В это время на Земле образца 1982 года.
Михаил Абрамович долго смотрел на лопату. Он сидел на крыльце дачного домика и думал о том, что может случиться с человеком, который после трудовой недели решил отдохнуть на даче с лопатой в руках? Он должен забыть все на свете, даже проблемы французских коммунистов, которые из своего устава без-застенчиво убрали упоминание о диктатуре пролетариата.
Лопата Михаилу Абрамовичу понадобилась для того, чтобы взрыхлить землю у яблони. Он собирался слегка подрубить траву и раскопать вокруг всего на полштыка. Он мечтал чуть позже взобраться в гамак и почитать новый сборник Василия Шукшина. Меньше всего его заботила командировка Лемешева. Нарвал-ся на главного, вот и отдувайся!
О чем это он? Ах, да о Лемешеве, голос которого ему пригрезился. Мало того, что пригрезился, он еще и задал вопрос, когда его подчиненный приедет.
— Миша, — услышал он зов супруги из дачного домика. – Иди поешь! Все готово!
Вот она реальность!
Через 6 часов после вспышки.
В пятницу, последнюю пятницу июня 1982 года Председателю Комитета государственной безопасности СССР Юрию Андропову оставалось пять месяцев до момента, когда партия передаст бразды правления одним из могущественных государств планеты Земля.
Утро этого дня началось с доклада о происшествиях в мире. О смене госсекретаря США он уже знал. Как ни странно это была своеобразная реакция делового мира на запрет своего правительства на поставку материалов и оборудования для газопровода Сибирь — Западная Европа, производимых по американским лицензиям. Другая новость Запада — аналитики работали над избранием Роя Дженкинса лидером Социал-демократической партии Великобритании. Вторая расширенная справка о готовящемся вторжении иран-ских войск на территорию Ирака с целью захвата Басры, хотя шансов на успех у иранцев было мало. А ведь предупреждали Саддама по дипломатическим каналам, но получили, как говорится, вежливый «от-луп». Ну, что ж, наше дело сказать…
— Юрий Владимирович, к вам полковник?
Это в селекторный динамике извещала секретарь Марина о визите Семена Дягенцева. Тот просто так напрашиваться на встречу не будет.
Полковник вошел с папкой. Протянул главе могущественной организации один лишь листок.
— Ну и что?
— Некая уникальная вспышка в Каракумах.
— Чей спутник засек?
— И наш, и американский, тот был в зоне…
— Что это?
— Ни старт ракеты, ни испытательный взрыв. Мне бы доложили, а я Вам…
Андропов исподлобья посмотрел на Дягинцева. Попробовал бы не доложить!
— Короче, что это?
— Не знаем!
Такого беспомощного ответа Андропов от Дягинцева не слышал. Он встал и подошел к докладчику поч-ти вплотную.
— Юрий Владимирович, — тот ожидал такую реакцию, — вот мнения ядерщиков, в том числе и наших ана-литиков.
Дягинцев уже протягивал листы с машинописным текстом и подчеркиваниями.
Андропов взял их и вернулся за стол. Он внимательно читал. Значит, фотонный поток. Осторожные комментарии акул науки.
— Итак, у нас испытали новое оружие, но мы не знаем кто?
— Я бывший ядерщик, обслуживал Курчатова, — Дягинцев изысканно напоминал о своем прошлом, — по-этому предполагаю самое невероятное – здесь, в центре Каракумов проявилась внеземная технология.
— Час от часу не легче, — Андропов стукнул кулаком по столу. – Черт знает что! Зеленых человечков захо-тели?
Он встал, прошелся по кабинету. Остановился у карты Советского Союза.
Дягинцев оказался рядом:
— Вот здесь, Юрий Владимирович!
Он ткнул короткой указкой в серое пятно пустыни.
— Похоже на проявление технологии очень далекого будущего. Докладываю то, что сообщил мне акаде-мик Дробышев. Он любит внеземные цивилизации. Но когда мы провели запись спутниковых снимков через вычислительную машину Института физики академии наук, то картина оказалась похлеще. Дока-зано, что произошли две вспышки, наложившиеся по времени друг на друга с разницей в миллионную до-лю микросекунды.
— Яснее!
