Кого весна больше всех жалеет

Кого весна больше всех жалеет?

Как считает маленькая Полика у нее горе. На календаре март, а за окнами, сугробы и мороз, который по ее собственному выражению «весне очнуться не дает». Полика ходит по комнате от одного окна до другого и сердито бормочет.
— Ведь сам старее старого, борода — длиннее сугробов, а все не успокоится. Шляется как молодой по улицам день и ночь. Гулена стуженный. Может ему валерьянки дать, что бы успокоился?
Бабушка, Мария Арсентьевна, слушая внучку, улыбается и покачивает головой, узнавая в ее высказываниях некоторые свои выражениях.
— Ты, что ворчишь, как будто тебе ни шесть лет, а все шестьдесят.
Ой, бабулюшка! От такой весны и немой заголосит. Третий день дома сижу, от колючки – старикашки прячусь.
— Так нехорошо старших обзывать, вдруг услышит дед мороз, обидится и накажет.
— Чем? Новый год отменит?
Лукаво усмехается Полика. И повернувшись к окну, показывает язык, разыгравшейся за стеклом метели.
Затем отворачивается от окна и, подпрыгивая на одной ноге, подскакивает к бабушке. Свесив головку набок, ехидно спрашивает.
— Ну и как же? Конфет лишит, мороженого, тортиков.
— Я не знаю, как, но я знаю девочку, которая пререкалась со старшими, на улице не слушалась маму, а потом заболела ангиной.
Поликина ехидная улыбочка растаяла снежинкой. Глазки заблестели. Она испуганно взглянула на окно, потом на бабушку, затем снова на окно и бабушку. Из карих глаз с огромными, как крылья у мотыльков, ресницами — заструились серебряные слезки. Девочка тихо, тихо, подрагивающим голоском спросила.
— А ты меня защитишь, бабулюшка?
Мария Арсентьевна присела, обняла внучку.
— Родненькая, ну что ты расстроилась, я пошутила, при чем неудачно. Дед мороз тебя не слышит, он там за стеклом, а ты тут в комнате…
— Ты не пошутила. Я помню, помню. Осенью, мы с сестренкой ходили за хлебом. А сами накупили мороженого, и потом почти месяц болели ангиной. А мама запрещала, есть на улице, а мы не послушались, а потом была ангина и укольчики. Не хочу укольчиков, не хочу!
— Успокойся! Хочешь, я только тебе, раскрою тайну, откуда весна приходит!
Полинка мгновенно перестала плакать.
— Хочу, а что ж ты до сих пор молчала?
— Давай так сделаем, ты сейчас у себя в комнатке приберешься, а я на кухне и пока никого дома нет, я тебе одной расскажу.
Уже через час, обе успокоившись, сидели на диване, и Мария Арсентьевна рассказывала внучке сказку о четырех сестрах
Это было очень давно, когда на Земле не было многого из того, что есть сейчас, а было то, что давно забыто. И не было не зимы, ни осени, ни весны. Круглый год – жаркое лето. Время определяли по солнцу, жили в пещерах, а вместо телефона у каждого племени стоял барабан большой и громкий, из шкуры огромного зверя. Когда нужно было предупредить об опасности, по нему стучали большой палкой – «бум, бум!» и эти звуки разносились так далеко, что их слышали в самых отдаленных селениях. А когда собирались на праздник то в барабан били двумя палочками –«Бам ба ба ба!» Люди слышали их веселый зов, одевали самые яркие и красивые наряды и сходились на огромной поляне. Там разжигали костер, пели песни, плясали, в общем, веселились до утра.
И жил в этом племени знахарь Солн. Он лечил людей, предсказывал погоду, и сочинял веселые песни, которые пели на праздниках.и часто, с помощью барабана, собирал своих сородичей на праздники.
У Солна было четыре дочери, одна краше другой, хотя друг на друга совсем не похожи. Старшая – светленькая и лучистая, что волосы, что лицо – будто луной выкрашены. Вторая рыженькая, как огонь, хотя по натуре капризная, вспыльчивая и немного плаксивая. А третья, — степенная, радушная, каштановые волосы с золотым отливом, а в глазах только тепло и доброта. Но краше всех была младшая, а ее волшебным рукам во всех селениях удивлялись. К чему не притронется, все под ее руками оживало, и поникший цветок, и увядающие листья, даже больные звери и люди выздоравливали. Старшенькую — знахарь назвал Зэмой, что на языке того племени означало – земная. Вторую дочку – Озень, или лучистая, озолоченная, третья носила имя Лепа. Потому что в старину, когда чем-то восхищались, всегда говорили «лепота», значит великолепно. А самую младшую звали Весна, с ударением на первом слоге, что означало веселая, несущая радость народу. Девушки были необыкновенно красивые, и когда подросли, многие парни стали свататься к ним, мечтая заполучить в жены.
Сватались многие, да уходили ни с чем. Всем девушки отвечали,
— Не торопитесь, придет наше время, и вспыхнут наши сердца любовью и благодарением к тем, кто станет для нас дороже наших жизней. А пока… пока простите нас!
Но однажды, когда Солн собирал сородичей на очередной праздник, бой барабана был настолько сильным, что разбудил дремавшую в облаках Грозу. Она подумала, что это Ливень зовет ее, что бы она освещала дорогу к Земле, но ошиблась, он спокойно дремал на соседнем облаке.
