О чем поют «Лелеки»

О чем поют «Лелеки»

НЕБОЛЬШОЕ ВСТУПЛЕНИЕ
До сих пор нахожусь под впечатлением работы Наташи Плехановой «Зачем мы пишем?». http://www.litkonkurs.ru/index.php?dr=45&tid=77093
Так совпало все… Сначала собрание регионального отделения союза писателей Новый современник, где мы обсуждали именно этот вопрос и пришли к выводу, что в большинстве случаев литература для нас – это отдушина. Потом эта яркая работа в конкурсе «Откровение души». Собрать мнение каждого на портале будет очень трудно, а вот рассказать о своих украинских коллегах, как пишут, чем живут, о чем думают… Мне показалось это замечательной идеей. К тому же, мы теперь новое ответвление в нашем союзе писателей, молодое дитятко под названием «Лелеки». Так что моя работа не пиара ради и не крик о независимости, а просто небольшая презентация. По крайней мере, я ее считаю именно таковой.
К сожалению, мои коллеги, хоть и поддержали эту идею, но… то ли испугались реакции портальцев, то ли посчитали себя недостойными…
Одним словом, рассказываю о самых смелых и потому еще более замечательных украинских «аистах».

БОГДАНОВА ТАТЬЯНА ВИКТОРОВНА

На портале известна как Богданова Т.В. http://www.litkonkurs.ru/index.php?dr=17&luid=2580

Немного «компромата»:

На ЧХА с февраля 2004г.
Стихи пишет еще со школы. Сначала публиковала их в стенгазетах, которые сама же и рисовала (была художником-автором и редактором классной и школьной стенгазет). Потом в творчестве был большой перерыв (почти 20 лет). В 1989 году, компенсировав чувство безысходности и проблемы личной жизни, Муза вернулась и помогает жить дальше и до сих пор.
Татьяна отдает предпочтение поэзии.
На вопрос как к Вам приходят стихи, ответила:

Иногда всего появляется мелодия, а иногда «цепляет» чье-то слово или стихотворение, строка из песни. Просто сажусь и пишу, когда есть вдохновение. Особенно много писала в 1989, 1999 годах и в 2002-2003 гг., когда впервые начала публиковаться на Интернете (с 2002 года я публикуюсь на Стихи.ру).

Считает, что «писать стихи – это ОЧЕНЬ БОЛЬНО. Ведь приходится терзать свою душу. Но в последнее время, к сожалению, вдохновение почти совсем покинуло меня. Приходится писать что-то совсем другое, например, «сказки». А питала меня любовь – не слишком счастливая, конечно. Видимо, иссяк этот источник вдохновения…»

Зачем или, скорее, почему пишет?

Для меня это способ сохраниться, как личность. Особенно после развала СССР, когда я оказалась оторвана от матушки-Роосии.

Любимый поэт – Сергей Есенин. Писательница – Агата Кристи.

Любимый автор на портале ЧХА – Елена Шуваева-Петросян
http://www.litkonkurs.ru/index.php?dr=17&luid=972
С ней бы и хотела «спеть дуэтом».

Стихи Елены Шуваевой-Петросян привлекают своей подлинностью, настоящей народностью, лиричностью, самобытностью, русской мощью и широтой души.

Елена Прекрасная (Ода Елене Шуваевой-Петросян)
http://www.litkonkurs.ru/index.php?dr=45&tid=62431&pid=45

О, несравненная, Прекрасная Елена!
Без Вас тоскует тихий материнский двор…
Простор России и домашний запах сена
Вы поменяли на величье синих гор…

Вы прежде русской Полевой Царицей были,
Вам поклонялись удалые молодцы!..
Но Вас унёс армянский Голубь Златокрылый,
И среди гор у Вас в гнезде растут Птенцы.

О, несравненная, Прекрасная Елена!
Как хорошо, что Вас похитил не Дракон!
Не нужно Рыцарям Вас вызволять из плена —
Ведь Златокрылый Голубь Вами сам пленён!

Разлука с Родиной не вечно будет длиться —
В объятья снова примет Вас родной простор! —
И Вы вернётесь — прежней Полевой Царицей
И Королевой колдовских Кавказских гор!

Вот такими посвящениями Татьяна высказывает свои симпатии и признательность авторам ЧХА и Стихи.ру:

Анатолий Садчиков – поэт есенинской струи, один из немногих, кто в совершенстве владеет формой и умеет выразить в стихах нечто невыразимое – русскую душу в единении с городской природой: городские деревья для Анатолия – близкие друзья, родственные души…
Но ты, мой певец безыскусный,
Мой питерский друг и поэт,
По строкам прошествуешь грустно,
Осенний сбирая букет.

Неважно – зима или лето,
Иль первое платье весны, –
В стихах твоих клёны одеты
Багрянцем, тихи и грустны…

И вечная осень рыдает,
И ты ей по-своему рад…
Так славь – в январе или в мае –
Узорный осенний наряд!

Геннадий Лисицкий (Панченко) – не просто один из самых лирических поэтов, его лирика действительно поэтична в высоком смысле слова.
Печальный Рыцарь!.. Ваша нежная душа!..
Она для нас, конечно, слишком хороша…

Таких, как Вы, на целом свете больше нет!
Средь нас Вы — истинный Художник и Поэт!

И Ваши песни можно сразу распознать —
На них — Божественная, чистая печать…

Печальный Рыцарь… Ваша песня так светла,
Как будто Ангелы звонят в колокола…

Кроме того, Татьяна хотела бы провести или поучаствовать в конкурсе стихов-посвящений поэтам Интернета.
По-моему, неплохая идея.

Еще немного информации:
В последние годы публиковалась в сборниках «Венок Есенину» (2-й, 3-й, 4-й выпуски), в альманахе «Озарение» (Новокузнецк).

Планы и мечты на будущее – побывать в России и выпустить сборник своих стихов.

Мои личные впечатления: к сожалению не удалось познакомиться с Татьяной в Киеве, но с ее творчеством знакома по конкурсам. Ассоциации, возникающие с ее именем – сонеты, лирика, пейзажи, нежность…

Зарёй пурпурной опьянён,
Вечерний ангел, тихий, звёздный,
К нам прилетит. Осенним розам
Приносит вдохновенье он.

Иссякнут струи нежных волн,
Усталость выбирает позу…
Мы засыпаем… Очень поздно…
И снится бесконечный сон…

И снова город златорунный,
Согретый шубой огневой,
Почтит вниманьем всадник лунный…

Небесной чистотою полн
И тихой негою безумной,
Плывёт по небу звёздный чёлн…

Если не ошибаюсь, то именно из творчества Татьяны Богдановой я узнала что такое венок сонетов.
Считаю ее «Венок осенних сонетов» одним из самых замечательных произведений этого жанра, среди тех, что мне приходилось читать на портале. http://www.litkonkurs.ru/index.php?dr=45&tid=52177&pid=70
Он состоит из 15 сонетов. Первая строка каждого повторяет последнюю строку предыдущего. Словно осенние листья сплетаются в яркий венок.

3.

Плывёт по небу звёздный чёлн…
В нём уместились все созвездья,
В высоком, дивном куролесье
Вертится дружный астро-сонм.

И слышен робкий, сонный стон,
И сновидений длятся песни,
Струятся в бледном поднебесье,
Отсвечивая небосклон…

Играет робкая заря,
И, не теряя время зря,
На вахту солнце заступает…

Теплом и негою расплавлен,
Проснешься в призрачном тумане,
И кажется, что сон – не странен…

4.

И кажется, что сон – не странен,
Когда закатная заря,
Жар-птицей ярко отгоря,
Потонет в небе-океане…

Плетутся тайно ночи ткани,
И сны, в пол-уха говоря,
Волшебной сказкой октября
Прикроют глаз живые ставни.

На струнах воспалённых снов
Коварный бес играть готов,
И ведьмы колдовской полёт

Обманным ядом одурманит…
Но Ангела Господь пошлёт –
Душа проснётся тихой ранью.

Интересно, что в каждом из этих сонетов своя определенная аллитерация, что на фоне такой общности и слаженности всей работы, создает впечатление … разноцветности каждого осеннего листочка в венке.