Андропову надоели подступы к главному. Он не дергал подчиненных, но здесь нечто выходящее из ряда вон. И не дай Бог, американцы уцепятся!
— Это мог быть только… результат работы машины времени.
Председатель КГБ даже не повернулся к нему. Нет, не от того, что не поверил выводу ученых, а чтобы скрыть изумление и растерянность от подобного факта. Он мгновенно оценил преимущества овладения технологией перемещения во времени. И не мог удержаться от соблазна представить себя чуть раньше своего времени, лет так на шестьдесят, чтобы встретиться с вождем мирового пролетариата с глазу на глаз Он бы рассказал Ленину о тех чудачествах, которые натворил Сталин! А что было бы сказано о Брежневе?! Еще подумал о том, что с перемещением в будущее некоторых специалистов оборонки, многие их игры с империализмом покажутся пустыми и глупыми.
— Наш человек вылетел на место, — донеслись до него уверения Дягинцева во владении ситуацией, все произошло в районе буровой и объекта «Туркменсельхозводопровода»».
— Не понял, — повернулся Андропов лицом к полковнику.
— Это название треста. Там вырыли глубокий колодец. Спутник точно указал на него. На дне этого ко-лодца что-то произошло.
— Дальше!
— Еще эту вспышку зафиксировал американский спутник.
— Я это уже понял по вашему взгляду на карту США. Ну что ж, вы, признаюсь, сделали много для столь короткого периода.
— Спасибо.
— А теперь давайте сядем и обсудим все это.
Они сели рядком на два стула, предназначенных для не очень важных посетителей, у стены.
— А они, — подразумевалось – американцы, — не могли что-нибудь сбросить, скажем, по ошибке?
— Вряд ли. На нашу территорию после сбитого У-2 они заглядывают только из космоса. А расстояние от Ирана достаточное… Одним словом, никаких диверсий. А вот известно, что в глубокий колодец полез корреспондент из «Комсомолки», он был с фотоаппаратом, делал снимки с фотовспышкой.
— А они, магниевые, не могли быть восприняты спутником?
— Могли. Но сила света фотовспышки и реальной от некоего прибора разница в миллионы раз.
— Корреспондент? Кто такой?
— Сын капитана первого ранга Лемешева. Покойного.
— Значит, в колодце был или есть предмет иной цивилизации?
— Я предпринял меры. Ученые подъедут, а оперативный контроль возьмет на себя наш работник.
— Кто такая?
— Женщина. Половцева Марина, из молодежной газеты. Наша внештатница…
— Вот это ненадежно.
— Экипаж вертолета, что ее привезет, из подразделения Альфа.
— Так, если засекли и американцы, то их резентура на такое раскроется. Начнутся гамбиты. Начинайте спецоперацию. Не только же американцам находить инопланетян …
Но Андропов не улыбнулся. Он думал о том, стоит ли ему докладывать генсеку или немного подождать? Брежнев слишком стар, чтобы понять, с чем может столкнуться мир.
Машина времени. Конечно, возможно, ерунда. Но чем черт не шутит!
Через десять минут в Ашхабаде, в одном из кабинетов республиканского комитета государственной безопасности, уже шел инструктаж о проведении операции в Каракумах. В столичном же аэропорту в дальнем секторе спецперевозок готовился вертолет.
Через 21 час после вспышки.
— Опять прислали любовное письмо!
Марина Половцева, заведующая отделом писем «Комсомольца Туркменистана», отбросила в сторону одно из очередных посланий, в котором ей признавались в любви. Она вела рубрику «Любовь с первого взгляда», и оказалось, что она попала в сети такой вот дурацкой любви. Странички выходили с нарисо-ванным художником ее портретом, скромным, но с очень красивыми раскосыми глазами. Что только ни делает с русскими, живущими на Востоке!
Вот и этот парень из Чарджоу, города на Амударье, древнего перепутья караванных путей, ведущих из Бухары в Афганистан, признавался, что видел Марину весной, когда она приезжала на завод в команди-ровку.
«Мариночка, — писал он, — после того, как я вас увидел, не могу сомкнуть глаз! Вы такая красивая, такая чистая! Я решился написать и узнать, замужем вы или нет?»
И так далее — три листа пылких попыток привлечь к себе самку. Да лучще, если быо он приехал, подка-раулил ее и крепко поцеловал. Очень крепко!
