Школьница

Два года назад иностранные войска вступили в эту маленькую горную страну, чтобы освободить её народ от жестокого диктатора. Диктатор был убит, его приспешники — осуждены и казнены. Иностранцы объявили, что с деспотизмом покончено, и никто не должен бояться больше…

Но древние обычаи маленького народа не позволяли смириться с иноземной властью. Патриоты объединились в партизанские отряды и пытались бороться против незваных освободителей. Иностранцы использовали бомбардировочную авиацию и тяжёлую артиллерию. Они разбомбили и сожгли дотла все города. Тысячи невинных людей погибли под руинами. Полки партизан были разбиты, их участники рассеялись. Иностранцы объявили, что война выиграна, и всё в порядке…

Но война продолжалась. Тайный центр управлял широкой террористической сетью. Террористы минировали дороги и нападали на иностранные гарнизоны. Они умело скрывались среди гражданских жителей и были почти неуловимы. Иностранцам пришлось начать крупномасштабные карательные операции. Каждая такая операция приводила новых бойцов в стан террористов, и война казалась бесконечной. Несмотря на суровые наказания, некоторые солдаты и офицеры иностранной армии отказывались воевать дальше. Тогда иностранное правительство объявило набор добровольцев. Преступники охотно вступали в армию – там они имели почти полную свободу для грабежа и насилия. Бесконечная война была выгодна для них. Иностранцы объявили, что терроризм искоренён. Они запретили прессе упоминать об этом…

Эльза, семнадцатилетняя школьница, жила в маленьком городке с матерью и старшей сестрой. Её отец умер незадолго до войны. Однажды ночью пьяные офицеры иностранного танкового полка вломились в их дом и арестовали девушек. Мать пыталась защитить дочерей, её жестоко избили. В машине офицеры раздели и изнасиловали сестёр. Потом они приказали водителю отвезти девушек за город, убить и закопать. Солдат был тоже пьян и выполнил приказ плохо. Он проткнул Эльзу и её сестру штыком и оставил их на опушке леса. Утром проезжавшие крестьяне подобрали и отвезли девушек в больницу. Штык распорол левую грудь и лёгкое Эльзы, но она выжила. Сестра погибла.

Командир танкового полка, как всегда, доложил об успешной ночной операции по уничтожению террористок-снайперов. Но в этот раз ему не повезло. Его заместитель донёс, этот случай привлёк внимание прессы. Полковника судили и приговорили к нескольким годам тюрьмы, других офицеров понизили в должности. Оккупационные власти принесли матери Эльзы официальные извинения и выплатили небольшую денежную компенсацию.

Эльза была на грани смерти несколько месяцев. Наконец она поправилась, но вскоре поняла, что беременна. В отчаянии Эльза умоляла врачей помочь ей, но они отказались. Было слишком поздно. Аборт убил бы её. Беременность была мучительна. Эльза ощущала постоянную тошноту и часто теряла сознание от болей. Враги не были людьми для Эльзы, и она никогда не думала об этом как о ребенке. Это было отвратительное чудовище, пожиравшее её изнутри, как раковая опухоль. Эльза ненавидела своё осквернённое тело. Жить больше было нельзя, но и убить себя – страшное преступление перед небом…

Найденная в почтовом ящике листовка террористов указала выход. Мать пробовала остановить Эльзу.

— Ты хочешь видеть меня в петле? — Эльза ответила коротко.

Мать зарыдала и обняла дочку. Они не спорили больше. Ночью девушка ушла в лес.

Эльза спокойно ответила на вопросы террористов и согласилась стать живой бомбой. Террористы не экономили на взрывчатке — они получали её из вражеских арсеналов. Наемники были всегда готовы продать свою честь за правильную цену. Поэтому при артобстреле лесов часть снарядов не разрывалась, и каждый такой снаряд давал террористам взрывчатку. Террористы не дали Эльзе никакого специального задания. Она могла выбрать цель самостоятельно.

Рано утром инструктор подготовил её в лесу. Эльза разделась и осталась в белом лифчике и трусиках. Она была высокой худенькой брюнеткой, её живот уже заметно увеличился. Левая грудь была изуродована страшным шрамом. Во время болезни Эльзу коротко остригли, чёрные глаза казались огромными на бледном тонком лице.

