Я иду искать…

Часть I. Год 1995

Раз-два-три-четыре-пять, я иду искать!
Кто за мной стоит – тот в огне горит.
Кто не спрятался – я не виноват…
(детская считалочка)

Когда вы случайно встречаете свою девушку, прогуливающуюся в обнимку с незнакомым мужиком, у вас есть три варианта действий. Первый – набить гаду морду – Макс отбросил сразу. Второй – идти домой и постараться выбросить дрянь из головы – показался ему наиболее разумным. И всё же, сам того не желая, Макс избрал третий, самый худший вариант, а именно – бездумно шёл вслед за парочкой, стараясь не попадаться им на глаза и в то же время не выпускать их из виду, что было не так просто – народу на улице в ясную и тёплую белую ночь хватало, и Макс порой с трудом отыскивал взглядом среди гуляющих белую куртку Лики и чёрный кожаный пиджак её спутника, с досадой спрашивая себя, бога и судьбу – что она нашла в этом отвратительного вида мужике, годящемся ей в отцы?
Тем временем парочка свернула с оживлённой центральной улицы и двинулась по направлению к парку. Теперь Макс мог без помех рассмотреть Ликиного кавалера, упрямо отказываясь признать, что ничего отвратительного в его внешности не было, скорее наоборот – стройный, с тонкими, правильными чертами лица, он был вполне симпатичным, чтобы не сказать – красивым. Да и вряд ли мужчина, которому на вид нельзя было дать больше тридцати пяти, мог годиться в отцы двадцатилетней Лике…
Уличный шум уже едва слышался, все трое углубились в безлюдную часть парка. Макс с ненавистью наблюдал, как Лика что-то оживлённо рассказывает своему спутнику, как он слегка улыбается в ответ, сильнее прижимая девушку к себе… Поравнявшись с полуразрушенным парковым павильоном, парочка притормозила, Ликин спутник слегка потянул девушку к обочине и она, чуть посопротивлявшись, со смехом позволила увлечь себя с дорожки. Отпустив её руку, мужчина направился к входу в руины, Лика, путаясь высокими каблуками в траве, пошла за ним и Макс едва удержался, чтобы не выругаться вслух. Когда оба исчезли в павильоне, он, плюнув на осторожность, подошёл ближе. Изнутри ещё доносились их голоса, Ликин смех, стук её каблуков по каменным плитам, потом всё стихло. Последовать за ними Макс не решался, уйти – не мог. Прошло минут десять. Из руин больше не доносилось ни звука. Пятнадцать минут… двадцать… Может, вышли с другой стороны? Макс уже решил было, что так оно и есть, когда внутри павильона послышались лёгкие шаги. Макс выскочил на дорожку, пулей преодолел несколько метров до ближайшего кустарника и нырнул в заросли. Из руины показался Ликин спутник. Один. Не дожидаясь девушку, он вышел на дорожку и не торопясь направился в ту сторону, где затаился в кустах Макс. И даже не оглянулся, идёт ли Лика следом. Дойдя до кустов, он внезапно остановился и Максу отчего-то стало не по себе – что-то странное было в лице этого человека, но невозможно было уловить – что именно, и от этого становилось ещё неприятнее. Мужчина на дорожке не двигался, лишь чуть запрокинул назад голову, крылья тонкого, с лёгкой горбинкой носа едва заметно подрагивали, и до Макса внезапно дошло – так принюхиваются чем-то встревоженные животные. Мужчина медленно повернул голову в сторону кустов и, хотя в неверном сумраке белой ночи едва ли можно было разглядеть застывшего в густой тени веток юношу, но Максу показалось, что лишённый выражения взгляд тёмных глаз остановился как раз на его лице. Это длилось всего несколько секунд, после чего мужчина отвернулся и так же не спеша направился по дорожке прочь, к выходу из парка. Макс перевёл дух, подождал ещё немного и выбрался из кустов. Мысли беспорядочно скакали в такт тревожно колотящемуся сердцу.
Лики нигде видно не было. Макс подошёл к павильону, заглянул в темнеющий провал входа, прислушался… Ни звука. Он осторожно перешагнул кучу битого кирпича и вошёл внутрь. Замусоренный каменный пол, стены, покрытые беспорядочными граффити, местами обвалившийся сводчатый потолок, в проёмы окон заглядывают ветки вплотную обступившего павильон кустарника… Всё было очень знакомым, Макс облазал эти руины ещё ребёнком и сейчас не мог понять, почему ему так страшно. Хруст кирпичной крошки под ногами и его собственное прерывистое дыхание только подчёркивали давящую тишину. Он пересёк зал и прошёл под низкой аркой, ведущей в следующее, ещё более разрушенное и замусоренное помещение… Лика лежала на куче битого кирпича у самого входа, неловко подогнув стройную ногу, в застёжке туфельки застряла травинка. Макс, словно загипнотизированный, не мог оторвать глаз от этой травинки, понимая, что если он переведёт взгляд выше, то ему придётся увидеть то, что заставит его закричать. Едва он осознал это, как взгляд против его воли скользнул к лицу девушки и крик застрял у него в горле – под её подбородком темнела широкая рана, из-под разорванной кожи было выворочено что-то красное, влажное… Макс непроизвольно закрыл лицо ладонями, тут же отдёрнул руки и столкнулся взглядом с широко распахнутыми мёртвыми глазами Лики. Он отступил назад, едва не споткнулся на обломках кирпичей, дрожащими руками нашарил за спиной край арочного проёма и бросился вон из павильона.
Только за пределами парка Макс заставил себя перейти на шаг. Во рту пересохло, виски пульсировали болью, всё вокруг было как в тумане, из которого на него смотрели мёртвые Ликины глаза. Что теперь делать? Идти в милицию? Он ведь видел убийцу, он с лёгкостью узнал бы его, только… а как он докажет, что тот действительно был? Ментам проще будет обвинить его, Макса, чем искать какого-то там маньяка. Нет уж, иллюзий по поводу работы органов правопорядка у Макса не было. В милицию идти нельзя – это ясно. И как теперь? Жить дальше, стараясь забыть… Перед глазами снова возникло лежащее на камнях в неестественной позе тело Лики, травинка, застрявшая в пряжке туфельки, цементная крошка в тёмных волосах, широко раскрытые остановившиеся глаза, рваная рана на шее и… всплывшая в памяти деталь так поразила Макса, что он застыл как вкопанный. Разорванное горло и – ни капли крови. Такое возможно? Нет. Но он точно помнил – крови не было, только… да, теперь он вспомнил кое-что ещё – на воротнике белой куртки Лики было смазанное красное пятно, будто… Макса затошнило.

…О том, что Лику нашли, Макс узнал через два дня. Заключение экспертизы: смерть наступила в результате механической травмы, повлёкшей разрыв сонной артерии. При обнаружении тела следов крови не наблюдалось, следовательно, тело было перенесено на место его нахождения уже после наступления смерти… То, что Лика сама пришла на те руины и уже спустя двадцать минут была мертва, знал только Макс.

Пока Макс говорил, на лице Антона сменилось много чувств – от недоверия и сочувствия, до опасения, не подслушивает ли разговор его двенадцатилетний брат.
— Короче, ты хочешь сказать, что Лику убил какой-то псих, возомнивший себя вампиром типа какого-нибудь киношного Дракулы?
Макс молчал.
— Извини, но… ты уверен? Ну… ты уверен, что всё действительно…
— Ты меня считаешь психом, да?
— Господи, нет! Но ты пережил шок, и…
— Шок? Знаешь, если я его и пережил, то уже после того, как это увидел! А, ладно..! – Макс резко поднялся и направился к двери, подскочивший Антон едва успел ухватить его за рукав.
— Да подожди! Не психуй ты!..
— Отвяжись!
— Успокойся!
— Спасибо, что выслушал! А теперь пусти…
— Ну подожди! Скажи нормально, чего ты хочешь.
— Не знаю… – Решимость Макса уйти схлынула, оставив чувство почти безнадёжной усталости. Он снова опустился на диван и уткнулся лицом в ладони. В конце концов, Антон – единственный друг, которому он действительно мог доверять… по крайней мере, до этого момента. Но предпринимать что-то в одиночку у него просто не было сил. А в том, что предпринять что-то необходимо, у Макса сомнений не было. Он оторвал руки от лица и взглянул на Антона устало и почти умоляюще. – Я правда пока не знаю. Но пойми, у неё была рана на шее. А крови совсем не было. И этот след на куртке, как будто он вытер губы её воротником… Антон, я… я не могу это забыть!..
— По-моему, тебе просто очень хреново сейчас…
— А если докажу, что я не придумал его и он существует на самом деле? Тогда ты поверишь? – перебил его Макс.
— Как?
— Просто. Я видел его в городе… уже после того, как… В общем, видел. Я даже проследил, где он живёт.
— Тогда, может, лучше в милицию…
— А что я им скажу?! Как я докажу, что он – убийца?
— И ты уверен, что это – он?
— Я его из миллиона узнаю.
— Ну хорошо, покажешь ты мне его, и что?
— Ты только согласись! Только посмотри на него, ладно? Да по нему сразу видно, что с ним что-то не то! Антон, пожалуйста…
— Ну хорошо…
— Ты согласен?
— Да. И как ты мне его покажешь?
— Просто. Там рядом живут знакомые моих родителей. Они сейчас на даче, а нам оставили ключи – кошку кормить, цветы поливать…
— И что?
— Да ничего! Говорю же – они рядом с ним живут. Дом почти напротив, окна на улицу выходят. Он каждый день мимо идёт, так вот и покажу.
— Ну ладно…

