***
…Еще он дремлет, нежится в тиши.
Пусты дождем умытые проспекты —
Листы тетради чистой. Мы спешим
Сюжеты жизни записать в конспекты.
Гранит и мрамор бронзовой строкой
Несут сквозь время имена и даты,
Восток пылает ало-золотой,
Такой же восхитительный когда-то
Горел на берегах Невы рассвет…
За днями дни и век идет за веком,
Цветы плетем в венок, слова — в сонет,
Сердца — в любовь навечно… На потеху
Для зрителей в ладонях бытия
Дрожит котенком несудьба моя…
* * *
Не повторяй изысканную чушь
О том, что я…
Так, ничего не зная
Об августе и вкусе спелых груш,
Цветут деревья, лепестки роняя
Несбывшихся плодов…
Дары весны…
Недолгие, но яркие сюжеты,
Похожие, порой, на наши сны,
На радуги, раскрашенные летом…
Семь нот легко слагаются в мотив,
В котором слышно жалобы русалки.
Серебряные ветви старых ив
Давно седые,
В самом деле,
Жалко…
…Средь них родник.
По камушкам вода
Бежит, звеня пронзительно.
Все резче
Следы, что оставляют нам года.
Короткие, безрадостные встречи
Закатов
И рассветов у реки
Уже не так волшебны, как когда-то.
Днем в небеса отчаянно летит
Невинный крик кукушки виновато.
У полдня нет теней и нет забот.
Усталый ветер, оседлав качели,
Задумался,
Придремывает кот,
Заждавшись мышь, а та давно из щели
Ушла в подполье.
Скоро будет дождь.
Он тишину промокшею бумагой,
С ненужным словом, скомкает, и ложь
Пронзят цветов отточенные шпаги.
Нагая осень с правдой – две сестры.
Без позолоты ноября гравюры,
Где тишина пустых лесов грустит,
А впереди – зима, морозы, бури…
Мир падает и тонет в безднах луж,
Несбывшееся в этот вечер мая…
Не повторяй изысканную чушь,
О том, что я…
Ты ничего не знаешь…
* * *
Сны бывшей осени огненно-рыжие
Выморожены.
Крылья сброшены за ненужностью.
Кружевом
Холода, иглами инея, льдинкою в лужице,
Ужасом…
Небо цвета индиго стало цвета маренго.
Регги.
Веретено-время, в нем солнце мячом регби.
Кегли
Одним ударом, в яблочко точный выстрел.
Выстыл
Взгляд восхищенный, тот, что пылал неистов.
Листьев
Палых запах знаком до одуренья и боли.
Бродит
По перегонам поезд, рельсы его неволя,
Поле
Его Таити, полное тайн бескрайних.
Ранит
Крик петуха бывших ангелов райских.
Ракит
Тайны знают только русалки, да еще соловьи.
Ловить
Паганелю меня бабочкой в Патагонии…
Агония…
* * *
Через алое чёрным — крылья:
Это ночь, не воронья стая,
По-над миром себя пластая,
Сказки лепит из звездной пыли.
Через синее алым — всполохи:
Солнце, сердце — сама не знаю.
Да душа всё тянулась к раю
Сквозь ограду — чертополохом.
Через алое алым — слово
Оземь падает — на осколки.
…И застыло в янтарной смолке:
Я люблю тебя… бестолково…
* * *
сплету до боли пальцы право полно
не думать наступая на лучи жизнь-ксилофон
что делать если вне ее октавы сломан
ритм мотив забыт или забит на слом
готовят дом в котором мы любили надо
остановить иглу винил крошится кожа
ободрана с дивана как с меня шучу
не бойся мне легко и пусто клада
в развалинах не сыщешь что же
еще ты хочешь нет ни чувств
ни мыслей ни страданий
лимит исчерпан жажда перемен
волной по прошлому долой и вон
отсюда и оттуда прочь кого обманешь
сирена песней если глухи все ремейк
событий восемь миллиметров лонжерон
любви удерживал надежно бред нелепо
теряя оперенье падать какие острые ножи
невыносимо глупо просить о милости тебя и лето
время выдирает из меня все это просто жизнь
* * *
Безобразие,
До чего же
Похожи
Города эти разные…
Над Дворцовой парит черный ангел,
А над Красной звезды мерцают
Беззастенчиво.
