Пакетик с каштанами в сумочке

Анна набросила халат и, откинув на спину длинные, мокрые после душа волосы, подошла к зеркалу. Его поверхность была покрыта моросью, и бисерные капельки тихонько ползли вниз, образовав в нескольких местах тоненькие юркие струйки. Помедлив мгновение, она провела ладонью по запотевшей поверхности. Из образовавшегося окошка на неё уставилась бледная молодая женщина: напряжённое лицо, тревожный, вопрошающий взгляд.
— Что ты здесь делаешь?
Анна отвела глаза и включила фен.
От тёплого воздуха, вырывающегося из пластмассовой насадки фена, туман в зеркале начал редеть. В зеркале – но не в душе. И глаза отражения продолжали смотреть всё так же вопрошающе и пристально. Даже аромат туалетной воды, купленной в «Fragonard» — парфюмерной фабрике в Грассе, где они с Борисом сегодня побывали, не смог растопить льдинки в зеленоватых глазах.
Из-за двери послышались звуки включённого телевизора. Перед мысленным взором Анны тут же возник мясистый затылок её любовника, выступающий из ворота махрового халата, его лоснящаяся, словно эклер, лысина, и грузное, обмякшее в кресле тело с пультом от телевизора в одной руке и бокалом пива в другой.
— Что ты здесь делаешь? — вновь беззвучно спросило отражение.
Скрутив жгутом просушенные волосы, Анна собрала их в тугой узел, укрепила заколкой и, подняв жалюзи, распахнула створки окна…
Небольшой отель, в котором они остановились в Ницце, находился в старом городе, неподалёку от набережной, и из окон их номера днём можно было даже увидеть кусочек моря. Но окно ванной — высокое, по сути даже не окно, а балкон — выходило на боковую улочку, узенькую и тихую, по вечерам запруженную припаркованными к тротуарам машинами.
Анна чиркнула зажигалкой и, облокотясь на перила, закурила. Её взгляд рассеянно скользнул по сияющим внизу автомобильным капотам и внезапно остановился на арабе, торгующем на углу жаренными каштанами. Ещё утром она хотела купить у него пакетик, но, заметив насмешливо вскинутую бровь на лице Бориса, прошла мимо. Весь день этот маленький эпизод не давал ей покоя. Вот и сейчас, увидев, что торговец со своей жаровней всё ещё стоит на углу, Анна вновь разозлилась, уже на себя, что всё-таки не купила эти дурацкие каштаны.
«А вот пойду сейчас и куплю!» — загасив сигарету, она выбросила окурок в мусорное ведро, скинула на пол халат и принялась торопливо натягивать одежду.
— Дорогая, ты куда это собралась? – изумился Борис, увидев её одетой и с сумочкой через плечо. Он даже отставил в сторону бокал с пивом и, бросив взгляд на запястье, украшенное золотыми швейцарскими часами, поднял недоумённый взгляд: — Ведь я же жду тебя, детка. Ну сколько можно?!.
— Сейчас вернусь. Мне надо позвонить сестре.
— Так позвони из номера…
— Я пробовала. Здесь что-то с аппаратом, — соврала Анна, — Я только спущусь в reception, — и поспешно, чтобы не вдаваться в лишние объяснения, закрыла дверь.
Её действительно беспокоило, что Янка, её сестра-близняшка, весь вечер не снимает трубку. Даже если допустить, что та, струсив в последний момент, передумала участвовать в их игре, всё равно не понятно почему не отвечает её сотовый.
«Ведь она же знает, как я психую!» — с досадой подумала Анна и, миновав портье, проводившего её дежурной улыбкой, вышла из отеля…
На улице пока она спускалась начал накрапывать дождь. Почему-то Анна обрадовалась ему как старому знакомому, словно он был послан специально ей, как привет из далёкого Питера, к которому были устремлены сейчас все её мысли.
Дождавшись, когда араб поджарит порцию каштанов, Анна задумчиво повертела бумажный пакетик в руке, затем, не зная, что с ним делать, сунула в сумочку и, достав мобильник, вновь набрала номер сестры…
Янка по-прежнему не отвечала.
Протяжные гудки в трубке отозвались в душе тоскливым эхом. Пора было возвращаться назад. Анна перешла улицу и, взглянув на светящуюся неоном вывеску отеля, замедлила шаг… Ноги просто отказывались идти в номер. То, что ещё вчера, неделю, месяц назад было простым и необременительным, сейчас стало казалось совершенно невыносимым. Этот целлюлоидный, по-хозяйски самодовольный взгляд Бориса, в котором так и сквозит его любимое: «давай, детка, уплОчено»…
«Но ведь уплОчено же!» — горько усмехнулась Анна, тут же вспомнив их вчерашнюю поездку в Монако: головокружительный серпантин Национальной дороги, силуэты изящных пиний у дворца Гримальди, здание океанографического музея на скалистом обрыве, и, конечно же, мраморную роскошь казино в Монте-Карло…
