«…Я расскажу тебе, как все было.
Проход, благодаря которому мы смогли встретиться, я обнаружила случайно.
Возле моего дома растет огромный тополь. Трудно сказать, сколько лет этому дереву. Сколько себя помню, оно всегда было большим. Наверное, ему лет сто, а может, и триста, не знаю. В общем, тополь очень старый. И вот, однажды, возвращаясь с работы домой, я вдруг боковым зрением заметила на нем что-то синеватое. Я повернула голову и посмотрела на тополь прямо, но ничего не увидела. Тогда я перевела взгляд на землю и тут же периферическим зрением вновь уловила тот же цвет. Казалось, на толстом стволе дерева светится какое-то ярко-голубое пятно. Я еще немного постояла, пытаясь не фокусируя взгляд на тополе краешком глаза поточнее определить, откуда исходит это сияние. Оно шло с ближней к дому стороны ствола, а по высоте находилось примерно метрах в полутора от земли. Как только я повернулась к тополю, сияние пропало. Заинтересовавшись загадочным явлением, я подошла к дереву, внимательно рассмотрела ствол, но не нашла в нем ничего необычного — кора как кора. Тогда я приблизилась к дереву вплотную и, припомнив расположение пятна, дотронулась до этого места рукой. И тут же почувствовала резкое головокружение и рывок вперед, словно ствол дерева с чудовищной силой дернул меня к себе, так что перехватило дыхание и в глазах потемнело.
Через мгновение неприятные ощущения исчезли, и я обнаружила, что стою в самом углу какого-то чужого двора, под большим деревом, прислонившись к стволу спиной. Я перепугалась, что у меня галлюцинации, зажмурилась и замерла, стараясь справиться с волнением и страхом. Спустя некоторое время я решилась, наконец, открыть глаза. Ничего не изменилось — передо мной был все тот же незнакомый двор! Сделав несколько шагов вперед, я повернулась и посмотрела на дерево. Это был старый тополь, но явно не тот, что рос в моем дворе. Еле сдерживая слезы, я отчаянно пыталась придумать случившемуся какое-нибудь объяснение. И придумала! Я решила, что это сон. Такой вот яркий, необычный, чрезвычайно похожий на реальность, но все же сон. Мне сразу стало легче. Поразмыслив еще, я окончательно уверилась в правильности своей догадки. Я улыбнулась, решив не спешить с пробуждением, а немного прогуляться в этом мире сновидения. Когда еще приснится такое приключение!
Я вышла из двора и оказалась на оживленной, широкой улице большого города, совсем не похожего на мой маленький уютный Рябинск. Машины неслись сплошным потоком, сверкали рекламой нарядные магазины. Чуть правее я увидела кинотеатр, а на нем крупный анонс фильма: «с 7 мая. Мосты над пропастью». Немного поодаль велась какая-то стройка. Почти законченное здание из стекла и бетона блестело новизной. Я пошла вдоль по улице, рассматривая дома и спешащих по своим делам людей. Все они выглядели озабоченными и шли быстро, почти не глядя по сторонам. По дороге мне попался газетный киоск. Среди газет и журналов я увидела буклет с надписью «МОСКВА. Схема пассажирского транспорта». «А-а, — подумала я, — так вот, значит, как называется этот город! Москва! Вот чудно! У нас есть Москов – крупный город, по виду и архитектуре похожий на этот. И названия у них созвучны! Москва – это как Москов, только на иной, женский лад. Надо же! Впрочем, чего удивляться, во сне все может изменяться как угодно».
Побродив еще какое-то время, я взглянула на свои наручные часы. Они показывали десять минут седьмого. Не может быть! Я приложила часы к уху. Так и есть – стоят. Вздохнув, я прикинула, что хожу тут, наверное, часа два, не меньше, порядком устала и хочу есть. Пора бы мне уже проснуться, подумала я и, сосредоточившись на этом желании, закрыла глаза, а когда открыла, то обнаружила, что ничего не изменилось. Что ж такое? Я попробовала еще раз, потом еще. Тщетно. Сколько бы я ни твердила про себя: «Хочу проснуться! Хочу проснуться», ничего не происходило. Разволновавшись уже не на шутку, я решила вернуться к тому месту, откуда началась моя прогулка. Шагать пришлось прилично. Я далеко ушла, пока изучала незнакомый город, но, слава Богу, придерживалась одного широкого проспекта. Пару раз я сворачивала в переулки, но потом опять возвращалась назад, на большую улицу. И хотя я не помнила точно, где именно я вышла из двора, было ясно, что идти надо по этому же проспекту, только в обратном направлении, заглядывая во все попадающиеся арки и боковые проходы. Так я и поступила.