Марина пыталась вспомнить всех, кого видела на заводе. Но парня с фамилией Сивкин она не помнила. И она рассердилась на автора послания: как можно с такой фамилией писать любовные письма!
По этому поводу сокрушается и сам Сивкин, обещая обязательно переменить фамилию.
Господи, какой бред!
Неожиданно раздался глуховатой трелью телефон на ее столе.
Марина подняла трубку.
— Марина Александровна?
— Да.
Она уже знала, что звонят оттуда.
— Не могли бы вы помочь нам написать статью в следующий номер? Это важно.
Это был приказ срочно прибыть на улицу Молланепеса.
— А как редактор?
— Он поддерживает вашу инициативу.
Вот так, именно вашу инициативу!
Работают в КГБ быстро и четко. Редактор газеты может, и не знал, куда вызывают его сотрудницу, но он уже чувствовал ее силу. Вероятно, он не раз пожалел, когда назвал года три назад прибывшему куратору из районного отделения КГБ Степанову фамилию Марины. Назвал со злости, оставшейся с того дня, когда девушка оттолкнула его от себя, его же в кабинете. Они стояли рядом друг с другом, и Мурад не выдер-жал, он привлек к себе Марину, пытаясь тотчас же овладеть ситуацией, или ею. Что одно и тоже. За ее спиной был стол для совещаний. Чуть толкнуть и забросить себе на плечи ее ноги. Так он представлял се-бе долгожданное овладение русской девушки. Но положение было обманчивым…
Марина, как коренная жительница Ашхабада, прекрасно знала не только город, но и его коренных жи-телей. Тогда она лишь усмехнулась, что было достаточно, чтобы дать понять ее высокопоставленному уха-жеру тщетность его усилий. Русские не сдаются!
Итак ее срочно вызывают. Она подумала, что не спроста вспомнили. Нечто связано с ее основной про-фессией. А то, что она была втянута в секретное наблюдение за всем окружающим миром, иначе называ-лось сексотством, ее не волновало. Она никого не предавала, не пользовалась моментом, не думала о карь-ере. То, что в специальных лагерях КГБ ее насиловали, внушая, что вырабатывают в некое равнодушие к сексу, в КГБ говорили именно «сексом», распространенным на Западе термином, она воспринимала как дань принадлежности к могущественной организации самой мощной державой социалистического мира. Но даже в такие моменты она проявляла свой характер. Когда некий молодой насильник, она видела, что он просто по мальчишески разволновался, когда его втолкнули в номер (комнату, закрепленную за Мари-ной), стал спрашивать разрешения овладеть ею, она выпихнула его с голым задом. Она признавала только настоящую мужскую силу, перед которой нельзя, да и не было смысла претворяться очень честной и не-доступной.
Можно было дойти до явочной квартиры пешком. Но акцент на то, что «это важно» (по телефону) ука-зывало, что на место надо прибыть чисто, без предполагаемого «хвоста». Так ее обучали. Наравне с равно-душием к сексу. Только цель, любой ценой.
Вместо такси на взмах ее руки остановился пожилой туркмен.
— Вам куда?
— В театр.
Академический оперы и балета был в двести шагах от домика за высоким дощатым забором, куда ей на-до было прийти.
Водитель был очень интеллигентным и вежливым человеком, и предложение оплатить поездку воспри-нял как самое невозможное оскорбление. Правда, с легким юмором.
— Я признаю только одну валюту, — сказал он.
— Какую?
— Улыбку такой красавицы, как вы…
Марина щедро улыбнулась.
Ее можно было возить по городу целый день…
Вскоре она достала свой ключ, открывая калитку. Лениво залаял алабай Маймун. И тотчас же замолк, уз-нав хозяйку, редкую на посещения, но хозяйку.
По дорожке, устланной жжеными красными кирпичами, чуть присыпанными песком, надо пройти четыре метра. На веранде уже кто-то сидел.
США. Ленгли. Метаморфозы жизни.
Уильям Джозеф Кейси родился 13 марта 1913 в г. Нью-Йорке. В 1934 г. Он окончил Фордхэмский уни-верситет, получив степень бакалавра точных наук. В 1937 г. — юридическую школу университета св. Иоан-на, получив степень бакалавра юридических наук.
Работал адвокатом, занимался бизнесом.
