Несчастный    борщ.


Несчастный борщ.

Несчастный борщ.

Ясновидящая тетя Рита предсказала Исааку смерть. Она ему так и сказала:
— Слышь, парень (раскинув карты, и исподлобья взглянув), а ведь я вижу смерть. Ты умрешь в этом году, …ну карты так показывают. Что мне делать то?
— Аха…Что — ж, теть Рит, значит судьба- превращал в шутку Исаак.

Исаак был пожарником, его работа была связана с постоянным риском. Поэтому он и не удивился словам тети Риты. «Умирать так умирать. Подумаешь…». Хотя в душе он естественно, хотел жить.
Тетя Рита предсказала ему смерть в начале февраля, то есть терпеть еще год. Поэтому Исаак сделал хитрейший ход: он взял больничную на целый год, почти на 10 месяцев.
«На фиг мне это нужно! Все — таки попробую как нибудь прохлять, не умереть».
И вот уже 30 декабря, преддверие нового года. Все улицы города в праздничном настроении, на витринах нарисованы Дед Мороз с подарками, гирлянды висят, полупьяные веселые прохожие проходят мимо.
Исаак в тот день поддал не хило. Он жил один, точнее с бабушкой. Но она сейчас поехала в район встречать праздник с родственниками. На ее уговоры Исаак ответил мягким отказом, мол, приеду за тобой уже 1 января.
Короче, Исаак принял на грудь граммов 300 водки, закусил двумя солеными огурцами и остатками жареного кефаля. Теперь почему то ему захотелось борща, того самого, который так блестяще умеет готовить его бабушка Рахель.
Горячий борщец, а там еще три мощных бескостных чернослива, а сверху добавляешь еще чуточку майонеза, и оф….умереть уже не хочется так!
А сверху водочки, а потом пивка. Вот этого всего как — то вдруг захотелось Исааку.
Он искал борщ по всем кабакам города, прошмыгнул по завокзальным улицам, спустился на центральный проспект, облазил всю округу, шастал, шастал, ответ один и тот же: нет борща!
Он уже почти потерял надежду, как вдруг! Ну, наконец — то! На улице Рылеева, у зеленого базара, в таком неприметном и надушенном помещении оказывается есть борщ. «Ну все, все, по кайфу блин!»
И вот он уже сидит за столиком в полутемном углу, перед ним дымящийся борщ, рядышком большой стакан русской водки, в разрисованной тарелке малосольные огурчики, аккуратно нарезанный хлеб.
Исаак так набросился на пищу, так пил и жрал, что не заметил одну светленькую девушку с распущенными на плечи волосами. Она сидела почти напротив и пила лимонад.
Исаак поднял голову, дожевал, их глаза встретились. Она как — то странно посмотрела на него. Прекратила есть (она что — то жевала), ее лицо остановилось, и она так пристально посмотрела на него, что Исааку даже показалось, будто она его узнала, а он почему то не может ее узнать.
«Где я ее видел, а? Откуда я ее знаю?» — мучился про себя Исаак.
Прошло минут 20, и уже они прогуливались на свежем воздухе, спускались в сторону приморской площади.
— А, значит зовут тебя Наташа.
— Ага.
— Откуда ты такая красивая? Кто ты вообще?
— Э — эх…долго рассказывать…
Исаак вновь заметил, что Наташа бросила на него неприятный взгляд, она окатила его антипатичным взором.
«Че она на меня так смотрит?»
— Слышь, Натуль, айда ко мне. Живу один, погуляем всласть.
— А ты почему не женат до сих пор? – с нескрываемым интересом спросила.
— Да молодой я еще – отшутился Исаак.
Наташа задумалась еще минутку, потом бросила на Исаака уже привычный неприятный взгляд, и быстро ответила:
— Пошли, как скажешь. А далеко ты живешь?
— Да нет, тут рядом.
«Интересно, у нее глаза сами такие недобрые, или мне показалось? Что она так стреляет меня неприятно? Это хорошо, что все мое добро в районе. А то, хрен их всех знает, а вдруг она воровка? Так что, я не боюсь».

