Эго… или Лешка-Казак

— Эх — ха! Посторонись, славяне!
В разомлевшую на горячем солнце толпу лихо влетает одетый в камуфляжную форму худощавый жилистый паренек. Толпа испуганно расступается, а пацан резко останавливается посередине и начинает безумную пляску. И в такт разухабисто орет блатную частушку:
Мы достали наконец
Малосольный огурец! Опа-на!
Потом взяли водочки, сели на пригорочке! Опа-на!
По пригорку Машка шла
Нас нечаянно нашла! Опа-на!

И чешет себе по кругу, потрясая по-цыгански плечами, лихо бросается вприсядку

Взявши литр водочки,
Пили на пригорочке! Опа-на!…

Зрители, в основном пассажиры, ожидающие свои автобусы, как-то само-собой образуют ровный круг, похожий на маленькую цирковую арену. А на верхнем ярусе автовокзального перрона стоит потрепанная кучка малолетних бродяг и громко поддерживает своего друга: «Жми, Казак! Наяривай, Леха! Опа-на! Опа-на!… — и хохочут бузудержу.
Вдруг этот Леха-Казак резко бросается на руки, делает стойку и начинает, стоя на руках, отжиматься. С его головы падает форменный картуз. Распущенные завитки волос легонько метут пыльный асфальт. Чумазая группа поддержки считает: «Раз, два, три…». Потом казачок подпрыгивает с руки на руку и тихо двигается вдоль круга, тычками подталкивая кепку вперед. В выцветшую кепчонку нечасто летят медяки, нет-нет сверкнув бряцают пятирублевки. Иногда, особенно сердобольные, аккуратно укладывают в фуражку бумажные десятки.
Я сижу на низенькой длинной через весь автовокзальный перрон скамейке, смотрю на этот совсем невеселый «концерт», на стайку «бомжат» на верхнем «ярусе» и мне почему-то грустно. И на душе тягостно. Больно как-то, честно.
-Ты погляди, пострел-то какой, а?! – восхищается казачком бабка-мешочница. — В чем токо душа держится, а он на руках скачет. Эх ты!
-Жрать захочешь – заскачешь, — встревает краснощекий толстячок, полизывающий тающее мороженое. – Рыночная экономика называется, — весело гогочет он и уходит своей дорогой. Довольный такой, аж светится весь, как светофор и все время красным цветом, гад.
В голове у меня затуманилось, и как будто кто-то в спину толкнул. Я легко прошел сквозь зрительский забор, подошел к маленькому артисту, несильно хлопнул его по согнутым коленкам. Тот тут же вскочил на ноги, поднял военную кепку и, зло сверкнув багровыми от натуги глазами, спросил:
-Что, не нравится, батя? Что шары-то свои выкатил?
Я крепко взял его за рукав форменки.
-Не шуми. Вот, полтинник даю. Поговорить надо. Отдохни.
Казачок скинул тужурку и крепко стер с себя липкий пот. Мы сели с ним на ту же длинную скамью. Выше нас взволнованно суетилась ватага Лешкиных друзей. Он обернулся и крикнул : «Щас приду ! Кореша встретил! Шас!»
Я протянул руку.
-Виктор Александрович. Или Саныч, так проще.
-Нормально, Саныч, — он хлопнул рукой по моей ладони и тоже представился.
-Лешка. — и добавил , — Казак.
-Почему Казак?
-Это мне омоновцы такую кликуху дали, когда в эту форму одели. «Казак», — говорят, — и все. Настоящий.» Прилепилось теперь, не оторвешь. А мне нравится, например. Курево есть? – без перехода спросил он.
-Ну ты даешь, — удивился я, — ты так сдохнуть можешь. Так ведь…, — он перебил.
— Я не курю. Братишкам вон.
Я похлопал себя по карманам: «пусто ,мол». Соврал я тогда. Ну ладно.
-Где живете-то?
-У-у-у…, — протянул он. – У нас подвал свой есть. Крутой такой, знаешь, у-у-у… Зимой тепло, аж жарища. И сверху не капает. С колодцами не сравнишь. Нормально живем. В колодцах вот туго.
-Много таких?
-Да всяко бывает. По разному.
-А твои – то где?
-Кто? – не понял Казак, а я аж съежился. Уж больно в лоб вопрос-то. Он хмыкнул и почесал нос.
-Батю в шахте сдавило. А мамка – не знаю даже. Один раз в Прокопьевске видел. С «синими» ходит. Ни хрена меня не узнала. Меня же омоновцы хотели к себе забрать после Чечни. А потом оттуда только гробы пришли. Я даже идти побоялся потом в ОМОН.
-Тяжко конечно, — промолвил я.
-А я все равно в Чечню уеду. Мне за тех парней биться надо. Вон видишь, как «азеры» вокруг своей шашлычной выстроились. Мы их один раз так растащили, ни одного шашлыка не осталось.
-Хэ, — весело хмыкнул он, — стойте, стойте, не трону я вас покамест. Они боятся меня.
Действительно, совсем рядом дружно держали круговую оборону серьезные жители Средней Азии.
-Тебе бы спортом серьезно заняться. Давай я со знакомым поговорю. Там и учатся, да все как ты, в форме ходят.
— Пусть ходят, — отмахнулся он, — мне вон своих братанов кормить надо. Да может повезет, так в Чечню махну. Пацаны, видишь, уже кругами ходят. Пойдй я наверно. Если что захочешь, у любого нашего брата спросишь «Где Лешка-Казак, мол?». Только скажи, что друган ты, а-то подумают, мент.
Лешка ушел к ожидавшей его небольшой кучке «бомжиков» и скоро они ушли. Обедать, наверное…
Эту историю я вспомнил совсем не случайно. Как-то при одном серьезном разговоре о детской безнадзорности и беспизорности один «деятель» от культуры вполне обдуманно заключил: «С такими как они уже ничего не сделать. У них после клея да другой всякой «дури» мозги высохли. Испарились. Потерянное поколение».
