Жюри конкурса «Что правит миром: добро или зло?» — посвящается…
Бесы вокруг нас. Я знала это раньше, а теперь так и вовсе уверена в их существовании. Видела…
Каждый может на них нарваться и подорваться на этой внезапной встрече, как на коварной противопехотной мине.
Какой-нибудь праведник, живя всю жизнь непорочно, вдруг теряет бдительность, отвлекается от молитв, дает отдых своим уставшим мускулам веры и тут как тут словно чертик из табакерки выскакивает этот самый чертик и хвать его по лбу. На! Получи! А несчастный праведник в ответ лишь: Что это? Как это? Кто это? И в растерянности не знает, как быть: толи палец рубить, толи взгляды на мироустройство менять…
Да. Нельзя ослаблять бдительность. Нечистая сила всегда нападает на тебя когда ты, сняв доспехи и одежды, только что принял ванну и стоишь весь обнаженный.
Ну а если твой разум твое естество отравлено какой либо зависимостью, тогда ты и вовсе безоружен против демонов. Они нападают на тебя стаями, и в подходящее(!) и в самое неподходящее время, когда все твои Принципы, Чувства, Силы(!) – воли и просто физические, опутаны крепкой веревкой Искушения и утоплены при помощи привязанного к ним камня Зависимости. Тебя засасывает, ты захлебываешься, тонешь, мечтаешь о глотке воздуха – дышать, дышать! Но чистого, свежего воздуха ты не достоин, да и не свежего тебе уже никто не даст… довольствуйся нечистым. Вдыхай! Ты уже на самом дне. Ты Падший. Ты павший не смертью храбрых. Ты погруженный в бес-донную грязь и теперь, испачканный, Нечистый пойдешь бес-смысленной дорогой в ту сторону, куда тебе укажут… Укажут.
Есть такое выражение «чёрт дернул». Оно вполне резонно. Такое случается… Случается порою с каждым. То ты в не-том-месте улицу перейдешь из-за мнимой спешки, то посмотришь в не-ту-сторону и не-на-тот объект, а то и вовсе мелочь какую-нибудь, и не нужную-то совсем, плохо лежащую, в карман положишь. И вот после этих ненароком свершенных, казалось бы случайных и ничего не значащих действий, начинают развиваться-раскручиваться такие события, которых каждый нормальный человек всячески желал бы избежать, но… не тут-то было – маховик, запущенный невидимым демоном, его ловким толчком тебя в бок, исподтишка, заведен на полные обороты и остановить его ой как трудно.
А еще бывает, что в приступе неведомо откуда взявшегося бешенства творишь деяния плохо понимаемые потом и окружающими, да и тобою лично. (Кстати, слово «бешенство» однокоренное слову «бес» — я вдруг тут осознала…)
Ну а когда в твоей крови плещутся не только питательные вещества и витамины, то и вовсе — способности к восприятию Божественного голоса разума притупляются. Частенько шутка или бес-удержное веселье под воздействием допинга уходят гулять и заблуждаются в коварный тупик необратимых последствий… Часто… Ой как часто…
Так произошло и со мной. Ибо я уже давно не принадлежу себе. В моем теле, в моей душе уже давно черте-что! Да… Моя каждодневная навязчивая цель — белый порошок, белый туман, моя повседневная реальность – черные вены, черные будни…
Такое существование еще могло продолжаться какое-то время, но в моем случае, всё вокруг вдруг ускорилось, завертелось, смешалось с ужасным бредом похожим на правду и наконец, окончательно рухнуло. Белокрылый демон властно подхватил знамя моей жизни из ослабших рук белокрылого ангела, уставшего бороться с ним, со мной… за меня, поднял над головой моей бес-путной и увлек в бес-рассудную атаку… на кого? зачем?..
Ну, чем мне не угодил этот мальчишка?! Он же как минимум на пять лет меня моложе… был!
Какой бес дернул меня?!
Чёрт! Неужели?! Неужели – Я это?.. Я… Я здесь?! Это не сон?!
Нет! Забыть! Забыть всё к чёртовой матери!
Что же произошло? Что? И со мной ли?