С удивлением узнала я, что Татьяна пишет сказки. Да еще какие!
К примеру, «О Кощее Бессмертном и о том, как он проиграл в карты Елену Прекрасную»

Ой, братцы, значит, дело было так.
Попала я как-то в услужение до Елены Прекрасной, Кощеевой-то жены. Известное дело, жён у него много было, только все они помирали – то ли от старости, то ли от болезней. А он-то – Бессмертный! Вот и приходилось ему каждый раз новую выбирать. И какие уж ему змеюки только не попадались! Изводили вконец бедного Кощеюшку, так он уж и не рад бывал, что Бессмертный.
Но, на сей раз, Елена ему пришлась по сердцу. Да и он ей, видно, тоже глянулся: солидный мужчина, не то, что нынешняя молодёжь. А в родителях у Елены-то, как известно, отец – бог древнегреческий по имени Зевес, да матушка – Леда, чистая лебедь. Вот надежда и была у Кощеюшки, что дочка такого отца может тоже бессмертной оказаться, под пару самому Кощеюшке, а нравом – в матушку-лебёдушку, ласковая да обходительная.
Так-то оно так, всё вышло по его хотению, да не к добру. Не одному Кощеюшке Елена-то глянулась. На прежних его жён-колдуний, змей подколодный, желающих не находилось. А тут… И красива, и умна, и обходительна была Елена Прекрасная, да и батюшка-Зевес (по-римски Юпитер, царь всех богов тамошних) не обидел дочку приданым. Красовалася Елена в самолучших жемчугах и брильянтах, да не из Кощеевых подвалов заплесневелых, а всё самой божественной, небесной, чистой воды.
Во всём волшебном царстве переполох и зависть: у Кощея-то жена – бессмертная красавица, добрая да ласковая. А у всех Змеев Горынычей – что ни жена, то гадюка подколодная.
Не стерпел, значит, один там Дракоша, любимый внук старого Горыныча, да и просит деда научить, как бы у Кощея жену отбить.

Стиль под старину, элементы мифологии и русских сказок и современная, почти детективная интрига, сделали сказку оригинальной и интересной для чтения.

И еще немного поэзии от Татьяны Богдановой:

Как свободно сейчас серебрятся стихи,
Словно дивный улов на странице тетрадки,
И волшебница-ночь мне наварит ухи,
И во сне всех друзей угощает украдкой.

Мне нравится образность, продуманность и философичность последних стихов.

Как бездарно поставил спектакль режиссёр,
Хоть и Господом Богом написана пьеса!
Освещенье скупое, пустой разговор,
И движенья бесцельные вместо прогресса.

И актёры играют по памяти роль,
Так безбожно и нагло всё перевирая,
Только чувствуют по-настоящему боль,
По неверной дороге бездумно ступая.

Даже в ироничном произведении «Затихают мысли, спит спокойно мышка…», где автор, иронизируя якобы над собой, показывает, как подвержены мы нынче власти Интернета, концовка заставляет задуматься:

Мир давно скукожен в мониторной будке,
На экране мелко светятся слова…
Мы живём? А может, это – снится, будто
Клавишей касаясь, я ещё жива…

А это стихотворение я записала в свои «любимцы»:

Серебрятся пространства далёких миров…

Серебрятся пространства далёких миров,
И холодная бездна пронизана светом.
У Вселенной всегда наготове ответы,
Если ты распахнуть своё сердце готов.

Пламень солнечных вспышек достигнет Земли,
Закружит её вихрем полярных сияний,
Погружая в потоки небесных посланий,
Чтобы истину мы непременно нашли.

Это одно из последних произведений. Другой стиль, другая тематика, но, думаю, что прекрасное время года – Осень, и замечательное чувство – Любовь, еще не раз прокрадутся в лирику Татьяны, чтобы вылиться нежностью (пусть даже грустной) в стихах:

Любовь к тебе – оптический обман,
Лишь мнимое изображенье,
Твоей любви неверной отраженье,
В моей груди сгустившийся туман.

Стихи фиксируют иллюзии мои,
И мысли я за чувства принимаю,
Слова, как лебедей осенних стаю,
Я шлю в страну изменчивой любви.

Повсюду там кривые зеркала,
В них чёрный ворон станет белой птицей,
И вместо лебедя порой приснится,
И прошлой ночью я его звала…

ВАДИМ ГОЛОЛОБОВ

Более известен на портале, как принц Амберский, а именно Корвин
http://www.litkonkurs.ru/index.php?dr=17&luid=4491

На ЧХА не так давно. С конкурса «Жизнь и смерть», но его «Хелицеры» знают многие. Одно из самых неординарных, на мой взгляд, произведений, что приходилось читать.

Ты так похожа на меня, маска.
Ты застыла в своем настроении.
Что есть сердце, стучащее всегда одинаково?
Что для него чувства?
Я знаю, мы с тобой не такие, как это сердце.
Мы умеем быть разными за чужой счет.
Ты берешь настроение, когда кто-то надевает тебя. Ты даришь новое лицо, забирая часть старого. А иногда ты заглядываешь глубже. В душу. И забираешь. И тогда вы меняетесь оба. Ты ведь знаешь – кровь за кровь.
Я тоже беру эмоции. Но иначе. Я могу даже дать взамен свою маску. Но мало кто, из тех, кто имеет выбор, соглашается на это. Моя маска слишком тяжела. Печаль… Радость… Ровная полоска рта. Даже слишком ровная, чтобы с ней жить. И так мало красок. А те, что есть – блекнут на сером фоне.
Не лица – глаз.

В общем-то и мнение об этом авторе, по крайней мере у меня, складывалось после прочтения именно этого произведения. А потом было собрание в Киеве и мнение… укрепилось. Если попытаться выразить словами, то все равно первым просится слово «неординарность». Когда знакомились все, то рассказывали в основном КТО Я, а Вадим – КАКОЙ Я. В голове до сих пор крутится фраза, сказанная им с гордостью: «мне снятся цветные сны». Почему-то именно эти слова расположили меня к нему окончательно. А еще, именно с Вадимом у меня связаны странные ассоциации. Не могу объяснить почему, но вспоминаются стихи, вычитанные когда-то на сайте Стихи.ру:
«Откуда бы Вы узнали,
Что жизнь не имеет граней;
Что гордость, живя в опале,
Тускнеет в часы признаний;
Что наглость – не редко робость;
А стыд – не всегда я румянцем;
Что можно паденье в пропасть
Начать карнавальным танцем?!
Что горе – залог успеха,
Когда иступленным криком
Оно обретает эхо,
А в шепоте тонет мигом?!
…

Небольшое интервью:

* Как давно вы пишете?
Так, чтоб писать, третий год, наверное. Сначала были стихи, но бросил. Теперь проза.

* Каким жанрам отдаете предпочтение?
Не знаю. Я очень не люблю втискивать свои тексты в какие-то жанровые рамки. К тому же я в этом мало разбираюсь. Здесь как в музыке, все намешано, а потому обзывают чем попало. Мне нравится слово «альтернатива». Просто дело в том, что если я как-то это называю, то чувствую — вру. Себе вру.

* Как вообще вы сочиняете? Как к вам приходят идеи?
А как вы глотаете?
Мне когда-то процитировали Гребенщикова, который сказал: «Я не пишу, я записываю».
В общем, они приходят — это то, что я могу сказать наверняка.

* Что для вас означает литература?
Литература — это серьезно. Что для меня литература? Какая разница! От того, что я сейчас буду умничать никому теплей не станет. И так каждый все прекрасно понимает — не такое уже и сложное понятие. Человек прочитает три книги (Букварь, вторую и синюю) и уже на уровне интуиции расскажет вам, что такое литература. И, главное, не очень далеко уйдет от вас в своем понимании.

* Назовите любимых писателей или поэтов.
Хороший вопрос! Фрай, Экзюпери, Желязны, Толкиен — это мои классики. Остальные просто нравятся, этим же отдаю бесконечную дань уважения. И поэты: Гребенщиков, Цой, Летов, Дягилева, Кинчев, Бутусов.

* Ваши любимые авторы на портале. Можете сказать пару слов о них.
Лара Галль. Очень уважаю. И без комментариев.