Они сидели возле окна. Макс опустил жалюзи так, чтобы снаружи оно казалось закрытым и, по правде говоря, Антон не понимал, для чего нужна такая предосторожность – дом стоял довольно далеко от улицы, отделённый от неё небольшим сквером, и чтобы можно было разглядеть лица идущих по тротуару, пришлось даже прихватить морской бинокль. Однако на замечание Антона о том, что с улицы заметить кого-то в окне попросту невозможно, Макс снова начал говорить о том, что вампиры могут обладать паранормальными способностями и лучше перестраховаться. Вампиры… На упоминание о них Антон предпочёл не реагировать, и теперь, уже второй час созерцая редких прохожих, он в душе ругал друга за его безумные идеи, а себя – за неумение отказывать.
Вдруг Макс с силой сжал его руку.
— Вот он! Смотри.
— Который?
— Вон, в чёрном пиджаке.
По улице действительно неторопливо шёл мужчина в джинсах и модном кожаном пиджаке.
— Ну, видишь?!
— Мужик как мужик… ты точно уверен, что это он?
— Да. Смотри!
В этот момент мужчина резко остановился, словно налетев на невидимую преграду, и замер, потом медленно повернулся лицом по направлению к наблюдателям. Макс сунул в руку Антону бинокль, тот послушно взял его и навёл на незнакомца. Он стоял, чуть опустив голову и рылся у себя в карманах. Антон хорошо рассмотрел его – довольно приятное лицо с правильными чертами, может, только чересчур бледное, что ещё больше подчёркивали падающие на лоб тёмные, слегка волнистые волосы, но в общем, ничего потустороннего в его внешности не было – человек как человек. Тем временем мужчина достал пачку сигарет, зажигалку…
— Ну что? – напряжённым тоном спросил Макс.
— Ничего особенного. Закуривает. Знаешь, по-моему, мы с тобой – законченные параноики… – проговорил Антон и осёкся. Незнакомец поднял голову и с лёгкой улыбкой взглянул прямо в глаза наблюдающему за ним юноше, будто не было между ними планок жалюзи и расстояния в сто метров, и будто тот не разглядывал его в бинокль, а стоял от него всего в нескольких шагах. Антон не мог оторваться от окуляров – у него возникло странное, тоскливое и одновременно болезненно-приятное чувство, будто эти глаза затягивают его, как две бездонные воронки… Мужчина выпустил изо рта струю дыма и снова улыбнулся – Антону показалось, что между тонких губ блеснули острые кончики клыков. В этот момент Макс вырвал у него из рук бинокль. Антон вздрогнул и уставился на друга.
— Ты что?..
— Да он же гипнотизирует тебя!
Антон встряхнул головой, будто разгоняя наваждение, снова взглянул в окно – мужчина уже сворачивал за угол, несколько шагов – и он исчез за стоящим напротив домом.
— Ты хоть разглядел его?
— Ну, в общем… разглядел. – Антон решил не говорить про странные клыки незнакомца – во-первых, наверняка показалось, во-вторых, Макс и без того взвинчен. Но едва он прокрутил это в голове, Макс тихо спросил:
— Клыки его видел?..
— Макс, я не уверен…
— Ты видел. А он видел тебя.
— Да не мог он меня видеть!..
— Но ведь видел! Слушай, я сам не ожидал… – Макс теперь выглядел виноватым. – В прошлые разы, когда я следил за ним, он ни разу не взглянул на окно. Кажется, мы оба влипли… Он наверняка нас запомнил.
-Макс, ради бога! Что ты опять несёшь, во что мы влипли?
— Вампиры действительно существуют.
Антон подавленно замолчал, но Макс, проигнорировав это, продолжил.
— Во-первых, он не просто убивает, он на самом деле пьёт кровь.
— Все маньяки не просто убивают… – тихо возразил Антон.
— Ты слышал или читал где-нибудь про маньяка, который пьёт кровь?
— Ну… вроде, да. Есть ведь и каннибалы, значит, и кровопийцы могут быть.
— Ладно, допустим. Но ты видел его клыки.
— Бывают аномалии… И вообще, может, он просто нацепил искусственные? Раз он такой псих?
— А ты сам в это веришь?
— А по-твоему лучше верить в вампиров?
— По-моему, лучше не закрывать глаза на очевидное! Ладно, хрен с ними, с клыками. Но он может гипнотизировать. Видел бы ты себя только что!
— Многие обладают гипнозом. Есть методики…
— Методики! – передразнил Макс. – А чтобы разглядеть тебя с такого расстояния, да ещё через жалюзи, он тоже какой-то методикой пользовался? И это главное – он обладает паранормальными способностями.
— Хорошо, — нехотя сдался Антон, – допустим. И что?
— А то! Он видел нас и даже пытался на тебя воздействовать. Думаешь, теперь он оставит нас в покое?
— По-моему, это мы первые не захотели оставить его в покое.
Глаза Макса зло блеснули.
— После того, что этот подонок сделал? – тихо спросил он. – В любом случае, у нас теперь нет выбора. Или мы его прикончим, или – он нас.
— И как ты собираешься его прикончить?
— Сам ещё не знаю. Знаю только, что это – единственный выход, если не хотим, чтобы нас… как Лику… – Он опустил голову и замолчал.
— Макс, ты хоть понимаешь, что говоришь? Прикончить… Это же убийство! Преступление! И ты хочешь ещё и меня втянуть в это?
— А ты не думаешь, что следующей жертвой он наметил тебя?
— Ты совсем свихнулся, да?
— А на кого он смотрел? Кого он пытался гипнотизировать? Меня, что ли?
— А если нам показалось? Извини, но верить во всё это… И вообще, если он убил Лику, то это не наше дело, а милиции!
— Милиции? – Макс невесело усмехнулся. – Да не собираюсь я тебя ни во что втягивать. И делать пока ничего не собираюсь… пока точно не буду уверен… Ладно, – перебил он сам себя. – Пошли отсюда.
Они вышли на улицу. Разговаривать больше не хотелось, не хотелось даже смотреть друг на друга. Уже почти поравнявшись с перекрёстком, где они должны были разойтись, Антон, сам не зная, почему, оглянулся, и внутри у него неприятно ёкнуло. По противоположной стороне улицы шёл тот самый мужчина, за которым они только что следили из окна.
— Макс! Смотри…
— О, господи!
Мужчина спустился с тротуара и начал переходить дорогу. Не обращая на Макса с Антоном никакого внимания он, тем не менее, шёл в их сторону.
Макс потянул Антона за газетный киоск, к растущим позади него густым кустам сирени, но Антон раздражённо выдернул руку.
— Не делай из меня идиота! Я иду домой. – И он решительно пошёл по улице. Через несколько шагов он не выдержал и оглянулся – Макса нигде не было видно, зато объект их недавней слежки теперь шёл позади Антона, и походка его уже не была неторопливой, он явно прибавил шагу. Антону стало не по себе. Не зная толком, зачем, он свернул под арку первого попавшегося дома, искоса бросив взгляд назад – идущий следом мужчина снова ускорил шаг.
Антон почувствовал, как учащённо забилось сердце. Он оказался в глухом дворе с выходящим в него рядом парадных. Сзади послышались гулко раздававшиеся под аркой шаги и Антону пришло в голову, что теперь он знает, как чувствует себя попавшая в мышеловку мышь. Бежать было некуда, прятаться – разве что под одиноко стоящую во дворе машину. Единственная надежда была на то, что на парадных нет кодовых замков. Шаги приближались, преследователь вот-вот выйдет из под арки… А в том, что мужчина преследует его, Антон уже не сомневался. Он подбежал к ближайшему парадному – слава богу! Кодового замка не было. Антон влетел в подъезд, поднялся на один пролёт и осторожно выглянул в окно. Двор был пуст, странного мужчины нигде не было видно. Антон перевёл дух. Интересно, и куда же он делся? Вернулся обратно на улицу? Зашёл в один из подъездов? Или… от этой мысли Антону стало не по себе. Что, если мужчина успел его заметить, и теперь… Юноша замер, стараясь не издавать ни звука, но внизу было тихо. Постоял ещё, напряжённо вслушиваясь. За какой-то из дверей негромко бубнил телевизор, где-то далеко наверху плакал ребёнок… Антон осторожно спустился на несколько ступенек, снова прислушался. Перегнулся через перила, заглянув на площадку первого этажа – никого. Немного успокоившись, он спустился вниз, подошёл к выходу, потянул на себя дверь парадного… и чуть было не налетел на стоящего за ней мужчину. Сердце ухнуло, казалось, куда-то в желудок, ладони мигом вспотели. Незнакомец сделал шаг вперёд, заставив Антона отступить обратно в подъезд, и закрыл за собой дверь. Антон продолжал пятиться, пока не упёрся спиной в пыльный щиток электрораспределителя. Незнакомец молча смотрел на него, загораживая собой выход.
— Что… что вы здесь делаете? – выдавил Антон первую подвернувшуюся идиотскую фразу.
— Вообще-то я здесь живу, — усмехнулся незнакомец. – А вот ты что здесь делаешь? Вернее, зачем вы с приятелем за мной следите?
— Я… мы… не следим…
— Правда?
Антон с трудом сглотнул застрявший в горле комок.
— Дайте мне выйти.
— А я, вроде, тебя и не держу. Но, может, лучше будет, если мы поднимемся ко мне и поговорим по-человечески, а? Раз уж моя скромная персона так вас интересует. – Мужчина улыбнулся, и Антон помимо собственного желания отметил, что улыбка вполне располагающая и нет никакого намёка на померещившиеся ему в бинокле клыки.
— А… где Макс?
— Не знаю, — пожал плечами мужчина. – Но ещё пять минут назад сидел в кустах сирени, как Татьяна Ларина. Ну так что? Будем продолжать игру в шпионов или всё-таки пойдём выпьем кофе и проясним наконец ситуацию?
Антон молчал.
— Да ты что, боишься меня, что ли? – Он снова улыбнулся.
— Нет.
— Ну так идём. – Он положил руку на плечо Антона и слегка подтолкнул его к лестнице.
Они поднялись на третий этаж и остановились возле одной из дверей. Мужчина порылся в карманах, достал ключ от английского замка, вставил в скважину… Эти привычные, будничные жесты почему-то подействовали на Антона успокаивающе, сердце перешло на нормальный ритм, колени перестали предательски подрагивать. Дверь распахнулась, мужчина сделал приглашающий жест. Антон вошёл, осмотрелся. Квартира – как квартира. Полутёмная прихожая, распахнутая дверь в комнату… Судя по всему, хозяин не отличался особой аккуратностью – через дверь виднелась неубранная постель с набросанной прямо поверх смятого одеяла одеждой, полированная поверхность стола выглядела матовой от слоя пыли, а стоящее рядом кресло было завалено, как и кровать. И ещё что-то показалось Антону странным, но он никак не мог понять – что именно… Хозяин проследил за его взглядом и улыбнулся.
— Не обращай внимания. Я же не знал, что у меня будут гости. Проходи на кухню, там почище.
На кухне действительно было чисто. Антону показалось, что даже чересчур – на столе ни крошки, на блестящей чистотой электроплите ни пятнышка, и даже ведро для мусора под раковиной было пустым и слишком чистым, будто только что купленное. По сравнению с захламленной комнатой кухня казалась чуть ли не стерильной, словно здесь никогда не готовили еду. Хозяин налил в турку воду, включил плиту… И тут до Антона дошло, что показалось ему странным – в прихожей обычно вешают зеркало, но в этой квартире его не было.
— Можно я помою руки?
— Конечно. Найдёшь сам ванную?
— Да, спасибо.
Антон прошёл в ванную. Так и есть. На полочке над раковиной – новый кусок пахучего мыла, дорогие лосьоны и пенки для бритья, не менее роскошный одеколон, но там, где должно висеть зеркало, только два пустых крюка в стене. Сердце снова совершило кульбит и ухнуло вниз. Забыв хотя бы для вида пустить воду, Антон вернулся на кухню.
— Как вас зовут?
Хозяин, собиравшийся разливать кофе в чашки, застыл с туркой в руке, медленно перевёл взгляд на Антона.
— Влад Дракула, в народе мне дали прозвище Цепеш, что означает – сажающий на кол… – Его взгляд встретился с расширенными глазами Антона, он медленно поставил на стол турку и вдруг громко и заразительно расхохотался.
— Ну нет, конечно! Ой, не могу… Ну какой Дракула, ты что?!… О, боже!.. – Отсмеявшись, он разлил по чашкам кофе. – Ну вы, ребята, даёте! До того набегались с биноклем по кустам, что уже в фантазию Брэма Стокера готовы поверить! Даже как-то неловко объяснять, что это была шутка. – Он протянул руку. – Сергей.
— Антон.
Против ожидания, его рукопожатие было совершенно обычным. Антон немного расслабился и даже улыбнулся в ответ.
— Простите. Глупо получилось.
— Ничего… Так расскажи мне, наконец, Антон, что за охоту вы на меня устроили?
— Не охоту, зачем вы так! Просто… Максу вы показались… ну… подозрительным.
— Вот как?
— Да. Он встретил вас… случайно. Когда вы шли с его девушкой. И решил проследить за вами… просто так.
— Да, я почувствовал его присутствие.
Антон от неожиданности глотнул оставшийся в чашке горький кофейный осадок и закашлялся.
— Почувствовали?..
— Ну да. Так зачем он следил за мной?
— Я же говорю – просто так. Потому что вы были с его девушкой. А потом… – Антон замолчал.
— Что потом?
— Её убили. Сразу после того, как вы с ней расстались. Макс нашёл её, там, в руинах… И… он думает… – Антон собрался с духом, и наконец произнёс то, что так боялся сказать вслух. – Макс уверен, что это сделали вы.
Сергей молчал. Антон оторвал взгляд от пустой чашки и встретился с ним глазами.
— Это сделали вы?
— Да. – Ответ прозвучал так буднично, словно Антон спросил, кладёт ли он сахар в кофе.
— Вы?!
Сергей кивнул.
— Но как… зачем?!
— Успокойся, пожалуйста. И послушай. Я понимаю, тебя воспитали в уверенности, что убивать безнравственно, но вспомни – предыдущее поколение точно таким же безнравственным считало секс, но ведь от этого никто не перестал им заниматься!
— Но это нельзя сравнивать!
— Почему? Люди производят себе подобных, убивают себе подобных – это естественно, это жизнь! А в жизни у всего есть обратная сторона. И убийство себе подобных – всего лишь обратная сторона воспроизводства себе подобных. Людям долгое время внушали, что убийство – это нечто из ряда вон выходящее, но оглянись вокруг, тайное давно стало явным! Показывая убитых в телерепортажах, им даже не удосуживаются прикрывать лица, в газетах колонка криминальных новостей находится рядом с программой кинотеатров. Все вокруг друг друга убивают – по материальным, политическим, личным мотивам, это реальность, это глупо отрицать. Ты согласен?
— Нет. То есть, я хотел сказать, что убийца несёт наказание…
Сергей рассмеялся.
— Неужели? Впрочем, кое в чём ты прав, наказание существует. Но это относится к тем, кто не сумел правильно вписаться в безжалостный закон природы, к тем, кто убивает по глупости, из жадности, иными словами – без необходимости. Для нас же убийство – жизненная необходимость. Если можно дать человеку жизнь, значит, можно её и отнять, это один из законов нашего существования.
— Вашего?
— Да. Таких, как я, не так уж много, но, тем не менее, наше существование – такая же реальность, как и всё остальное, к чему ты привык.
— Вы, это…
— Да. Вампиры.
— Вампиры… – Антон почувствовал, как по спине пробежал неприятный холодок. – Вы ведь снова пошутили? Пошутили, да?
Сергей помолчал немного, потом с улыбкой взглянул на Антона.
— Да. Конечно. Теперь ты можешь спокойно возвращаться домой. – Его улыбка стала чуть шире и Антон заметил, что клыки его действительно длиннее остальных зубов и странно заострены. – Ну что? Теперь выбросишь из головы всякую чушь?
— Наверное… – Антон чувствовал, что голова идёт кругом. – И вы не убивали Лику?
— Нет.
— Но Макс… он так не думает. Он уверен, что это вы. И он… – Антон осёкся, но было поздно.
— Что он? Решил объявить мне войну?
— Ну… что-то вроде.
— И что он собирается делать?
— Ничего… я не знаю…
— Зато я догадываюсь. Твой друг, в отличие от тебя, верит в существование вампиров и хочет уничтожить одного из них. Я прав?
Антон молча опустил голову.
— Я прав? – повторил Сергей. – Да сам вижу, что прав. Ладно, бог в помощь, как говорится. Только… – Сергей начал расстёгивать на себе рубашку. – Давай-ка я сначала кое-что тебе покажу. – Он распахнул полы и вытащил из ящика стола кухонный нож. – Смотри.
Коснувшись остриём ножа чуть ниже солнечного сплетения, он обеими руками надавил на рукоятку. Антон непроизвольно вздрогнул. Нож вошёл в тело, по коже побежала тонкая красная струйка.
— Господи!.. Вы что?! – хрипло выдавил Антон.
Сергей, не обращая на него внимания, резко дёрнул нож вниз, распарывая себе живот, его лицо болезненно искривилось, на колени, на пол полилась кровь. Антон отвернулся.
— Ну уж нет, мой милый, смотри! Иначе для кого я тут стараюсь! – Его голос звучал несколько натужно, но в нём слышалась явная ирония. Антон с дрожью повиновался. Сергей бросил окровавленный нож в мойку, напрягся и раздвинул края пульсирующей раны, над пряжкой ремня показались сизые петли внутренностей. У Антона из горла вырвался булькающий звук, он чувствовал, что его сейчас стошнит. Сергей соединил края раны и провёл по ней рукой. От прикосновения его пальцев рана моментально затягивалась – некоторое время был виден широкий шрам, потом исчез и он. Сергей вытер салфеткой кровь, продемонстрировав совершенно здоровую, гладкую кожу.
— Немного неприятно, но, как видишь, не смертельно. – Он застегнул рубашку и поднялся, Антон заметил, что его при этом слегка качнуло. – А теперь извини, что нарушаю законы гостеприимства, но я потерял некоторое количество крови, и… В общем, тебе лучше уйти, и как можно скорее.
Выйдя на улицу, Антон достал мобильник, руки дрожали.
— Макс? Будь дома, я иду. – И тут же дал отбой.

