ИСКУШЕНИЕ

Мучителен у мужчины позыв страсти, непреодолимое стремление к женщине, даже если он любит другую.

Я тогда без памяти был влюблён в Татьяну, мою будущую жену. Казалось сначала, ну что такого, обычный курортный роман, каких раньше у меня было немало. Но молодая девушка с такой болью переживала наше расставание, что не мог я вытерпеть и дня после её отъезда домой в Саратов, бросил всё и вылетел вслед.
Несчастная зарёванная любовь моя упала без сознания при моём неожиданном явлении, и не было никакого сомнения, что надо объединить наши жизни.

Через два дня улетел я к себе домой, на Урал, чтобы привести в некоторый порядок свои дела и подготовиться к осуществлению серьёзного шага в жизни.
Мы с Татьяной писали друг другу письма каждый день, я жил в каком то полусне, в ожидании очередного послания.
В письмах милая рассказывала, чуть ли не по минутам, свою немудрёную жизнь, и в каждом слове сквозила мучительная тоска, что рядом нет меня.
Девятнадцатилетняя девушка настолько прониклась ощущением безысходности своей судьбы, что внушила себе сумасшедшую идею, о которой поведала мне однажды, когда мы были уже мужем и женой:
– Знаешь, я тогда запаслась крепкой верёвкой, которую засунула под матрац. Если бы что-то не вышло у нас, я бы повесилась.

Наконец, всё было готово, и надо было ехать за невестой..
Тут подвернулся случай. Меня послали в командировку в Изобильное, город в Ставропольской области, оттуда я мог возвратиться домой через Саратов. Я обрадовался, не надо было отпрашиваться в административный отпуск, тратить деньги на билеты, далеко не лишние для нашей будущей семейной жизни; кроме того, хоть Изобильное и не на берегу моря, где мы встретились с Татьяной, но так хотелось вновь окунуться в южную природу, чтобы всколыхнуть впечатления наших встреч.
Такой уж я человек, что люблю в одиночестве бесконечно переваривать воспоминания о волнующих моментах жизни, представлять в памяти и созерцать, как наяву, прошедшие картины, упиваясь страданием о их неповторимости и бесценности.

С таким романтическим настроением бродил я по городку, напоминавшему Геленджик – место нашей встречи с Таней, срывал ажурные веточки вечнозелёной туи и медленно пережёвывал их, наслаждаясь терпким ароматом южного растения. Пряный запах воскрешал чудные видения наших объятий с любимой вечерней порой на зелёном склоне в пансионате, сплошь усеянном субтропическими зарослями.
– Непременно, наберу букет этих веточек и преподнесу их Тане, как привет с благодатного юга, – подумал я.
Осень мягко, неназойливо вступала в свои права. Под короткими, пока слабыми порывами ветра, жёлто-зелёные листья срывались с деревьев и игривым роем трепетали в солнечных лучах, создавая рябь в глазах и пьянящее кружение в голове.

Надышавшись до одури свежим, но сохраняющим дневное тепло, октябрьским южным воздухом, прикупил я бутылочку золотистой мадеры и направился в гостиницу.
На подходе к ней заморосил колючими каплями дождик, наконец, небесная влага полилась холодными ручьями за воротник, принудив меня пробежаться на последних шагах.
– Как хорошо – есть, чем согреться! – крепче сжал я бутылку в руке.

Читатель – не верь мне, что под влиянием нахлынувших счастливых воспоминаний, человек живёт только ими и не помышляет о возможных приключениях текущего дня!
Пока струится энергия жизни по нашим кровеносным сосудам, мы постоянно нуждаемся в поиске поэзии событий, заряжающих нервные клетки эндоморфинами наслаждений и адреналином авантюр.

На втором этаже, рядом с дверью моего номера, мучилась с неподатливым замком высокая красивая черноволосая девушка. Она крутила ключ и так и сяк, изящно изгибая при этом стан, как будто танцевала, я невольно залюбовался плавными движениями её впечатляющих округлых бёдер, волнительно облегаемых промокшим платьем. Замок не поддавался, наконец, она выбилась из сил и, повернувшись от двери, заметила меня.
– Что смотришь? Мог бы девушке помочь, – несколько бесцеремонно, на ты, – обратилась она ко мне.
Я улыбнулся:
– Сейчас откроем.
Секрет ключа оказался прост, умаянная соседка давила на него, что есть силы; замок, видимо, поизносился, и бороздки не совпадали. Усвоив это, я открыл его с третьего захода.