Посмотрела она сверху на то, что творится внизу, и удивилась. Нет, не тому, как виртуозно отбивал Солн на барабане, а красоте стоящих рядом с ним его дочерей. Надо сказать, что у нее самой росли четыре сына, Северный ветер, Южный, Западный и Восточный. Она давно приглядывалась к девушкам, подыскивая сыновьям жен. По натуре властная и в чем-то деспотичная, очень переживала за сыновей, считая, что из-за своего ветреного характера, они сами никогда не найдут себе достойных девушек. И когда увидела сестер, поняла, что те, кого она так долго искала — рядом. Не долго раздумывая, позвала сыновей и на следующий день они с матерью отправились к знахарю. Ударились один раз о землю и превратились в четырех прекрасных юношей, а Гроза в изящную, довольно хрупкую женщину. И ничего в них не выдавало небесных жителей, только волосы, что волнами переливались на плечах юношей, да глаза Грозы, которые полыхали, даже когда она улыбалась. Но когда они вошли в пещеру знахаря, мудрый Солн понял, что за гости к нему пожаловали, нахмурился, схватился за копье. Но матушка Гроза поклонилась и сказала.
— Ни с бедою мы пришли, а с добром и прошением.
Ни гневись, что без предупреждения. Сам знаешь, у любви сроков нет, приходит, — когда не ждешь, уходит,- когда не видишь. Настало время подумать о наших детях…О твоих красавицах дочерях и моих могучих сыновьях – ветрах….
— Разумом я тебя понимаю, да сердцем принять не смогу. Виданное ли дело, земной девушке быть женою небожителя! Сама рассуди…
Но договорить Солн не успел, вернулись дочери, которые ходили на реку купаться. Увидев сыновей Грозы, восхищенные замерли. Так резко юноши отличались от парней племени. Никогда девушкам не приходилось видеть таких статных, сильных, высоких. А глаза! Цвета апрельской сини, они словно небо звали за собою, придавая рукам силу и нежность крыльев. Но не только сестры были восхищены юношами, но и они заворожено смотрели на земных красавиц, не в силах оторвать от них своих влюбленных взглядов. Настолько огромным и глубоким было, охватившее ветреные сердца, мгновенное чувство.
Но чем больше светлели очарованные любовью лица дочерей Солна, тем больше мрачнело его.
— Простите меня, гости дорогие, но не может земная девушка стать женою ветра. Какой может быть у ветра дом, какое семейное счастье он подарит возлюбленной, скитаясь сутками по полям и морям. Вся семейная жизнь дочерей превратится в один день сплошного мучительного ожидания редких мгновений возвращения мужа. У дочерей должен быть домашний очаг, а не костер заблудших скитальцев, Не может быть того, чего быть не может! Я не дам своего отцовского благословения!
И сколько его не уговаривали Солн оставался непреклонен. Первой не выдержала Гроза.
— Хорошо! Сыновья мои просили, но ты не захотел, что бы они были счастливы. Я тебя уговаривала, но ты не увидел слез моих, не услышал сердца материнского. Родные дочери молили тебя отпустить их с любимыми, но ты отказал родным сердцам!Я ни меньше твоего хочу, счастья своим детям! И будет по — моему! Потому что я мать! А любовь матери к детям, сильнее любви отца! Я утоплю эту землю в своих слезах, и никто не познает тепла родного очага, в бесконечном пространстве волн.
Она ударилась о землю, и синее небо стало от туч чернее ночи, и полился такой страшный ливень, как будто несколько морей заливало землю.
— Бабушка, неужели они все люди погибли?
— Нет Полинушка! Успел Солн добежать до барабана и предупредить людей о грядущей беде. Люди спались от потопа, кто на лодках, кто на плотах. Вот только …
— Бабулюшка, не томи, не томи.
— Сестер спасли влюбленные в них братья, спасли и отнесли в свои воздушные замки. А там Зэма стала женой Северного ветра, Лепа – Южного, Озень взял в жены Западный ветер, а Весну Восточный. Погиб только Солна. Когда он увидел, что его дочерей уносят ветра, он без них не захотел жить, и бросился в воду с высокой скалы.
— И они были счастливы?!
— Да, вначале счастливы, а потом случилось то, чего боялся Солн. Отцовское сердце предвидело беду. Ветра месяцами пропадали на земле, а сестры так же месяцами ждали их в одиночестве у себя в воздушных замках, не в силах, что-либо изменить. Они очень тосковали по родным местам. И так сильно, что однажды решили сбежать на землю. Но матушка Гроза их поймала, но наказывать не стала. Как никто другой, она прекрасно понимала, что такое одиночество и как ей и ее сыновьям, будет тоскливо без невесток. Она разделила год на равные части, и предложила каждой из сестер, возвращаться на землю вместе с мужьями, но только на три месяца, что бы никому обидно не было. С той поры и гостят четверть года Лэпа и Южный ветер. Потом приходит Озень с Западным, затем Зэма с Северным, а в марте Весна с Восточным.
— Поняла, поняла, поняла!
Обрадовано захлопала в ладоши Полна.
— Я теперь поняла, почему лето зовут летом, осень осенью, весну весной, а зиму зимой. Потому, что так в старину сестер звали.
— Правильно Полюшка, а теперь подумай, почему на календаре март, а кто-то за окном то пургой стонет, то вьюгой плачет?
— Что ж тут непонятного, бабулюшка, кому ж охота родную землю покидать. Да девять месяцев в одиночестве маятся!