Как тать вползает незаметно,
В тулуп из ржи Колосс одет,
Дыша земель проволглым фетром,
В ермолке солнечной рассвет.
Грабитель ночи!
Фольклор недаром говорит,
Что шапка на воре горит!
Оркестр весны играет трели.
Смычки ветвей, листов виолончели.
Ивовый гриф. Его распущенные струны,
Пускающие ноты в зеркале озёр,
Разводы Вагнеровских рун и
Влас Изольдиных узор.
Берёзовый пар по-над рощей клубит,
Расстлавшись волной по опушной листве.
В окне кровососами месяц шипит
Голубой полнолицей пилюлей в ведре.
По контуру тку
импрессионистскою кистью.
Неловкую руку
омочаю баррокинской окисью.
И вот, Кракатау ревёт,
Брыкаясь, как бешенный бык,
Громады пеня сивых вод,
Нептун-эпилептик-старик.
Падают слева направо молнии.
Барабанные стаи гремят.
Небо трещит, тучами холмясь.
Орды мурчащих тигрят.
Гефестовы сабли долины точат,
Паля в гриве тавро.
Земля вращается, об ось курочась,
Как стрелянное ядро.
Я сижу у окна.
По стеклу за каплей багряная тень.
Отчаянья полна.
У меня на руках умирает день.