…Гладкие реки и озера как зеркала отражают Веронику, путешествующую на одуванчиковом парашюте. Вдруг Вероника чувствует, как на нее падает холодная капелька. Она поднимает голову и видит серое как туман небо. Оттуда сыпется мелкий дождь. Дождь прыгает по пушинкам одуванчика, и они разлетаются в разные стороны. Вероника смотрит на летящего рядом Чика, у которого пушинок в руках было меньше, и видит, как он уже приземляется с одной пушинкой в руке, остальные сбил дождь. Вероника летит дальше и, когда у нее в руках остается одна пушинка, тоже плавно опускается вниз. Пушинки опускают ее на ромашковое поле. Вероника трогает неподвижную ромашку и вздыхает, цветы ненастоящие.
— Чик! – громко зовет она гнома. – Чик! – уже тише повторяет она. Чик приземлился намного дальше от нее, и девочка, понимая, что нужно спешить, идет вперед, не дожидаясь гнома.
Моросит дождь, но девочка не мокнет. Дождевые капли отскакивают от нее и звенят по каменным цветам. Она протягивает ладошку и подставляет ее под дождик. Дождинки слезинками собираются на ладошке, но почему–то не растекаются. Девочка зажимает их в кулачок и чувствует, что они просто стеклянные.
— Даже дождик стеклянный! – вслух произносит расстроенная Вероника, и в сердцах забрасывает горсть дождевых капель в искусственные цветы. Капельки сердито звенят, и снова по полю застучали равнодушные капли стеклянного дождя.
— Но разве может быть все таким ненастоящим! – кричит девочка полю искусственных ромашек, но слышит только перестукивание равнодушных капель. Поле заканчивается, и девочка выходит к каменному домику. Она громко барабанит в дверь. За дверью слышится возня и старушечье ворчание. Наконец, двери открывает уродливая старуха с носом, похожим на маленький хобот и недовольно спрашивает:
— Чего тебе?
— Бабушка, разрешите мне у вас немного передохнуть, — вежливо просит уставшая Вероника.
— Какая я тебе бабушка, — обиженно заявляет старуха, — что–то не припомню безносых внуков, — зло шепелявит она.
— Это моя бабка! – возмущенно заявляет о своих правах внука, с шумом и грохотом свалившийся с крыши маленький тролль, норовя укусить бабусю за длинный нос.
— Да, это мой внук, — гордо подтверждает старуха, и на всякий случай, закидывает длинный нос за плечо, подальше от внука.
Но тот уже занят Вероникой. Он осторожно трогает листики, которыми покрылось ее бальное платье, и восхищенно бормочет:
— Какие мягкие! — Потом, не удержавшись, умудряется откусить один листик. С удовольствием жуя его, он вызывает интерес у троллихи.
— Что ты ешь, мошенник! – сердито возмущается она, и лезет в рот маленькому троллю, но тот ловко изворачивается и кусает бабушку за палец.
— Ах ты, достойный сын своих недостойных родителей! – визжит старуха, все же умудрившись извлечь изо рта внука кусочек листика, и положить в свой беззубый рот. Она жует его и тут же хватает вертлявого внука за нос.
— Признавайся, где ты взял это? – грозно спрашивает она у притихшего тролля.
— У нее, — хмуро кивает внук в сторону Вероники.
Старуха, отталкивает его, и внимательно рассматривает девочку.
— Какой милый трольчонок, хоть и без носа, — почти ласково шепелявит она, — столько драгоценностей! — Троллиха жадно тянется к платью Вероники, сплошь усеянному листиками отцветшего вьюнчика. Девочка, испуганно отодвигается и возражает:
— И вовсе я не трольчонок, а обычная девочка, и платье у меня не из драгоценностей, а просто из настоящих листьев.
— Какая такая девочка, — слегка удивляется троллиха, жадно разглядывая платье Вероники.
— А то, что листочки настоящие, я и сама вижу, — она вздыхает и носом прикасается к листьям, с удовольствием, как будто чмокает по ним. Это выглядит так смешно и трогательно, что у девочки проходит страх и она улыбается. Наконец, троллиха отрывается от них, и торжественно произносит:
— Да, теперь я понимаю, ты стеклянная кукла из дворца. Потому и платье у тебя из драгоценностей.
Она шикает на внука, который незаметно старается откусить листик от платья Вероники, и тот как шкодливый котенок шмыгает в ворох корней, в изобилии разбросанных по каменному полу.
— То, что принадлежит королю, внушает уважение его подданным, — на всякий случай громко, кричит троллиха в широко распахнутые двери…
2005 год