Едва открыв дверь, Макс заорал на Антона:
— Где ты был?! Зачем ты свернул в тот двор?! Зачем выключил мобильник?
— Я не выключал. Хотя… а, неважно. Я был у него в гостях.
— Что?!!
— У него в гостях.
— Ты с ума сошёл!
— По-моему, мы с тобой оба сошли с ума, когда начали следить за ним.
— Что он тебе наплёл? Представился белым и пушистым?!
— Нет. Он признался, что убил Лику. И… он действительно вампир. На самом деле! Да! Да!! Ты был прав, вампиры существуют. Он… Господи, мне плохо. Я не могу… У тебя есть что-нибудь выпить? Водка. Или коньяк. Я не могу…
— Есть, подожди.
Макс принёс бутылку, окинул глазами кухню и, не найдя ничего подходящего, налил водку в чайную чашку. Антон почти выхватил её у него, проглотив содержимое одним глотком. Как будто вода. Чтобы пить водку как воду – такого с ним ещё не было. Хотя… а наблюдать, как человек распарывает себе живот – такое с ним было? А чтобы рана сама затягивалась от одного прикосновения руки – такое он раньше видел? Антон снова выпил, и только теперь почувствовал внутри лёгкое тепло. Слава богу…
…Макс выслушал рассказ Антона с таким видом, будто не сам ещё пару часов назад пытался убедить его в существовании вампиров. Сказанное Антоном уничтожило последнюю надежду на то, что всё эта история – химера, обман, плод фантазии, и теперь Макс с удивлением признался себе в том, что эта надежда действительно была и что в глубине души он хотел быть разубеждённым в собственных догадках. А теперь, видя ещё недавно скептически настроенного Антона растерянным и перепуганным, он понял, что скептицизм друга был последней соломинкой, за которую он, Макс, пытался уцепиться. Но теперь этой соломинки больше нет, и нет пути для отступления. Вампиры существуют, и это сказал всегда спокойный и здравомыслящий Антон… Вампиры существуют… Вампиры действительно существуют…
— …тебе это не приходило в голову?
Макс очнулся от своих мыслей и вопросительно взглянул на Антона.
— Прости… Что ты говорил?
— Я спросил, не приходило ли тебе в голову, почему он так поступил?
— Ты о чём?
— Ты что, совсем не слушал? Я говорил, что избавиться от нас ему проще простого. Во-первых, он может с помощью гипноза заставить нас обо всём забыть, а во-вторых, ему ничего не стоит попросту убить нас. Так почему тогда он преспокойно отпустил меня, да ещё и признался, что действительно вампир? Почему? Может быть, он просто не хочет нам зла?
Макс слушал Антона и в мозгу у него вертелось какое-то воспоминание… Оно будто дразнило его, упорно не позволяя мыслям сфокусироваться на нём. …Заставить забыть обо всём с помощью гипноза… попросту убить… заставить с помощью гипноза… В памяти всплыло то, как Сергей внезапно остановился, почувствовав, что Антон наблюдает за ним… и тут же другое воспоминание – ночной парк, руины павильона, Макс прячется в кустах, а Сергей точно так же останавливается напротив и смотрит сквозь ветки… его ничего не выражающий и одновременно пристальный взгляд…
— Да! Антон, я понял! Он пытался гипнотизировать меня. Тогда, в парке, он смотрел на меня точно так же, как на тебя сегодня. С тобой у него чуть было не получилось, а со мной – нет. Похоже, я просто не поддаюсь гипнозу, вот в чём дело! Он решил тогда, что стёр всё из моей памяти и дал мне уйти. А теперь он с твоей помощью пытается запугать меня.
— Запугать? Да ну… Зачем ему тебя запугивать, если он может просто убить? Ему же это ничего не стоило бы.
— Ничего не стоило? И как, по-твоему, он бы это сделал? Момент, когда мы были в парке одни, он упустил, и как ему теперь до меня добраться? Наброситься прямо посреди улицы? Это слишком даже для самого чокнутого маньяка, он же не идиот, чтобы так привлекать к себе внимание!
— Брось, Макс. Зачем ему вообще убивать тебя, что ты можешь ему сделать? Он же бессмертен.
— Бессмертен? Ты так в этом уверен? А может, он просто хотел убедить в этом тебя, а заодно и меня?
— Да?! А по-твоему человек, который преспокойно распарывает себе живот а потом заживляет рану собственным же прикосновением, не бессмертен?
— Но ведь как-то уничтожали вампиров?
— Кто уничтожал? Когда? В книгах про Дракулу? В фильмах? Это не кино, Макс, я собственными глазами видел, как он…
— И что? Ты хочешь, чтобы я даже не пытался? Хочешь, чтобы он продолжал убивать?
— Я просто хочу, чтобы ты не делал глупостей! Как ты собираешься его уничтожить? Осиновым колом? Серебряной пулей? Это всё сказки, Макс, а то, что я видел – реальность!
— Сказки, говоришь? Ещё недавно ты и существование вампиров считал сказками! Никто не может быть бессмертным, пойми! Этого просто в природе не может быть!
— Хорошо, не может. Но как ты собираешься его убить?
— Я не знаю. Пока – не знаю. Но не думай, что я брошу это. Он попытался доказать, что бессмертен, значит он боится! Если бы не боялся, то зачем был нужен этот спектакль?
— О господи, Макс… Единственное, что я знаю, это то, что нам надо сейчас успокоиться.
-Да. Наверное, ты прав. Наверное, надо… Только скажи, честно скажи, ты со мной?
— Да.
— Честно? Ты ведь не бросишь меня теперь, когда сам во всём убедился?
— Нет. Только без меня ничего не делай, ладно?
— Хорошо.
— И ты действительно уверен, что он не бессмертен?
— Конечно. Но ты…
— Да. С тобой.

Макс бесцельно брёл по улице – во время ходьбы лучше думалось, да и родители не приставали, из лучших побуждений пытаясь отвлечь его от грустных мыслей в уверенности, что он просто слишком тяжело переживает гибель Лики… Взгляд случайно натолкнулся на приклеенную к стене дома ксерокопию фотографии смеющейся девушки, ниже шла надпись: «27 мая ушла из дома и не вернулась Будилова Анна, 19 лет. Одета в синие джинсы и красную куртку. Всех, видевших её, просьба сообщить…». Никогда раньше Макс не обращал внимания на такие объявления, но теперь мысли сами потекли в определённом направлении. Где теперь эта Будилова Анна? Погибла в катастрофе и лежит, неопознанная, в каком-нибудь морге? Пустилась во все тяжкие и скоро сама явится домой? Или… или случайно повстречала улыбчивого темноволосого мужчину в элегантном кожаном пиджаке?
Сколько их – вот так внезапно пропавших и безуспешно разыскиваемых родными, или тех, кого даже разыскивать некому; тех, о ком пишут в газетах и говорят в программах новостей; сколько их, героев уже не кажущихся страшными из-за своей привычности криминальных сводок – стали жертвами таких, как этот Сергей? Вампиры – это что-то из детских страшилок, дурацких книжек или дешёвых ужастиков, то, чему нет места в реальной жизни, и эта твёрдая уверенность любого нормального человека надёжно защищает их – настоящих, реальных вампиров, на самом деле существующих, невозмутимых, циничных и бессмертных убийц. Бессмертных… Неужели Антон прав, и этот Сергей впрямь бессмертен? Неужели не существует средства уничтожить эту тварь? Или таких как он действительно защищает лишь общая уверенность в том, что их попросту не существует? Но ведь когда-то люди всерьёз верили не только в их существование, но и в то, что это существование можно прервать! Когда-то так и было… Макс перечитал о вампирах всё, что удалось найти. Осиновый кол? Но даже в «Энциклопедии мифологии» сказано, что это – лишь средство удержать вампира в могиле. Серебро? Макс сам видел на шее у Сергея цепочку – похоже, серебряную. В качестве насмешки носит, что ли?.. Вампир, спящий днём в гробу и гибнущий от солнечного света? Глупо, Макс наблюдал, как он преспокойно разгуливает по городу днём, нисколько не боясь солнца, да и никакого гроба Антон в его квартире вроде не видел. В квартире… кстати! В голову пришла шальная мысль – а не забраться ли самому к нему в квартиру? Жилище порой многое может сказать о своём обитателе, и вполне возможно, что изучив его квартиру можно догадаться и о его слабых местах… Пожалуй, мысль сама по себе неплохая, но как это осуществить? Допустим, выследить, когда Сергей уйдёт из дому, Максу ничего не стоит, но как проникнуть в его квартиру? А что, если… нет, нельзя даже думать о том, чтобы просить Антона идти на такой риск! Однако рука сама потянулась к мобильнику.
— Антон, ты дома? Я сейчас подойду, можно?

— С ума сошёл? Вот так взять и припереться к нему? «Здравствуйте, я тут мимо проходил и решил заглянуть»??? Макс, ты совсем свихнулся. – Однако, если в словах Антона и было возмущение, то в голосе его не чувствовалось.
— Я же не настаиваю! Я только спросил, не можешь ли ты навестить его ещё раз. Ты же сам утверждаешь, что он не хотел тебе зла…
— Ладно, допустим, он ничего мне не сделает. Допустим, что мне даже удастся спереть ключ, но он же заметит его отсутствие!
— И что? Все время от времени теряют ключи. Вряд ли он тут же бросится менять замки, по крайней мере день-два ему придётся пользоваться запасным ключом.
— А если он догадается, что ключ взял я?
Повисла пауза. Поймав вопросительный взгляд Антона, Макс вдруг в полной мере ощутил, насколько абсурдна и опасна его затея.
— Ты прав, я сказал глупость. Забудь. – Он встал и направился к двери.
— Подожди. Я схожу к нему.
— Что?!.. – Макс застыл на полпути.
— Что слышал.
— Антон, забудь! Идея дурацкая, сам не знаю, как мне это пришло в голову.
— А я сказал, что схожу. Не обещаю, что достану ключ, но попробовать – попробую.
— Ты правда уверен?
— Правда.