Уже стемнело, когда, отыскав в конце концов тот самый двор, я подошла к тополю и стала ходить вокруг, рассматривая его боковым зрением. Ничего. Сделав несколько кругов, я поняла, что это бесполезно, и, вконец обессилев, опустилась прямо на землю. Меня охватил ужас. Получалось, что мне придется здесь ночевать! Без крыши над головой, голодной, совершенно одной в чужом городе! Я вскочила и принялась сантиметр за сантиметром ощупывать ствол. С каждой секундой отчаяние мое усиливалось, и вот, вдруг, в какой-то момент я почувствовала резкий рывок, и в мгновение ока оказалась стоящей под старым тополем возле своего дома. Было светло…»
Я прервал чтение и задумался. Господи, что же это такое с Ритой творилось! Видения, галлюцинации… провалы в памяти… Видимо, она, и правда, была серьезно больна. Если так, то Рита, возможно, сейчас где-нибудь в клинике и не дает о себе знать, потому что просто напрочь забыла о моем существовании… И она заранее оставила мне это письмо, потому что чувствовала, что болезнь прогрессирует. Да, наверное, так и было, ведь в ту (седьмую по счету) встречу, после которой Рита исчезла, она вообще меня не узнала!
Мы с Ритой виделись всего неделю, правда, каждый день. Место встречи всегда было одним и тем же – автомобильная стоянка возле здания, где я работал. Даже в субботу и воскресенье я приезжал туда к четверти седьмого вечера.
Когда я вышел из офиса на следующий день после нашего первого свидания, я вновь увидел ее возле своей машины. У меня словно камень с души свалился, я так боялся, что мы никогда больше не встретимся! Первое, что я сделал после того, как мы расцеловались и сели в машину, это потребовал у нее номер домашнего и рабочего телефона, и ужасно обиделся, когда она, под какими-то идиотскими предлогами (типа: дома телефона нет; на работе аппарат сломался, а новый еще не купили) отказалась мне их дать.
— А мобильный? – мрачно спросил я, уже догадываясь, что она скажет.
— Мобильного тоже нет… — Рита потупилась и закусила губу.
Я ничего не ответил, чувствуя, как во мне нарастает злость. Зачем она врет? Если не хочет продолжения наших отношений, то для чего пришла сюда? Что за детские игры? Я еле сдерживался, чтобы не открыть со стороны Риты дверцу и предложить ей выйти из машины. В салоне повисло тяжелое напряженное молчание. Наконец Рита вздохнула и тихим голосом сказала:
— Сереж, ну, пожалуйста, не обижайся. Так получилось! Я не виновата, честное слово! Ну, перестань дуться! Давай не будем полагаться на телефон, а условимся так: я каждый день буду ждать тебя здесь, на этом месте, в это же самое время, а?
— Я не понимаю, почему мы не можем обменяться телефонами? Что за чушь?! А если у меня возникнут такие обстоятельства, что я не смогу быть тут в четверть седьмого? Что тогда? Как я тебе сообщу об этом?
— Ничего страшного, не надо сообщать. Я просто подожду полчасика и уйду. И мы увидимся на следующий день… – она обхватила руками мою голову, развернула к себе и заглянула в глаза, — ну, Сережа, миленький, давай так! Иначе ничего не получится… Ну, так нужно, понимаешь? Просто поверь мне. Пожалуйста…
И я поверил, и не стал давить на нее, надеясь, что со временем все как-нибудь утрясется. Каждый день я с огромным нетерпением ждал встречи и один раз, устав от ее скрытности, подумал, что и сам могу выяснить, где живет Рита и почему утаивает подробности своей личной жизни. Она уходила от меня под утро, когда я спал, и я решил, что на этот раз спать не буду, а потихоньку последую за ней. Как только она сядет в такси, я выскочу на дорогу, тоже поймаю машину и отправлюсь следом, сохраняя дистанцию. В Москве, слава Богу, круглые сутки полно машин, главное, не скупиться с оплатой.
