В тот год мы долго ждали лета. А оно всё не приходило. Дни были похожи один на другой: пасмурные, холодные и дождливые. Близилась середина лета, а тепла всё не было. А нам так хотелось вырваться из серого города. Если и выдавался редкий погожий денёк, то он выпадал на будний день, и мы вынуждены были проводить его в душном городе, замурованные в асфальт. Мой друг Денис пригласил меня съездить на рыбалку, и я не смогла отклонить его предложение — для меня это был лишь повод выбраться на природу.
В тот день с самого утра лил сильный ливень. Гигантские капли с шумом бились о стекло, и влажная прохлада врывалась в распахнутое окно. К вечеру прояснилось, и мы, в спешке, как-будто убегая от чего-то, побросали в машину снасти и спальные мешки и отправились на рыбалку. Хотя мы и не были застрахованы от того, что дождь не начнётся вновь, нам уже было невмоготу. Денис решил ехать в Трещу — это деревня, где находится ипподром и где есть три пруда. Мы взяли с собой подаренную ему на День рождения резиновую лодку, чтобы испробовать её на воде. С нами поехал Сергей Николаевич, начальник Дениса, он тоже давно ждал этого дня. Водитель на “Джипе” должен был отвезти нас на озеро и забрать на следующий день утром. Когда мы наконец-то выехали за пределы пыльного города, переполненного транспортным грохотом, нас окружил весёлый зелёный простор, и мы отвыкшими глазами смотрели на лето, которое уже, оказывается, давно наступило. Под музыку мы разогнались на не заполненной машинами трассе и уже готовы были ехать по ней всё дальше и дальше от города. Табличка с надписью “Треща” всё не появлялась, но нас это нисколько не расстраивало. Дали манили нас. Наши взгляды были устремлены вперёд, и мы беззаботно рассматривали меняющиеся за окном летние пейзажи. Денис был твёрдо уверен, что знает дорогу. Он сидел штурманом и говорил: ”Вот за этой деревней будет поворот”. Но и здесь не оказалось нужного нам указателя, и мы в конце концов доехали до другого района. Вот тогда-то мы забеспокоились и решили поворачивать назад. На пустой дороге, круто сходящей в поля, мы стали осторожно разворачиваться, и когда шум двигателя ослабел, было слышно стрекотание в травах. Мы быстро помчались в обратном направлении, потому что торопились на рыбалку. Большие тени от деревьев говорили нам о том, что наступает вечер. Денис вдруг вспомнил, что нужно повернуть возле знака “Черемички”, и когда мы наконец доехали до него, то оказалось, что мы преодалели немалое расстояние от того места, куда лежал наш путь. Как только мы свернули, мы увидели надпись “Автомобильная дорога Топки – Треща” и уже знали, что мы на правильном пути. Навстречу выехали несколько странных грузовиков с какими-то торчащими из кузова жердями. Когда они подъехали поближе, мы увидели, что жерди на самом деле кони. Мы углублялись в поля всё дальше от большой дороги. В стороне показались элеваторы, и наш водитель подумал, что это звёздная обсерватория. Мы проехали мимо первого из трёх прудов, и через некоторое время средь лесной чащи возник знак “Железная дорога”. Мы переехали через пути, убегающие в леса: если ехать по ним, попадёшь на станцию Топки, там поезда долго отсоединяют, и потом каждый едет в нужном ему направлении. А вот и наша Треща. Осталось позади ещё одно озеро, Щучье, и мы повернули на стрелку с надписью “Ипподром”. Наше озеро было где-то там. Рядом с ипподромом был поворот направо, там стояла машина с милиционерами, которые зачем-то проверили документы. Асфальт кончился, мы ехали среди чёрных вспаханных полей, а потом въехали в берёзовый лес и внезапно наткнулись на деревья, среди которых петляла тропинка — всё, что осталось от дороги. “Я помню, что озеро должно быть прямо за ипподромом”, — сказал Денис. Но прямо за ипподромом стоял знак “Проезда нет”. А по ипподрому по кругу гоняла какая-то сумасшедшая “девятка”. Мы решили ехать, не обращая внимания на знак, но сначала всё же убедиться, всё ли там в порядке. Сначала вышел водитель Сергей, а за ним и Сергей Николаевич. Вернувшись, они сказали, что озера пока не видать, но дорога куда-то идёт. Ещё Сергей сказал, что там кто-то буксует. Мы проехали по дороге, едва различимой в траве, съехали с горки, истоптанной лошадьми, и увидели огромную лужу, в которой сидели “Жигули”, а рядом суетился молодой парень в закатанных штанах по колено в грязи. Что ж, пришлось нам выручать беднягу. С горем пополам, но нам, хотя я и не принимала в этом участия, удалось вытащить почти утонувшую в грязи машину. Парнишка был счастлив. Если бы не мы, то, возможно, он бы провёл ночь в луже. Он решил подождать с умыванием в ручье на случай, если придётся толкать и нас. Но наш “Джип” беспрепятственно прошёл море грязи и въехал в гору. Парню только и оставалось, что помахать нам вслед. Мы проехали через лесок, и нашему взору открылась перспектива отличной рыбалки. Перед нами лежало большое озеро, тремя лучами расходящееся в разные стороны. А вокруг ни души. Мы проехали вдоль берега и очутились на гладкой поляне в конце озера рядом с кустами, за которыми, оказывается, скрывалось ещё одно небольшое озерцо, соединённое узким перешейком с главным озером. От того места, где соединялись два озера, нас отделяла сооружённая от лошадей деревянная изгородь. Поэтому мы оказались как бы на островке. Здесь для нас уже кто-то приготовил дрова: на берегу лежал толстый ствол берёзы, своим концом напоминающий копыто. К сожалению, мы не взяли с собой топор. Поэтому вечером мне пришлось идти в лес, тянущийся вдоль маленького озерка. Сергей Николаевич воткнул в лежащую берёзу здоровенный нож. Он пригодится нам потом для сдирания коры со ствола, чтобы разжечь костёр. Водитель попрощался с нами, сказав, что место очень хорошее, и уехал, оставив нас наедине с природой. Мы стали ставить палатку прямо на ровной лужайке возле кустов. Место нашей ночёвки находилось в углублении, так что палатка оказалась скрытой за окружающими нас со всех сторон пригорками. Нашу красную палатку можно было видеть только с озера или с того берега. Рыбаки забросили удочки и разложили на траве покрывало. Сергей Николаевич произнёс тост:
— Чтобы вспышка была!