* С кем из портальцев вы бы хотели «спеть» дуэтом?
Ни с кем. Если была бы у меня в этом необходимость, давно бы уже «спелся». Просто, нет грамотной идеи хорошего рассказа, который без того или иного автора просто сдох бы. А поиграть в литературу можно с каждым интересным человеком.

* Какой литературный конкурс вы бы хотели провести или в каком поучаствовать?
Провести… Что-нибудь неформальное, наверно. Готика (именно как проявление аспектов готической субкультуры), шиза всех направлений — с удовольствием. В общем, все, что подразумевает возможность проявления различных точек зрения на довольно привычные вещи.
А поучаствовать… Что-нибудь быстрое. Тебе даются, там, первые слова, последние, и что-нибудь в середине, а ты уже крутишься и выпендриваешься изо всех сил в заданной теме.

* Какие литературные планы или мечты на будущее?
Ничего конкретного. И это ужасно.

* И последний вопрос, я бы хотела, чтоб вы его поняли правильно. Ваше
творчество. С чем бы вы хотели, чтоб оно ассоциировалось у читателей?
Наверное, я хочу, чтобы мое творчество ассоциировалось со мной. Одна из причин — поиск таких, как я. Если человеку нравится все, написанное мной, значит, здесь есть еще кто-то кроме меня. От этого радостно и не одиноко. 🙂
Цель моя — это дать новый взгляд на что-то. Изменить что-то в человеке. И если получится, если он это почувствует, значит, меня в нем стало больше.
А пока, насколько я знаю, творчество мое ассоциируется с шизой. Такое, всеобъемлющее и простое в понимании слово.
Основной критерий при написании — оригинальность и непохожесть. Конечно, я знаю, что все уже было давным-давно до меня, но мои личные победы — это победы. Ими я дорожу.

Шиза? … Ну, не знаю… А вот стиль у Вадима явно есть.

Город еще не спит, но в нем уже ночь. Я иду мимо многоэтажных домов и смотрю на окна, горящие искусственным светом. Мне нравится думать о том, что может быть за этими окнами. Какие судьбы? Какие души? По рисунку на шторах строить целый мир. По картинке, выхваченной из-за штор рисовать характеры и отношения. Иногда мне нравится думать о том, как обманчивы яркие шторы. И тогда миры получаются совсем другими.
Мне нравится проходить мимо. Там за окном мир, который я знаю до самых немыслимых мелочей. Потому что я его придумал. Но я остался чужим. Для него – я всего лишь промелькнувшая тень.
Такие странные чувства. Чуть-чуть одиночества, немного лирики и бездна воспоминаний. Реальных и не очень…
Я всегда прохожу мимо. Ведь меня там никто не ждет. В меня там даже не верят. А значит, придуманный мир – лучше.

Все те же «Хелицеры». http://www.litkonkurs.ru/index.php?dr=45&tid=45426&pid=61

Если вы осилите первую половину первой книги Рождера Желязны «Хроники Амбера», то вам непременно захочется прочесть и все остальные тома о принце Корвине. Примерно такое же впечатление создает и проза Вадима. Если не отпугнула вначале, потом уже не бросишь, обязательно дочитаешь.
К примеру, рассказ «Дети». О чем он? http://www.litkonkurs.ru/index.php?dr=45&tid=53892&pid=80
Ответить можно цитатой из этого же произведения:

Я читал сценарий, а в это время куклы дергались, шевелились, словно в них что-то вселилось. Это был полный всепоглощающий хаос их движений, но почему-то мне показалось, что все было наполнено странным смыслом, понятным где-то в глубине сознания. Пересказать это невозможно.

… Бетти с перепачканными в мелу руками…

— У нее в груди вместо ваты – сердце. А у меня вместо сердца – вата. Ну а кровь моя – и у меня, и у нее.
— Ты сама это сделала?
— Конечно. Сначала было очень больно, а потом стало очень легко. А Кетти – наоборот. Теперь ей все время рядом нужны друзья. А когда они рядом – она с ними ссорится. Так ей и надо!

… Эрик с ножницами, запутавшимися в нитках над головой…

По улице прогуливались люди. Как-то двигались, толкали друг друга и уходили дальше. Только лиц у них не было. Просто ровный и гладкий овал. У кого-то в морщинах, у кого-то в прыщах.
— Вот тебе люди. И что?
— Почему они такие?
— Они такие, какие есть. Просто им все равно. Им плевать на тебя. Ты не мешаешь им жить, а значит, они могут не замечать тебя. Вот и все. Посмотри.
Улица снова была пуста. Только листья вяло шевелились у бордюров.

… Вон, в тени мальчик из шкафа…

— Здесь нет проблем. Потому что здесь нет ничего, кроме темноты… Нет забот, нет никого, кто навязывал бы мне свой мир, здесь нет ответственности, нет обещаний, клятв и обязательств, нет бессмысленностей… Здесь есть я, и все, что связано со мной. Еще здесь есть темнота, но мы не стали с ней друзьями. Мы живем параллельно, иногда мы разговариваем, и она рассказывает странные истории, которые я представляю и переигрываю, когда она молчит. Иногда я рассказываю ей свои истории, и она снисходительно слушает их.
— И тебе нравится так жить?
— Конечно. Я имею то, о чем мечтают многие персонажи моих историй. Это свобода от мира, который вы считаете реальным. Разве этого мало?

… Под Кетти жалобно скулит плюшевый щенок…

— Что ты делаешь с щенком?
— Я хочу посмотреть, что у него внутри.
— Это жестоко. Ему же больно.
— Больно? А что такое больно?
«Как объяснить плюшевой кукле, что такое боль?»
— Ты убила его. Теперь ты не сможешь ничего вернуть обратно.
— Почему? – удивилась Кетти, и ее нитки чуть расползлись в стороны – Я набью его ватой, и он снова будет играть со мной. У меня будет хороший новый друг, и мы будем понимать друг друга. Это же здорово!

… Джозеф в мокрой одежде и с тяжелыми, блестящими от воды волосами…

— Ты разводишь рыбок?
— Да. А вы любите рыбок?
— Ну, они красивые…
Я подошел ближе к фонтану и посмотрел в воду. На поверхности воды на боку плавали рыбки.
— Но ведь они дохлые! – ошарашено воскликнул я.
— Конечно. Мне же нечем их кормить, а в фонтане еды тоже нет, — спокойно ответил Джозеф.
— Так как же они разводятся?
— Плохо. Но это не мешает мне их разводить. Смотри, какие они красивые!
— Они – мертвые.
— А у меня других нет. И чешуя блестит!

… А вон, над кем-то в виде нимба кружатся мухи…

— Что ты делаешь? – спросил я.
— Играю в рай.
— Как?
— Видишь, надо мной летают ангелы.
— А ты – бог?
— Нет, я – люди. Моя кровь – души.
— А где рай?
— Здесь. Я в него играю.

… И Вэнди раскачивается из стороны в сторону…

— Ой! В небе одна звезда! – сказала девушка.
Вэнди снова повернулась ко мне:
— Смотри, она увидела в небе звезду, и теперь может загадать желание. Зачем она сейчас ищет вторую? Ведь если увидит еще одну, то желание не сбудется. Она просто его убьет. А если звезда действительно одна в небе, то почему она ей не верит?

… Еще девочка, отвернувшись, смотрела куда-то в стену…

— Не оборачивайся, — вдруг произнесла она.
— Почему? – спросил я и обеспокоено обернулся.
За моей спиной никого и ничего странного или опасного не было. Я снова повернулся к девочке.
Она исчезла.
— Не оборачивайся, — услышал я ее голос за спиной.
— Не буду. Но почему? Что я там увижу?
— Меня раздражает, когда ты все время крутишься. К тому же, кроме меня ты ничего не увидишь.

… И тот, кто связывал кукол…

— Зачем ты связываешь кукол? – поинтересовался я.
— Я не связываю их. Я делаю из них марионеток.
— Зачем?
— Я хочу управлять ими полностью. Всеми сразу. Я не хочу довольствоваться жалкой возможностью крутить им отдельно их ручки и ножки. Мне нужна абсолютная власть.
— А зачем ты выколол им глаза?
— Я же говорю, мне нужна абсолютная власть.
— А ты не пробовал играть во что-то другое?
— Играть, — задумчиво повторил он, — Жизнь – театр. Кукольный. Этим все сказано. Хочешь посмотреть мою пьесу?