Я был уверен, что смогу осуществить свой план, но, увы! Он не сработал. Не знаю, как так получилось, но я, несмотря на твердость моего намерения, в какой-то момент все равно заснул, причем даже не помнил, когда. Я списал все на усталость и подумал, что как-нибудь повторю попытку еще раз.
Если бы я только знал, насколько мало у нас времени! Но я не знал, и потому не торопился. Все семь вечеров я старался проявлять максимум терпения и такта и не обращать внимания на странности поведения Риты.
Конечно, меня тревожила ее забывчивость, когда вдруг выяснялось, что она не помнит того, что было вчера. Но я не решался приставать к ней с расспросами, опасаясь обидеть… Все откладывал, стараясь не зацикливаться на этом. Вплоть до нашей седьмой, последней встречи, которая обеспокоила меня уже не на шутку.
Как всегда, в шесть пятнадцать я вышел из офиса и направился к машине, ожидая найти там Риту. Обнаружив, что ее нет, я стал смотреть по сторонам и вдруг увидел, как она идет по проспекту, удаляясь от стоянки. Я бросился за ней и, догнав, ухватил за локоть. От неожиданности она вскрикнула и обернулась.
— Рита!
В ее глазах застыл такой неподдельный испуг, что я несколько растерялся, но руки ее не выпустил:
– Рита, ты что?
— Вы меня знаете? – ее испуг сменился интересом.
— Ну, хватит, Рита, — не очень уверенно сказал я, напряженно соображая, что бы все это могло значить, — не надо, не шути так…
Несколько секунд мы молча смотрели друг другу в глаза. Казалось, Рита о чем-то размышляет. Потом она улыбнулась и сказала, будто отвечая на собственные мысли:
— Ах, вот оно что! Мы с вами уже знакомы, да?
— Да ты что, Рита?.. Ты… ты действительно меня не узнаешь? – спросил я, чувствуя, как в груди рождается неприятный холодок. Я отпустил ее локоть.
Она не ответила, внимательно меня разглядывая и, похоже, что-то вспоминая. Я молча следил за выражением ее лица. Сначала оно было очень сосредоточенным, но постепенно напряжение исчезло, и взгляд ее потеплел.
— Может… пойдем в машину? – предложил я.
Она как-то неопределенно качнула головой и взяла меня под руку. Мы молча направились к стоянке. Когда до нее осталось несколько метров, Рита вдруг высвободила свою руку и быстро прошла вперед между машинами.
— Вот эта? – она остановилась возле моей «шестерки», указывая на нее рукой.
Я кивнул, не зная, что и думать.
Потом, уже у меня дома, Рита, вроде бы пришла в себя, и мы провели чудесный вечер. Но неприятный осадок, конечно, остался. Она плохо ориентировалась в квартире, словно была здесь впервые, а когда убирала со стола, спросила, нет ли у меня пищевой пленки и каких-нибудь емкостей, чтобы сложить продукты. Я со вздохом распахнул дверцы шкафа, куда она вчера сама все это и сложила…
На следующий день, поразмыслив над ситуацией, я решил серьезно поговорить с Ритой. Нет, я вовсе не собирался ее ни в чем обвинять или заявлять, что ей пора обратиться к врачу, ничего такого. Я просто хотел вызвать ее на откровенность и поговорить по душам. Хотел разобраться, что все-таки происходит. Но, увы! Моим благим намерениям не суждено было осуществиться.
После этой встречи Рита исчезла. Целых две недели я каждый божий день часами просиживал в машине возле офиса, но она так больше и не появилась…
Где же ты, Рита? Этим вопросом мучился я и тогда и теперь.
Я вздохнул и стал читать дальше.