Антон стоял на лестничной площадке, не решаясь позвонить. В течении этих двух дней он не хотел признаваться себе в том, как настойчиво его тянуло ещё раз увидеть Сергея, и насколько сильно не давал ему покоя разговор о возможном бессмертии вампиров. Просьба Макса оказалась лишь удачным предлогом, без которого он вряд ли решился бы снова прийти сюда, но по мере того, как он приближался к этому дому, его решимость таяла, сменяясь каким-то неясным тревожным предчувствием. Теперь же, стоя перед дверью, он подумал, что благодаря последним событиям узнал много нового, о чём прежде даже не догадывался. К примеру, теперь он точно знает, что такое нервная дрожь. Антон постарался усмехнуться этим мыслям и нажал на кнопку звонка, услышав, как по квартире разнеслась приглушённая дверью механическая трель. Антон опустил руку, трель смолкла. Тишина. «Гробовая» – услужливо подбросила память подходящий эпитет. Антон позвонил ещё раз, за дверью снова ожил механический соловей и на этот раз к его переливам добавился едва слышный шорох, щёлкнул замок. Антон почувствовал отчётливое желание бежать отсюда, пока не поздно… Дверь распахнулась, на пороге стоял Сергей. На его лице не было ни тени удивления, будто этот визит был чем-то само собой разумеющимся. Он молча отступил, пропуская Антона, и захлопнул за ним дверь. Так же молча прошёл в комнату и тяжело опустился в кресло, прямо на наваленную в беспорядке одежду. В скупом свете, пробивающемся сквозь плотные шторы, было видно, как осунулось его лицо. Щёки ввалились, от крыльев носа к губам шли глубокие складки, придававшие и без того резким чертам болезненно-хищный вид, глаза запали, между сомкнутыми губами теперь были хорошо заметны острые кончики клыков. Да и бледность его теперь казалась какой-то неестественной, восковой. Лежащая на подлокотнике аристократично-удлинённая кисть с выступающими венами слегка подрагивала. Антон подумал, что, если бы увидел его сейчас впервые, то испугался бы, даже не зная, кто он…
Молчание становилось тягостным. Антон, не дожидаясь приглашения, сел на свободный от наваленных повсюду шмоток стул и с трудом заставил себя заговорить.
— Я хотел сказать вам… Предупредить… В общем, вам лучше переехать куда-нибудь. Хотя бы на время…
— Ты не это хотел сказать. – Голос Сергея звучал глухо и устало. Он немного помолчал, глядя перед собой, потом поднял на Антона лишённый выражения взгляд. – Да. Это действительно так.
Антон с удивлением на него уставился.
— О чём это вы?
Сергей в ответ только слабо усмехнулся.
— Вы читаете мысли?
— Только те, которые так явно написаны у тебя на лице. Ты ведь пришёл, чтобы спросить, действительно ли вампиры бессмертны? Я ответил – да, так и есть. Там где-то рядом с тобой были сигареты, дай мне одну, пожалуйста.
Антон огляделся и заметил на пыльной столешнице полупустую пачку. Взял из неё сигарету, подошёл к Сергею, достал собственную зажигалку и дал ему прикурить. Снова опустился на стул. Молчание стало почти осязаемым, Сергей курил, стряхивая пепел прямо на пол, Антон машинально следил за протянувшейся по полу узкой, постепенно убывающей полоской солнечного света, просачивающегося сквозь щель в шторах. Внезапно Сергей сам нарушил молчание.
— Кофе будешь?
Антон кивнул. Сергей встал и ушёл на кухню. За стеной звякнула посуда, загудела плита… Антон отсутствующим взглядом продолжал следить за становящимся всё короче лучом на полу. Солнце садилось…
Сергей вошёл в комнату, поставил на стол две дымящиеся чашки, подошёл к окну, раздвинул шторы и распахнул створки, впуская в комнату серебристый поток света и ароматный воздух белой ночи. Взял свою чашку, вернулся в кресло… Антон отметил, что его движения обрели свойственную им лёгкость, в них даже прибавилась какая-то звериная грация.
— Хочешь, чтобы я рассказал тебе?
Антон кивнул.
— Ладно. С чего начнём?
— Как становятся… вампирами?
— По разному. Иногда даже против своей воли…
— От укуса?
— Граф Дракула с нами! – фыркнул Сергей. – Нет, конечно. Будешь задавать глупые вопросы, вообще ничего не скажу.
— Извините…
— Ладно, проехали. Не слышал никогда такого выражения – плохая смерть? Плохая, нечистая, дурная… Так иногда в глубинке говорят. Там люди естественнее воспринимают подобные вещи – чисто подсознательно… В общем, смерть, к которой человек не был внутренне готов.
— А люди бывают готовы к смерти? Я имею в виду – молодые.
— Конечно. Не сознательно, разумеется. Та же ваша Лика – авантюрный склад характера, пошла ночью на развалины неизвестно с кем… Такие люди всегда готовы к неожиданностям. Или, допустим, другой вариант, когда человек живёт с внутренней установкой: «Все под богом ходим, может, завтра кирпич на голову упадёт…». И если кирпич действительно упадёт, то он умрёт – спокойно. А есть другие, слишком привязанные к этому миру, чтобы спокойно отойти в мир иной… Понимаешь?
— Кажется… да.
— Ещё есть самоубийцы.
— Самоубийцы? Они же – сами, значит, должны быть к этому готовы?
— Нет, не всё так просто. Самоубийца по собственной воле разрушает пугающий его мир. Что бы он там ни думал, подсознательно он не себя убивает, а мир, который вокруг него… Психологию изучал?
— Нет.
— Ну и зря. Разрушив свой мир, самоубийца чаще всего получает его же, но в другом качестве. Не всегда… но часто. – Сергей помолчал, потом добавил. – В общем, в иных обстоятельствах физическая смерть – это не смерть в полной мере. Настоящая смерть – это покой… а она не всегда его несёт.
— А… вы? Как вы стали… таким?
— Зачем тебе? – Он усмехнулся. – О, боже…. ну ладно. Я упал с лошади. Неожиданно и неудачно. Последней моей мыслью было: лошадь убежит, мы в лесу, волки… И я потерял сознание – на несколько мгновений. Потом поднялся и пошёл ловить лошадь… Мы оба вернулись домой.
— И всё?
— Ну да. Если не считать того, что при падении я сломал шею… Кстати, по поводу зеркал. Я заметил, что тебя в прошлый раз насторожило их отсутствие. Открой дверцу шкафа, я там оставил одно.
Антон встал, – колени отчего-то начали слегка подрагивать, – подошёл к шкафу и распахнул дверцу, на обратной стороне которой был прикреплено большое зеркало, отразившее его побледневшее, напряжённое лицо. Сергей медленно поднялся следом и встал у него за спиной. Антон подавился непроизвольно вырвавшимся криком – рядом с ним в зеркале отразился труп. Череп с серой, местами разошедшейся кожей, из-под которой проглядывали разложившиеся остатки мышц, сгнившие губы обнажали чёрные дёсны с неестественно белым рядом зубов и чересчур длинными, острыми клыками. Сергей схватил Антона за плечи и резко развернул к себе, быстро протянул руку, захлопнув дверцу шкафа.
— Всё. Успокойся.
На Антона смотрело живое, лишь слегка бледное лицо, даже клыков между улыбающимися губами видно не было.
— Вы… это… – Антон дрожал, язык не слушался. – Мёртвый… мёртвый?!
Сергей взял его за запястье, провёл его рукой по своему лицу, шее… Кожа была упругой и тёплой.
— Это похоже на мёртвое тело?
Он расстегнул рубашку и прижал ладонь Антона к груди напротив сердца.
— Чувствуешь?
Антон кивнул, ощутив под ладонью слабые ритмичные толчки.
— Оно… бьётся.
— Конечно, — усмехнулся Сергей, отпуская его руку. – Как и у любого живого человека. С той лишь разницей, что если в моё сердце вогнать какой-нибудь острый предмет… ну, скажем, старый добрый осиновый кол, оно не остановится. Нужно лишь найти силы выдернуть кол и соединить края раны – ткани регенерируются сами собой.
— А если… не выдернуть?
Сергей пожал плечами.
— Тогда так и останешься лежать с колом в сердце и обдумывать свою ошибку.
— И… не умрёшь?
— Нельзя умереть больше одного раза.
— Так вампира вообще невозможно уничтожить?
Сергей насмешливо прищурился.
— Всё ещё не оставляешь мысли расправиться со мной?
— Нет. Я не хочу этого!
— Я должен поверить?
— Вы же читаете мысли.
— Вот именно.
— Но я правда не хочу…
— Ты сам не знаешь, чего хочешь. А это хуже всего. Тебя тянет ко мне, но больше всего ты боишься, что об этом догадается Макс.
Антон опустил глаза и молча кивнул.
— Когда рядом с тобой Макс, ты вместе с ним строишь планы, как уничтожить меня. Когда ты остаёшься один, тебя тянет сюда, хотя я ничего не делал для этого, наоборот, в прошлый раз я постарался напугать тебя! Но когда я рядом с тобой, ты сам хочешь стать таким же. Ну что, я прав?
— Да… А это возможно? Мне стать таким, как вы – возможно?
— Я же рассказал тебе.
— А это… всё? Вы всё рассказали?
Сергей немного помолчал, не глядя на Антона.
— Есть ещё путь, но… – Он поднял глаза и внезапно улыбнулся. – Как-нибудь потом. Если это «потом», конечно, будет.
— Но почему? Почему потом?
— Потому что сейчас тебе этого не нужно. Или потому, что я так хочу. Не имеет значения.
— Почему вы так говорите?
— Потому что и Макс, и я, мы одинаково честны с тобой. А ты постоянно врёшь, в первую очередь – сам себе.
Не дожидаясь реакции Антона на его слова Сергей взял пустые чашки и вышел из комнаты, через несколько мгновений послышался звук льющейся из крана воды, звяканье посуды… Антон огляделся. На кровати, поверх смятого одеяла, валялся знакомый ему кожаный пиджак. Стараясь не думать о том, что он делает, Антон подошёл к кровати и, продолжая настороженно прислушиваться к звону посуды и плеску воды из кухни, нащупал карман пиджака… пусто. Стараясь случайно не сдвинуть пиджак, Антон нашёл второй карман – в нём лежала зажигалка и жетон метро. Замирая от страха, он продолжал аккуратно ощупывать мягкую кожу… вот внутренний карман, в нём что-то прямоугольное… бумажник. Ключа не было нигде. Антон осторожно, стараясь не издать ни звука, сел обратно на стул. Он чувствовал себя отвратительно, ни разу в жизни ему не приходило в голову рыться в чужих карманах и теперь щёки заливала жгучая волна стыда.
На кухне продолжала шуметь вода, было похоже, что визит следует считать оконченным. Антон поднялся и прошёл в полутёмную прихожую, единственным источником света в которой была открытая дверь комнаты. Сергей даже не удосужился выйти, чтобы проводить гостя. Антон выглянул в ведущий на кухню маленький коридорчик.
— Я пойду?
— Дверь захлопни.
— Хорошо…
Антон повернулся к выходу и тут заметил висящий на крючке ключ. Потянувшись было к нему, он тут же отдёрнул руку: можно случайно выронить ключ из кармана, но чтобы он случайно исчез с крючка… И тут взгляд Антона упал на подставку для обуви – в щели между ней и стеной что-то тускло блеснуло в полутьме. Он быстро нагнулся и схватил металлическое колечко с прикреплёнными к нему двумя ключами.
— Что ты там копаешься? – послышалось с кухни и в тот же момент Сергей вышел в прихожую.
— Темно…
— Дверь не найти? – Он шагнул почти вплотную к Антону и тот почувствовал, что его внутренности от страха будто скрутило в узел. Он вжался в стену, пряча в мигом вспотевшем кулаке колечко с ключами, но Сергей просто дотянулся до ручки и распахнул дверь.
— Пожалуйста.
— Спасибо…
Антон выскользнул на площадку и дверь за ним тут же захлопнулась. Не решаясь даже перевести дух, он сбежал вниз по лестнице и только на улице разжал кулак: два ключа, по виду не отличающиеся от висевшего на крючке. Видимо, запасные. Скорее всего, висели на том же крючке и Сергей сам случайно уронил их. И если они уже давно валялись за подставкой для обуви, то вряд ли Сергей и сейчас заметит их отсутствие, но если они упали туда недавно и он начнёт их искать… Об этом думать не хотелось. Антон достал мобильник.
— Макс? Есть ключи… Но больше я в такие игры не играю, учти!