…А еще…

«Мне плохо без тебя. И оттого, что ты будешь улыбаться, читая это письмо, мне становится еще хуже. Не потому, что злость, боль, зависть, эгоизм (я не знаю). А оттого, что я вспоминаю тебя, улыбающуюся.
Ты хотела что-нибудь, написанное для тебя. Напрасно. Не потому, что для тебя – это так сложно, а потому, что это совсем не то, что ты хотела. Может быть, это то, что хотел я. Сиюминутно. Когда плохо…
Пауза. Я не знаю, что будет дальше. Это не про текст, а так, про себя. Моя безысходность сидит у меня за спиной. Я не оборачиваюсь. Просто знаю. Так будет еще восемнадцать минут.
Он, сидящий сзади, уйдет, а безысходность останется. Да, еще будет иллюзия, что я все-таки что-то мог. И от того будет еще больнее. Через семнадцать минут.
Ты подумаешь, а причем здесь ты. Ни при чем. Здесь все обо мне, а ты – часть меня. Ты – которую я вижу перед собой, с которой разговариваю, и которой сейчас пишу. (Тринадцать минут.) И которая не имеет никакого отношения к тому «я», которым ты называешь себя. (Вру!)
(Надеюсь на то, что вру).
Ты знаешь, безысходность сзади. Зато впереди стена, а сбоку люди. Они молчат. У них тоже десять минут. Но у них нет тебя. А я? Есть ли ты у меня? (Здесь мне хочется смеяться. Зло. Над собой.)
Я не знаю. Я уже задавал тебе этот вопрос, но тогда было слишком рано. Ты мне сказала так. Я тебе верю. Я не могу тебе не верить. Точнее, не хочу. Я повторяюсь. Я уже говорил тебе это.
Три минуты.
Я уже пуст. Мне уже не плохо.
Две.
Плохо здесь. На бумаге. Ее бы сжечь, да жалко. Ведь это тоже я, хоть и злой.
Кевин».

Надеюсь, что показала самые ключевые моменты, хотя, возможно, и не все. Просто показала. Комментировать же их было бы слишком претензиционно. Каждый услышит только то, что захочет услышать. Или то, к чему готов.
Долго думала, почему дети? Возможно потому, что только дети видят мир «чистым» взглядом и только когда вырастают, становятся марионетками?

Перечитываю другие произведения Вадима. Что-то нравится, что-то заставляет задуматься, что-то вызывает недоумение. Вдруг, вспоминаю, как в Киеве он рассказывал о встрече с мужчиной, который стал прототипом Смерти. В черно-белых шортах, с косой в руках. Современный образ Смерти…

Может, помните рассказ Корвина «Больной № 7» из безумного конкурса?
http://www.litkonkurs.ru/index.php?dr=45&tid=53895&pid=79

— Она – красивое непостоянство, Доктор. И мне кажется, что я знаю ее всего один день. Каждый день – один день. Конечно, у меня остаются воспоминания о ярких мгновениях: когда мы сидели под зонтами и безоблачным небом, стояли в толпе под фиолетово-черную музыку, видели смерть в черно-белых шортах, фонарь с выпадающим глазом (или повешенную лампочку), нарисованную на асфальте зловещую рыбку и кошку, и я уже не помню… А вместо рыбки, которую она боится также, как я кладбища, ей часто снился аквариум со змеями, жабами и прочими гадами. А еще над нами летают мошки, когда мы гуляем. И она машет руками, а я спокоен. Как чувствуют себя мошки – я не знаю. Я даже не знаю, что чувствую я. Мы пришли к выводу, что наша правда меняется каждый день, потому что мы смелы в том, чтобы пересматривать свою жизнь и мысли. И нам необходимо непосроедственно и цепко следовать за ложью, чтобы нас никто не смог в ней уличить… И я успокаивал ее, говоря, что не влюблен в нее. Влюбленность – это внезапно нахлынувшее чувство, которое длится неделю-две. И я говорил правду. Вы же помните, что такое правда, Доктор?

А еще мне очень нравится отрывок из этого же рассказа:

«Я напрасно смотрю в небо. Мое небо ограничено облаками.
Иногда за ними бывают звезды. Но их всегда больше одной.
Мои желания несбыточны.
Под небом есть я и птицы. У меня есть ненависть и тело.
Бывают ночи, когда я хочу черные крылья. Я знаю, что ими можно порвать облака.
А когда я буду высоко, я буду гасить звезды. Одну за другой. Пока не останется единственная.
Иначе мне нет смысла мечтать.
Когда последняя звезда потухнет сама, снова настанет ночь. Я так хотел…
Я ненавижу день. Днем все будут видеть мои черные крылья, и я не смогу выжить.
Я ненавижу всех и день. Полдень.
В это время меня страшит полночь.
А в полночь я люблю этот мир.
Но, я знаю, что нужно платить.
И если за крылья когда-нибудь будет заплачено, то за их исключительный цвет – никогда.
Иду дальше…»

В этом произведении Вадим знакомит нас с Киналь:

— Да, только никто так и не приплыл. Глупо играть в бесполезный маяк, не находишь? Лучше расскажи мне о Киналь.
— Что рассказать?
— Что хочешь, — сказал он и сел на пол.
— И ты туда же! Я когда-то с ней говорил о том, что самый трудный вопрос – это просьба рассказать что-нибудь. Я не умею так. Ты должен спросить меня.
— Я не знаю, о чем тебя спросить.
— Есть такая игра в вопрос-ответ. Тебе задают вопрос, а потом ты должен на него правдиво ответить. Правда – это то, во что ты веришь в данный момент. После ответа ты задаешь вопрос. И так до тех пор, пока кто-то не перестанет отвечать.
— И к чему ты это?
— А к тому, что по вопросу человека понять намного проще, чем по ответу. Так мне Киналь сказала. Но у меня и раньше было осознание этого. Потому что, спрашивая, человек открывает свое самое уязвимое место – он показывает, что для него важно, интересно, что он хочет о тебе узнать. Тут очень легко разобрать человека на мотивы, цели, желания… А значит полностью понять его. Тот, кто спрашивает, на самом деле более откровенен. Итак?
— Итак, что сейчас приходит в голову, когда я называю ее имя?
— Я благодарен ей. Я помню, как по пути на кладбище я положил ей руку на плечо и закрыл глаза. Точно так же она вела меня по механизмам ловушек человеческих взаимоотношений… Ловушек, из которых я уже выбрался, но раны, от которых еще болели. Я был потрясен тем, как она изменилась, разговаривая с тем, кто звонил, чтобы сказать ей пару милых слов перед сном. Я услышал, как она собственными руками расставляет один из таких капканов, полных флирта и заурядности. Это не сочеталось с той, которую я знал раньше. Я тихо злился, когда услышал ее слова о другом человеке, который безуспешно в нее влюблен: «У меня есть человек, который меня любит». У меня есть! Как сувенир! И я тогда захотел никого не любить, чтобы никто не смог поставить меня на полочку безделушкой, которую можно показать подругам. И я был бесконечно благодарен, когда, рассказывая о себе, она сама, не зная того, открыла мне все мои ошибки и вопросы, ответы на которые были мною неосознанны и мне не ведомы. И после этих слов, я смог винить себя во всем, происшедшем со мной, и это сделало мое прошлое опытом, а не зверем, от которого нужно убегать и оправдываться. А у кладбища мы увидели, что у нас по две тени. Одна тень звала нас домой, а вторая оставалась на территории мертвых. А сейчас я хочу спать. Спокойной ночи.

А вот про нее же из совсем свежего, еще неопубликованного произведения:

Корвин понимает все по-другому.
А Киналь понимает не так как Корвин.
И он угнетает ее.
Этим.

Корвин много себе придумывает.
Идет. И придумывает.
Лежит. И придумывает.
Только когда Киналь – не придумывает.
Некогда.