Квартира Исаака была уютной, хоть и 2-х комнатной. На стене персидский ковер, на полу тоже ковер, но не персидский, а бельгийский. Посреди комнаты журнальный столик, в углу телевизор, под ним видяшник. Типичная хата старого холостяка, ведь Исааку шел уже 37 год.
Он виновато улыбнувшись Наташе, стал поспешно прибираться.
— Извини, Наташа, что значит живу один…Так что, не взыщи…
— Ничего, ничего. Все норма.

Через минут 15 Исаак уже открывал шампанское, перед Наташей, раскрыл коробку конфет, включил видеокассету с концертом блистательной турчанки Пекан. На столике горят свечи, на улице холодно, ноет ветер. Обстановка прямо скажем, новогодняя, «забурочная».
Исаак приглашает Наташу танцевать, и уже через секунду он сует свою руку ей под юбку, достает пальцами ее трусики, левой рукой тискает груди, а груди у Натальи что надо – 4 размер.
— Пошли туда – уже весь красный шепнул ей на ухо Исаак.
— Куда?
— Туда, пошли – Исаак уже не контролировал себя. Его член стоял как палка, он по пути в спальню расстегивал брюки, так что в спальню он вошел в трусах.

На его удивление Наташа оказалась слишком доступной. Нет, конечно, он знал, что переспит нынче с ней, но до такой степени быть раскрытой…
Наташа уже гарцевала перед ним в своем нижнем белье. Чулки в сеточку, черные трусики – бикини, тоненькие, гипюровые, и пр. и пр. Она, положив одну ногу на край постели, спускала с ноги чулок.
И опять Наташа одним глазом стрельнула по Исааку колючим взглядом. Исаак хоть и заметил его, но был в такой кондиции, что тут же притянул ее к себе в постель. Они стали кувыркаться, он целовал ее тело, с ног до ушей.
— …Какая ты красивая, ух ты какая…ты посмотри какая она, а?….- порывисто дыша, с одышкой осыпал ее поцелуями Исаак.
— Тише, осторожно, мне больно – мяукала под ним Наташа, придерживая снизу его грудь своими руками.

Исаак перешел к главной части программы, и стал медленно, но с одышкой стягивать с нее черные трусики. Она помогла ему, поддалась вперед, приподняв свой стан.
Исаак вошел в нее медленно, темп был невысокий, иногда он переходил на привычный мощный секс, и тогда Наташа ласково ему шептала на ухо: «Тише, тише, изувечишь меня. Какой он у тебя жирненький…Оф…Тише, умоляю тебя…».
Они оба изрядно вспотели. Пот лил со лба Исаака на личико Наташи, она прикрывалась ладонью как будто от дождя.
Прошло минут 30. Исаак уже успел покурить сигаретку, он сегодня поработал на славу. Выпил почти 700 грамм водки, смешал с пивом, шампанским, а теперь еще секс, да с такой девкой. Да уж, спать, точнее, подремать не мешает.
И он заснул. В один миг ему приснилась тетя Рита, она все ворчала: «а ведь умрешь, точно умрешь».
— Умрешь говоришь, теть Рит – Исаак громко бредил во сне.
Очнулся он от боли на мгновенье, приоткрыл от ужаса один глаз, и тут же скончался, умер.
Рядом с ним у подушки, у изголовья сидела Наташа. Подобрав под себя коленки, она хладнокровно рубила топором череп Исаака. Потом перешла на грудь, руки, колени. Она разрубила тело Исаака, как рубят полено, или огромную доску. Вся комната Исаака была разбрызгана кровью, костями, гениталиями и мозгами Исаака.
Потом, впоследствии, на суде, на вопрос, зачем она убила Исаака, Наташа скажет, что он ей напоминал одного ее знакомого, который целый месяц ее насиловал, избивал, надругался над ней. И вот она таким образом отомстила ему.
«Господин судья, вы не представляете, они были похожи как два зеленых горошка. Это была его копия» — были последние слова Наташи. Больше ее никто не видел.