«Не верю?- сказал я и рассказал историю про Лешку-Казака. Деятель только рукой махнул. «Один на тысячу». Поговорили мы очень резко. Да и расстались очень тяжело и надолго. Меня возмутило то, что сидит это «господин» в Департаменте культуры, а и делает только то, что просто говорит. Кстати, в официальных речах он очень большой радетель за детей и их будущее. Борец! Но когда такие годами думают «так», а говорят «эдак» беспризорность, безнадзорность, детская проституция, наркомания, алкоголизм, бандитизм из явления превратились в катастрофу. Я уже не говорю о том, что потерянное поколение – это потерянная Россия. Меня порой удивляет, как много и умно об этом говорят все, а практически никто ничего не делает. Здесь мне обязательно возразят, даже возмутятся: «А мы»? Да, ребята, делаете, но каждый в своем направлении и каждый по своему и поробуй им докажи, что все это надо делать месте, и программа должна быть единой. Все выйдут вперед и скажут : «Надо делать, как Я». И опять разноголосица, и опять все дела, как растопыренные пальцы. Мне порой очень обидно, что не востребован колоссальный опыт пятидесятилетних людей. Их просто взяли и списали за ненадобностью, по «старости». Нет. Давайте рассуждать трезво. Мы жили и воспитывались в эпоху «развитого социализма». Да, был дикий диктат, был «Архипелаг Гулаг», была «кукуруза», «застой». Всякое было. Но так огульно с маху обрубать все прошлое, прошедшее время это все равно, что рубить и истирать в пыль нашу историю, историю России, которая сегодня ушла в небытие. Сегодняшний ребенок не знает ни своего прошлого, ни настоящего, ни будущего. Взрослые проблемы нынешней экономической ситуации, возникшей в процессе уродливых рыночных отношений лишили молодежь понятных, нормальных благ : спортивных секций, куда Лешке-Казаку путь заказан, пионерской организации, пионерских лагерей. Понимаю, — денег нет, понимаю – спонсоров нет, понятно – бюджет «с дырками». Я, помилуй Бог, не иронизирую. Но давайте взглянем на проблемы духовности, культуры, просвещения и социальной защиты из того, что дают нам СМИ. В тех же газетах и в тоже время,и по телевидению разгорается страшная полемика вокруг того, как нам, горожанам не стыдно, что на нашем чудо-стадионе спортивного комплекса «Металлург» до сих пор ( !!! ) нет табло мирового стандарта. Установка и стоимость такого табло так себе, мелочь, чепуха, мизер, какие-то «вшивые миллионы» всего. Честное слово, от одного этого нам всем не только беспризорным детям надо попрятаться в колодцы и уйти в подвалы. Ребята? Давайте обойдемся пока без этого табло. Я с глубоким уважением и трепетом отношусь к церкви. Но простите, не понимаю вот это повальное увлечение храмостроениями (Да простит меня Бог?). Я уверен, поймет нас Господь, если мы возведем храм или часовенку, но поскромнее чуток. Будет время- сделаем лучше, уверен. А деньги пока в тот же фонд – детский. Духовность нам не только церковь дает. Ну хотя бы половину из тех добровольных пожертвований отдайте детям! И верующие поймут, что дело-то это благое, святое дело-то. Да и храмов можно на один-два меньше построить. Нагоним.
Глядишь, и на детей что-то хватило бы. А люди-то не дураки, поняли бы.
В 2000 году мне по просьбе руководства Сибирского аграрного холдинга пришлось создавать программу «Сибирского молодежного Союза» и рассчитывать Технико-экономическое обоснование. Если кратко, то все эти документы касались именно молодежных проблем, проблем беспризорности и безнадзорности, проблемы детства. Программа была принята, одобрена в Москве и не прошло и месяца, как меня пригласили в г. Новосибирск, помочь воплотить слово в дело. Мне, честно, и вмешиваться не пришлось. Исключительно организованная команда, состоящая из молодых, инициативных, деловых людей в возрасте от 22 до 55 лет, на глазах создали профильные учебные заведения на базе существующих, профильные интернаты, пионерские лагеря, Школу спортивного мастерства. Все документы, кстати, оформлены на основании «Закона об образовании» и «Закона о культуре». Много сделали. Я был ошеломлен. А почему бы все это не сделать на федеральном уровне? Есть законы. Изучил я их досконально. Боимся. Всего боимся. Сидит же в нас этот червь — низзя! Не приказали еще! Подождем. Пусть дети пока посидят в подвалах, да колодцах. А мы подождем. И ждем.
Вот, высказался, но чувствую, мало. Слишком много накипело, да и работать хочется, невостребованность угнетает, убивает меня…
… И вот подходит ко мне Лешка-Казак. Тихо ткнул в плечо. Я обернулся. Он грустно улыбнулся.
-Братан!- Не в обиду, накинь еще червонец, если не жалко. Жалко – не давай. Заработаю. Понимаешь, там Гендос братишку своего привел, шатается с голоду, а все уж поели.
Я отдал деньги и, скрипнув зубами, пошел к автобусу.
-Бывай, братан!- крикнул Лешка. – Даст Бог, встретимся!
-Будь здоров, — негромко ответил я.
Больше Лешку-Казака я не видел. Жаль. Из такого звереныш не вырастет, как и из других тоже, кто с Человеком встретился. Точно. Прощай, Лешка-Казак. Нет, не так, — до свидания.