Корвин говорит, что любит.
Но не целует.
А Киналь не любит.
И не целует.
Зато пишет.
«Люблю-целую».

Корвин и Киналь вместе пишут.
Сначала Корвин пишет.
А потом Киналь пишет.
Вот так и получается.
История.

Корвин – он глупый.
Он многое не хочет понимать.
А Киналь – она многое сама понимает.
Потому что хотят они разного.

Корвин любит гадать.
Иногда откроет чужой дневник.
Или розу заморозит.
И гадает.
И живет он – тоже.
Наугад.

Смотрит как-то Корвин на игрушки Киналь.
А они мягкие.
«А они вечные», — говорит Корвин.

Киналь обманывает Корвина.
Что она – несерьезная.
А Корвин верит.
Потому что – не серьезный.

Однажды спрашивает Киналь у Корвина.
«Где старое кладбище?»
«Тебе срочно?» — отвечает Корвин.
«Не очень», — говорит Киналь.
А никто так ничего и не понял.
Только потом уже смешно было.

Я не знаю КАК приходят такие сюжеты в голову…
«- А как вы глотаете?»
… но, кажется, знаю ПОЧЕМУ.
«А никто так ничего и не понял…»

МАРИНА ЧЕРНОМАЗ

Она же Kira Lyss, она же Маня Лемминг
http://www.litkonkurs.ru/index.php?dr=17&luid=5445

На ЧХА с 1 декабря 2005 года.
Серьезно пишет с 1999 года.

Небольшое интервью:

* Как вообще вы сочиняете? Как к вам приходят идеи?
По-разному. Чаще всего, это то, с чем я так или иначе соприкоснулась. Даже в моих попытках фантастических произведений – все равно есть отражение реальных событий и присутствуют люди, которыми я сталкивалась. Разумеется, в переосмысленном виде.

* Что для вас означает литература?
Слишком много для короткого интервью. Когда мне не пишется – то впадаю в депрессию. Как многие. А не пишется часто. А еще – я чрезмерно самокритична. Писателем , несмотря на членство в МСП, себя не считаю. Я человек, который умеет неплохо рассказать историю. И не более того. Но стараюсь. Расту.

* Каким жанрам отдаете предпочтение?
Фантастика, юмор и «просто о жизни», хотя некоторые называют этот жанр мелодрамой. К сожалению, у этого термина сегодня имеется такая себе негативная коннотация, подразумевающая произведение непременно «мыльное» — нудное, слезливое, где героиня обязательно теряет память и ребенка, а герой из красавца-негодяя превращается в красавца-преданного возлюбленного. Тут я всегда вспоминаю известную сентенцию о полном и пустом стакане, а также о девушке в окне. Мелодрама – это не мыло. Это напряжение чувств, эмоции на пределе возможного, и ситуации – житейские но небудничные. Уверена, мелодрама может считаться качественной литературой и нести в себе креативный заряд. Мне интересны ситуации – на разломе, на острие чувств, медленное и добротное бытописательство не для меня. Может, поэтому романы не получаются, не «мылятся», хотя мне часто говорят, что любой из моих рассказов можно переработать в роман.

* Назовите любимых писателей или поэтов.
Марина и Сергей Дяченко, Генри Лайон Олди.

* Ваши любимые авторы на портале. Можете сказать пару слов о них.
Любимые авторы на портале есть. Кстати, на других порталах тоже. Но называть не буду – все равно как публично объясниться в любви, это не в моем характере. Эти симпатии прослеживаются и в моих рецензиях. Кстати, практически не умею писать рецензии в стиле «ах, какое чудо», не потому , что не нравятся, а потому что то же – публичные объяснения в любви…

* С кем из портальцев вы бы хотели «спеть» дуэтом?
НЕ скажу – вдруг они со мной петь не хотят? Почувствую себя глупо: открылась, а зачем? Если кто-то хочет со мной петь дуэтом (то есть попытаться написать что-нибудь в паре) – пишите на мыло. Мне было бы интересно выступить дуэтом.

* Вы где-нибудь публиковались?
В мелких журналах на Украине. Вчера вышел последний журнал с рассказом – больше ни в одной редакции «залежей» нет. То ли стала плохо писать, то ли исписалась, то ли конкуренция меня выдавила: многие предпочитают своих людей, увы и это не новость. ПО такому случаю обуяивает меня мерлихлюндия.

* Какой литературный конкурс вы бы хотели провести или в каком поучаствовать?
Не знаю. С разбегу загрузилась в три конкурса – и не осталось времени на то, чтобы наморщить лобик в поисках собственного сюжета для собственной нетленки. Еще от двух пришлось с большим сожалением отказаться. И потом, все время думаю, а по какому праву я кого-то жюрю? Тоже мне, гений пера и клавиатуры!

* Какие литературные планы или мечты на будущее?
Чтобы мне хотелось писать, придумывалось и получалось. Тогда найдется издатель, я уверена. А сейчас, по большому счету, и издавать нечего – пару десятков рассказов – это несерьезно.

* И последний вопрос, я бы хотела, чтоб вы его поняли правильно. Ваше творчество. С чем бы вы хотели, чтоб оно ассоциировалось у читателей?
Хм, никогда не задумывалась. Наверное, смех и свет. И те слова , что на моей страничке:
Daylight
I must wait for the sunrise
I must think of a new life
And I musn’t give in
When the dawn comes
Tonight will be a memory too
And a new day will begin
Что в моем вольном переводе прмерно, следующее:
Солнца свет
Знаю, скоро придет рассвет
Знаю, будет новая жизнь
Меня не сломать
Новый день принесет заря
Но со мною память моя
И не поздно с начала начать
Тихо-тихо, я ни на что не претендую…ни на рифму ни на ритм

Мое личное впечатление от встречи – энергия. Во всем. Во взгляде, в движениях, в речи. Исписалась? Не верю, просто конкурсы мешают. А вот то, что Марина хороший рассказчик – 100%. Рассказы не читаются, они ЗВУЧАТ. Этим и импонируют читателю. А еще своей невыдуманностью.
Например, в, наверняка, уже многим известном рассказе «Хочу замуж!», главная героиня с характером смешливого и неугомонного бесенка очень похожа на саму Марину.
http://www.litkonkurs.ru/index.php?dr=45&tid=68848&pid=0

Мы приступили к работе. Одним пальцем Лидуся начала печатать: Список кретериев отбора мужчин для замужа. – полюбовалась на дело рук своих: Или лучше: Список кретериев характиристик мужчин для замужа?
— Лучше «критериев» через «И» написать. И вообще, давай я буду печатать. А ты диктуй.
Я настучала: Качества настоящего мужчины.
— Здорово, — восхитилась Лидка. – Умная ты, Данка. Так, пиши. Первое, ставь единицу. Красивый. Брюнет. Глаза – синие. Ресницы – длинные. Нос – прямой. Губы – чувственные, подбородок с ямочкой. Возраст около тридцати, но не старше тридцати пяти. Рост – не меньше метр восемьдесят пять.
— Зачем так подробно? Это что – описание террориста?
— Это для того, чтобы четкость была и неподходящие объекты не беспокоили. Да, и обязательно напиши – уши прижатые к голове.
— А про уши зачем?
— Ненавижу лопоухих. Помнишь Кольку из второго подъезда? У него же одни уши все лицо занимали! И вообще, был такой… мелкий! Он потом еще на какой-то старой тетке женился. Хотя целовался он классно, почти взасос. Первый мальчик, с которым я целовалась, — мечтательно произнесла Лидуся.
Я опять чуть не захрюкала от смеха: Мне казалось, уши не на лице растут!
— Да неважно, отмахнулась Лидка. – Я его как вспомню, только уши и вижу. Нет, лопоухие нам не нужны. Ушки должны быть маленькие, розовые, прижаты к голове.
Я икнула. В меня медленно, но уверенно вселялся бес. Бес моими пальцами напечатал «Ушки остренькие, покрытые ровной шерсткой. Окрас серенький». Лидка удобно раскинулась в кресле, равномерно жевала пятую по счету конфету. Она была слегка близорука и с экрана читать с такого расстояния не могла.
В комнату неспешно вошла моя собака. Бес взглянул на нее искоса и допечатал: Хвостик желательно купировать. – Лида ничего не заметила.
— Теперь часть вторая. Семейное положение.
— Да тут все ясно – он должен быть холост.
— Ну, это само собой. Но добавь, что у него не должно быть на иждивении малолетних детей и престарелых родителей. Родителей лучше чтобы вообще не было, не будет проблем со свекровью.
Я послушно печатала. А бес услужливо помогал: Иметь престарелую тетушку-миллионершу и флакончик сильнодействующего яду.

