Сегодня казнят Сандру. Казнь как обычно будет публичной, в назидание тем, кто хотя бы только помышляет о неповиновении.
В честь сего события всех вывели в грязный и гадкий, как впрочем, и все здесь, дворик. Его небольшая территория окружала неприглядное, выкрашенное бурой краской, здание, ставшее нашим домом. Дом ужасов как мы его называли.
Несмотря на то, что повод был – кровь леденящим, все в тайне радовались возможности проветрится, и, как говорится взглянуть на «свет божий». В наши комнатушки, он не проникал никогда – для работы окна нам не требовались, а могли лишь лишний раз утрудить надзирателей.
Выйдя на улицу я зажмурилась, от яркого давно невиданного света. Свежий воздух ударил в голову, еще сильнее затуманив сознание и без того перегруженное эмоциями последних дней. Я не сразу поняла, что на дворе уже весна. Моя последняя весна… На какой то миг забыв о реальности вдохнула ее пьянящий аромат, который так любила. Мысли птицами улетели в прошлое, и память услужливо напомнила о другой весне…
Удар в спину быстро привел меня в чувство, и крик надзирателя напомнил для чего я здесь.
— Пошевеливайся, сука! Не на прогулке. – Иди, иди, — прикрикнул этот двух метровый орангутанг, — посмотришь, что тебя ждет.
Я споткнулась и замешкалась. В мое горло, перекрыв доступ воздуху, вцепилась волосатая лапа, и над ухом раздался крик:
— Ты, что, дрянь? Ты плохо соображаешь, я сказал по-ше-ве-ли-ва-ться, — орангутанг посмотрел на меня и закачал головой. — Хотя ты и впрямь дура, но Хасан вправит тебе мозги, — он разжал пальцы и я упала, хватая ртом воздух.
— Поднять! – рявкнул надзиратель и несколько девчонок бросились ко мне и поставили на ноги. Я не различала лиц, в глазах мелькал лишь цветной калейдоскоп. На какую-то секунду я оглохла и ослепла от всего этого. От жизни в полутемном помещении, от постоянного страха, от мерзких рук на моей шее и сотен, сотен других на теле. Какое счастье, что хотя бы в эту секунду я смогу не видеть его ненавистную рожу и все это гнусное место. Жаль, что я быстро пришла в себя.
Нас поставили полукругом в ожидании выхода Хасана. Он вынес свое невозможно круглое тело и взмахнул рукой. Это был знак к началу действа.
На середину двора, двое его сподручных, выволокли голую Сандру. Ее неприкрытое тело сплошь было покрыто ссадинами и кровоподтеками. Сквозь месиво, обезобразившее ее лицо, более не просматривались черты юные и несмотря не на что невинные. Их скрывала сплошная кровавая рана, и вся она походила на растерзанный кусок мяса.
— Слушайте сюда, — заговорил Хасан, хозяин, как он нам всегда представлялся.
— Внимательно посмотрите на эту маленькую дрянь. Видите, до чего она дошла. А все из-за чего?- он поучительно поднял вверх указательный палец правой руки. – Из-за того, что посмела ослушаться своего господина.
— А вот там, среди вас, стоит та, что подтолкнула ее к могиле, — Хасан ткнул пальцем в мою сторону.
— Она не виновна, это все я… — договорить я не успела, кулак орангутанга закрыл мне рот. Лицо мое стало напоминать лицо Сандры и захлебываясь кровью, я не смогла продолжить.
— Тебе было приказано молчать, сучка!
Хозяин кивнул, и, сложив свои коротенькие и толстые ручки на огромном пузе, продолжил.
— Я специально не убил ее на месте, чтобы дать возможность вдоволь «насладиться» сегодняшним днем и увидеть, что ее ждет. С той лишь разницей, что ее смерть не будет столь легкой. – Хасан противно засмеялся и затрясся как свиной студень.
— Ладно, кончай с этой, а потом… — хищно улыбаясь, он посмотрел в мою сторону.
Сандру, находившуюся в полуобморочном состоянии, отпустили, и она рухнула на землю. Не имея сил сопротивляться или умолять о пощаде, девушка спокойно лежала в ожидании конца, умиротворенная мыслью о том, что этот ад для нее наконец-то закончится.
Я отвела взгляд от этого несчастного тела и посмотрела на девочек. Расширенные от ужаса глаза, сцепленные руки, закушенные до крови губы. Особенно у новеньких. Сейчас они думают, что никогда, ни за что не ослушаются господина, и будут исполнять все, что им прикажут. Все! Только бы выжить, только бы не оказаться на месте того …,что лежало перед их глазами.
Когда-то я думала так же. И выполняла, выполняла, выполняла все. Превратившись в безвольное, безропотное существо, несравнимое даже с животным. Безысходность и страх сломали меня, сломали, как я не сопротивлялась.
Но все имеет свой предел. Даже страх. Чаша переполнилась.
Когда, в очередной раз, лучший клиент Хасана измывался над этим семнадцатилетним дитем, — я вдруг очнулась. Сколько раз я наблюдала это, мы делили с Сандрой комнату. Сколько раз! Закрыв глаза и уши или обслуживая своего клиента. А потом старалась не думать, не слышать, не видеть. В тайне радуясь, что мне редко попадались такие извращенцы.
Но тогда… Я вдруг вспомнила, что я не животное. Я человек! Уже не женщина, нет – не женщина. Но все еще человек. Все те, кто надругался над моим телом, не смогли надругаться над душой. Не смогли уничтожить.
Оглушенная непрекращающимся криком, я вскочила с кровати и подбежала к тумбочке. Схватив выдвижной ящик, подошла сзади к мучившему Сандру подонку, и со всей силой, накопившейся во мне ненависти, стала бить его по голове. За Сандру, за себя, за тысячи таких как мы.
Я перестала воспринимать реальность и пришла в себя лишь в карцере, куда меня закрыли. Уже там, я медленно осознавала произошедшее, силясь собрать его мозаичные куски в единую картину. Не смогла.
Я помнила только, как меня оттянули от обмякшего тела. Не знаю, сдох этот подонок или нет. Помню крики надзирателей, перепуганное лицо Сандры, которую выволокли за волосы, в чем мать родила. И слова Хасана, сказанные мне уже здесь:
— Я не убил тебя на месте, чтобы серьезно наказать и предостеречь других. Но я убивал таких тварей и за меньший проступок. Готовься.
— Что будет с Сандрой?
— Она сдохнет как и ты, — ответил он не оборачиваясь.
— Но она не виновата, — билась я о закрытую дверь. – Не виновата.
Раздался выстрел. Я вздрогнула. Все было кончено. Для Сандры да. А для меня…
Все внутри сжималось до тошноты. Волны страха накатывали одна за другой, и паника затопила сознание. Нужно лишь потерпеть, дождаться конца. Но, как! О, Боже! Как!
Руки мучителей уже вцепились в тело и потащили меня на встречу страшной смерти…