«Было светло, и мой родной Рябинск выглядел как обычно. Осмотревшись вокруг, я направилась к подъезду.
Дома я обнаружила поразительную вещь. Оказалось, мои наручные часы снова идут и показывают четверть седьмого – то же самое время, что и все остальные часы в доме. И тогда я, как детектив, решила восстановить все шаг за шагом.
Итак. Я вышла с работы примерно без четверти шесть. До дома мне идти минут пятнадцать. Значит, возле тополя я оказалась около шести. Пока я ходила вокруг дерева и рассматривала ствол, прошло, наверное, минут десять. Соответственно, в незнакомый город я попала, скорее всего, в шесть десять, видимо, в этот момент мои часы и встали. Вернувшись обратно в Рябинск, я пошла домой. На то, чтобы дойти до подъезда, подняться по лестнице и открыть дверь, нужно минут пять. Я вошла в квартиру и посмотрела на часы: 18:15. То есть получалось, что в том незнакомом городе я не провела ни минуты. Как такое возможно? Ведь я бродила там несколько часов, пока совсем не стемнело. Тут у меня сразу же возник вопрос: а было ли это на самом деле, или то, что случилось, — плод моего не в меру разыгравшегося воображения? О, тогда никакой детективный анализ мне не поможет. Может, это и правда, сон? Но я же совершенно не хотела спать, я бодро шла домой, как же я могла в процессе ходьбы вот так вдруг внезапно уснуть, а потом проснуться, все так же стоя на ногах? Чепуха какая-то! Нет, конечно, это был не сон. А тогда что? Видение, галлюцинация? Но ведь я сроду не страдала подобными расстройствами психики, яркие сны порой видела, это правда, но чтоб галлюцинации – никогда! И потом, галлюцинация не объясняет исчезновение времени. Я читала, что сны бывают очень кратковременными, но хоть сколько-то минут все-таки нужно? Или достаточно пары секунд? А были ли они, эти секунды? Как узнать точно?
Я еще долго раздумывала над своим загадочным приключением и, в конце концов, поняла, что не успокоюсь, если не попытаюсь еще раз исследовать тополь и все проверить.
На следующий день после работы, проходя мимо тополя, я вновь уловила боковым зрением уже знакомое голубое свечение. Я подошла к дереву, извлекла из сумки заранее припасенный будильник и еще раз сверила время на нем и на своих наручных часах. Все совпадало с точностью до секунды. Я положила будильник под тополем и осмотрелась по сторонам. По дорожке к подъезду направлялась тетя Клава, моя соседка сверху. Я отступила за тополь и подождала, пока она пройдет. Услышав, как хлопнула дверь подъезда, я коснулась ствола рукой. И мгновенно оказалась под другим тополем в другом городе. Первое, что я сделала – посмотрела на свои наручные часы. Они стояли, показывая 18:20.
Я вышла из двора и, оглядевшись, убедилась, что все выглядит точно так же, как и в прошлый раз. Я снова была в этом чудном подобии знакомого мне Москова — городе под названием Москва. Тот же проспект, те же магазины и кинотеатр с анонсом фильма «Мосты над пропастью». Я чуть погуляла и возвратилась к тополю. Не заметив на нем никакого свечения, я присела на скамеечку неподалеку. Ощупывать дерево я не решилась, потому что во двор прибежали мальчишки и устроили возню как раз в том месте, где рос тополь. Я сидела, ожидая, пока они наиграются, а в голову лезли тревожные мысли, что я проявила сущее безрассудство, снова явившись сюда без каких-либо гарантий, что мне удастся вернуться назад.
Когда мальчишки, наконец, ушли, я встала и направилась к тополю. Через двор то и дело проходили люди, но никто не обращал на меня внимания. Я приблизилась к дереву, рассматривая ствол. Сияния по-прежнему не было. Я стала обходить дерево и вдруг, совершенно внезапно, буквально на полушаге, что-то резко рвануло меня куда-то вбок, и я очутилась в своем родном дворе. Возле моих ног лежал будильник. Я взглянула на наручные часы: они снова шли. Подняв с земли будильник, я приблизила его к часам на руке. И будильник, и наручные часы показывали одно и то же время: 18:20. Обе секундные стрелки двигались абсолютно синхронно. Значит, пока я была в Москве (я уже начала привыкать к этому названию), здесь, в моем родном Рябинске не прошло ни секунды, ни полсекунды, вообще нисколько. Так что же тогда со мной было?