Больше всего Макс надеялся, что ключ не подойдёт, но замок послушно щёлкнул и дверь открылась, пропустив непрошеного гостя в тёмную прихожую. Макс чувствовал себя… нет, не вором, а, скорее, любопытным, подглядывающим в замочную скважину. Ему, всегда считавшему любопытство слабостью, достойной чуть презрительного снисхождения, было странно и неприятно поймать себя на мысли, что основное, испытываемое им сейчас чувство, оказалось именно любопытством, на какое-то время заслонившим всё остальное, что двигало им в момент, когда он решил проникнуть в квартиру Сергея. От ощущения, что он пытается заглянуть в интимную часть жизни другого человека, ему стало стыдно, но он тут же мысленно оборвал себя: не человека. Сергей – не человек, он хищник, для которого убийство стало обыденностью. В тот же момент на смену любопытству пришёл страх – а что, если хозяин вдруг вернётся… Макс приказал себе не думать об этом. Он решительно толкнул приоткрытую дверь в комнату и от того, как податливо она распахнулась, почему-то стало совсем не по себе, будто именно в этот момент он перешагнул какую-то грань… Макс постарался отбросить все мысли вообще и вошёл.
В комнате было темно, сдвинутые плотные шторы почти не пропускали солнечных лучей, и Макс машинально нашарил на стене выключатель, однако свет не зажёгся. Он ещё несколько раз щёлкнул клавишей – безрезультатно. Подошёл к окну и немного раздвинул шторы, старательно гоня мысль о том, что это может быть замечено с улицы. Теперь солнечный свет позволил осмотреться. Обычная комната, обычный беспорядок – неубранная постель, пыльный стол с полной пепельницей, кресло с наваленным на спинку ворохом одежды… Максу снова стало неловко, будто он без спросу вторгается в чужую жизнь. Однако было в этой комнате и нечто странное… Макс медленно переводил взгляд от стены к стене, отмечая отсутствие некоторых более чем привычных предметов. К примеру, у кого сейчас нет телевизора? Даже утверждающие, что не приближаются к «дурацкому ящику», всё же этот ящик имеют, но здесь его не было. А также не было ни компьютера, ни музыкального центра, ни даже простенького магнитофона или радиоприёмника. Да что там радио – здесь не было даже книг и газет! А ещё телефон, непременный атрибут любой современной квартиры… Макс ещё раз внимательно оглядел комнату и заметил в углу лишь пустую телефонную розетку. Вспомнив про неработающий выключатель, он заглянул под плафон люстры – так и есть! Лампочка отсутствует.
Макс почувствовал, что давящая тишина этой квартиры мешает ему сосредоточиться, здесь явно отсутствовал какой-то очень привычный звук. Закусив губу от волнения, он в который уже раз окинул взглядом комнату и вдруг понял – не слышно тканья часов, их здесь попросту нет. Нигде и никаких. И что же получается? Во-первых, Сергея не интересуют такие обычные вещи, как книги, музыка, фильмы, новости и тому подобное, во-вторых, он не пользуется телефоном, то есть, он практически отрезан от мира. А ещё ему не нужен электрический свет, да и дневной, похоже, тоже – шторы были чересчур плотными и Макс, несколько раз смотревший на эти окна с улицы, всякий раз видел их наглухо занавешенными. Скорее всего, Сергей превосходно обходится без света вообще. И у него нет часов, будто он существует вне времени… В голову тут же пришло сравнение: как в могиле! В самом деле, эта отрезанная от внешнего мира, лишённая света и звуков квартира, в которой не чувствуется даже течения времени, вполне выдерживала сравнение с могилой. Макс почувствовал пробежавший по спине холодок. А что, если вампир – это действительно ходячий мертвец, как пишут во всех книгах? Уже свыкшись с мыслью о том, что Сергей – пьющий кровь и обладающий паранормальными способностями – не является обычным человеком, Макс всё же не заходил так далеко в своих предположениях. Он подошёл к секретеру, заглянул внутрь – пусто, лишь комки пыли на полках. Ни документов, ни фотографий, ни каких-либо ещё привычных каждому человеку мелочей. Макс почувствовал, как дрожат его пальцы.
Поспешно выйдя из комнаты он прошёл по крохотному коридорчику и оказался на кухне. Такие же плотные шторы, такой же пустой абажур. Макс открыл маленький холодильник – внутри было пусто и чисто, отсутствовали даже намёки на то, что здесь когда-либо хранились продукты, более того, холодильник вообще оказался отключённым. В висящем над ним кухонном шкафчике на одной из полок обнаружилось несколько кофейных чашек и коньячных рюмок, на другой – наполовину пустая пачка кофе и едва початая бутылка дорогого коньяка. И нигде не видно ни кастрюль, ни сковородок, ни даже тарелок – никакой кухонной утвари, кроме турки для кофе и ситечка. И о чём это говорит? Ответ напрашивался сам собой и Макса замутило от волнения. Получается, что этот человек не просто свихнувшийся на крови маньяк, он действительно не ест… не может есть! Его желудок воспринимает только жидкости, причём какие – кофе, коньяк… ни о какой редкой неизвестной Максу болезни речи идти не могло – больные не пьют коньяк! Сердце скакало в груди взбесившимся метрономом. Вспомнив рассказ Антона, Макс взглянул себе под ноги – на линолеуме виднелись небрежно подтёртые бурые разводы. Он подошёл к мойке и заглянул в помойное ведро – на дне валялось несколько покрытых такими же бурыми пятнами салфеток. Не то, чтобы Макс не поверил в то, что Сергей действительно на глазах Антона нанёс себе страшную рану, но увидев подтверждение этому собственными глазами, он почувствовал как его почти осязаемо накрыла холодная волна ужаса. Не заботясь о том, что, похоже, забыл задвинуть шторы на окнах, он бросился вон из квартиры.

Макс сидел на скамейке в сквере и курил уже чёрт знает какую по счёту сигарету. Шторы он не сдвинул – это раз. Возможно, забыл закрыть секретер – два. Не вернул на место ключи, так и оставшиеся лежать у него в кармане – три. Перепугался до смерти и так и не выяснил слабых мест Сергея – четыре… А самое ужасное то, что он, похоже, поставил Антона под удар. Он снова вытащил мобильник и набрал его номер, в трубке противно запищало и послышался механический голос: «Телефон абонента выключен или находится вне зоны…» Со злости Макс чуть не запустил мобильник в урну. Оставалось только идти к Антону домой, но что, если его там нет?.. Пообещав себе решать проблемы по мере их возникновения, Макс встал со скамейки.

Дверь открыла мама Антона.
— А Антоши нет. Где-то с час, как ушёл…
— Он говорил, куда пошёл?
— Так к Даше, наверное…
— Ясно, спасибо!
И как у него вылетело из головы! Их небольшая компания сегодня должна была собраться у Даши – просто посидеть, отвлечься… Смерть Лики переживали все, хоть и старались поменьше об этом говорить. Хорошо, если Антон действительно там. Едва выйдя на улицу, он набрал Дашин номер.
— Привет! Антон у тебя?
— Нет ещё. Мы же в семь собираемся. Ты-то будешь?
— Да… Наверное.
— Приходи, ладно?
— Постараюсь…
Макс посмотрел на часы – пять… Идти отчаянно не хотелось, на душе было тревожно, но обещал – так обещал. Главное – где сейчас Антон?.. Макс снова набрал его номер и снова едва не разбил мобильник, услышав всё то же ненавистное «телефон абонента выключен…».

Антон медленно шёл по улице. Один квартал, другой… Ну придёт он к Сергею, и что? Что он ему скажет, как объяснит свой визит? Не очень-то хорошо они вчера расстались, провожая его, Сергей не выглядел доброжелательным, да ещё ключи эти… А что, если он заметил пропажу? И что, если… Антон сознавал, что Сергей – не обычный человек, и ему было по-настоящему страшно, но ноги не подчинялись испуганно бившимся в мозгу мыслям и каждый шаг медленно, но верно приближал его к дому Сергея. Так же механически Антон вошёл в подъезд, поднялся по лестнице… Дверь распахнулась за секунду до того, как Антон дотронулся до кнопки звонка, и теперь он ошалело уставился на стоящего на пороге Сергея не зная, что сказать.
— Что ты застыл, как неудачная скульптура? Заходи. – Сергей посторонился и Антон послушно прошёл в прихожую.
— Я… я хотел извиниться…
— Да? – Сергей ехидно прищурился. – И за что же?
— Я… мне показалось… я вас вчера расстроил…
— Ладно, не трудись объяснять то, чего объяснить не можешь. Ты сейчас пришёл потому, что я тебя позвал.
— Вы… позвали?
— Да. Впрочем, извиняться тебе действительно есть за что. А ещё я хочу услышать кое-какие объяснения.
Антон почувствовал, как сердце ухнуло куда-то вниз и, кажется, прекратило биться.
— Что вы имеете в виду…
Вместо ответа Сергей внезапно схватил его за плечи, резко развернул и втолкнул в комнату. Толчок был настолько сильным, что Антон не удержался бы на ногах, не успей он ухватиться за край стола. В глазах потемнело от ужаса. Сергей быстро пересёк комнату и снова взял его за плечо – Антону показалось, что в его тело впились железные крючья. Страх сменился тупым оцепенением, Антон просто смотрел в сузившиеся от злобы карие глаза, не ощущая ничего, кроме какой-то гудящей пустоты в том месте, где ещё недавно билось его сердце.
— Ты не знаешь, что я имею в виду? – Сергей толкнул его к распахнутому секретеру. – Хорошо, объясню. Я имею в виду, что кто-то в моё отсутствие побывал здесь. Кто-то открыл дверь моим ключом и шлялся по моей квартире. И я прекрасно знаю, кто это был и с чьей помощью он это сделал. И если тебе нечего на это ответить, то можешь пожелать мне приятного аппетита, маленький ублюдок…
Антон продолжал молча смотреть в теперь кажущиеся ему бездонными глаза. Сергей чуть склонился к нему и сильнее сжал его плечо, однако юноша не чувствовал боли, он просто смотрел… ему начинало казаться, что его несёт по тёмному тоннелю, всё быстрее и быстрее…
…Внезапно тоннель свернулся в воронку и движение резко прекратилось. В самом верху воронки появилась светлая точка. Постепенно она становилась всё больше – и вот это уже не точка, а расширяющееся туманное пятно. Белёсая муть заполнила собой всё, потом начала медленно рассеиваться. Антон обнаружил, что лежит на чём-то мягком, над ним – белый потолок с проходящей по нему трещиной, а лба его касается что-то мокрое и холодное. Взгляд скользнул ниже – тёмные плотные шторы, сквозь широкую щель падает полоса света… Внезапно свет заслонила чья-то фигура. Постояв немного, человек наклонился к Антону, его лицо показалось знакомым – падающие на лоб тёмные волосы, карие глаза, нос с лёгкой горбинкой, улыбающийся тонкий рот.
— Очнулся? Наконец-то! – Сергей убрал со лба Антона мокрое полотенце. – Ну ты даёшь, парень!
— Что со мной?
— Уже ничего. – Сергей сел на кровать рядом с Антоном. – Знаешь, давно никому не удавалось так сильно меня удивить, но тебя можно с этим поздравить! – Он внезапно рассмеялся. – Я привык к тому, что люди цепенеют от моего взгляда, но никто ещё не падал от него в обморок!
— Я… упал в обморок?
— Ага. – Сергей зачем-то приложил полотенце к собственному лбу. – Не поверишь, но я даже растерялся.
Антон попытался сесть и непроизвольно вскрикнул от боли. Расстегнув воротник и стащив с плеча рубашку, он увидел, что оно распухло и превратилось в один сплошной кровоподтёк.
— Извини. Я погорячился. – Тон Сергея был почти извиняющимся. – Не рассчитал силы.
— Я… я сам виноват. Мне не нужно было… – Он собрал всю свою смелость и взглянул Сергею в глаза. – Это я украл ваши ключи.
— Я знаю. Догадаться было не сложно.
— Вы простили меня?
— Ну, я ещё подумаю!.. – Сергей снова улыбнулся. – Да ладно, я не сержусь. Наверное, я просто подзабыл, что нельзя требовать от людей слишком многого…
— Спасибо…
— Да не за что! – Он положил ладонь Антону на плечо и тот почувствовал, что боль сразу же стала слабее, а по телу разлилось приятное тепло.
— Знаешь, Антон, мне очень хочется пообщаться с твоим другом. Если ты помог ему забраться ко мне в дом в моё отсутствие, то, может, исправишь свою ошибку и поможешь мне встретиться с ним?
— Вы хотите знать его адрес? – В душе у Антона шевельнулась тревога, но близость Сергея странным образом умиротворяла его.
— Нет. Адрес мне ни к чему, я всё равно не смогу прийти к нему.
— Почему?
— Потому… Чтобы войти в чей-то дом, мне нужно приглашение от его хозяев. – Сергей встретился глазами с удивлённым взглядом Антона. – Это не то, чтобы вежливость, просто… Ты ведь знаешь, кто я.
— И… что?
— А то, что кое в чём истории о вампирах бывают правдивы. Мы действительно не можем никуда войти, пока нас не позвали.
В этот момент на поясе Антона запиликал мобильник, но Сергей перехватил его руку в запястье настолько властным жестом, что Антон не решился возразить. Не то, чтобы он всё ещё боялся Сергея, просто в который уже раз он с некоторым удивлением подумал, что готов подчиняться этому человеку, и подобная мысль доставила ему даже какое-то странное, болезненное удовольствие.
С отсутствующим видом Антон слушал, как Сергей говорит по его мобильнику:
— Он сейчас не может ответить… Да, я его друг… Сергей… Да, конечно… Конечно, будет… Скажите, Дашенька, а Макс тоже придёт?.. Да, очень хорошо знакомы… Ну, в некотором роде… Просто я уже несколько дней пытаюсь с ним пересечься, и всё никак… Да, очень нужно… Что?.. Это удобно?.. Дашенька, вы уверены? Вы приглашаете меня?
Словно какая-то сила выдернула Антона из его блаженно-умиротворённого состояния.
— Нет! Даша! Нет! Не зови! Не зови его! Даша!.. – Он попытался выхватить у Сергея мобильник, но тот уже нажал отбой и с усмешкой отвёл руку, не давая Антону отнять у него аппарат.
— Успокойся.
— Зачем?!
— Ты против того, чтобы я пошёл на вашу вечеринку? – Тон Сергея стал откровенно издевательским. – Почему?
— Сергей, пожалуйста!.. Ну зачем вам это?
— Во-первых, мне нужен Макс, и ты это знаешь. А во-вторых… – Сергей опустил мобильник Антона себе в карман и направился к двери. – Извини, если тебе неприятно это слышать, но я очень голоден.
Антон хотел броситься за ним, но на пороге комнаты Сергей обернулся и сделал рукой останавливающий жест. И, хотя он не коснулся Антона, тот словно натолкнулся на невидимую стену.
— Тебе лучше побыть здесь. Я скоро вернусь. Не скучай! – Сергей вышел, закрыв за собой дверь, Антон услышал щелчок замка.