В 1943 г. поступил на службу в ВМС США. В том же году был переведен в УСС. Работал в секретариате штаб-квартиры УСС, затем направлен в Лондон на должность помощника начальника лондонского отделе-ния УСС. В 1944-1945 гг. — начальник Отделения секретной разведки (Secret Intelligence Branch) УСС на Европейском театре военных действий.
После окончания 2-й мировой войны преподавал налоговое законодательство в Нью-йоркском универси-тете и в Институте практического законодательства в Нью-Йорке, работал адвокатом в Нью-Йорке и Ва-шингтоне.
В 1966 г. баллотировался в Конгресс от округа Лонг-Айленд, штат Нью-Йорк в качестве кандидата от Рес-публиканской партии, однако не был избран.
В 1968 г. участвовал в избирательной кампании будущего президента Никсона.
Через три года возглавил Биржевую комиссию (Securities and Exchange Commission). Прежде чем стать президентом и председателем Экспортно-импортного банка год поработал заместителем госсекретаря США по экономическим делам. Пытливость, связанная с поиском высоких учетных ставок обнаружила в нем некие исследовательские качества и, перед тем, как возглавить предвыборный штаб кандидата в пре-зиденты Рональда Рейгана он успел поработать в Президентском консультативном совете по внешней раз-ведке в качестве «рядового», как он любил подчеркивать, его члена. Широта взглядов, напористость, уме-ние не обращать внимание на такие вещи, как «совесть», «порядочность» послужило ему неплохим трам-плином в служебной карьере, хотя, как покажут дальнейшие события, он не сможет правильно дать оценку событиям в Иране. Но 20 января 1981 г., вступив в должность президента США, Рейган в тот же день на-значил Кейси директором ЦРУ. 27 января кандидатура Кейси была утверждена Сенатом, а 28 января он вступил в должность.
Доктор Браун стоял у окна своего персонального кабинета. Это первое утро его в качестве заместителя руководителя отдела научного анализа ЦРУ. Он несколько раз говорил не только себе, но Кейси, что бу-дет чувствовать в Ленгли, как в своей тарелке. Аккуратность ведения финансовых дел как в качестве со-ветника госсекретаря, так и на новом месте, позволила ему снять неплохой домик в окрестностях Ва-шингтона. Сара очень довольна была его перспективами и ее не волновали долгие отлучки мужа, свя-занные ни с его старой, ни с новой работой. Ведь он был профессором… биосферы, ну, что-то связано с пустынями.
Это все соответствовало его легенде. Доктор Браун вел и до этого очень активную преподавательскую и научную д6еятельность: читал лекции, выступал на симпозиумах и конференции по проблемам биосферы. О том, что он раньше, еще студентом Йельского университета был осведомителем ФБР, а затем выполнял некоторые заказы ЦРУ, знало мало людей.
Два часа назад на встрече у директора ЦРУ его представили начальникам отделов и служб, и тотчас же завязалась серьезная дискуссия по характеру вспышек в Каракумах.
— Наш спутник засек очень странный выброс энергии, — докладывал инженер космического наблюдения Энтони Блэк. Это был молодой человек, в больших роговых очках, в рубашке стального цвета с короткими рукавами, но желтым галстуком. И это раздражало многих сидящих, и то, что говорил инженер. А говорил он невероятные вещи, пугающие не воображение, а перспективой оказаться в техническом отношении далеко позади русских. Тот же Энтони Блэк хорошо помнит свой поход десятилетним мальчиком в кино-театр маленького городка, когда новый фантастический фильм был прерван и на сцену перед экраном вышел директор кинотеатра и сообщил с совершенно потерянным видом, что русские запустили в космос искусственный спутник Земли.
— Мы пропустили данные прибора «Макси-ультра» через компьютер и вот, что оказалось совершенно не-понятным. Мощная вспышка была засечена не на поверхности, что отметает вариант отражения активно-сти солнца, но шла из глубины. Небольшой, порядка 200-250 ярдов. По времени пеленгации выходит, что выброс был сделан из шахты.