Напряженно размышляя над своими загадочными путешествиями, я пришла к выводу, что, как бы это фантастично ни звучало, самым логичным будет предположить, что Москва находится в другом измерении, попасть в которое можно через проход в стволе тополя.
Таинственное явление меня сильно взволновало и заинтересовало, но исследовать его в одиночку было страшно, а поделиться с кем-нибудь своим открытием я не решалась – боялась, что сочтут ненормальной. Несколько дней я, не останавливаясь, проходила мимо тополя. Краем глаза я видела голубой свет, но приблизиться не осмеливалась. Наконец, недели через две, снедаемая любопытством и жаждой приключений, я не выдержала, подошла к тополю и позволила проходу втянуть меня в другой мир.
Оказавшись в Москве, я вышла на проспект и сразу поняла: что-то не так. Я поежилась и обратила внимание на то, что здесь значительно холоднее, чем в Рябинске, хотя в прошлый раз погода была примерно одинаковой. Я стала осматриваться: улицы, магазины… на первый взгляд все выглядело так же, как и две недели назад, и все же я чувствовала: что-то изменилось. Мой взгляд скользнул дальше, к кинотеатру. Анонс над входом сменился, предлагая теперь другой фильм. Правее кинотеатра, чуть подальше велась стройка. Глядя на возводимое сооружение из стекла и бетона, я вдруг ощутила какую-то несуразность. Я не сразу поняла, в чем дело, и какое-то время неподвижно стояла, сосредоточенно рассматривая недостроенное здание, пока до меня, наконец, не дошло: оно выглядело м е н е е завершенным, чем в прошлый раз! Меня никогда не подводила зрительная память, и чем дольше я разглядывала незаконченную конструкцию, тем сильнее убеждалась в правильности своего вывода. Получалось, в течение этих двух недель строители не доделывали здание, а разбирали его… как странно! На границе понимания забрезжила пока еще неясная догадка. Я медленно перевела взгляд на окружающие стройку дома, потом на кинотеатр с афишей фильма: «с 23 апреля. Инородное тело». И тут меня будто током ударило. «С 23 апреля»… а п р е л я! А ведь сейчас середина мая! Выходит, кинотеатр рекламирует фильм, который уже прошел, причем довольно давно! Вздрогнув от собственного открытия и налетевшего порыва холодного ветра, я посмотрела на снующих вокруг людей. Они были в куртках, а я – в одном тонком свитере. И внезапно меня осенило.
Я бросилась к газетной палатке – проверить свою догадку. Приникнув к стеклу киоска, я впилась взглядом в разложенные газеты. Апрель! Газеты были за 20 апреля! Так и есть! Все сходится: недостроенное здание, холодная погода, анонс фильма. Здесь, в Москве шел апрель, 20 число! А в Рябинске сегодня было уже 18 мая! Не удивительно, что я замерзла, ведь разница во времени — месяц! Вот это да…
Значит, проход способен переносить не только в иное пространство, но и в другое время. Хотя в прошлый раз вроде бы не было никакого расхождения во времени. А может, я просто не заметила? Я постаралась вызвать в памяти афишу кинотеатра. Фильм назывался «Мосты над пропастью», а вот число… то ли 5, то ли 9, но не апреля, это факт! М а я. Да, мая! Это я помнила точно. В Рябинске тогда тоже был май, 4 число, так что, скорее всего, время в обоих городах совпадало. А теперь не совпадает…, почему – не понятно. В голове возник пугающий вопрос: а что, если в Рябинск я вернусь не в тот день, когда уходила?