— Даша?
Девушка удивлённо обернулась. На пороге комнаты стоял незнакомый мужчина.
— Даша, простите. Мы только что говорили по телефону…
— Вы Сергей? Друг Антона и Макса? – Мужчина кивнул. – Как вы вошли?
— Дверь была открыта…
— Нет… Не может быть! – Даша вышла в коридор, взглянув на запертую дверь.
— Я захлопнул за собой.
— Так тихо? Вы, случайно, не взломщик по профессии?
— Неужели похож?
Улыбка у неожиданного гостя была мягкой и удивительно располагающей, да и сам он показался девушке очень привлекательным – стройная, худощавая фигура, лицо с правильными, аристократично-тонкими чертами, которые, пожалуй, несколько портила чрезмерная бледность. «Прямо вампир из какого-нибудь фильма. Без грима мог бы в ужастике сниматься!» – подумала девушка.
— Проходите, — улыбнулась она. – Правда, ещё никого нет…
— Спасибо. – Он зашёл в комнату, взял со стола одну из лежащих на нём книг. – Можно?
— Конечно.
— «Энциклопедия мифологических существ», – прочёл он вслух название. – Ничего себе!
— Да это Макс просил подобрать ему. Прямо свихнулся на этой ерунде! Знаете, что он собирает? Всё о вампирах! Совсем крышу снесло…
— Вот как? Откуда же такое странное увлечение?
— На нервной почве, наверное. Вы ведь знаете?.. Лика… Такой ужас!..
— Да… – Сергей улыбнулся, словно речь шла не об убийстве человека, а о чём-то вроде оторванной пуговицы. – Мне жаль, что это так сильно на него подействовало.
Даша вопросительно посмотрела на нежданного гостя, не сумев скрыть неодобрения во взгляде. В одну секунду он перестал казаться ей симпатичным, и теперь, глядя, как он улыбается, девушка почему-то почувствовала себя неуютно, только сейчас ей в голову пришла простая мысль: а зачем, собственно, она так сходу пригласила к себе совершенно незнакомого человека?
— Чему вы улыбаетесь?
— Да так, вспомнил кое-что… Дашенька, скажите, а Макс точно придёт?
— Должен, — она пожала плечами и повернулась, чтобы выйти из комнаты, ничуть не заботясь о том, что её поведение могло показаться невежливым. Сергей молчал, но Даша спиной ощущала его насмешливый взгляд. Ей снова стало не по себе.
Оказавшись на кухне, она подошла к окну, всматриваясь в поток людей на улице – скорей бы уж ещё кто-нибудь пришёл! Правда, что дёрнуло её позвать этого типа?.. Она чуть не подпрыгнула от неожиданности, почувствовав руку на своём плече.
— Я напугал тебя?
— Вы всегда так неслышно подкрадываетесь? – Даша попыталась отстраниться.
— Дашенька, не злись.
— Прекратите называть меня «Дашенька»… – Она осеклась, увидев между улыбающимися губами Сергея острые кончики клыков. – Думаете, очень остроумно?
— Что остроумно? Я не понял, ты о чём?
— Об этой ерунде, которую вы нацепили на зубы.
Он удивлённо вскинул брови и расхохотался.
— Ерунда?.. Которую я – что?.. Нацепил на… ой, нет! Так меня ещё никто не смешил!.. – Он смеялся, обнажая дёсны, и Даша с удивлением всматривалась – похоже, действительно настоящие клыки… Она снова попыталась отодвинуться, но сзади мешал подоконник.
— Так смешно?
— Конечно. – Он немного успокоился. – Ты не поняла, кто я?
— Поняла! Ненормальный псих. Пусти меня!
Вместо ответа он сжал её плечи, наклонился к ней и почти насильно поцеловал. Даша почувствовала, что ей не хватает воздуха, перед глазами замелькали красные точки, тело вдруг стало непослушным, будто ватным, потом она словно погрузилась во что-то вязкое, тёплое, сковывающее движения… Когда он отстранился, она поняла, что не хочет больше сопротивляться. Внезапная боль доставила острое, ни на что не похожее удовольствие.
Последним, что она услышала, была требовательная трель звонка…

…Девушка с досадой пнула дверь носком туфельки и обернулась к подруге.
— Заснула она там, что ли?
— Похоже! – ответила та и снова хотела нажать на кнопку звонка, когда дверь наконец распахнулась. Вместо Даши на пороге стоял незнакомый мужчина.
— Ой… А Даша где?
— Ушла. Кажется, кого-то встречать… Да вы проходите, она сейчас вернётся. – Он поспешно отступил назад, немного неловко загородив открытой дверью комнаты висящее в прихожей зеркало.
Девушки с интересом разглядывали незнакомца. Симпатичный, улыбка приятная, одет элегантно, но без скучной солидности – узкие джинсы, кожаный пиджак, за расстёгнутым воротом рубашки витая серебряная цепочка.
— Алина, — улыбаясь, представилась одна из вошедших.
— Вика, — последовала её примеру другая.
— Сергей. Даша попросила меня побыть здесь и открыть дверь, если кто-то придёт раньше неё.

…Если бы Алине кто-нибудь сказал, что она будет участвовать в чём-то подобном, девушка, пожалуй, съездила бы придурку по физиономии. Но теперь лишь металась где-то на задворках сознания испуганная мысль: «Это происходит не со мной! Со мной подобного происходить не может!», сама же Алина стояла коленями на подушках дивана и исступлённо, как в мексиканском сериале, целовалась с Сергеем, путаясь пальцами в пуговицах на его рубашке и ничуть не смущаясь тем, что Вика лежала тут же на диване, положив голову Сергею на колени и, кажется, расстёгивала пряжку его ремня. В какой-то момент Сергей прервал поцелуй, не убирая руки с талии Алины склонился к Вике и прижался губами к её горлу. Вика возбуждённо застонала и Алина увидела, как по её шее потекла тонкая красная струйка. «Это не я! Со мной такого происходить не может!» Алина нащупала у себя на талии руку Сергея и заставила его обнять себя ещё крепче, глядя, как он рвёт странно удлинившимися клыками горло её подруги, жадно глотая бьющую родником кровь. Когда тело Вики сползло на ковёр, Алина села Сергею на колени и сама приблизила горло к его лицу. «Это происходит не со мной… Это просто сон…»

…К удивлению Игоря дверь в Дашину квартиру оказалась незапертой и внутри было тихо.
— Эй! Есть кто живой? – позвал он и, не дожидаясь ответа, заглянул в комнату. На диване, с книгой на коленях, сидел какой-то парень.
— Привет! А где все? Где Дашка?
— Привет! – Незнакомец поднял голову от книги и улыбнулся. Нет, пожалуй, он был чуть постарше Игоря – лет двадцать пять – двадцать семь, а то и больше. Или просто выглядел старше из-за бледности – странной, учитывая жаркий и солнечный июнь, когда достаточно просто выйти из дому, чтобы загореть. – Все в магазин пошли, скоро вернутся.
— Ясно. Игорь.
— Сергей. – Парень пожал протянутую руку и снова улыбнулся, показав слегка удлинённые и странно заострённые клыки. Игорь усмехнулся про себя, отметив, что Сергей читает очень подходящую к его внешности книгу – вверху страницы стояла крупная надпись: «Глава VII. Вампиры».
Не зная толком, о чём говорить, Игорь кивнул на книгу.
— Интересно?
— Очень, — неожиданно серьёзно отозвался Сергей. – Я никогда не интересовался подобной литературой, но теперь вижу, что зря. Давно так не смеялся.
— А чего там смешного? – Игорь удивлённо пожал плечами. – По-моему, так полная фигня.
— Именно. Потому и смешно, что нелепо. Ты только послушай! «Известно, что вампир погибает от лучей солнечного света, а потому перед наступлением утра обязательно возвращается в свою могилу. Убить вампира можно, раскопав могилу и забив ему в сердце осиновый кол.»
— Ну… и что? Все легенды на этом построены.
— Да? Тогда, может, ты мне объяснишь, зачем нужна эта муторная процедура забивания кола, когда вампир и так должен погибнуть от солнечного света? Могилу-то днём раскапывают, он же в неё только с наступлением утра возвращается!
— А ведь верно! – засмеялся Игорь. – Надо же, и никто не заметил.
— Конечно, не заметили! Всё ведь дело в том, с чьей точки зрения смотреть.
Их прервал телефонный звонок. Сергей поднял трубку и Игоря слегка покоробила уверенность, с которой он распоряжался в Дашиной квартире. «И как я сразу не поинтересовался, кто он, собственно, такой? — подумал юноша. – Прямо загипнотизировал меня своими вампирами…»

Макс набрал Дашин номер. Трубку подняли почти сразу, однако сквозь помехи на линии он не расслышал, кто ему ответил, и ответили ли вообще.
— Алё, Даша? Ты меня слышишь? Это Макс.
Помехи внезапно прекратились и незнакомый мужской голос произнёс:
— Макс? Какая удача, Макс, я давно хочу с тобой познакомиться.
— Кто это? – Рука, держащая трубку, мгновенно вспотела.
— Ты же понял, кто я.
— Ты… у Даши? Там есть… кто-нибудь ещё? – Макс пытался справиться с дрожью в голосе. – Что с ними?
— Сам догадаешься?
— Что с ними? – Теперь Макс почти кричал.
— Потише, ты меня оглушишь. Рядом со мной стоит юноша по имени Игорь. И мы оба ждём тебя.
— Что с ним?
— Ты долго будешь твердить одно и то же?
— Что с ним?
— Ты мне не веришь? Если хочешь, можешь с ним поговорить.
В трубке зашуршало и послышался голос Игоря.
— Макс?
— Игорь, что там у вас?
— Ничего. Вас с Антоном ждём, и девчонок… – Пауза, потом смешок. – О вампирах беседуем!
— О чём?!.. Игорь, пожалуйста, послушай меня! Только не удивляйся. Это очень серьёзно. Человек, который рядом с тобой… он вампир. Настоящий.
— Макс, ты…
— Слушай меня! Я говорю серьёзно! Ну… маньяк, если тебе так понятнее! Это он убил Лику. И теперь он разыскивает меня.
— Блин! Макс…
— Не перебивай! Это преступник. Убийца. Он ненормальный! Я умоляю тебя, будь осторожен! Веди себя как ни в чём не бывало. Я сейчас приду!

