Другие берега
Нетерпеливо ворча, перевозчик ждёт;
Смерть нарезает спирали, оскалив зубы;
Над водами Стикса тронулся вечный лёд,
В пространстве — запах мотора и скрежет трубный.
А помнишь — молчали силы, жила душа,
Дети учили Пушкина, жгли сараи;
Никто не мог помешать купить «крепыша»
И лично проверить, насколько земля сырая?
…Здесь каждое утро — будильник, как хриплый бес.
Здесь каждый вечер — настои, чаи в квадрате.
А Бог — это тот, кто минуту назад исчез,
Сменился гудком в шепелявящем аппарате. —
Туда, туда, в трущобы и города,
К живой, нагой, издевающейся отчизне.
К любимой, к той, которая никогда
Не будет твоей, поэтому — стоит жизни.
* * *
Рейс «Вашингтон – Киев»
В какую-то там страну,
страну со знакомым именем,
в какую-то пелену
беспамятства, снега синего —
летим. Под крылом — ночь.
Мысли как флаги полощутся.
Летим, и бежать хочется —
куда — всё равно. Прочь.
В ушах — монотонный шум,
и за полночь на часах – любых.
Давно отключиться ум
бы рад — и едой под дых
ему… Но не спит душа —
чувствует – безошибочно.
И бесится, тормоша:
куда, куда машина сия?
Сколько же лет назад
расстались? Гоню раскаянье.
Сколько вот так — зажат,
и ложь — второе дыхание?
Сколько — так и живём,
сравнениями извечными,
в чужие рядя наречия
что глупо звучит на своём?
Лишиться родной земли
по умыслу, не по удали —
мы знали, на что шли.
Точнее — мы так думали.
Казалось, один чёрт,
в каком подземелье – призраком;
и чей священник, и при каком
приходе — молитву прочтёт.
В себя — свою же страну
со странно знакомым именем —
вместить, вобрать, пелену
развеять, стать ощутимее, —
влюбить — пусть не горячо —
хотя бы чуть-чуть понравиться…
И я, чтобы с дрожью справиться
заказываю ещё.
* * *
декабрь 2004
доктор доктор не гони
настоящие они
голова из апельсинов
а из тыковок ступни
я глаза закрыть боюсь
як не вб’ють, так сам убьюсь
вся в оранжевых доспехах
киевская, но не русь
машет фея что есть силы
скоро в фрейлинок кузин
превратятся апельсины
ну а тыква — в лимузин
* * *
Несколько дней в Одессе
Зиму не успеешь проводить —
Как уже весна тебя встречает.
В тёплых струях воздуха качает,
Пробует от скуки пробудить.
Ставлю чайник.
Слышу крики чаек.
Шторму нынче — быть или не быть? —
Не успеешь родину забыть,
Как она тебя не замечает.
Расставанья,
разговоры,
лица —
Всё слилось за пропастью морей.
Ни о чём поёт ночная птица
В тёмном небе памяти моей.
* * *
Сны об одесской юности
Туда, где жил и не думал
О том, живу или нет.
Туда, где как в лужу дунул,
На циркуль сменив гекзаметр.
Туда, где судьба-гадюка —
Возьми бы и предупреди.
Туда, где у герцога Дюка
Всё еще впереди.
Туда, где Володя Овощ
Толкает, чтоб не упасть.
Туда, где найдешь, Бог в помощь,
Четвертую ипостась.
В Лузановку, на природу,
Туда, где твоя спина
Несет, когда входишь в воду,
Строение топчана.
В экспрессный автобус. Или
Не ездил? К сидячим местам —
На штурм… Куда там Бастилии,
Зимнему — куда там…
Сдавай. Наливай. К студенчеству
Во всей его… Да, к нему.
Не можешь, бля, пить — так нечего. —
В бездарную кутерьму…
…Где гаснут в полночной дрёме
Окна, а я всё жду.
Где «шухер» кричат на стрёме,
И — диски скользят по льду.
Туда, где застыли на рейде
Вожделенные корабли.
Где в «Спринт» проиграл — лотерею —
Олимпийские все рубли.
Туда, где родился бы заново,
Где прошлое скалит пасть,
Где впала в стоп-кадр весна моя —
Мне туда — не попасть.