Быстрым шагом я направилась обратно во двор. И здесь меня ждал еще один сюрприз. Не успела я подойти к тополю, как мгновенно оказалась втянутой в свой родной мир. Тут, слава Богу, все осталось по-прежнему. Я попала обратно в 18 мая. Светило Солнышко и было тепло. Будильник, оставленный, как и в прошлый раз, под деревом, и мои наручные часы показывали, что пока я отсутствовала, время в Рябинске не изменилось ни на секунду…
Я много раздумывала над загадочными свойствами открытого мной прохода в иной мир. Таинственное явление не давало мне покоя. Это было так захватывающе, так интересно! До этого приключения моя жизнь была обычной, довольно скучной рутиной, где никогда не случается ничего необычного, и вдруг – такое! И я погрузилась в исследование этого феномена. Я не стала никому о нем говорить, не столько потому, что боялась прослыть сумасшедшей, сколько из соображений, что если я докажу существование прохода, то дерево тут же оцепят, и меня к нему больше не подпустят. И я принялась изучать это любопытное явление самостоятельно. Я брала с собой куртку, чтобы не замерзать, и отправлялась в твой мир…»
На этом месте я разволновался настолько, что оторвался от чтения. Рита, Рита! Девочка моя… Я вскочил и принялся ходить по комнате, стараясь привести мысли в порядок и справиться с обуревавшими меня противоречивыми чувствами.
Я хотел ей безоговорочно поверить, так хотел! Но почему-то не мог, не получалось! В голову лезли обрывки сведений о психических заболеваниях, почерпнутые когда-то из книг, статей, фильмов. И в то же время я не желал считать ее безумной. Нет, нет, только не это! Перед моим мысленным взором проносились обрывки воспоминаний о нашей близости, я видел ее лицо, улыбку, глаза! А в них нежность, радость от встречи и вместе с тем какая-то глубоко затаенная грусть…
Да, Рита вела себя необычно, это факт! Но… но я отказывался считать, что она совсем потеряла связь с реальностью, полностью погрузившись в мир собственных фантазий! Ведь были и объективные странности, были! Волосы, за сутки выросшие сантиметров на двадцать, бесследно исчезнувший порез! Я это своими глазами видел! Разве это не доказательство?
Я перестал метаться по комнате и снова сел за компьютер.
«До того, как встретить тебя, я переносилась в Москву еще пять раз. Возвращаясь назад, я много думала, сверяла числа, показания часов и постепенно поняла, что происходит.
Оказалось, что время в Москве движется в направлении, противоположном ходу времени в Рябинске. Звучит дико, правда? Однако это так. Посуди сам. Каждый день я появлялась в Москве и первое, что делала, – узнавала дату. И всякий раз она менялась в обратную сторону. После 20 апреля я попала в Москву 19 числа, на следующий день — 18 апреля, потом 17 и так далее. В Москве мое личное время двигалось синхронно Московскому, а затем возвращалось точно в ту же временную точку Рябинска, из которой началось мое путешествие. Мое личное время делало нечто вроде «петли», позволяя мне бывать в твоем мире – мире с обратным ходом времени.
Попутно мне удалось прояснить и некоторые детали выхода из Москвы обратно в Рябинск. Обнаружилось, что этот выход происходит сам собой, вне зависимости от моего желания, причем, чем ближе я держусь к Московскому тополю, тем быстрее срабатывает переход. Уходя на большое расстояние, я могла затягивать этот процесс, но не бесконечно. Существовал предел длительности моего пребывания в твоем мире, и в какой-то момент меня просто выдергивало из Москвы, где бы я в этот момент ни находилась. Еще одно любопытное свойство перехода заключалось в том, что происходил он только в те мгновения, когда никто из окружающих людей не мог заметить моего исчезновения. Словно само это загадочное явление заботилось о сохранении себя в тайне. Когда я была рядом с тополем, переход просто ждал, пока вокруг никого не будет, но если максимально возможный срок моего пребывания заканчивался, а я все еще находилась там, где меня могли видеть, случалось что-нибудь такое, что отвлекало людей, и они, я уверена, ничего не замечали. Так же было и во время наших с тобой встреч. Я исчезала, когда ты уже спал. Иногда ты засыпал раньше, и у меня еще оставалось время убраться и привести себя в порядок. Но один раз мы с тобой ужасно долго колобродили, и вдруг, в какой-то момент ты отключился, даже не договорив фразу. И я сразу догадалась: настало время моего ухода из Москвы.