Раздались короткие гудки и Игорь положил трубку, слегка ошарашенно посмотрев на Сергея.
— Вы с Максом не очень дружите, да?
— Ну, как сказать… Он немного на меня обижен.
— За что?
— Да так…
Игорь продолжал буравить Сергея взглядом. Вроде бы – ничего особенного, но… нет, было в нём что-то не то. Что-то, не бросающееся в глаза, но, тем не менее, вызывающее смутную тревогу. Или это ему после воплей Макса кажется? Что у того в последнее время малость снесло крышу – это ясно. И всё же… А действительно, откуда этот Сергей вдруг взялся? И держится как у себя дома, а ведь Даша ничего о нём не говорила…
— Игорь, ты глазами протрёшь на мне дыру. Что Макс сказал? Он придёт?
— Похоже, придёт… – Игорь встряхнул головой и направился к двери.
— Ты куда?
— На кухню, курить.
— Не стоит, Игорь!..
Юноша проигнорировал это, уже на пороге услышав брошенное ему в спину:
— Ну, как знаешь… Я предупредил.
Не оглядываясь, Игорь вышел в маленький коридор, услышав из-за прикрытой кухонной двери странный низкий звук – то ли гул какого-то механизма, то ли жужжание… Он толкнул стеклянную дверь и застыл на пороге. Разум оказался не в силах сразу принять увиденное. Возле стола на полу лежала Даша, кожа на её шее была разорвана, из раны свисали какие-то красные лохмотья, облепленные мухами, налетевшими через распахнутое окно. У другой стены, под самой раковиной, лежали тела Алины и Вики, шеи обеих также были разорваны, будто… будто кто-то терзал зубами.
— Эй! Ты в порядке? – послышался сзади негромкий, чуть насмешливый голос. Игорь с тупой отстранённостью продолжал наблюдать за мухой, медленно ползущей по щеке мёртвой Даши. Вот она на миг поднялась в воздух и вновь села – уже на шею, суетливо потёрла тонкие лапки, подползла к рваной ране на горле…
— Ну что ты там стоишь?
Игорь словно проснулся. Перед ним действительно лежали мёртвыми его подруги и его любимая девушка… мёртвые… и мухи… Желудок словно сжала чья-то ледяная рука, к горлу мгновенно поднялся тошнотворный комок. Не успев справиться с рвотой, он согнулся пополам…
— Фу! Я же предупреждал, что не стоит тебе сюда ходить. Слабые нервы в сочетании со слабым желудком дают неприятный эффект. Прекрати быстро, иначе меня тоже сейчас стошнит, ты представляешь – чем?
Игорь выпрямился, пытаясь отдышаться, мысли в голове неслись по кругу бешеной каруселью. Маньяк… Макс был прав, это маньяк, сумасшедший, псих, сумасшедший убийца, и они с ним – один на один – в квартире, в Дашиной квартире, в которой только что…
— Подонок!
— Ну зачем ты так? – Он стоял в коридоре и улыбался. А что, если… Игорь постарался прикинуть соотношение сил – выходило, что он без особого труда должен справиться с этим парнем, бывшим на полголовы ниже его и вовсе не выглядящим амбалом. Игорь лихорадочно вспоминал известные ему приёмы захватов, когда Сергей внезапно облегчил ему задачу.
— Ладно, оставлю тебя одного. Тебе, похоже, надо кое с кем тут проститься… – И он повернулся, чтобы уйти обратно в комнату. Ждать более благоприятного момента было глупо. Явно не ожидавший нападения Сергей спокойно взялся за ручку двери, когда Игорь, так и не вспомнив ни одного приёма, попросту изо всей силы ударил его кулаком в висок. Сергей едва не упал, успев опереться о стену, и в тот же момент Игорь почувствовал, что его рука словно попала в тиски. Он попытался ударить левой, но Сергей уклонился, одновременно с такой силой сжав его запястье, что Игорь не сдержал крика. Сергей с усмешкой выпустил его руку. На запястье остался широкий красный след, кисть онемела. Сквозь выступившие от боли слёзы Игорь разглядывал Сергея скорее даже с удивлением, чем со страхом.
— Я не люблю насилие, Игорь, очень не люблю. Надеюсь, больше ты не вынудишь меня прибегать к нему. – С этими словами он вновь повернулся к двери и в этот момент Игорь увидел его лицо, отразившееся в висящем на стене зеркале – серая, местами сгнившая кожа, провалившиеся пустые глазницы, свисающие спутанными клочьями остатки волос… Игорь отступил на шаг, подавившись криком.
Сергей раздражённо распахнул дверь комнаты, заслонив ею зеркало.
— Хорошо тебя понимаю! Сам иногда думаю, что уж лучше бы оказались правы книжки, утверждающие, что вампиры не отражаются в зеркалах! Чем так отражаться, лучше не отражаться совсем.
Игорь продолжал испуганно пятиться, пока снова не оказался на кухне и едва не споткнулся о тело лежащей на полу Даши. В воздух поднялся рой мух. Взглянув под ноги и встретившись взглядом с пустыми остекленевшими глазами, Игорь почувствовал, что соскальзывает в истерику. Он со всей силы ударил кулаком в стену, не чувствуя снова вспыхнувшей боли.
— Нет! Нет!!! Этого ничего нет!!! НЕТ!!!
От лёгкого прикосновения истерика внезапно прекратилась.
— Игорь, успокойся. Всё хорошо.
— Нет… этого нет…
— Нет. Ничего не случилось, всё нормально.
— Ничего не случилось, — послушно повторил он. – Всё нормально.
— Всё нормально, всё хорошо. – Сергей ласково провёл рукой по его волосам, обнял, прижав его склонившуюся голову к своему плечу, словно успокаивал испуганного ребёнка. – Всё хорошо…
Словно во сне Игорь услышал, как от сильного толчка ударилась в стену входная дверь, и тут же кто-то рывком дёрнул его сзади за воротник, буквально выхватив из объятий Сергея. Наваждение спало. Внезапно появившийся Макс вытолкнул едва успевшего прийти в себя Игоря на лестничную клетку и, выскочив следом, захлопнул дверь, в ту же секунду содрогнувшуюся от невероятной силы удара изнутри, с притолоки посыпалась цементная крошка. Из квартиры раздался почти звериный полувопль-полувой. Макс подтолкнул Игоря к лестнице.
— Давай вниз. Быстро!
— Макс! Он убил… он девчонок убил! Я видел!.. Макс, кто это?
— Шевелись, потом объясню! Надеюсь, у него хватит ума не высаживать дверь.
Они выскочили из подъезда и обогнули угол дома. Игорь поднял голову к окнам седьмого этажа – на балконе Дашиной квартиры стоял Сергей и смотрел вниз – прямо на них. Вдруг он оперся рукой о перила…
— Макс! Смотри!
Сергей перемахнул через ограждение балкона, взметнулись чёрными крыльями полы пиджака и, прежде чем юноши успели опомниться, он легко приземлился на корточки в нескольких метрах от них. Макс схватил остолбеневшего Игоря за руку и бросился бежать, буквально таща его за собой. В голове билась лихорадочная мысль о том, что он, кажется, понял, почему в книгах часто пишут о перевоплощениях вампиров в летучих мышей – сравнение напрашивалось само собой, во время этого невероятного прыжка в движениях Сергея было слишком мало человеческого.
Они выбежали на улицу. К находящейся неподалёку остановке подъезжал автобус.
— Игорь! Быстро!
Едва успев вскочить в уже закрывающиеся двери, Макс бросился к заднему окну – Сергей неторопливым шагом подходил к остановке.
— Куда хоть мы едем? Ты номер заметил?
— Нет. – Игорь с трудом отдышался. – Макс, кто это? Ты видел? Он спрыгнул… седьмой этаж, ему хоть бы что! Кто это?!
— Тихо, на нас уже и так смотрят! – Макс понизил голос. – Я говорил тебе по телефону. Говорил?
— Ты сказал, что это… вампир?
— Так и есть. Хочешь верь, хочешь – нет. Но если бы дверь не оказалась открытой, когда я пришёл, ты бы уже был покойником.
— Господи!.. – почти простонал Игорь. – И что нам делать?
— Тихо ты! Я хочу уничтожить его.
— Как?
— Давай не будем здесь это обсуждать, а? – Макс посмотрел в окно. Автобус выехал из города, вдоль дороги мелькали деревья парка. Случайно выбранный маршрут как нельзя лучше соответствовал планам Макса, но от этого ему почему-то стало ещё страшнее. Он сжал руки в кулаки и сделал глубокий вдох. Сегодня. Или он уничтожит это существо, или они с Игорем погибнут, как уже погибли Даша, Вика и Алина… а возможно – и Антон. За окном замелькали одноэтажные домики пригородного посёлка и, проехав ещё немного, автобус остановился возле железнодорожной платформы. Конечная.
Макс с Игорем вышли вместе с остальными пассажирами и, отойдя немного от площади, сели на скамейку возле небольшого магазинчика.
— И что теперь делать? – спросил Игорь.
— Ждать.
— Чего ждать?
Макс не успел ответить – в этот момент в кармане ожил мобильник, так внезапно, что оба непроизвольно вздрогнули. Макс схватил аппарат и облегчённо выдохнул, увидев номер Антона.
— Наконец-то! Где ты?
— Я могу ответить, хоть и догадываюсь, что вопрос адресован не мне, — послышался в трубке насмешливый голос. Внутри у Макса похолодело.
— Где Антон?
— Макс, у меня очень тонкий слух, прекрати орать мне в ухо!
— Где Антон?
— А ты где?
— Сказать?
— Да необязательно. Я и сам вас найду.
— Так уверен? Чего ж тогда звонишь? Скучно стало, поболтать решил?
— Вроде того. Звоню, чтобы определить, где вы. Как там в сказке говорится? «Чтобы лучше слышать тебя, дитя моё!» Ты же любишь сказки?
— Обожаю. Ну что ж, ищи!
— Уже ищу. Не хочешь облегчить мне задачу?
— Не-а. Сам парься.
— Макс, почему ты такой грубый?
— Зато ты больно ласковый. Учти, я не поддаюсь твоему гипнозу.
— Да, в этом отношении тебе не повезло.
— Это тебе не повезло.
— Нет, Макс, тебе. Потому что из-за этого твоя смерть не будет лёгкой и приятной, как у остальных.
— Не обольщайся!
— Тебе будет очень больно, когда я буду пить твою кровь…
— Где Антон?
— До встречи, Макс.
— До встречи, засранец! – сказал Макс в уже отключившийся мобильник.
— Это он был? – Игорь даже не пытался скрыть дрожь в голосе.
— Да.
— Чего он… что он говорил? Зачем он позвонил? У него что, мобильник Антона?
— Да. Он звонил, чтобы определить, где мы находимся.
— А как… я не понимаю… Это же мобильник, мы можем быть где угодно!..
— Слушай, не спрашивай меня, я сам не знаю, как он это делает! Он каким-то образом чувствует людей… Настраивается как-то… Я не знаю!
— Зачем тогда ты с ним говорил? Он же… найдёт нас?
— Найдёт. Я и хочу, чтобы нашёл.
— Что?! Ты с ума сошёл?
— Да! Да, сошёл! Мне надоело это слушать! Сначала Антон твердил, теперь ты… Я хочу помешать убийце и это означает, что я сошёл с ума! А быть здравомыслящим – значит позволить ему спокойно убивать и дальше, да?! На хрен такое здравомыслие!
— В героя играешь? А я не герой! Я пытался… а ему похрен! Может, он вообще не человек! Он мертвец! Мертвец!! У него лицо сгнило! Я видел! Он… с седьмого этажа сиганул!.. Да иди ты знаешь куда со своим героизмом!
— Игорь, успокойся!
— Сам успокойся! Делай что хочешь, а я ухожу!
— Да нельзя! Нельзя тебе уходить!
— Иди на хрен!
— Подожди, Игорь! Просто послушай! Выслушай меня, а потом иди, если хочешь. Но только тебе нельзя сейчас уходить. Вспомни, он же гипнотизировал тебя! Я видел, как ты выглядел. Он тебя гипнотизировал.
— Ну да! Потому я и не собираюсь…
— Подожди! Ему ничего не стоит найти человека, который поддаётся гипнозу. Я же говорю, он чувствует людей! Он нашёл Антона, найдёт и тебя, но тогда ты будешь один, пойми! И повторится то, что было час назад, когда ты сам готов был подставить ему горло! Но меня рядом не будет, понимаешь? Некому будет помешать!
— А что ты предлагаешь?
— Я знаю, как с ним справиться. Я не прошу тебя помогать мне, я просто хочу, чтобы ты не стал его очередной жертвой, хватит уже смертей! Просто будь рядом со мной, и у тебя будет шанс остаться в живых!
— А если у тебя не получится? Ты уверен, что знаешь, как с ним справиться?!
— Я не буду врать, я не уверен. Но я хочу попытаться.
— А как? Как ты будешь пытаться?
— Ты видел его, можешь сказать, сколько ему лет?
— Ну… лет двадцать пять… а зачем тебе это?
— Затем, что ещё сегодня утром он выглядел лет на десять старше. А после… ну… ты понимаешь, о чём я… три жертвы, или даже больше… и после этого он стал выглядеть на двадцать пять! Понимаешь? Кровь для него не просто пища, он забирает жизненную силу! Я бы сам раньше не поверил в это, но… В общем, это так, и всё. Ты сам говорил, что на самом деле он мертвец! А выглядит живым только за счёт того, что пьёт кровь, и чем её больше – тем он сильнее и моложе.
— И что? – Игорь нервно усмехнулся. – Ты хочешь посадить его на диету?
— Лучше. Я хочу, чтобы он потерял кровь. Иначе его убивать бесполезно, ты сам видел, как он спрыгнул с седьмого этажа – и хоть бы что! Но от потери крови он умрёт. Должен умереть.
— И как ты это сделаешь?
— Перережу ему вены. А чтобы он не смог закрыть раны… вот! – Макс порылся в сумке и достал две пары наручников.