Почему-то вдруг подумала, что этот, молодой-да-ранний хочет стащить «полграмма» спрятанные за подкладкой моей куртки. Показалось!.. Или не показалось? Кто теперь разберет… Крикнула ему: «куда полез?!» А он дурак заулыбался и давай лепетать, что-то невразумительное…
Не помню, как в руке оказался нож и не пойму откуда силы столько взялось…
Вижу свои руки измазанные в ало-бурой краске и чувствую под ногами липкие лужи на полу… А в углу под пыльной полкой на которой когда-то стояли бабушкины иконы, сидит и обкусывает кривые ногти кто-то… что-то странное.
«это чего это?» — спрашиваю я его испуганно.
«Не дрейфь», — отвечает он и поднимает на меня блестящие глаза. Улыбается.
«Давно пора тебе было пар выпустить! Чего так долго ждала?»
«Я?.. Я, ждала?»
«Да, — вдруг засмеялся неприятно этот странный весельчак. – А тут еще кроме нас есть кто-то?.. Ой-хи-хи! Рассмешила! Есть, конечно! Вон лежит… Вернее был, а теперь лежит!»
Стальной кол от самой макушки сквозь взорванный мозг, перехваченное горло и сведенный живот, пригвоздил меня на месте. Это все наделала я!.. Никакой амнезии нет! Всё помню. Всё отчетливо помню, до мельчайших подробностей. Только не могу понять — почему я?! Почему это происходит со мной? И со мной ли это все происходит? Ведь не может этот, как его? вот так в открытую сидеть здесь предо мной и вести бес-еду?.. Может быть я сейчас проснусь? Проснусь в своей кроватке в маленькой комнате в типовой пятиэтажке, и будет мне всего пятнадцать… нет — трина… двенадцать лет! Не может быть! Не может быть! Не может быть!
«Да нормально всё», — успокаивающе подмигнула его лукавая физиономия.
«Что нормально? Чего же тут нормального?.. И что же теперь со мной будет?»
«Расплата! – опять засмеялся Он. – Расплата, конечно же! А чего ты ожидала?»
Он поднялся (вернее — спрыгнул) на свои тонкие черные ножки, потянулся, расправив руки и ласково так, располагающе всплеснул ими.
«Ну да не бойся ты. Это я так… пугаю… Пошучиваю. Привычка. Надоело, знаешь ли вам всем объяснять прописные истины. Ты же не наемный там какой-нибудь убийца? У тебя тут случилась типичная «бытовуха». Сейчас приедут мои любимчики и заберут тебя».
«Куда?» — все еще отказывалась верить в реальность я.
«Куда-куда… В тюрьму… на зону. Куда после такого увозят?! Ну что за непонятливый народ эти женщины!»
«И как же я там? Я — и там?»
«Брось ты! Там легче и проще жить – поверь мне! Не о чем бес-покоится. Отлично проведешь время. Почти никто не жалуется!»
Действительность, предательски отодвигая взломанный кайф вползала в мое сердце. Почему-то именно сейчас я вспомнила, что была не одинока, вспомнила о незримых пуповинах пока еще связывающих меня с близкими, очень близкими мне людьми. Их немного, но они есть! Они всё еще владеют кусочками моего ноющего сердца…
Зачем? Зачем всё это? Зачем вся моя жизнь? А может быть это уже конец? Может быть уже пора? Вот и окно открыто… на улице сегодня жарко… окно… шаг в окно… ветер в лицо…
Он, все также улыбаясь, заложил руки за спину и делая вид, что мои мысли его ничуть не касаются, отошел за распахнутую раму.
«А как же моя дочь?!» — брызнула наружу боль остатков моей души.
«Не о чем бес-покоится, — уверенно повторился он. – Ты же трезво оцениваешь сейчас себя? Да? Ну, какая из тебя мамаша? И боль твоя — это жадность эгоиста, ты хочешь обладать. Иметь. Ты считаешь, что есть другое существо принадлежащее тебе. Нет, родная, тебе принадлежит, пока еще, только одна жизнь – твоя! Даже эту (он мотнул головой на окровавленное месиво лежащее подо мной), эту жизнь ты взяла зря, бес-спросу взяла… (и вновь подкупающая-пугающая улыбка) Ну а дочь?.. Что дочь? Поверь, ей бес-тебя будет легче, проще…»
В дверь за моей спиной замолотили чьи-то нетерпеливые кулаки. Я оглянулась.
«Это за тобой…» — долетел затухая до меня обрывок фразы. И это последнее, что сказал мне нелепый образ.