Теперь, я думаю, ты понимаешь, почему я не помню, что мы делали вчера. Еще бы! Ведь для меня наши встречи происходят в обратном порядке! И когда я увидела тебя в первый раз – ты уже хорошо меня знал. Понимаешь, твое московское время движется в сторону, противоположную ходу времени в моем Рябинске. И каждый раз я попадаю к тебе на день раньше, чем была до этого. Поэтому то свидание, что было для меня первым — для тебя является прощальным.
Ну, вот я и подошла к самому главному и самому печальному моменту своего письма. Не знаю, сколько еще раз мне удастся с тобой встретиться, но одно известно наверняка – через какое-то время моим свиданиям с тобой придет конец. Это произойдет, когда ты увидишь меня впервые. Твоя первая встреча со мной станет для меня последней. Возможно, это произойдет очень скоро. Вчера у нас в Рябинске была сильная гроза, и от моего волшебного тополя ветром отломило огромную ветку. Хорошо, что рядом никого не было – а то могло бы убить. Толстая и крепкая с виду ветка внутри оказалась трухлявой. Дерево очень старое и, наверное, вся его сердцевина такая же гнилая, так что тополь в любой момент может упасть. Соседка сказала, что его, наверное, спилят…
Вот почему сегодня, вернувшись из Москвы, я решила написать тебе это письмо. Оставлю его где-нибудь в твоей квартире… и со временем ты найдешь его…
Мучительно думать о том, что нам суждено расстаться, но, увы, изменить ничего нельзя… Можно только выведать у тебя точную дату, когда ты со мной познакомился, но я не буду этого делать! Не хочу, не хочу!! Не желаю заранее переживать, что иду на встречу, после которой никогда больше тебя не увижу! Лучше пусть я узнаю об этом в последний момент…
Все равно наше знакомство не может длиться всю жизнь. Иначе дошло бы до абсурда. Только представь: старая бабка с клюкой приходит на свидание к маленькому мальчику! Видишь, я пытаюсь шутить, но на самом деле мне очень плохо, горько и больно… Ты знаешь о моих чувствах к тебе…
Ну вот, я и рассказала тебе все. Я понимаю, в такое трудно поверить. Возможно, ты просто сочтешь меня чокнутой. Что ж, в какой-то степени так оно и есть, ведь я прекрасно понимала, что наша связь неминуемо оборвется, и все же…
Все же я счастлива, что наши дороги пересеклись, пусть даже ненадолго. Сколько бы «петель» ни подарил мне мой старый тополь, каждую из них я сохраню в своем сердце.
Я всегда буду помнить тебя.
Твоя Рита.
Закончив читать, я какое-то время неподвижно сидел, глядя на убористые строчки компьютерного шрифта. Вспоминал Риту. Пытался представить, как выглядит ее родной маленький город Рябинск. Почему-то мне казалось, что все дома в нем белые и утопают в зелени…
Иной мир с Московом вместо Москвы, Рябинском (вместо Рыбинска?) и противоположным ходом времени. Существует ли он на самом деле? А что вообще значит это понятие «на самом деле»? Что мы в принципе видим и знаем? Крохотную часть пространства, затерянную в бесконечных просторах Вселенной…
Я встал и вышел на улицу. С удовольствием вдохнул свежего воздуха и медленно пошел в сторону парка.
Любил ли я Риту? Наверное. Хотя и не говорил ей об этом, потому что всегда осторожничаю с употреблением таких громких слов. Теперь я жалею, что не сказал ей, как она мне дорога. Не успел. У меня оказалось слишком мало времени. Всего семь «петель» до того, как Рита навсегда ушла в свой мир. И чем бы ни был ее Рябинск – реальным городом или иллюзией, Рита сейчас там. Так стоит ли задаваться вопросом – есть ли он в действительности?..
Гуляя по парку, я поймал себя на том, что боковым зрением слежу за большими старыми деревьями. Словно жду, не появится ли вдруг голубое сияние…
