Катя Пушкарева и Андрей Жданов орально-генитальный контакт.


Катя Пушкарева и Андрей Жданов орально-генитальный контакт.

Проходят дни,
Пролетают года…»
Обнаженная Катя в темноте выглядела намного интереснее, чем при свете. Вы видели когда-нибудь приведение? Бледный силуэт, похожих на человеческие очертания форм под белой туманной тканью, нимб всклоченных комком проволоки волос и, наконец, два блестящих демонических прожектора из того места, где должны быть глаза… («… Целый мир освещают твои глаза!..»)
Хотя, Андрей Жданов конечно же знал, что в конце фильма к этому чудовищу прилетит добрая фея и у нее появится и красота, и вкус, и модная одежда, а брекет-система изо рта пропадёт и очки, доставшиеся по наследству от прабабушки Крупской, превратятся в контактные линзы или элегантные окуляры подобно тем, что носит он… Но до конца сериала еще было далеко, а сценарий требовал секса уже сейчас,.. на глазах у многомиллионной аудитории.
Андрей отнюдь не был экзбиционистом, но искусство, как известно, требует жертв. Он вспомнил, как это делал со своей, пока еще, невестой. Кира любила или делала вид, что любила любые позы. Она готова была вылизать ему задницу, лишь бы он вышел за нее замуж. Но Жданов не любил, когда ему лижут задницу, он иногда и сам готов был подлизаться, если дело того стоило или если попавшая в его прицел девица числилась в записных красавицах. Поэтому в некоторых кругах его так и звали: Подлиза. А про Киру Андрей знал наверняка, как только они поставят свои подписи в акте гражданского состояния, всё — она возьмет его фамилию, а его за хобот… Сядет на шею и будет когда захочет поворачиваться к нему лицом, в смысле: местом находящемся на той же плоскости, но значительно ниже, ниже талии (ведь она сидит на шее!). Тогда – прощай свобода передвижения (попробуй, побегай с таким грузом!), тогда здравствуй навсегда домашний любимец-подлиза…
Итак, он должен лечь с Пушкаревой в постель и совершить акт совокупления. Что ж, как говорится, когда изнасилования нельзя избежать, нужно успокоиться и постараться получить максимальное удовольствие…
И вот постель, и вот Пушкарева… Андрей лег, но тут же вскочил, и опять лег, и опять вскочил… Ничего не получалось. То, что должно было вскочить у него – не вскакивало!
Тогда он нашел способ. Перевернул Катю на животик, ласково приподнял ее на колени и тогда увидел перед собой настоящую красавицу! Вы видели Катю Пушкареву обнаженную со спины? То-то… А любую другую женщину средней комплекции в полутьме, стоящую к смотрящему не лицом, а спиной или на коленях и к вам, глазеющим на нее, задом? То-то… Они прекрасны, не правда ли? Андрей тоже оценил увиденное, осенил себя крестным знаменем, и вошел…
Однако, через какое-то время Катя подумала: «Что же это за унижение такое… Имеет он меня на работе, а теперь имеет и в постели, как скотину!» Сказать ему это прямо в лицо не решилась – ей казалось, что она его любит. Она только и смогла, как соблазнительно изгибаясь прыщавой спиной и повиливая раздавшимся в стороны дряблым тазом, то есть – ягодицами, нежно отстраниться от него. Потом Катюша положила Андрюшу на спину и заползла на него.
— Расслабься, милый, — прошептала она ему.
«Только этого сейчас мне не хватало», — забеспокоился Жданов, ведь он с таким трудом напрягся…
Все что оставалось ему, положенному на лопатки, так это закрыть глаза и представить, что на нем сейчас прыгает не Надежда Константиновна в молодости, а, например, Волочкова или на худой Конец Кира. Это ему через какое-то время удалось. Андрей представлял себя человеком-невидимкой в эрекционном состоянии ложащимся под «умирающего лебедя». Получалось даже очень забавно. Получалось. Главное, что получалось! Он принялся помогать движениями, похожими на вставание в физкультположение под названием «мостик», слишком высоко, словно пушечный снаряд улетающей куда-то вверх Пушкаревой. У них не плохо вытанцовывалось. Оба почувствовали себя хорошо… Хорошо. Очень хорошо!
Что-то холодное, твердое и запотевшее, похожее на окаменевшую жабу упало к Андрею Жданову на грудь… Он вздрогнул и закричал. Катя подумала, что всё,.. конец,.. и тоже вошла в экстаз.
Через минуту она стекла с него, всея удовлетворенная и благодарная.
Подобрала оброненные в порыве страсти очки. Посмотрела на лицо Андрея, на его грудь с редкими волосками меж сосков и ниже… Забеспокоилась. Засунула руку себе между ног, затем к нему между ног, и поняла ее партнер, ее патрон, не оргазминировал от удовольствия, а почти агонизировал с перепугу. Что ж, ей казалось, что она его любит. Катя решила поправить это досадное недоразумение. Она попыталась обольстить объект вожделения своей обаятельной терминаторской улыбкой, и подарить ему несказанные минуты счастья — радости секса.