Кейси оценивающе обвел взглядом сидящих. Упоминание о шахте – это вариант взрыва ракеты под землей. Если бы был пуск, то ракету засекли уже на высоте тысячи метров, и это уже очень серьезная ин-формация. Только вчера Рональд предложил вытащить страшилку «Звездные войны». А уже сегодня рус-ские имеют нечто, что может изменить весь мир, а может, и привести в их полное подчинение. От Советов можно ожидать чего угодно!
Он снова и снова разглядывал из-подлобья собравшихся. Каждый из них по оперативному могуществу мог считаться министром обороны средней страны. И им, как серьезным финансистам, нужны были неоп-ровержимые факты.
— Продолжайте, — кивнул он инженеру.
Это один из немногих случаев, когда на совет директоров был приглашен вместе с начальником отдела простой инженер.
Энтони Блэк, используя шанс быть на виду, приберег еще одну вводную, которая должна ошеломить любого человека.
— О том, что это совершенно необыкновенный технологический прорыв русских, — сбавил и тон и как-то задушевно произнес молодой инженер, — говорит то, что спутник засек одновременно две вспышки. Когда мы стали раскручивать запись по времени, то вышло, что между выбросами, а их было два, прошли доли секунды, тысячная микросекунды реального времени. Полной совместимости по времени не было.
Теперь Энтони обвел взглядом сильных мира плаща и кинжала. Некоторые уже знали, что он скажет дальше, но это были лишь сам шеф и новый его заместитель по научному у доктора Браун, которого со-общение инженера привело в страшное волнение.
— Но в это мгновение микросекунды вошли часы, дни и, а может и годы. На спектральном анализе ви-деозапись вспышки «разбежались» в эффекте Доплера. На неопределенное время. Наши аналитики впер-вые поставили экспериментальные значения зависимости массы частиц и скорости… Объяснение фанта-стическое: это результат работы… машины времени!
Воцарилась тишина, не сразу последовали смешки, закончившиеся взрывом смеха. Но это был действи-тельно взрыв, оставивший в сознании каждого воронку. Мощную воронку!
Кейси не знал, как подать сообщение это президенту. Рейган, актеру с огромным опытом. Но машина времени в его правление – это слишком! Не надо ломать русским голову над ответным космическим ору-жием, если они смогут притащить образцы новейших вооружений из будущего, и, вполне возможно, изо-бретения самих же американцев! Да, такая перспектива достойна горького… смеха!
Но в Ленгли никогда не смеялись!
Доктор Браун срочно вылетал в Туркменистан, в Репетек. Служба агентурного влияния в тот же день вышла на своего глубоко законспирированного агента. В Туркмении это была ночь.
Через 19 часов после вспышки.
Это утро в Каракумах обещало не менее жаркий день, как уже прошедшие 90 дней с весны, так и пред-стоящие 90 дней по октябрь. Конечно, Аральское море становившее своим «дыханием» на пути средне-широтных потоков воздуха мощную преграду, обессушивая пространство пустыни до Памира, станови-лось «дырявым» из-за катастрофического обмеления этого же моря. Над Каракумами стали появляться в июне и даже июле (!)облака, местами выпадал теплый дождь, который испарялся еще на подлете к земле. В Ташкенте, Самарканде, Бухаре, Чарджоу могли даже в июле пройти быстротечные грозы. Туркмены, узбе-ки, да и русские старожилы удивлялись таким явлениям, и считали, что всему виной является непомерно масштабное выращивание хлопка-сырца, который требовал все больше и больше воды от Амударьи и Сырдарьи, впадавших в Аральское море.
Аликпер Гусейнов, буровой мастер, уже с утра пил пятую пиалу чая. Настолько крепкого, что будь у него слабое сердце, оно не выдержало бы. Сердце было взволновано от того, что ночью неожиданно за-работала рация. Звонил дежурный из треста «Небитдагнефть».
— Алик, тут тебе телеграмма из дома с пометкой «срочно».
Голос дежурного, а это был Данилыч, которому перевалило за шестьдесят, но он не вышел на пенсию. Данилыч и сам не скрывал раздражения тем, что его потревожили. Текст дурацкий и не стоило бы ни его, ни человека на буровой тревожить такими пустяками! Но пришлось читать в микрофон: «Аликперу Гусейнову, буровому мастеру…»
— Слушай, когда твое имя будут правильно писать? – дал волю раздражению Данилыч. – Надо «п», а те-бя через «б» называют!