«Ну почему Янка не снимает трубку!? Чёрт бы её подрал! Если б знать, что она всё-таки прикроет меня! Олег должен убедиться, что его догадки – плод ревнивой фантазии, не больше. А может всё-таки лучше было не ехать? – мелькнуло в голове, — Но как бы я объяснила Борису? Чего мне стоило раскрутить его на эту поездку! Побывать на Лазурном берегу – моя заветная мечта. Кто ж знал, что он закажет билеты именно на эти дни?»
Перед Анной всплыло лицо Олега – то, каким оно было всё последнее время – с того самого момента, как он увидел их в кафе… «Можно тысячу раз говорить себе, что он ни о чём не догадался, но я же не слепая… А этот его отчуждённый взгляд, стоило мне только заикнуться, что, возможно, я не смогу прийти к нему на защиту…
Почему Янка не снимает трубку!?» — Анна перебирала в уме самые разные объяснения, и за каждым из них маячило одно – разрыв с Олегом…
«В конце-концов нам всё равно не быть вместе, — принялась уговаривать она себя, — На двух стульях не усидишь. А рай в шалаше – не для меня».
Но почему-то здесь, в Ницце, возможность потерять Олега, к которой перед отъездом, как Анне казалось, она внутренне подготовилась, стала вызывать в душе настоящую панику.
«Так нельзя! Нужно взять себя в руки!»
Развернувшись, она быстрым шагом пошла в сторону набережной. «Пятнадцать минут погоды не сделают. А я, постояв у моря, хоть приведу свои мысли в порядок».
Огромная дуга Promenade des Anglais сияла огнями. Жёлтым многоточием убегали вдаль фонари. Народу в этот поздний час на набережной было немного, в основном «спортсмены», совершающие перед сном пробежки вдоль пляжа. Купающихся не было вообще: октябрь месяц не располагал к ночным купаниям.
Мимо Анны оживлённо беседуя между собой проехала пара французов на роликовых коньках – парень с девушкой в красных майках с надписью «СССР» и серпом и молотом на груди. Похоже, советская символика здесь, в Ницце — хит сезона: Анна то и дело натыкались на неё в самых неожиданных местах. Вот и сейчас… Оглянувшись, она увидела, как молодые люди остановились у спуска на пляж и, смеясь чему-то, стали разглядывать помещённое там объявление. От вида их беззаботных лиц на сердце стало ещё тяжелее. Подойдя к парапету, она открыла сумочку, чтобы достать сигареты. И вдруг её рука наткнулась на паспорт…
«Отсюда есть прямой рейс до Москвы. Лететь 4 часа… Интересно, сколько стоит авиабилет?»
Анна прикинула деньги на своей кредитной карточке, и, поймав себя на этих нелепых фантазиях, усмехнулась.
Невидимое в темноте море влажно дышало в лицо. На мгновение ей даже показалось, что она стоит не на набережной в Ницце, а на краю Земли, и только кружево прибоя, смутно белеющее внизу, нарушало эту картину.
Возле отеля Негреско она замедлила шаг. Сквозь широкий проём стеклянных дверей виднелся роскошный холл. Его пересекали две дамы в вечерних туалетах, направлявшихся в ресторан. Анна перевела взгляд на скульптуру темнокожего трубача-джазмена у мраморного крыльца. Рыжие, почти красные волосы, разноцветный аляповатый пиджак, брюки золотистого цвета, и… лапти на ногах. Его залитая светом фигура под моросящим дождём выглядела абсолютно нелепо. «Как и я…» — пронеслось у неё в голове.
Поёжившись от внезапного озноба, она уже собиралась повернуть назад, как вдруг из подъехавшего к отелю такси вывалила шумная компания. Судя по речи – немцы. Было заметно, что эти парни уже хорошо где-то набрались, и все четверо едва держались на ногах. Тем не менее, один из них направился в её сторону…
И Анна, вдруг испугавшись чего-то, бросилась к такси.
— В аэропорт, пожалуйста! – сказала она по-английски.
Сказала и осеклась. Это вырвалось совершенно случайно. Она собиралась произнести совсем другое…
Но такси уже мчалась по набережной. И аквариумы освещённых витрин мелькали, мелькали перед глазами — и чем больше оставалось их позади, тем радостней колотилось в груди её сердце.
«Если повезёт, я уже утром буду в Питере! Защита у Олега в два. Успею!».
Десять минут дороги показались ей часом. Анна подбежала к билетной стойке…
— Когда ближайший рейс на Москву? – подбирая английские слова, выдохнула она.
— Завтра. В 15.10
— А если через Париж?
Самолёт на Париж вылетал через час. Оттуда — ночной рейс в Петербург… Но на этот вариант не хватало денег.
— Полетите завтра? – спросила девушка в униформе.
Минуту Анна колебалась.
— … Да.
Расплатившись, она вышла из здания аэропорта и не торопясь побрела вдоль набережной. Спешить ей было уже некуда.

По-прежнему моросил дождь. Мокрые пальмы тихо шелестели над головой. По берегам бухты Ангелов сияла огнями белоснежная Ницца — столица французской Ривьеры…

Лазурный берег…
Промокшая сигарета…
Пакетик с каштанами в сумочке…