И что из этого получилось?

ХОЧУ ЗАМУЖ!
«Для срочного заключения брачного союза требуется лысый немытый карлик в телогрейке на голое тело, не моложе ста лет, глазки маленькие, реснички облезлые, язычок раздвоенный. Ушки остренькие, покрытые ровной шерсткой. Окрас серенький. Хвостик желательно купировать. При себе иметь престарелую тетушку-миллионершу с завещанием на мое имя и флакончик сильнодействующего яду. Райского наслаждения не обещаю, так как Баунти слопаю сама».

Любовно-сентиментальная проза под пером Марины становится прозой «просто о жизни». Хотя, разве можно сказать, что это ПРОСТО о жизни?

Я всегда знала – ты есть. Привычный набор цифр – и я услышу твой голос, и ты скажешь, давай, жду. И мы снова будем перебрасываться легкими колкостями, насмешливыми замечаниями. Ты расскажешь о твоих женщинах, я посетую на неудачи в работе. В дальних странствиях я боялась забыть номер твоего телефона, и он снился мне каждую ночь. И старый кривой тополь в конце твоей улицы, у которого мы обычно встречались. Друзья шушукались – как можно! Женатые люди, супружеская измена.
Мы никогда не были любовниками. Мы так и не стали любовниками. Укрылись от огня за стеной иронии. Держали глубоко в карманах руки, которые тянулись друг к другу. Прикусывали губы, которые искали встречи с другими губами.
Я тоже сделала свой выбор. Я ушла. Я оставила тебя твоим женщинам, твоим делам, твоим победам. Я осталась. С тобой и без тебя.
Вчера я видела тебя во сне. Ты сказал: «Ничего никогда не бойся, я буду вечно хранить тебя, моя женщина со строгими глазами». Я проснулась – и почувствовала тебя рядом, во мне, вокруг. Ты был землей и небом. Светом и мраком. Песней и стоном.

Никто не виноват, что кто-то вдруг споткнулся
Никто не виноват, что кто-то не дошел
Иди своим путем, сколь силы остаются
И если повезет, то скажешь: я пришел…

Храни меня, мой темный ангел…

Это из миниатюры «Прости меня, мой строгий ангел…»
http://www.litkonkurs.ru/index.php?dr=45&tid=59457&pid=0

Знаете, можно читать произведение, понимать, что оно написано мастером, принимать или высоко оценивать стиль… но остается еще понятие, совершенно нелитературное, но, тем не менее, очень важное – «мой автор» или «не мой автор». Наверное, через эти определения проходит каждый читатель. Так вот, Марина – это «мой автор». Я примеряю ее героинь под себя или воспринимаю, как близких знакомых. Я ловлю каждое слово о них, словно мы долго не виделись и, наконец-то, встретились.

Именно так я восприняла и рассказ «Мы будем вместе тысячу лет», выставленный в ВКР.
http://www.litkonkurs.ru/index.php?dr=45&tid=62340&pid=0

Она замерла перед безликой дверью в безликой многоэтажке. Адрес ей дал дядя Игорь. Рука весит, наверное, центнер. Стася не в силах поднять ее, дотянуться до звонка. Она не видела Юрку после окончания университета ни разу. Знала, что ушел работать в Контору, что проходил где-то за бугром какую-то стажировку. Он ее, конечно, выгонит. Сначала посмеется, затем выгонит. Может быть, даже ударит. Она заслужила.
Звонок выводит ехидные рулады. Почему-то считается, что это птички так поют. Стася испытала мгновенное облегчение: ну вот, его нет дома. Можно уходить.
Дверь распахнулась.
— Стаська?
Этот крепкий мужик – ее Юрка? Широкие плечи, твердые скулы. Только глаза все те же: круглые, желтые. Изумленные.
Эта женщина с уставшим взглядом – его Стаська? Серое лицо, круги под глазами. Ее же подбородок всегда вызывающе торчал вверх?
— Стасенька… — губы коснулись худенькой холодной ладошки. – Хочешь чаю? Ты совсем замерзла. Или лучше коньяку? У меня классный, французский… — он подавился словом.
Слово сказано.
— Погоди, ничего не надо. Помолчи, дай мне сказать, а то я никогда не решусь. Юра, если ты меня простил, то ты ведь мой друг – по-прежнему?
— Конечно, друг. Я согласен на самую малость. Ты вся дрожишь, енотик.
Стася вырывается из кольца его рук: Помоги мне… уехать из страны.
Она торопится все объяснить, она говорит все быстрее под его леденеющим взглядом: Те же знаешь, это из-за работы отца, мы все невыездные. Жан-Марк тоже больше не может приезжать к нам. Мидовцы не дают ему визу, кто-то им что-то стукнул. Последний раз он приехал совсем без паспорта, у него приятель в Эр Франс, и его еще помнят пограничники в аэопорту, это было просто безумие, только при нашем всеобщем бардаке такое возможно. Он мог попасть в тюрьму, как шпион. А я… если бы мой муж был сотрудником органов… я могла бы с мужем выехать за границу.
Юрка молчит в густеющем воздухе. Этот воздух никак не хочет вливаться в Стасины легкие, налипает на голосовые связки. Шепот ее становится таким тихим, что Юрка, конечно же, не слышит: Жан-Марк сейчас в Джибути. Это совсем рядом с Эфиопией.
— И я стану тем верблюдом, который вывезет тебя в Африку? – ему хочется ее ударить. Чтобы сделать ей больно, чтобы она плакала и просила прощенья.
Стася неловко сползает с дивана: Прости. Мне не следовало приходить.
Гордая Стася. Никогда не плачет. Просто она знает, что всему пришел конец. Ей никогда не выбраться из клетки, никогда не увидеть Жан-Марка. И друга она потеряла, во второй раз. Ей никогда не опереться на крепкие Юркины плечи.
Проклятый дверной замок, не поддается, не открывается. Густой воздух не хочет вдыхаться. Почему в Юркиной прихожей так темно? Лампочка перегорела? Или уже наступила ночь? Навсегда, вечная ночь.
— Стой.
Юрка думает о том, что сейчас он скажет «да», не сможет иначе – ведь это Стаська, и ей плохо. И несколько долгих недель, а может быть, и месяцев, они будут жить в его крохотной однокомнатной квартирке в Аддис-Абебе, и каждую ночь он будет скрежетать зубами и курить сигарету за сигаретой, слушать ее дыхание во сне и не сметь прикоснуться к ней. Потому что сейчас он скажет «да» и захлопнет ловушку. Он будет знать, что каждая ночь может стать последней, а наутро она уйдет к другому, но каждый вечер он будет думать: у меня есть еще одна ночь, и я охраняю твой сон.
В полумраке прихожей Стася видит, что Юрка улыбается: Мне придется искать, у кого бы одолжить раскладушку, а то у меня в Аддисе всего один диванчик…

Сцена, которую не читаешь, а видишь…
И действительно, рассказ, втиснутый в объем 23000 знаков, просто просится вырасти в книгу, по которой потом совершенно обязаны снять фильм.
Потому что вот такие чувства, так просто на страницах не остаются, только в душах:

Она скользит между прохожих.
Оглянись, оглянись, оглянись. Ты не можешь вот так уйти. Я принял условия игры, но я все еще жду – ты не уйдешь.

Она не оглядывается. Тоненькая фигурка идет все дальше и дальше по улице. Мужчина поворачивает ключ зажигания. Достает сигареты. Сейчас он возьмет себя в руки и вернется к исполнению интернационального долга. Потом наступит быстрая горная ночь. И он уснет в своей опустевшей комнатенке, где еще сегодня утром хрупкая женщина расчесывала черные волосы. И ему будет сниться улица, и эта женщина, и в его сне она – оглянется.
Автомобиль трогается с места, делает разворот. Мужчина за рулем не хочет видеть того, кто ждет Стасю на пороге кафе.