— Сам ты через «б»! – Не выдержал мастер. — Читай дальше!
Путаница с глухими и звонкими буквами в его имени была не случайна, это давал о себе знать рези-дент в Баку. Речь идет о задании.
— «…Сегодня гость проездом москвы вагон восьмой тчк подарком лично тебе дню рождения тчк ждет денек-два тчк дети просятся в зоопарк тчк мамед просит велосипед тчк лейла куклу тчк ждем тчк латифа тчк». Все я прочитал! Вопросы есть?
— Кто подписал?
— Я же читал, Латифа. Нет, подожди, напечатано Латипа. Вот безграмотные!
— Девчонки там сидят на телеграфе, вот и не знают, как писать. Хорошо, все спасибо, досматривай свои сны отец!
Аликпер отпустил кнопку связи. Он уже знал, что ошибка в подписи — это подтверждение текста рези-дента.
Пометка телеграммы «срочная» — дело не просто неотлагательное, а немедленное. «Сегодня гость проез-дом москвы вагон восьмой» — это означало, что появившийся вчера рядом с буровой человек имеет у себя некий аппарат. Он назван «подарком». «Лично тебе ко дню рождения» — необходимо забрать этот аппа-рат. «Ждет денек-два» — За это выдадут двести тысяч долларов. «Дети просятся в зоопарк – привести прибор в Репетекский заповедник. «Денек два» — это так: «денег две сотни тысячи долларов». «Мамед просит велосипед» — добираться до Репетека на личной машине Аликпера. «Кукла» — После передачи тот-час же добираться до Красноводска и поставить машину на паром, идущий в Баку. «Ждем» — ночью не спать, а ждать катера, который подберет Аликпера, прыгнувшего в море с парома. «Латифа» — В Иране встретят. Аликпер насчитал семь «тчк» — это означало, если все изменится и он не успеет на паром, то ему необходимо лететь в Баку с прибором и принести его на явочную квартиру.
После такой телеграммы, а главное – суммы и без чая можно взбодриться. Но привычка, есть привычка! Долго ждал такого предложения мастер, он же инженер, окончивший когда-то Бакинский институт, там же завербованный туристом из Германии.
Итак, вчера прилетал вертолет. Сам же Аликпер ходил брать для себя почту и привел ребят за продукта-ми. Видел он какого-то русского, которого сопровождали и встречали, как дорогого гостя. Значит, это и есть москвич.
Гусейнов тотчас же сделал заявку на вертолет, сославшись на боли в боку, предполагаемый аппендицит.
Мир, удаленный от нашего времени на миллионы лет.
— Итак, твой мир называется Тигионом?
— Да, это мой виртуальный мир. И ты мой гость.
— Что такое виртуальный? – спросил Лемешев.
Его взгляд оценивал совершенство тела девушки.
— Виртуальный… Это понятие придет в твой мир лет через 30. Через земных 30 лет. Я тебе нравлюсь? – неожиданно спросила Звия. – Могу снять одежду.
— Нравишься, но одежда лишь подчеркивает всю твою красоту. Иногда нагота опошляет прекрасное. Мы привыкли не допоказывать обнаженность. Или… что значит виртуальность?
— Это все семантика слов. Причем, всемирная, независимо от языка. Но первенство в терминологии дер-жали ваши американцы… Виртуальный? Впрочем, и по-русски многое становится понятным: вертопрах, например! Как бы по иную сторону восприятия…
— Разве такое возможно?
— Стало возможным… еще при твоей жизни на земле, но тебе будет пятьдесят лет. Люди осуществят извечную земную мечту создать иллюзорный мир, в котором нет места для среды человека . Это мир, ко-гда все подчиняется только тебе! Только тебе! И мой Тигион… продолжение этого мира. Ты ощущаешь это солнце, его теплоту, воду, лес… Это особая степень иллюзорности. Она почти реальность… Да она и реальность, потому что все рецепторы организма подтверждают эту реальность!
Звия умолкла. Она встала и подошла к Сергею вплотную. Дотронулась до него. И его ударил ток. Неве-роятно приятное прикосновение. Такое, какое ждешь в 16 лет от девушки, которую видишь издали и меч-таешь вот о такой близости.