Добавить комментарий

Несчастный борщ.

Несчастный борщ.

Ясновидящая тетя Рита предсказала Исааку смерть. Она ему так и сказала:
— Слышь, парень (раскинув карты, и исподлобья взглянув), а ведь я вижу смерть. Ты умрешь в этом году, …ну карты так показывают. Что мне делать то?
— Аха…Что — ж, теть Рит, значит судьба- превращал в шутку Исаак.

Исаак был пожарником, его работа была связана с постоянным риском. Поэтому он и не удивился словам тети Риты. «Умирать так умирать. Подумаешь…». Хотя в душе он естественно, хотел жить.
Тетя Рита предсказала ему смерть в начале февраля, то есть терпеть еще год. Поэтому Исаак сделал хитрейший ход: он взял больничную на целый год, почти на 10 месяцев.
«На фиг мне это нужно! Все — таки попробую как нибудь прохлять, не умереть».
И вот уже 30 декабря, преддверие нового года. Все улицы города в праздничном настроении, на витринах нарисованы Дед Мороз с подарками, гирлянды висят, полупьяные веселые прохожие проходят мимо.
Исаак в тот день поддал не хило. Он жил один, точнее с бабушкой. Но она сейчас поехала в район встречать праздник с родственниками. На ее уговоры Исаак ответил мягким отказом, мол, приеду за тобой уже 1 января.
Короче, Исаак принял на грудь граммов 300 водки, закусил двумя солеными огурцами и остатками жареного кефаля. Теперь почему то ему захотелось борща, того самого, который так блестяще умеет готовить его бабушка Рахель.
Горячий борщец, а там еще три мощных бескостных чернослива, а сверху добавляешь еще чуточку майонеза, и оф….умереть уже не хочется так!
А сверху водочки, а потом пивка. Вот этого всего как — то вдруг захотелось Исааку.
Он искал борщ по всем кабакам города, прошмыгнул по завокзальным улицам, спустился на центральный проспект, облазил всю округу, шастал, шастал, ответ один и тот же: нет борща!
Он уже почти потерял надежду, как вдруг! Ну, наконец — то! На улице Рылеева, у зеленого базара, в таком неприметном и надушенном помещении оказывается есть борщ. «Ну все, все, по кайфу блин!»
И вот он уже сидит за столиком в полутемном углу, перед ним дымящийся борщ, рядышком большой стакан русской водки, в разрисованной тарелке малосольные огурчики, аккуратно нарезанный хлеб.
Исаак так набросился на пищу, так пил и жрал, что не заметил одну светленькую девушку с распущенными на плечи волосами. Она сидела почти напротив и пила лимонад.
Исаак поднял голову, дожевал, их глаза встретились. Она как — то странно посмотрела на него. Прекратила есть (она что — то жевала), ее лицо остановилось, и она так пристально посмотрела на него, что Исааку даже показалось, будто она его узнала, а он почему то не может ее узнать.
«Где я ее видел, а? Откуда я ее знаю?» — мучился про себя Исаак.
Прошло минут 20, и уже они прогуливались на свежем воздухе, спускались в сторону приморской площади.
— А, значит зовут тебя Наташа.
— Ага.
— Откуда ты такая красивая? Кто ты вообще?
— Э — эх…долго рассказывать…
Исаак вновь заметил, что Наташа бросила на него неприятный взгляд, она окатила его антипатичным взором.
«Че она на меня так смотрит?»
— Слышь, Натуль, айда ко мне. Живу один, погуляем всласть.
— А ты почему не женат до сих пор? – с нескрываемым интересом спросила.
— Да молодой я еще – отшутился Исаак.
Наташа задумалась еще минутку, потом бросила на Исаака уже привычный неприятный взгляд, и быстро ответила:
— Пошли, как скажешь. А далеко ты живешь?
— Да нет, тут рядом.
«Интересно, у нее глаза сами такие недобрые, или мне показалось? Что она так стреляет меня неприятно? Это хорошо, что все мое добро в районе. А то, хрен их всех знает, а вдруг она воровка? Так что, я не боюсь».