А человек уже спешит ей навстречу. Она знает, что у него синие-синие глаза, и строгая морщинка меж бровей. Теперь они будут вместе всегда, целую вечность.
У них сменятся три собаки, и каждую будет звать Дара.
Они будут ездить по всей Африке еще несколько долгих лет. А куда еще деваться беглянке?
Сквозь раскисшие от дождя джунгли он будет везти ее на разбитой машине, одной рукой вертеть руль, а другой – сжимать огненно-горячие пальцы. И шептать: Держись, еще немного, пожалуйста. А потом плакать в холле крохотной больнички и долго выводить ее из депрессии после смерти их единственного ребенка.
На тридцатилетие он подарит ей живого слоненка — нормальный подарок любимой женщине в Африке.
Потом он придет в новое консульство бывшей великой страны, и, глядя невинными синими глазами в лицо суетливому консулу, положит на стол конверт и возьмет взамен новенький паспорт на ее имя. На паспорте, вместо серпа и молота, будет совсем другая символика, а на его страницах — все полагающиеся печати и визы. И она, наконец, перестанет быть беглянкой и войдет в его парижскую квартиру.
И однажды они получат фотографию от Юрки Соколова, где он, счастливый, будет обнимать жену и новорожденную дочку Анастасию.
Вдвоем они будут стоять у могилы ее отца, а ветер у их ног будет смешивать желтые листья с осыпавшимися лепестками хризантем.
Они будут вместе и тем последним дождливым весенним днем в Париже, многие годы спустя. Он не позволит ей плакать, и уйдет один. Чтобы ждать на холме в конце дороги. И снова быть вместе – целую вечность.

ОЛЬГА БАГАЕВА

http://www.litkonkurs.ru/index.php?dr=17&luid=3642

На сайте ЧХА около года. Зашла случайно, по ссылке с другого сайта.

Небольшое интервью:

* Как давно вы пишете?
Об этом уже знают те, кто присутствовал на Учредительном собрании в Киеве. Стихи пишу с детства, но на это никто не обращал внимания: выраженная склонность к математике затмевала всё остальное. Классе в четвёртом я предприняла самостоятельную попытку что-то с этим сделать: отправила свои стихи в «Пионерскую правду». Оттуда меня попросили прислать ещё несколько работ… но 10-летняя школьница поняла слово «работы» слишком буквально и — отправила туда переписанные из своей школьной тетради сочинения.  Стихи – это ведь не работы, это не звучит так монументально…  В итоге мне посоветовали обратиться в литературный кружок по месту жительства, но это было недостаточно масштабно. Спустя годы я нашла трибуну, с которой можно выступать достаточно громко – весь Интернет.

* Каким жанрам отдаете предпочтение?
Лирическим, пейзажным стихотворениям, а также стихотворениям публицистической и футуристической направленности. Юмористической поэзии тоже не чураюсь. 
Прозу не пишу и пока не собираюсь – мне это кажется неинтересным. Кстати, при гениальных стихах Пушкина, я не в восторге от его прозы.

* Как вообще вы сочиняете? Как к вам приходят стихи или идеи?
Я вижу будущее стихотворение целиком, без отдельных слов. Затем постепенно проявляются конкретные слова, и я их добавляю в нужные места. 😉 Не подходят – ворчу, выбрасываю, добавляю другие… Так что в процессе работы вокруг накапливаются горы мусора – обломки не подошедших слов… Иногда заканчиваю стихотворение за 2-3 дня, а иногда это может тянуться гораздо дольше.

* Что для вас означает литература?
Возможность обратиться к людям, рассказать им о том, что увидела, узнала, придумала; донести то, что кажется интересным. По этой причине стихи в духе «самокопания», выплеска собственных проблем, пишу достаточно редко, а если и пишу, то в абсолютном большинстве случаев потом отправляю их в мусорную корзину. На мой взгляд, это слишком субъективно и читателям неинтересно.

* Назовите любимых писателей или поэтов.
В разные периоды жизни — по-разному. До 30 лет прочла неимоверное количество художественной литературы: читала быстро, так что труда это не составило. Самые теплые детские воспоминания сохранились со школьных лет о книгах Конан-Дойля, Уэллса, Лондона, Диккенса, Дюма, Марка Твена, О. Генри, Стивенсона, А. Грина, М. Рида. Затем их сменили Драйзер, Чехов, Достоевский, Толстой, Хейли, Ремарк, Цвейг, Теккерей, Стендаль, По. Увлеченно читала хорошую фантастику (Г. Гаррисон, Р. Хайнлайн, А. Азимов, Уиндем, братья Стругацкие, Ф. Карсак и др.). Все еще бережно храню на книжных полках тома Коллинза и Агаты Кристи, хотя детективы читаю редко. До сих пор с удовольствием перечитываю Шелдона, Моэма, Манна, Кинга, Булгакова, Бальзака, Гюго. Из поэтов – Пушкин, Маяковский (не всё), Фет, Пастернак, Есенин… Что до стихов для детей – высоко ценю уровень Агнии Барто и Корнея Чуковского; научиться бы так, но пока не получается… Иногда с удовольствием перечитываю «Одиссею»; люблю русские былины, нравится «Слово о полку Игореве». Под настроение читаю Бодлера в подлиннике, уважаю мастерство поэта, хотя не разделяю его мировоззрения. Но есть книги, которые я не читаю никогда, — это дамские романы. Как-то прочла парочку, чтобы оценить этот жанр. Впечатление было… у-ух… Теперь десятой дорогой обхожу лотки с подобной литературой.

* Ваши любимые авторы на портале. Можете сказать пару слов о них.
Я не хотела бы выделять кого-то конкретного. Здесь много интересных авторов, каждый день появляются свежие работы и я открываю для себя всё новые и новые имена. Причём уверена, что мною пока ещё немало пропущено. Тем и интересна «живая», сегодняшняя литература, что это пока ещё – не застывшая навсегда классика.
Никогда не знаешь, что принесёт завтрашний день; даже хорошо знакомый, казалось бы, автор может высветить себя с совершенно неожиданной стороны. Одно могу сказать: и далее желаю порталу такого же мощного притока талантов. ЧХА я считаю одним из самых интересных и перспективных литературных сайтов в Рунете.

* С кем из портальцев вы бы хотели «спеть» дуэтом?
Уже спела – с Катей Дельфинчик. 
Результат хоть и сырой, но мне понравился. 

* Вы где-нибудь публиковались?
Начинала со школьных стенгазет. Позже – на рекламных календарях , в литературном сборнике «Южный город», во всеукраинской литературной газете «Отражение». В одесских газетах публиковала статьи под различными псевдонимами.
Прежде всего, мои работы широко представлены в Интернете.

* Какой литературный конкурс вы бы хотели провести или в каком поучаствовать?
Я бы с удовольствием приняла участие в поэтических конкурсах на тему:
-Общество и человек
— Космос
— Юмористические стихи (на этот раз конкурс юмористических произведений почему-то ограничился только прозой)
— Стихи для детей
— О море
— О музыке
А кроме того, я предложила бы провести такие конкурсы:
— О цветах (имею в виду растения).
— Конкурс акростихов
— Сказка и волшебство.

* Какие литературные планы или мечты на будущее?
Опубликовать в Одессе сборник «Одесские картины»; провести спокойную неделю в Париже, походить по его улицам и музеям, выбранным на свой вкус, и затем написать цикл стихотворений об этом городе. Продолжать широко публиковаться на русскоязычных сайтах разных стран.

13. И последний вопрос, я бы хотела, чтоб вы его поняли правильно. Ваше творчество. С чем бы вы хотели, чтоб оно ассоциировалось у читателей? Какие понятия вы бы хотели вложить в свой стиль?
Понятие «картины». Многоцветные, яркие, иногда неожиданные, острые. Картины жизни — настоящего, прошлого, будущего; картины, цепляющие взгляд, иногда побуждающие действовать, а иногда просто позволяющие оценить, осмыслить отдельные мгновения.