Дождик по темечку.
Зонтик.
В сумочке у волшебницы – три слона.
В зоопарке – пустынно.
Мы в запарке.
Гирляндами иней.
Отряхни электричества пыль
Елисейских Полей.
Мировое безличье.
Я люблю не в онлайне,
А лично
Незнакомых знакомых друзей.
Я больна Петербургом до смеха.
Город зимнего мокрого меха.
Ты приехал… Уехал…
Все это
Под трамвайный трам-тара-рам…
Эха хохот по гулким дворам.
Наши тучи
Поймает Нескучный
И дотянется тоненький лучик…
Лучше
Даже не обещай.
Невозможно, в принципе,
Счастье…
Часто
Принцы
Случаются ложные.
Из английского выучу – bye…
Королевство твое за туманами.
Караванами
Стареньких «Ту»
Наши встречи
Пунктиром отмечены.
Боже,
Как похожи
Городов этих разных огни.
Я – та самая…
Лучшая женщина…
…Только больше меня не мани.
* * *
Мой светлый, мой ясный,
Моя невозможная сказка, не спетая песня.
В меня прорастаешь, как ясень
В столицу… А есть ли такие деревья на Пресне?
Да, нам обещали – нас примут,
Найдется нам место средь прочих, средь равных.
В весеннем цветении примул
Аллергиков муки тому, кто не ведал, забавны.
И я погибаю в удушье,
Слова, как пыльца… Нет, пожалуй, голодные крысы
Стремятся наружу.
Все девочки в детстве мечтают о роли… актрисы.
Вот глупость, вот это — неправда!
Я грезила только тобою, придется сознаться.
Наш день оступался и медленно падал
В ванильную музыку венского вальса.
Скажи, ну какие рыданья,
Когда тебе только семнадцать, иль капельку больше…
Нелегкою данью
Платила всегда я за то, что прабабка из Польши.
Характер — не сахар,
И гонора… Точно, шляхтянка: лишь он, да бравада.
Сама себе сваха,
А если нет пары по нраву, других мне не надо.
Наивные книги,
Наивные фильмы, чистейшие души…
Не знала я игр,
Плести не умела я кружев.
И в электричке,
Увидев ботинки, на миг замирала: Баталов!..
А жизнь, как косичка,
Плелась – заплеталась, и вдруг, сразу: мало!
Как мало, до боли,
До крика в сожженной гортани, до воя…
Скажи, ты доволен,
Живя эту жизнь без меня?.. Не со мною…
Молчу при тебе, понимая
Аллергиков муки в весеннем цветении примул.
Проклятье зеленого мая –
Его нежелание верить ни в осень, ни в зиму.
Мой светлый, мой ясный,
Моя невозможная сказка, не спетая песня.
В меня прорастаешь, как ясень
В столицу…
А есть ли такие деревья на Пресне?
* * *
проклятье сняла бы, как платье,
да вот приросло не на шутку…
не бойся, молчание – злато…
на Карповке нынче беда…
вмерзают живьем
городские
безвинные утки…
не надо о грустном…
помилуй, о чем я сказала?
не нравятся примулы —
я наломаю азалий…
сними с меня порчу
парчой надоевших запретов…
какой нечитаемый почерк, ругали за это…
дрожащие, словно пружинки,
прожилки моих непутевых сонетов…
ломаются с хрустом
соломка и крылья стрекозьи…
в любви погибают вошедшие в реки лососи…
вот лапкой каштана царапнется грустная осень…
не бойся, любимый…
характер…
я ж шляхта,
а шляхта не просит…
я в жизни не буду венчаться с обманом…
и ложью не станут слова,
что в отчаянии я промолчала…
растают снега…
оригами…
кораблик бумажный причалит…
все к черту!