Все ниже,
И ниже,
И ниже
Стреми-тельно спускалась она к тому органу, что ослаб из-за ее плохого зрения…
И вот уже сарделькообразный отросточек прямо перед ней. Сквозь увеличительные стекла очков она видит нечто странное, нечто блестящее, там где ничего подобного быть не должно. Она трогает эту бусинку пальцем… так и есть – пирсинг.
Пирсинг Андрей сделал по совету Милко месяц назад, по-пьяне. Но, надо сказать пока об этом не жалел. Попадавшие под его очарование и сексуальное (в смысле: жаждущее секса) тело, женщины находили его пикантную проколотость вполне прикольной (привлекательной то есть) и даже дающей дополнительные приятные ощущения при интимной близости. Стоило ли убирать то, что нравится женскому полу, когда весь смысл твоей жизни именно в том, чтобы нравиться этому самому женскому полу, не на пол, а на полную?! Конечно нет. И вот теперь Пушкарева видит его маленький секрет. Оценит ли?…
Ну что ж, пирсинг – так пирсинг. Катя лизнула бусинку… Ничего. Вкус металла и еще чего-то… кого-то… Кого? Ах, да! Её! Её самой.
Она смело взяла в рот, то к чему была прикреплена эта бусинка. Ощутила ее и на языке, и за щекой, и на нёбе.
Андрей успокоился. Пушкарева свое получила, теперь отдает ему его. Ог-го-го! Ого-го, как отдает!
Глубоко вбирая в себя, Катя точно знала и не забывала об особо чувствительных зонах мужского пениса. (Стоп! Не мужского пениса не бывает!) Про особо чувствительные зоны, и о технике орально-генитального контакта она имела точные сведенья из умных книг, что брала в библиотеке, прикидываясь студенткой-урологом, проходящей практику в клинике хронической сексопатологии. Пушкарева хорошо знала где и как надо применять язык, губы и даже зубы. У нее отлично выходило… и входило. Всё получалось, как нельзя лучше. Андрей хвалил ее и уже почти удовлетворился. Она была счастлива, что может подарить ему восхитительные ощущения, и уже почти упивалась восторгом. Ах, этот приближающийся миг наивысшего блаженства! Сейчас он возрадуется, а она обогатится его сущностью и осчастливится за подаренные ему ощущения. Сейчас… Сейчас… Сей… Что-то клацнуло у Кати во рту… Что-то не давало ей больше возможности совершать свои плавные нежные движения вверх-вниз.
Она попыталась нащупать языком причину задержки.
Андрей воспринял ее манипуляции как дополнительную ласку.
Она поняла причину.
Он продолжал наслаждаться ее непредсказуемым профессионализмом. «Интересно, где она всему этому научилась», — заинтриговался он.
Катя не на шутку забеспокоилась.
Андрей почувствовал неладное.
Катя в растерянности обвела глазами все окружающее пространство. Она искала предмет способный помочь ей освободиться от Него. «…Не смотри ты по сторонам…»
— Что-то не так? — озабоченно спросил Жданов, тоном своего дедушки, объявляющего ленинградцам в сорок первом о снижение нормы выдачи хлеба по карточкам, перед тем как самому пойти в персональную столовую жрать ананасы.
— Ттфоя штухшка тхутх сасстхрала у мына ф пбреэхеэттеэ, ф ввупбахх, — со слезами под очками прошепелявила Катя. («…И эти слезы…»)
— Чего? – испугался, что правильно ее понял Андрей.
— Ттуррах, — потеряла над собой контроль умница Пушкарева, начинающая догадываться, что, похоже, без вызова скорой помощи им не обойтись. – Вващем тхы эхто фебе нафеппилъ?
— Чего?! Я?.. Ты?.. Ты зацепилась?
— Тха! Фу ммэна вфэдд преккэты фтояттт… Ттхы фто, ннэ ввналъ?! Ы-ы-ы…
Отсутствие у Андрея эрекции им ничем не помогло. Ножницы, не избавили от захвата тоже. Его кровь на ее языке и испорченная эмаль на ее же зубах – вот и весь итог не профессионального околохирургического вмешательства. («…И эти слезы, эти раны…»)
После получасовых упорных усилий освободиться без обоюдных потерь, и произведенных попыток пожертвовать тем, что находилось между зубов или самими зубами, любовники приняли, наконец, решение звонить в неотложку.
Андрей представил себе завтрашние желтые газеты и разговоры в кулуарах до самой его смерти… если о нем узнают по сводкам, какой-нибудь там оперативной журналистской службы, питающейся жаренными новостями… А ведь узнают, как пить дать, узнают. Эти писаки и так бы сообщили о курьезным несчастном случае, а тут и вовсе подарок судьбы — известная личность! Просто удача для жалкого репортера. Ух-х, журналюги! Шакалы, питающиеся падалью!
— Ты… это… не говори медикам, как меня зовут, — промямлил Жданов с робкой надеждой в голосе, схожей на обращение его дедушки к Сталину перед ленинградским делом.
— Нэ пбойфся. Хя тдефофчка умфная, — непроизвольно пощекотала его эрогенные зоны во время непродолжительной своей реплики Катя.
«Опять не повезло, — промелькнуло у нее в умной голове. – Вот уж, правда – нет в жизни счастья!»
Не родись счастливой, а…

31.01.2006 г.

Добавить комментарий