Дверь сорвалась с петель и рухнула на окровавленный паркет, на ноги убитого. Как бы люди, внешне чертовски походящие на существо, только что бес-седовавшее со мной, ворвались в комнату. Я успела посмотреть назад на то место где еще мгновение назад стоял мой бес-принципный, бес-зло-бный, бес-плотский гость… В углу было пусто… А кошмар продолжался…
Мои руки за спиной и закованы в жесткий металл. Меня грубо щупают в самых разных местах, бьют грязными ладонями по щекам, что-то кричат перегаром и табаком в лицо, но мне на всё это плевать. Мне плевать на всё! Бес-смысленность всего сущего итак сковывает меня всю. Плевать! Плевать!.. На всё!.. Теперь уже и неважно всё… Всё мне неважно… кроме этих испуганных круглых глаз маленькой девочки стоящей у края сломанного входа в ужасный мир этой комнаты… Кто допустил?.. кто впустил её?
«Кто впустил её?»
— Кто впустил девочку?! – крик у моего уха.
Женщина похожая на мужчину торопливо уводит её в коридор…
Меня везут в вонючем, холодном автомобиле в камеру предварительного заключения или… может быть… сразу в тюрьму – я не узнавала. Мир погубившей меня Свободы, расчерченный на квадраты зарешеченного окна, прощается со мной…
Бес-просветность свинцовой тучей нависает над моею бес-рассудной головой…
Но вдруг, из-под нагромождения зло-козненных событий, навалившихся на меня, сквозь адскую тоску и бес-донную грусть, комариным писком подала свой призрачный голос надежда. Надежда…
Ха! Надеж-да, В-вера, Ль-любовь – имена собственные! Смешные наивные имена. Что осталось мне?.. что осталось во мне от этих громких слов?
Вера? Во что? В кого? Моя вера отброшена разочарованным всплеском руки: «На всё плевать!»…
Любовь?.. Да, любовь… Да. Кажись, ещё что-то шевелится у меня в груди, ещё сжимается в кулак моё сердце… Но надолго ли?
И наконец – Надежда. Невесомая, почти невидимая, едва ощутимая на вкус надежда. На что мне эта надежда?! На что?! На спасение? На Спасение? Но какого спасения жажду я, — пронеслось в моей бедовой голове. На что мне эта надежда, этот шанс? К чьему берегу выведет он меня заплутавшую, запутавшуюся, заключенную. И что мне «светит» на этом пути? Светит…
Что мне светит? И Светит ли?..
Тоска… Гул… Гул за пределами гнусной клетки на колесах, увозящей меня далеко.
И когда?.. Когда ждать спасения?! Спасения!
Еще нескольких часов не прошло с момента лишения меня свободы, а я уже тоскую по ней. Страшно тоскую — до боли в крепко сжатых зубах! Я запрокидываю голову, упираюсь взглядом в чёрный, прокуренный потолок, скалюсь и беззвучно рыдаю.
Тоска!.. И пустота. Удивительная пустота внутри. Во мне нет жалости к убитому совсем недавно человеческому существу, для меня он не более, чем черно-белый снимок, тень из моего прошлого, перечеркнутого только что прошлого. Жалости нет, нет угрызений совести… Совесть! – какая глупость! Есть только Пустота!.. Я всматриваюсь в неё. В тёмноте мир предстает предо мной разбросанными в бес-порядке клочками разорванной фотографии. Что… кто на ней было… был изображен понять невозможно… А вдруг, тоска моя по совсем другой Свободе?.. Боже! Боже! как хочется освободиться!
Господи! Господь… Ангел мой! Не оставьте меня — бес-путную! Не оставьте меня! — кричу я, царапая небо. Спасите! Спасите! Дайте шанс! Я внемлю! Я приемлю любые условия!..
Никто не отвечает! Никто не ответствовал… Однако я почувствовала, как под моим охрипшим… онемевшим горлом каплей расплавленного металла зажегся огонек, влекущий меня почти остывшей теплотою и полупотухшим светом. Я сжалась в комок. Я храню тепло. А возможно это началась ломка… Что-то рано… Ломка — странное слово. Рано. Точно — рано для обычной ломки. Это что-то другое. Нет-нет, не упустить… только не упустить! Я свернулась, скукожилась — потому что я храню тепло… потому что храню тепло! Я стараюсь думать о Спасении… Я бросаю робкий, осторожный взгляд в бес-предельное пространство за кресто-образным окном.
Крохотная надежда, шансик на бес-конечно долгий путь к Спасению, кажется, поселились во мне…