рейсфедер… угольник…
я вычерчу четко, сдвигая рейсшину,
маршрут на Эльбрус…
на любую другую вершину…
хочу эдельвейсов и звезд,
до сжигания легких…
ты думаешь, я не всерьез?
не знаю…
далекий
такой от меня…
невозможный…
катана-душа…
зачем ей ненужные ножны…
народ говорит,
что горе – еще не беда…
наверное, да…
дежавю…
холода…
молчание
звонко разбилось
на сотни осколков…
вот так и живем…
а то, что я плачу…
так это по птицам:
на Карповке утки
вмерзают живьем…
* * *
Я хожу по своему сердцу…
Так погорелец на пепелище
смотрит на бывшие стены,
на стены, которых нет…
Я иду, трогая их ладонью,
ибо соль и перец отчаянья
выжгли мое зрение…
Здесь стояла кровать, на которой
ты любил меня больше жизни…
Хожу я по своему сердцу
и мои ладони видят то, чего нет…
* * *
совпаденье
паденье
между трав и цветов
прямо
в звезды
в эти ямы
из света
happy birthday
на котором не you
флажолеты капели
ах как поздно
рёв турбин самолетов
ЛЮБЛЮ
почему
не спрошу
не спроси
при проверке на прочность
наступает предел
равновесие
грешность и непорочность
не у дел
фуэте на оси
удержи на орбите планету
ну а я как-нибудь
ПОЗАБУДЬ
по челу
интересная бледность
от удара тараном
вот и славно
не желаю
я живая
я выдержу
я повторяю: «авось…»
ЧЕРТ ВОЗЬМИ,
БУДЬ МУЖЧИНОЙ,
ПОЖАЛУЙСТА,
БРОСЬ МЕНЯ, БРОСЬ!
сов паренье
в маренго
или полночь души
прободенье
небу больно —
луны раскаленная сталь
не шурши
пеплом будущих слов
NO LIFE… NO LOVE… ON IS OFF…
* * *
Я дитя твое не рожденное,
Не узнай меня, не услышь.
Паутиною — сладкой дрёмою
Спеленаю тебя, малыш.
Я жена твоя вожделенная,
Не крученая под венец.
Убаюкаю море пенное,
Златоперый мой, спи, птенец.
Я любовь твоя небывалая…
Равнодушны судьбы, не злы.
Целой вечности будет мало мне,
Неизбывное – не избыть.
* * *
я ходила по краю крыши
или мира – не вижу разницы
падал в небо шмель – выше и выше
ты меня называл проказницей
собирала я в чашку ягоды
земляничные звезды-бусины
ели чем-то похожи на пагоды
не хочу быть тебе обузою
серебрила миткаль в полнолуние
звезды – оземь, знакомое дело
шутовской колпачок петунии,
не вздыхай, я сама надела
и ходила – по краю крыши…
улыбаешься мне ты все реже
голос тихий мой не услышишь
мне до неба – шаг… не удержишь…
* * *
Продолжим?..
Вот тема: о примулах, птицах и прочем
Мне пелось легко в эту долгую-долгую зиму…
Сегодня гроза, заливаясь слезами, хохочет
И дикою радугой гнет полосатую спину
Моя семицветная кошка, моя небылица,
Моя пестрокрылая радость…
Порхает синица,
Все ищет кусты /их вчера вырубали на стройке/…
Не ждите цветения, нынче не будет сирени!
Умчался заезжий купец прочь на проклятой тройке…
Метель…
Опадает черемуха…
Приступ мигрени…
Соленое слово люблю /дежавю/…
И о чем разговор?
К чему ворошить /ворожить?/…
Прошлогодние листья – в костер!