Квартира Исаака была уютной, хоть и 2-х комнатной. На стене персидский ковер, на полу тоже ковер, но не персидский, а бельгийский. Посреди комнаты журнальный столик, в углу телевизор, под ним видяшник. Типичная хата старого холостяка, ведь Исааку шел уже 37 год.
Он виновато улыбнувшись Наташе, стал поспешно прибираться.
— Извини, Наташа, что значит живу один…Так что, не взыщи…
— Ничего, ничего. Все норма.

Через минут 15 Исаак уже открывал шампанское, перед Наташей, раскрыл коробку конфет, включил видеокассету с концертом блистательной турчанки Пекан. На столике горят свечи, на улице холодно, ноет ветер. Обстановка прямо скажем, новогодняя, «забурочная».
Исаак приглашает Наташу танцевать, и уже через секунду он сует свою руку ей под юбку, достает пальцами ее трусики, левой рукой тискает груди, а груди у Натальи что надо – 4 размер.
— Пошли туда – уже весь красный шепнул ей на ухо Исаак.
— Куда?
— Туда, пошли – Исаак уже не контролировал себя. Его член стоял как палка, он по пути в спальню расстегивал брюки, так что в спальню он вошел в трусах.

На его удивление Наташа оказалась слишком доступной. Нет, конечно, он знал, что переспит нынче с ней, но до такой степени быть раскрытой…
Наташа уже гарцевала перед ним в своем нижнем белье. Чулки в сеточку, черные трусики – бикини, тоненькие, гипюровые, и пр. и пр. Она, положив одну ногу на край постели, спускала с ноги чулок.
И опять Наташа одним глазом стрельнула по Исааку колючим взглядом. Исаак хоть и заметил его, но был в такой кондиции, что тут же притянул ее к себе в постель. Они стали кувыркаться, он целовал ее тело, с ног до ушей.
— …Какая ты красивая, ух ты какая…ты посмотри какая она, а?….- порывисто дыша, с одышкой осыпал ее поцелуями Исаак.
— Тише, осторожно, мне больно – мяукала под ним Наташа, придерживая снизу его грудь своими руками.

Исаак перешел к главной части программы, и стал медленно, но с одышкой стягивать с нее черные трусики. Она помогла ему, поддалась вперед, приподняв свой стан.
Исаак вошел в нее медленно, темп был невысокий, иногда он переходил на привычный мощный секс, и тогда Наташа ласково ему шептала на ухо: «Тише, тише, изувечишь меня. Какой он у тебя жирненький…Оф…Тише, умоляю тебя…».
Они оба изрядно вспотели. Пот лил со лба Исаака на личико Наташи, она прикрывалась ладонью как будто от дождя.
Прошло минут 30. Исаак уже успел покурить сигаретку, он сегодня поработал на славу. Выпил почти 700 грамм водки, смешал с пивом, шампанским, а теперь еще секс, да с такой девкой. Да уж, спать, точнее, подремать не мешает.
И он заснул. В один миг ему приснилась тетя Рита, она все ворчала: «а ведь умрешь, точно умрешь».
— Умрешь говоришь, теть Рит – Исаак громко бредил во сне.
Очнулся он от боли на мгновенье, приоткрыл от ужаса один глаз, и тут же скончался, умер.
Рядом с ним у подушки, у изголовья сидела Наташа. Подобрав под себя коленки, она хладнокровно рубила топором череп Исаака. Потом перешла на грудь, руки, колени. Она разрубила тело Исаака, как рубят полено, или огромную доску. Вся комната Исаака была разбрызгана кровью, костями, гениталиями и мозгами Исаака.
Потом, впоследствии, на суде, на вопрос, зачем она убила Исаака, Наташа скажет, что он ей напоминал одного ее знакомого, который целый месяц ее насиловал, избивал, надругался над ней. И вот она таким образом отомстила ему.
«Господин судья, вы не представляете, они были похожи как два зеленых горошка. Это была его копия» — были последние слова Наташи. Бол

Добавить комментарий