что ж вскрытие покажет… — Эксперт протянул пухлую ладонь. — Ну, бывай капитан. — После короткого рукопожатия он поволок свой раскормленный зад к служебной «Волге».
«Мерзкая свинья». Капитан с отвращением смотрел в след удаляющемуся мужчине. Достал платок и вытер руку, которой он только что пожимал потную ладонь толстяка. Он перевел взгляд на «Газель». Девушка сидела, раскачиваясь из стороны в сторону. «Бедняжка. Каково ей сейчас?» Мужчина подумал о своей дочери. Мальчики, вечеринки… Подростки. Бунтующая молодежь. Ему стало страшно за дочь. «А вдруг в следующий раз какой-нибудь дальнобойщик, услышавший крики позвонит и, приехавший патруль обнаружит среди погибших тело моей дочери? Что тогда?» Еще год назад такие вопросы и не пришли бы ему в голову.
Год назад пропал местный писатель. Перерыли тогда всю округу. Еще бы — человек с именем. Через трое суток нашли тело жены писателя. Ее подвесили на дереве. На обнаженном теле насчитали сорок колотых ран. Жуткое зрелище. Тела мужчины ни где не было. Повсюду валялись окровавленные обрывки одежды. Его, скорее всего по кускам растащили какие-нибудь дикие животные либо подонки, сотворившие это закапали тело где-то в лесу. Зачем? Скрыть следы? Почему тогда оставили женщину? Множество вопросов было в этом деле.
Три недели назад нашли первую группу подростков. Люди еще не пришли в себя от происшедшего с писателем, а тут такое. Грибник набрел на стоянку туристов. Костер чуть теплился. Четыре мальчишки и три девочки лежали у костра. Вначале пенсионер подумал, что они перебрали лишнего и спят. Вокруг валялись пустые бутылки. Он хотел тихо пройти мимо — мало ли что. Пьяные. Пристанут. Вдруг его привлек один из подростков. Точнее поза, в которой он лежал — как-то странно заломлены руки. Старик подошел ближе и отшатнулся. Издали он не видел лиц молодых людей. «Их физиономии перекосило, будто сам Сатана пришел к ним погреться» — рассказал грибник. Все семеро умерли от сердечных приступов. В шестнадцать лет!?
Вторая группа была обнаружена местным фермером в прошлую субботу.
Теперь эти. С одной лишь разницей: сейчас остался свидетель. Свидетель, от которого мало толку. Все ее показания полнейший бред. По крайней мере, он еще не слышал, чтобы в убийстве обвиняли призрака. «Скорее всего, этот жирный хряк прав. Перебрали ребятки».
Он взглянул на девушку. Ее вели под руки к «Скорой помощи». Когда она проходила мимо, оперативник посмотрел ей в глаза. Чем бы ни были вызваны ее видения, она действительно верила в то, что рассказывала.
Призраки.
Наркотики. Спиртное. Вот это и есть мстительные призраки. Они пострашнее книжных будут. Они реальны, тем и страшны.
«Надо сегодня же поговорить с дочерью». Мужчина опечаленно опустил голову и направился к микроавтобусу.
Январь 2007 г.