— Я знаю, — сказала Звия, — что мои прикосновения доставляют тебе удовольствие. Но оно иллюзорно! На-пример, в этом месте я бываю редко. У меня много других домов для работы и отдыха. Если их не менять и не чередовать, то теряется интерес к жизни. В виртуальном мире это происходит быстро.
— Разве это не прекрасно — не зависеть от реального мира? – спросил Сергей.
— Даже так? – Звия усмехнулась, явно не ожидая такого признания от человека, удаленного от нее на мил-лионы лет. — Прекрасно, когда ты прожигаешь миллионы калорий, занимаясь погрузкой тяжести, ходьбой, решая сложную математическую задачу. Ты живешь жизнью иных временных рамок – ты существуешь, прожигая вещество своего тела, в основном мышечные клетки, которые миллионами отмирают и миллио-нами рождаются, принося телу ощущение свежести, бодрости! А мы здесь медленно сжигаем клетки моз-га, ожидая своей очереди вступить в единоборство между органическим и неорганическим миром.
— Когда ты выходила во внешний мир последний раз?
— Когда была во времени серьезных геологических изменений на Земле. Тогда я и заложила этот модуль, который ты называешь шаром.
— Скажи еще раз, что такое Тигион!
— Тигион – это сверхархивированный мир каждого человека, это как бы вымышленный мир, но это со-вершенно реальная и по времени, и пространству среда обитания индивидуума, позволяющая ему разви-ваться и иметь неограниченные контакты с чем бы то ни было! Это мир, подчиненный только мысли че-ловека.
Тот же мир. Три часа беседы со Звией.
— Итак, как я попал сюда? – спросил Лемешев.
— Ты нашел Модуль Перемещения, оставленный мною два миллиона лет назад относительно к твоему времени. Грунт, в котором находился Модуль, — продолжала Звия, — обрушился на тебя и ты погиб. А за-тем модуль перенес тебя в мой мир. Точнее, твое тело с переломанным позвоночником.
Возникла пауза.
— С переломанным позвоночником? Я был мертв?
Звия кивнула головой, и Сергею показалось, что он видел себя покойником на операционном столе. Так, мелькнула картина.
— Я еще не знаю случая, — сказал он, чувствуя, что говорит больше с самим собой, — чтобы позвоночник был восстановлен и человек после этого глубоко нырял в воду…
Звия улыбнулась (хорошая, добрая улыбка):
— Твое тело переконструировано в ванне Блюма. Оно перестало быть организмом в изначальном смысле.
— Это значит…
— Что часть органики заменена на кремний и ряд других составляющих, что создает телу большой ресурс существования, причем органы могут регенерировать в течение нескольких мгновений…
— Что это значит?
— Ты обрел вечность.
— Виртуальную?
— Реальную. Ты остался самим собой, но стал одним из нас.
«Стал одним из нас» — это уже новая забота. Похоже, у него сдвиг по фазе: перестарались врачи, и вот, благодаря вкаченному в него морфию, Лемешев уже небожитель! Все повидал, все узнал! Не пора ли до-мой?
Словно в ответ он услышал:
— Ты вернешься в свое время, в свое общество, сможешь довести земные дела до их логического завер-шения. В этом новый смысл твоей жизни.
И здесь Лемешева потряс мощный взрыв хохота. Он увидел себя со стороны. Он увидел со стороны всю эту ситуацию. Какого хрена! Какая больница! Да это же обычный сон! И он спит на дне колодца! Его что-то стукнуло по голове, отключило. И вот, пожалуйста, почти голая девушка, внушающая ему, что он заско-чил в будущее на 15 миллионов лет! Да к этому времени матушка-Земля развалится! И раз это сон, то все возможно!
Сергей вскочил на ноги, легко, пружинисто! Вновь оглядел девчушку, назвавшейся чудным и нелепым именем, обнял ее, и, прижав к себе, впился в ее губы. Он почувствовал мгновенное желание. Сквозь ру-башку свою и тунику Звии соски ее, твердые, отталкиваемые упругой грудью, делали нечто невообразимое с ним. Эйфория несбыточного сна открыла все шлюзы страсти. Он сбрасывал с себя одежду, потянул за тунику Звии, которая вдруг задрожала от новизны неизведанного чувства. Их обоих поглотил взрыв чувств, и они оказались в воронке этого взрыва, очень глубокой воронке… сна.