Инструктор застегнул пояс смерти на талии Эльзы. Он помог ей надеть просторное белое платье – обычную одежду местных беременных женщин. Эльза сжала сенсор в кулаке, и инструктор нажал кнопку на поясе. Теперь двенадцать фунтов ТНТ должны были взорваться, если она разожмет кулак или если кто-то попробует расстегнуть пояс. Было уже невозможно снять его. Инструктор хотел погладить девушку по щеке, но Эльза вздрогнула и отступила. Любое мужское прикосновение было отвратительно для неё. Он понял и отвернулся.

— Иди, девчушка, — прошептал инструктор. — Вспомни нас, когда будешь в раю…

Он смотрел ей вслед. Девушка ушла, не оглянувшись.

Выйдя из леса, она медленно, как лунатик, шла через луг к дороге. Что-то синело в траве. Приблизившись, Эльза увидела убитую молодую женщину, лежащую навзничь с раскинутыми руками. Женщина была застрелена несколько часов назад. Зелёные мухи ползали по восковому лицу. Тёмно-золотые волосы упали на лоб из-под чёрного платка. Ужас и мольба застыли в широко открытых голубых глазах. Синее ситцевое платье было расстёгнуто на груди. Пуля попала в сердце, оставив маленькое аккуратное отверстие в запачканной кровью левой чашке белого лифчика. Длинные загорелые мускулистые ноги убитой вытянулись в предсмертной судороге. Чёрные стоптанные туфли и полиэтиленовый пакет с двумя буханками хлеба лежали около маленьких поцарапанных босых ступней…

… Лаура овдовела шесть месяцев назад. Её муж, водитель грузовика, был убит при бомбёжке. Лаура осталась без работы и без денег. Она голодала вместе с двумя маленькими детьми, только помощь соседей помогла им выжить. Наконец, две недели назад, Лаура нашла работу в маленькой частной пекарне, тяжёлую работу — ежедневно по двенадцать часов у горячей печи. Но Лаура была довольна — теперь дети ели хлеб каждый день.

Обычно Лаура возвращалась домой до полуночи. После полуночи никому не разрешалось быть на улице без специального пропуска. Этой ночью она немного задержалась, только в половине двенадцатого побежала домой. Это было опасно: Лаура слышала, что патрули расстреливали на месте нарушителей комендантского часа. Хозяин предложил ей остаться до утра, но голодные дети ждали, и ещё можно было успеть. До войны Лаура была хорошей спортсменкой. Сбросив туфли, она побежала босиком по тёмным пустынным улицам.

Лаура ослабла после долгого голодания и была измотана тяжелой работой, но напрягала последние силы, стараясь не сбиться с дыхания. Ровно в полночь она пересекла окружную дорогу – городскую черту, и вздохнула свободнее. Оставалось только перебежать через луг, чтобы добраться домой. Босые ноги путались в высокой траве, Лаура задыхалась и расстегнула верхние пуговицы платья. Ночной воздух приятно холодил грудь. Лаура уже видела освещённое окно своего дома, когда прожектор патрульного бронетранспортёра осветил её с высокой дорожной насыпи. Лаура остановилась и обернулась. Прожектор ослепил её, но смертельно испуганная молодая женщина боялась закрыть глаза. Она попалась…, но, может быть, её пожалеют? Лаура уронила туфли и медленно подняла руки вместе с сумкой. Они должны были видеть хлеб. Кто может выстрелить в мать, несущую хлеб детям? У них тоже есть матери…

Снайпер отчетливо видел лицо Лауры в оптическом прицеле. Ослеплённая женщина мигала, слезы катились по впалым щекам.

— Пожалуйста, … не надо … — шептали дрожащие губы.