На тех пепелищах не тронулся в рост иван-чай,
Еще до конца не остыли горячие угли…
Пожалуйста, ты обо мне никогда не скучай,
И я обещаю, что тоже… конечно… не буду…
Клянусь и тебе, и себе, я не буду ни много, ни мало:
Не буду встречать поезда /и тебя/ на промерзших вокзалах!
Заламывать руки /от скуки?../ в тоске я не стану,
Поскольку понятно – пустое занятье, не так ли?
А нашу с тобой /впрочем, многим знакомую/ драму
Судьба написала…
Так пишут либретто спектакля.
Закончена пьеса /ура?!./…
Нам кричали восторженно: «Бис!»,
Не зная о том, что таилось под гримом и между кулис…
Ломались от холода крылья… и веточки примул…
В туманах бродили потеряно время и тени…
Год вспыхнул огнями бенгальскими ночью и минул,
Оставив мигрень…
Впрочем, это уже не по теме.
Гроза затихает…
На небе алеют зарницы…
Пылая, сгорают мои /и твои/ небылицы…
* * *
Не прошу. Знаю,
Не свое — прахом.
По ночам в мае
Голосит птаха.
О любви молви…
Далеко где-то
Красота молний –
Миг один лета.
Духота в полдень…
Белый свет тошен,
Не хочу помнить…
Пусть склюет крошки
Кочет злой, алый.
Краток век сказки,
Я всегда знала.
На углях пляски
Да венки в реки –
Не в твои руки.
В камышах ветер
Все пасет скуку.
Толку нет верить,
Стрелы прочь, мимо.
Золотой терем
Обнесен тыном.
В нем живет Лихо
И еще – мышка.
По углам тихо
Там часы дышат.
Там зима кошкой
Белой спит-дремлет.
Хохломской ложкой
Счастье ест время.
Время ест счастье,
Посолив крепко.
Дождь пройдет частый,
Ель махнет веткой.
Я любить смела…
Мне не шить платье…
В сентябре змеям
Вить в клубки свадьбы….
* * *
Куда же хуже – нет ни рифм, ни слов…
Живу спокойно, я того хотела.
Рубцуется на сердце тонкий шов,
Зашитый белой ниткой неумело…
Цветут каштаны…
Это ль не краса,
Очарованье близкой белой ночи…
…К чему?
Пусты и серы небеса,
В которых оглушительно хохочет
Блудливый кочет ало-золотой,
Трясет крылом.
Изломанные перья
Вонзаются кинжалами в прибой.
Моя находка, ставшая потерей,
Еще болит, но как-то неумно
Душе лелеять память о вчерашнем.
Прогорклое, сгоревшее зерно,
Поверь, напрасно сеять.
Голы пашни.
Распятый свет неведомой звезды
Повиснет утром на оконной раме.
Так не должно, по правилам, везти
Героям ни в трагедии, ни в драме.
Судьба вопит, что ваша жизнь – игра,
Колоду карт тасует шулер лихо.
Звон колокольный голосит:
— Пора!
Метет снегами яблоневый вихрь.
Незрелость душ и завязи плодов,
Что падают весной, не выспевая.
Несбывшаяся Евина любовь,
Адама не изгнание из рая.
Куда же хуже – нет ни рифм, ни слов…
Живу спокойно, я того хотела.
Рубцуется на сердце тонкий шов,
Зашитый белой ниткой неумело.
* * *
…И через тысячу тысяч лет,
И через более долгие — долгие сроки,
Вспыхнет над миром такой же безумный рассвет…
…Стрекотом шумным восторженно-шалой сороки
В окна ворвется, эпоху молчанья разрушив…
Листик бумажный пространства сложу в оригами:
Ветер подхватит и в медленном вальсе закружит
Эту Вселенную лодочкой меж берегами…
…В шелесте зерен, стремящихся в звездное небо,
В гулких шагах по земле проливного дождя…
Где бы мы ни были,
слышишь,
пожалуйста, сделай
Все для того, чтобы встретить однажды меня!