Пустынный берег. Войн на круче.
И мысль его чернее тучи.
Месть и война. Таков удел.
Кто виноват, что он посмел
Ярмо раба сорвать во гневе.
Его проклятья стынут в небе.
Он верил, но пришел конец,
И на костер взошел отец.
Над бездыханным телом сына
Он проклял Бога-господина.
Ведь войн служил ему как мог.
Но почему тот не помог?
Смиренья нет в очах горящих.
И он пройдет сквозь ад смердящий,
Чтобы понять, как тот властитель
Забрал верховную обитель.
Не милосерден, не герой.
Так за кого идем мы в бой?
Спроси его, о войн могучий,
За что людские души мучит?
И как слеза ребенка спать
Ему не может помешать?
Пусть он ответит, а не сможет,
Гони скорей такого Боже.
Он кровопивец – Сатана.
И маска зла всегда одна.
А если люди плоть от Бога,
То в ад им всем давно дорога.
Но если Богом был творец
Нужна нам башня и венец.
Свой мир построй. Сам стань творцом.
А нет – останешься рабом.
28-10-2005
Мой черный человек – ты за спиной.
Мой черный человек и лик твой страшен.
Ты с черным сердцем, черною душой.
Смертельный холод чувственности нашей.
Не радует меня лазурь небес,
И бухты холод — вечен.
Пространства много, времени – в обрез,
Лишь камни за скалой и ветер.
Собака воет у ноги,
За мысом стынут корабли,
Развал камней, — куда идти.
Конец пути, конец любви.
Вороны каркают надрывно,
Кладбища сумрак ощутив.
И от тебя избавиться не в силах,
Я черный человек – всегда один.