— Какая вспышка? – спросила я.
— Ну, чтобы воспоминание какое-то осталось о лете, – улыбнулся он. — А то все дни одинаковые, как две капли «перцовки».
Я решила покататься на лодке. Надув её, мы с Сергеем Николаевичем перенесли её через преграду из тонких осиновых стволов — я хотела для начала потренироваться на маленьком озере, прежде чем выходить “в море”. До этого мне ещё не приходилось одной грести в лодке. Сергей Николаевич оттолкнул меня от берега, и я оказалась один на один с водной стихией. Поначалу я испытывала некоторые трудности с вёслами, и Сергей Николаевич руководил мной с берега. Он сказал, что мне лучше сесть задом и откидывать вёсла назад, чтобы плыть вперёд. В результате я оказалась в низко нависающих над водой кустах. Я уже думала, что мне отсюда не выбраться. Но шаг за шагом и мои неуклюжие движения стали казаться похожими на греблю, потому что Сергей Николаевич с Денисом уже не обращали на меня внимания с берега. Занятые своими делами, они сидели на покрывале. А я старательно управляла своей лодкой, чтобы не наткнуться на одну из многочисленных коряг, торчащих в дальней части озера. С шумом пробороздив по густым водорослям, плавающим на поверхности, я решила не рисковать и не плыть до конца. Здесь на воде лежала большая сучковатая коряга, и я боялась, что с моим-то умением на воде произойдёт авария, и я или перевернусь, или проткну лодку. Так или иначе, я научилась грести и исследовала оставшуюся часть озера, после чего была готова к большому заплыву. Сергей Николаевич помог мне выбраться на берег с тем, чтобы опять перетащить лодку через короткий горизонтальный забор и спустить её на воду кажущегося невероятно большим озера. Засучив рукава, я, уже опытный пловец, быстро доплыла до середины озера, где столбами стояли гладкие высохшие коряги разных размеров. Я плыла, как и учил Сергей Николаевич, а рыбаки, лёжа на берегу, провожали меня взглядом. День стоял солнечный, хоть и не жаркий. Облака давно рассеялись, и небо было чистым, сверкающе-голубым. Справа лежала зелёная ровная поляна, освещённая солнцем, слева – цветущее жёлтое поле. Берег с уже едва различимыми фигурками удалялся всё дальше, а солнце начинало медленно опускаться. Но можно было не беспокоиться: оно сядет ещё не скоро. Я вся отдалась новому для меня занятию. Этот процесс увлекал меня всё больше и больше, потому что лодка уже без труда поддавалась мне и плыла туда, куда я захочу. Развернувшись, я поплыла вперёд, здесь берег поворачивал вправо. Я скрылась из виду. Тишина, покой и вода окружали меня. Слева над озером возвышался крутой берег, покрытый берёзовым лесом, а справа росла высокая широкая трава, начинающаяся прямо из воды. В зарослях у берега играло солнце, а вёсла с плеском ударялись о воду. То там, то здесь на водной глади виднелись маленькие бугорки – это водоросли доходили до самой поверхности. У правого берега из воды торчал наклонившийся деревянный столб с нависающими над водой проводами. На столб, чирикая, уселась маленькая птичка и с любопытством наблюдала за мной. Я проплыла под проводами, а потом, доплыв до середины этой части озера, развернулась у самого берега и направилась в обратный путь. Берега впитывали мягкий свет спустившегося с высоты зенита солнца. Но вода уже начинала темнеть. Я поплыла навстречу солнцу, ощущая приятную усталость и чувствуя удовольствие, близкое к счастью. Две вспугнутые утки поднялись из зарослей и, крякая, улетели. Когда я свернула за поворот, солнце ослепило мне глаза своими лучами, и я уже не могла видеть нашу красную палатку. Прямо с того места, где сидели рыбаки, мне в лицо врезалась яркая вспышка.
Всю ночь у воды, окутанной белым дымом тумана, громко трещала то ли птица, то ли лягушка. Да иногда вдалеке слышался стук колёс по рельсам.