– Ну надо же! – одарила меня девушка счастливой улыбкой.
Лицо её светилось искренней благодарностью, она даже всплеснула руками, намереваясь обнять меня и, еле опомнившись, отняла руки в последний момент.
Незнакомка была полной противоположностью моей блондинке-невесте, хотя, примерно, такого же возраста: чёрненькая, выше Тани на голову, вся кипучая и стремительная, не могла ни на секунду устоять на месте.
Таня, наоборот, обычно была спокойна и задумчива.

Задорные сполохи чёртиков так и прыгали в глазах красавицы. Я поймал, вдруг, себя на крамольной мысли, что … очень хочу поцеловать её.
Смутившись, хотел я ретироваться в свою комнату, но девушка, заметив бутылку, которую я опустил на пол при махинациях с замком, воскликнула:
– Как здорово! У меня в сумочке такая же бутылка, заходите в гости!
– Значит, наши вкусы сходятся! – с неожиданным для себя подъёмом в душе, произнёс я, – только зачем же на «Вы», когда уже было на «ты»?
Я чувствовал, что меня понесло на привычной, смелой волне чуть нахального отношения к женщине, которое позволяет быстрее всего добиться её.

Мы сели за столом рядом на стульях, углом друг к другу.
За окном разразился уже настоящий ливень, стуча водопадами по стёклам, и недосягаемость его холодной мокроты до нас в тёплой комнате создавала уют и предрасположенность к общению.
Брюнетку звали … тоже Татьяной. Совпадение имён, вообще широко распространённых, с одной стороны неловко взволновало меня, а с другой, обращаясь к ней, я, как бы, находился в привычном русле раскованного общения с моей невестой.
Под шум дождя разговор струился легко и доверчиво.
Через полчаса задушевной беседы, с возлиянием божественного напитка, мы знали друг про друга почти всё.
Таня, не смущаясь, рассказала мне про свою любовь с женатым капитаном из милиции, что, тот давно бы развёлся с женой ради неё, если бы не ожидание майорской звезды.
– Но он сказал мне, что, когда я вернусь из командировки, то звезду уже будем обмывать и после этого…
– Знаешь, у нас похожие судьбы. Ради любимой, мне тоже пришлось развестись с женой. Правда, давно у нас нелады. Но у меня, ведь, дочка.
– У него тоже дочка. Ну что ж, будем считать, что у неё теперь две мамы, – усмехнулась она, впрочем, задумчиво.
– Куда заносит нас любовь… – вздохнул я.
– Понимаешь, такое облегчение, что откровенно поделилась с тобой, как будто знаю тебя всю жизнь.
– Ну, у нас с тобой откровенность, как у случайных попутчиков в поезде, они знают, что больше не встретятся.

В комнате смеркалось, свет мы не включали.
Величавый профиль Татьяны, с ошеломительными округлостями, таинственно выступающими во мраке, будоражил всё моё мужское естество, стосковавшееся по обладанию женщиной. Она пошевелила коленом и нечаянно коснулась им моего. Только непосредственного контакта тел не хватало, чтобы взорвать ситуацию. Я передвинул стул ближе и обнял её за плечи. Закружилась голова от тёплого винного дыхания девушки, шестым чувством я ощутил в темноте, как зарделось её лицо.
Мы переплелись губами, судорожно нащупывая языки и зубы друг друга. Я вжал в свою грудь, что есть силы, огромные горячие шары её грудей с проникающими сквозь ткань одежды твёрдыми возбуждёнными сосками.
– Таня… – прошептал я.

И в это миг, как будто я обратился не к ней, а к той другой, зыбкий печальный образ моей невесты белесым туманом завис между нами.
Я вздрогнул и разжал руки.
– Она? – спросила, эта, Таня.
– Ты тоже видела её?
– Да, ОНА здесь.
Я молча налил и выпил ещё стакан вина и пожелал девушке спокойной ночи.
Спал я счастливым безмятежным сном, как бывало в детстве. Наваждение покинуло меня, словно его и не было.