* * *
в дивном городе эн, диком городе эн
отовсюду сирень, сладкий запах измен
в каждом слове — струна, в каждом взгляде — пожар
и — букеты, зажатые между колен
в вязком сумраке стен наши чувства лежат
нет — не стонут уже, не взывают — дрожат
в самой мелкой слезинке застыла — река
в славном городе с наглым названием эн
в этом городе воздуха нету — пока
там и жизни всего — от греха до греха
катакомбы водою захвачены в плен
и строку погоняет другая строка
слава богу, что я — не из города эн
слава богу, что я живу в городе ха
* * *
мисс хабаровск
духовность, чтиво между делом
секс наспех лучшее лекарство
как девочка чертила мелом
на плитах неумело классы
всё и сейчас вот так, погоня
за убежавшим в прошлой жизни
всё так как в детстве, но капризней
(кокетливо: король то — голый)
и ждешь и ждешь на телефоне
на нервах на последнем всхлипе
когда же новый твой афоня
появится на алом джипе
и если даже, если даже…
членкор, директор эрмитажа
пусть даже элвис скажем пресли
то что тогда (пусть даже если)
…бутылки, склянки… все пустое
на руку холст, наружу краски…
я скульптор вот моя отмазка
а небо выделки… нет, стоит
* * *
Начало весны
Тут мягко, мы остановились –
Глядим на небо, широко
Глаза раскрыли – берег илист –
Кисель, держащий молоко.
Покачиваемся на троне
Травы – не бойся, если ты
Со мной, болото нас не тронет –
Оно затянет лишь следы, –
А мы дойдём, мы на границе
Желаний счётчик обнулим –
Давай, нам завтра уноситься –
Заправим в бак адреналин…
* * *
экскурсия к водопаду
белеет голубь одинокий
на пару с белкой голубой
доносятся рулады нокий
и эриксоновский гобой
мамаша говорит козули
сынок пожалуйста не ешь
летит струя светлей лазури
исправно вспыхивает флэш
с другого берега по-жлобски
подмигивает казино
ах ниагара как должно быть
тебе всё это всё равно
* * *
Поиск работы через Интернет
Ну вот,
опять я сел за этот стол
к бумагам,
галогену,
хлебным крошкам,
и монитор,
которому лет сто,
проснулся и изобразил окошко;
в подвале сыро,
пахнет кирпичом,
я где-то здесь, за собственным затылком;
соседка в гневе праведном и пылком
втолковывает мужу что почем;
гараж на кнопке,
десять писем в день,
из них в корзину девять, не читая,
капкан надежен,
балом правит лень,
в костюме статуэтки из Китая
я занимаю свой квадратный метр,
смотрю в стекло, ожившее почти что,
провинция настойчива, как смерть,
здороваешься — и уже подсчитан;
быть нужным,
незаметно увядать,
тащиться на испанском караване*,
славяне… — это вам не молдаване…
лицом к стене…
лица…
не увидать…
_______________________
«Spanish caravan» группы Doors
* * *
Двое
Часы, недели, месяцы, века
мы говорим: пока — привет — пока —
и смотрим друг на друга как на воздух
и как сквозь перьевые облака.
И спорим — кто же, кто главнее в доме;
и чьи звенят всех звонче ордена;
и даль за облаками так важна,
тогда как близость вся как на ладони.
А души наши — там, вдали, вдвоем —
придумывают — вот же баламуты —
все то, что мы любовью назовем
в оставшиеся годы, дни, минуты.
* * *
Вечерняя прогулка
Когда уже — нельзя старей,
и тлеет лист корицы в клюве —
из половины всех дверей
выходят люди.
Выходят так — во тьму, без слов,
погодной фразы не дослушав,
доносится псалом битлов
и стынет ужин.
А там — бесформенный мешок,
стать пеликанья,
там — жизнь, сквозь непрерывный шок
и щебетанье.
Четвертый день мне снится — ночь,
фонарик у лица, аптечка,
нестройный гомон наших отч,
ни человечка.
* * *
однажды утром я проснулся встал
умылся причесался вставил зубы
позавтракал икнул дожил до ста
споткнулся умер день пошёл на убыль
пришла сестра теплело с каждым днём
пересолила суп включила вести
включила фильм и это всё о нём
к тому моменту детям было двести
струился с неба звёздный пармалат
народонаселение китая
почти тысячелетие подряд
выкидывало почту не читая
* * *
кончался двадцать первый век
старела детвора
молекул замедляла бег
столетняя жара
над солнцем вилась мошкара
и спал в сухой траве
безумец крикнувший вчера
остановись мгнове…