— Испуганная босоногая девчонка… — пробормотал снайпер. – И хлеб в сумке… Неужели она опасна? И ведь комендантский час действует только в городской черте…

— Ты ещё не знаешь этих мерзавцев. Они используют пол и возраст как маскировку, — резко ответил сержант. Он смотрел на женщину в бинокль. – Чёрный платок… вдова бандита и сама террористка, кончай её…

Перекрестие прицела ползло вниз по груди Лауры. Снайпер видел, как её сердце бешено колотилось. Он медленно потянул спуск, винтовка тихо щелкнула. Лаура вскрикнула и выронила сумку, хватаясь за грудь. Разорванное сердце остановилось, но сильное тело всё ещё отчаянно боролось со смертью, женщина шаталась, босые ноги переступали, цепляясь за траву. Лаура не мигала больше, широко открытые умоляющие глаза смотрели на убийцу. Снайпер опустил винтовку и отвернулся.

— Эти дикари сильны как животные, — пробормотал сержант. – Но не волнуйся, она готова. Отличная работа, парень. Вперёд!

Бронетранспортёр двинулся. На мгновение прожектор осветил дом Лауры. Её дети заснули в ожидании. Они не слышали выстрела и не видели, как упала расстрелянная мама…

… Эльза стояла возле убитой женщины. Она поняла, что случилось. Бессмысленная жестокость этих двуногих скотов не удивила её. Склонившись над трупом, Эльза закрыла Лауре глаза.

— Прощай, сестра, — шепнула она. — Теперь я знаю, куда иду…

Эльза поднялась на дорожную насыпь. Дорога была пуста. Закрыв глаза, подставив лицо лучам восходящего солнца, Эльза ступала по мягкой дорожной пыли. На один невероятно счастливый момент она забыла всё, маленькая девочка возвращалась из школы…

Эльза вздрогнула и открыла глаза, услышав шум мотора. Патрульный бронетранспортёр быстро двигался ей навстречу.

— Если они не остановятся, лягу под колёса, — спокойно решила она.

Но бронетранспортёр, подняв тучу пыли, резко затормозил в десяти метрах от нее. Люк открылся, и человек в камуфляже с короткоствольным автоматом лениво спрыгнул на дорогу. Второй солдат выглянул из люка.

— Стой! Руки! – резко скомандовал первый солдат.

Но Эльза не подняла рук и не остановилась. Она приближалась к ним медленно, опустив глаза. Солдат заметил её раздутый живот и грязно ухмыльнулся.

— Ну куда ты идёшь с этим багажом? — крикнул он. — У тебя есть пропуск?

— Она слишком молода, чтобы иметь пропуск, — рассмеялся второй солдат. — Но уже обзавелась брюхом, шлюха…

Открылся второй люк. Третий солдат, молодой белокурый парень, ступил на дорогу. Он хмуро взглянул на своих товарищей.

— Отпустите её, — сказал он. — Что вам нужно от девочки?

— Сопляк! — первый солдат усмехнулся. — Я думал, ты стал мужчиной, после того как уложил ту суку ночью. Кстати, смотри-ка,… она всё ещё валяется там.

Белокурый солдат взглянул на труп Лауры.

— Я убил её зря… — пробормотал он. — Вы заставили меня, мясники…

— Да забудь про падаль! Иди сюда, раздень эту куколку. Я хочу пощупать её сиськи, — смеялся первый солдат. — А ты куда идёшь, дрянь? Стоять, сказал!

Девушка молча шла вперёд. Она вскинула длинные пушистые ресницы. Чёрные глаза сверкнули ненавистью. Солдаты перестали смеяться. Первый вскинул автомат и щёлкнул затвором.

— Стой, сука! — вскрикнул он. — Руки вверх! Повернись!

Эльза ощутила тошноту и судорожные движения в животе.

— Боится… — она подумала злобно. — Мерзкая тварь… подохни, наконец!

Она улыбнулась и шагнула вперёд. Выстрелы были негромки. Эльза вздрогнула и взглянула вниз на пятно крови, которое быстро растекалось на белом платье вокруг трех маленьких круглых дырочек в животе.

— Правильно … в живот … прохрипела она.

Девушка выпрямилась и рухнула вниз лицом. Тонкие пальцы медленно разжались…

…Когда дым рассеялся, на дороге уже не было ничего. Большая воронка дымилась. Опрокинутый бронетранспортёр горел у подножия насыпи.