Личное впечатление: я не сразу связала воедино спокойную, рассудительную Ольгу с очаровательной улыбкой Женщины (именно с большой буквы) и автора очень понравившегося мне в конкурсе «Одиночество как способ» стихотворения «Нирвана». А когда, наконец, поняла, что это именно та Ольга Багаева, обрадовалась. Как тонко стихи передали характер автора:
http://www.litkonkurs.ru/index.php?dr=45&tid=67572&pid=97

Тишь непривычная в квартире,
Легка вечерняя пора,
Лишь пёс соседский для блезиру
Лениво лает со двора.
Реклама разноцветной пылью
Искрится сквозь оконный фон,
В углу мурлычет холодильник,
Спит в ожиданьи телефон,
Пурпурный «джонатан»* на блюдце
Изображает натюрморт,
Минуты сонные плетутся,
Взяв беззаботности аккорд…
Вновь карусельными витками
Взвихрится жизнь моя, когда,
Вздымая крышу голосами,
Примчит весёлая орда.
Пока же, примостившись кошкой
На кресле, с томиком в руках,
Став одинокой понарошку,
Витаю мирно в облаках.
Страниц летящих Зазеркалье,
В машину времени билет,
Ведёт меня за звёздной далью
Сквозь фантастический сюжет.
Скрутив из непослушной пряди
Причуду сложного узла,
Иду с космической армадой
В извечный бой добра и зла,
Который вновь прервётся вскоре,
Лишь позовёт дверной звонок…
Средь бурных волн в житейском море
Плывёт уюта островок.
И убаюкивает тонко,
Покоем душу отогрев,
Сопящий чайник на конфорке,
Часов с кукушкой перепев…

С удовольствием познакомлю вас и с другой поэзией Ольги.

Немного поэзии наших дней:

Лёгкий диск повернулся на пальце,
Солнце в шутку сверкнуло лучом.
Отблеск радуги в солнечном вальсе
Расплескало зеркальным стеклом.
Пляшет радужный отсвет по стенам,
Обретя в CD-диске трамплин.
С человеческой силой творенья
Остаюсь я один на один.
(«Отражение в лазерном диске»)

Включаясь в Сеть, находим Новый Свет,
Где можно сделать жизнь экспериментом,
Где нервная система Интернет
Соединила тесно континенты.
И если личность каждого из нас —
Вселенная, (а это несомненно),
То вывод прост: в любой, на выбор, час
Наш Интернет — Вселенная Вселенных!
(«Планета Интернет»)

Ничего не меняется в детских домах.
Отгремел катаклизм революций в умах,
Объявились и пали кумиры в верхах,
Государства сменились на карте…
Миновали десятки насыщенных лет,
Но в приютах с тех пор изменения нет,
Не заметен пока улучшения след:
При любом торжестве демократий
Продолжают детей оставлять «на авось» —
Дескать, лиха хлебнуть и без них довелось.
Нет ответа на этот тяжёлый вопрос,
Как для трудной задачи — решенья.
Кто увидел хоть раз всю беду, без затей, —
Цену знает крупице тепла от людей
И идёт, хоть с пакетом обычных сластей,
К наших «новых сирот» поколенью.
(«Постоянство отклонения»)

А теперь пейзажная лирика:

Неслышно отступает летний зной
С томительным дыханьем духоты.
Живительною свежестью воды
Дарит отдохновенье и покой
Поток. Не умолкает ровный гул,
Минуты утекают в никуда,
Свой бег не остановит никогда
Воды каскад. Стремниной обогнув
Камней замшелых острые края,
Низвергнувшись с величественных скал,
Ручьём смиренным в отдаленьи стал,
Случайным отраженьем бытия…
(«Прогулка к водопаду»)

Скрывает город постепенно
Река сгущающейся тени.
Мираж иль явь перед глазами —
Не разберёт уже никто.
То ль наважденьем, то ль виденьем,
Случайным кадром сновиденья,
В ущелье тёмном меж домами
Плывут глазастые авто.
Цикад звенящих стрекотанье,
Хорала летнего звучанье
Ночь превращает в колдовскую.
И, словно бабочка в цветке,
В тиши внезапного молчанья,
Без слов, ненужных изначально —
Прикосновенье поцелуя
К тихонько дрогнувшей руке.
(«Август и любовь»)

Ну и упомянутые уже «Одесские картины». Уверена, что многим портальцам этот цикл придется по душе.

Рассыпалась светом далёкого порта
Цветная гирлянда прибрежных реклам.
Брильянтовой цепью искрясь с горизонта,
Играет огнями судов караван.
Свечение моря, манящее тайной:
Пловцов окружает отсвет голубой.
Теряясь во тьме чьей-то строчкой случайной,
Мерцает вдоль пляжа чуть слышный прибой…
(«* * *»)

Разноцветье улиц, маски,
Блеск сияющего дня…
Вдалеке играют краски,
К Дерибасовской маня.
Детвора — сплошная шалость,
Тянут взрослых за собой.
Смех и музыка смешались
С тёплой неба синевой.
(«Юморина в Одессе»)

Горизонта натянута нить, будто струны, туго.
Вдоль по нити бесшумно скользит белокрылый катер.
По бездонному небу неспешно всё выше катит
Яркий солнечный диск, очертив белый день по кругу.
Разбросаю узоры по ветру летящей ткани,
Опущусь на нагретый песок — под гипнозом словно…
Водопад переброшу волос, потянувшись томно.
Сквозь сомкнутые веки — к сияющей выси манит.
(«Подарок солнца»)

Вдруг, бытие уронив вверх тормашками,
В небе, забытою кем-то мечтой,
Над площадями, над многоэтажками —
Чайка, отчётливой белой чертой!
…Что тебе нужно над шумной Одессою?
Стоило ль, стаю оставив, лететь?
Птице морской — что тут есть интересного?
Что тебя тянет — на нас посмотреть?
Море бескрайнее — синью безбрежною,
Островом — город внизу, под крылом?..
Тёплого ветра ладонь безмятежная,
Думы о чём-то о птичьем, своём?..
(«Чайка над городом»)

Выхожу я на гастроли
На привычную тропу:
Застегнув пальто до горла,
«Рыбкой» прыгаю в толпу.
Круговерть кипит людская,
Толкотня со всех сторон.
Если кто ещё не знает —
Вот где вправду Вавилон!
…
Чуть за угол отойдите —
Тут же ветром донесёт:
«Ой, та шо ви говорите!
Це ж не сливки — чистый мёд!»
Тянет квашеной капустой —
Вон пузатых бочек строй.
Рядом веет нежно-вкусным:
Апельсины в весовой.
(«Баллада о походе на привоз»)

Моряки, корабли
Разных флагов Земли
Отдыхают в Одесском заливе…
Обошли белый свет,
Вам звучали вослед
Неумолчной стихии мотивы.
Вновь вернулись домой,
Но летит за кормой,
Веет ветер далёких просторов.
Попрощавшись гудком,
На пути непростом
Долю ищете снова и снова.
(«За тех, кто в море»)

Мой город, мы давно уже знакомы!
Сквозь дымку лет пройдя с тобой вдвоём,
Уже не гость, я здесь по праву дома —
Слагаю песнь о городе своём.
Уже легки мне лабиринты улиц,
И говор твой родным мне стал давно.
Не в первый раз апреля дни вернулись,
И снова мне увидеть суждено
Весну Одессы. Отовсюду слышен
Испуганно-счастливый птичий звон,
Чуть ветер листья лёгкие колышет
Деревьев, потянувшихся сквозь сон.
(«Город в подарок»)

Вот таких четыре совершенно разных автора, с разным видением мира и разными направлениями в литературе. Нежная лирика, литература «сумеречного настроения», проза для души и поэзия наших дней.
Вот такие они – наши «Лелеки» и ваши соседи по планете Рать.
Надеюсь, что смогла передать вам хоть частичку того тепла, что испытываю к ним.

Благодарю Татьяну Богданову, Вадима Корвина, Марину Черномаз и Ольгу Багаеву за искрение ответы на вопросы и предоставленный материал.
Творческих вам находок и читателей с открытыми сердцами.

С уважением ко всем прочитавшим,
Наталья Балуева.