— Ни фига себе!.. Где ты их взял?
— Неважно. Постарался… Помнишь Сашку Савельева? С нами учился, а теперь ментом работает. В общем, как тебе мой план?
— Не знаю… А ты уверен, что он умрёт?
— А ты можешь предложить что-нибудь получше?
— Нет… Но ты уверен?..
— Нет, не уверен. Но это – шанс. И другого способа я не знаю, если ты знаешь – скажи!
Игорь некоторое время молчал, потом поднял на Макса неуверенный взгляд.
— Ты хочешь, чтобы я помог тебе?
— Я не настаиваю. Кстати, почему ты решил, что он мертвец? Ты что-то про его лицо говорил…
— Оно сгнило. Когда он подошёл к зеркалу… Мне не показалось, точно не показалось! Он сам потом сказал… что-то вроде того, что всегда так отражается…
— Как?
— Говорю же – как мертвец!
В этот момент на привокзальный пятачок въехала белая «ауди», притормозила у остановки, задняя дверца открылась и из машины вышел Сергей. Макс и Игорь вскочили со скамейки и замерли за углом магазина. Снова хлопнула дверца и «ауди», развернувшись, поехала в обратном направлении. Игорь сжал руку Макса, казалось, он перестал дышать, однако Сергей даже не смотрел в их сторону. Он неподвижно стоял, чуть запрокинув голову и глядя перед собой. Макс очень хорошо помнил эту позу – позу принюхивающегося животного. Теперь уже он схватил Игоря за руку и потянул за собой, сделав ему знак молчать. Они выскочили из-за магазина и бросились к парку…
Макс остановился в конце длинной прямой аллеи, только теперь оба могли хоть немного перевести дух. Однако прежде, чем они успели перекинуться хоть словом, на противоположном конце аллеи показался Сергей.
— Игорь, быстро!
— Макс, я не могу больше…
— Можешь!
— Куда мы?
— Подальше от аллей, где нет народу. Если у нас всё получится, надо, чтобы его не нашли… раньше времени.
— А если у нас не получится, то не найдут нас!
— Хватит болтать!
И они снова побежали, теперь уже вглубь парка, продираясь через кусты и едва не ломая ноги в каких-то ямах и канавах. Периодически оглядываясь, они видели, что Сергей преследует их, с каждым разом оказываясь хоть ненамного, но ближе. Он шёл неторопливой походкой, словно прогуливаясь. Казалось, отсутствие тропинки нисколько ему не мешало, как не мешали густые заросли – он легко проскальзывал между ними, почти не задевая веток. «Как дикий зверь, – подумал Макс. – Или как… призрак!» Хотя, если подумать, в какой-то мере он был и тем, и другим…
В парке становилось всё темнее – густо растущие деревья заслоняли клонящееся к закату солнце… Макс в очередной раз оглянулся и, остановившись, притормозил Игоря, потянув его за рукав. Они были одни. Сколько Макс ни напрягал глаза, вглядываясь в переплетение веток, но Сергея больше не было видно.
— Что за чёрт? Где он?
Игорь поёжился.
— А что, если он рядом, но мы его не видим?
Макс покачал головой. Всё это время он почти физически ощущал упиравшийся ему в затылок взгляд, но теперь это чувство пропало. Уже будучи твёрдо уверен, что они действительно одни, Макс всё же достал мобильник и набрал номер Антона.
— Сейчас проверим.
Но вокруг только тихо шелестел в листве ветерок, да радостно перекликались птицы, радуясь тёплому вечеру.
— А что, если он выключил телефон?
— Может быть. – Макс нажал отбой. – Ладно, давай выбираться на аллею.
— А если он…
— Слушай, хватит, а? Или предложи что-нибудь, или заткнись.
Они вышли на пустую аллею, миновав которую оказались на проходящем между двумя парками шоссе. Игорь до боли сжал руку Макса.
— Смотри!
Довольно далеко от них по шоссе шёл Сергей. Когда впереди показалась машина, он вскинул руку, однако машина пронеслась мимо. Через некоторое время снова послышался шум мотора, уже с другой стороны, Сергей снова проголосовал – и снова безуспешно.
— Похоже, он резко изменил планы! – прошептал Макс. – И, похоже, ему даже всё равно, в какую сторону ехать… С чего бы?… – Не прячась больше, Макс вышел на шоссе и хотя Сергей как раз смотрел в его сторону, однако никак не отреагировал на его появление. Снова показалась машина и он снова вытянул руку – также безрезультатно… Игорь вышел вслед за Максом.
— Он больше не преследует нас, да?
— Кажется – да. Не понимаю, почему…
Сергей поравнялся с автобусной остановкой и прислонился к столбу с номерами маршрутов. Макс заметил, что его движения потеряли свойственную им грацию, походка стала тяжёлой, жесты – замедленными. И, хотя Макс с Игорем не скрываясь шли в его сторону, он не обращал на них никакого внимания. Вдали показался автобус и Сергей подошёл к краю тротуара.
— Странно! Давай-ка побыстрее!
— Зачем?
— Если он сядет в автобус, я хочу сесть вместе с ним.
— Макс, зачем?
— Успокойся, когда вокруг много народу он не будет нападать. Я не хочу упустить его. По-моему, с ним что-то не то… Может, это как раз наш шанс!
Макс с Игорем вскочили в автобус. Казалось, Сергей даже не заметил их. Когда автобус тронулся, он едва удержал равновесие, ухватившись за поручень, и тяжело рухнул на сиденье. Подошедший было контролёр отпрянул, едва заглянув ему в лицо и, уже отойдя, продолжал опасливо коситься в его сторону. — Наркоман, наверное… – донёсся до Макса чей-то комментарий.
— Господи, и развелось же! – послышалось в ответ. – Одет-то вроде прилично!..
— Да все они до поры – до времени…
Не совсем отдавая себе отчёт в том, зачем он это делает, Макс, проигнорировав попытку Игоря удержать его, протиснулся к месту, где сидел Сергей, и сел напротив, благо других желающих занять свободное место рядом с ним не нашлось. Сергей скользнул по нему взглядом и его губы скривила едва заметная усмешка. Макс увидел, как неестественно расширены его зрачки. От этого взгляда юношу передёрнуло, хотя он чувствовал, что Сергей даже не пытается применять свой обычный гипноз, он просто некоторое время смотрел на Макса, а потом прикрыл глаза.
Все эти дни Макс следил за Сергеем издалека, постоянно думал о нём, мучительно пытаясь разгадать его природу, но, несмотря на подтверждения своих самых неправдоподобных догадок, всё же в глубине души продолжал считать его человеком, но сейчас, впервые находясь в такой близости от него, Максу стало по-настоящему жутко. Так жутко, как не было даже в день гибели Лики. Существо, сидящее перед ним, не было человеком, вернее – уже давно перестало им быть. Кожа на застывшем, безжизненном лице напоминала воск, в некоторых местах сквозь неё проступала сеть кровеносных сосудов, а потемневшие веки казались почти прозрачными. Создавалось впечатление, что кости черепа выпирают из-под истончившейся плоти, угрожая разорвать её. Между приоткрытыми, бледными до синевы губами виднелись неестественно белые, заострённые клыки.
— Видел бы ты себя сейчас… – вдруг произнёс Сергей, не открывая глаз, в еле слышном голосе сквозила насмешка. Мимика на мёртвом лице выглядела пугающе неестественной, словно к лицевым мышцам тянулись невидимые нити, управляемые неумелым кукловодом.
— А уж что было бы, если бы ты себя увидел… – Макс боялся, что его голос дрогнет, окончательно выдав то, как ему страшно.
— Увы, лишён такой возможности. – Бледные губы слегка растянулись в пародии на усмешку.
— Где Антон?
— Надо же… как ты волнуешься за него! Если бы кто-нибудь когда-то давно так волновался за меня, то моя душа, возможно, теперь пребывала бы в раю, а то, что ты перед собой видишь, уже много лет как сгнило в земле…
— А у тебя есть душа?
— А как ты думаешь?
— У убийц нет души.
Сергей снова слабо усмехнулся.
— В таком случае, у тебя тоже её нет. Ты ведь намерен убить меня?
Автобус выехал из-под тени деревьев и в окно ударили яркие лучи заходящего солнца. Сергей поднял руку к лицу, словно желая заслониться, и еле слышно застонал.
— Что с тобой? Тебе плохо? – непроизвольно вырвалось у Макса.
Сергей открыл глаза. Вместо только что плескавшейся в расширенных зрачках пустоты в них было вполне человеческое удивление.
— Ты что, и мне пытаешься сочувствовать?
— Просто… странно, что тебе тоже может быть больно.
— Это не боль…
Он снова закрыл глаза, но Макс успел заметить в них насмешливые искорки.
— А знаешь, Макс, ты ведь совершаешь ошибку! Нельзя так долго говорить с тем, кого наметил себе в жертву.
— Я не хищник вроде тебя, чтобы намечать себе жертвы. Просто я не могу позволить тебе убивать и дальше.
— Фу, Макс, ты совсем запутался… Хотя это не важно. Всё равно ничего у тебя не получится. – И, прежде чем Макс успел отреагировать, Сергей слегка наклонился вперёд и взял его за руку. Прикосновение не было мертвенно-ледяным, как можно было ожидать, но в нём была такая сила, что от боли Макс закусил губу, чувствуя, как немеет кисть… через пару секунд он уже не ощущал всю руку до плеча, но это была не просто боль. От кисти поднималась какая-то парализующая волна и казалось, что ещё немного, и она достигнет сердца, заставив его остановиться… В этот момент Сергей выпустил его руку и откинулся на спинку сиденья. Макс ощутил, как в руку медленно возвращается чувствительность.
— Это… демонстрация силы?
— Не физической. Хотя и ею я намного превосхожу любого из вас. Ладно. Приятно было пообщаться. – Он поднялся с сиденья и направился к двери, пассажиры – кто с опаской, кто с брезгливым выражением лица – расступались перед ним. Макс встал следом и протолкался обратно на заднюю площадку.
— Ты что, разговаривал с ним? – Игорь выглядел совершенно обескураженным.
— Ну ты же видел, чего ж спрашиваешь?
Автобус затормозил возле ближайшей к центру остановки. Макс с Игорем вышли вслед за Сергеем и не скрываясь пошли чуть поодаль. Несмотря на его тяжёлую, замедленную походку, расстояние между ним и юношами не сокращалось, как они ни прибавляли шаг.
— О чём ты с ним говорил? – Игорь выглядел совсем сбитым с толку.
— Да ты знаешь, ни о чём. Но по-моему… – Макс замолчал, пытаясь собрать воедино обрывки возникших догадок.
— Что по-твоему?
— По-моему, он всё-таки боится солнца. Но только заходящего. Он… боится заката! Я читал, что на закате и на рассвете что-то происходит… грань, разделяющая наш и потусторонний миры становится тоньше… Мне сейчас не вспомнить, но что-то вроде этого.
— Похоже на мистику какую-то…
— Отмахнуться проще всего! Хорошо быть реалистом, пока тебе горло не перегрызли!
— Да ладно ты! Чего на меня-то кричишь?
— Извини. …Слушай, ты же видел его близко. Как он выглядел? В смысле – как человек? Как нормальный человек?
— В зеркале…
— Не в зеркале!
— Не в зеркале – нормально. Бледный просто…
— Мне тоже так казалось, когда я наблюдал за ним. А сейчас… просто покойник, жуть берёт. Нет, это всё правда… про закат, про грань между мирами. То же самое где-то было написано про зеркало!
— Что?.. Про зеркало? Я не понимаю.
— Ну, что зеркало – это тоже вроде границы между нашим миром и потусторонним. Не зря же с зеркалом гадают… Вот потому он и отражается в зеркале как покойник – он ведь на самом деле покойник! И сейчас он тоже выглядит как покойник, потому что закат возвращает ему его настоящий облик. Господи, да не зря же у него такие занавески!
— Какие? Ты про что?
— Я видел, где он живёт. У него на окнах занавески, не пропускающие свет. Я только теперь понял, почему. Он не просто солнца боится, а только закатного! Может быть, ещё рассветного, но это не важно. Он не успел добраться домой до заката, вот в чём дело!
— И чего теперь?
— Чего-чего… Он сейчас слабее, чем обычно!.. – Макс осёкся, вспомнив страшное рукопожатие в автобусе. Но отступать было уже поздно и он заставил себя не думать о том, чем может закончиться для них с Игорем сегодняшний день… Макс снова до боли закусил губу. Отступать нельзя.
Они шли вслед за Сергеем по огибающей парк улице. Жилые кварталы начинались чуть дальше, напротив парка стояли только несколько огороженных заборами коттеджей и один небольшой расселённый дом, ожидающий то ли сноса, то ли ремонта. Сергей остановился возле него, окинул взглядом пустые окна, неуверенно, словно в раздумье, приблизился к покосившемуся крыльцу с распахнутой, висящей на одной петле дверью.
Макс застыл, схватив Игоря за руку. Немного помедлив, Сергей поднялся по заросшим травой ступенькам и исчез в тёмном проёме. Максу казалось, что сердце бьётся так неистово, что не выдержит грудная клетка. Он понимал, что должен идти следом, но решимость в миг истаяла и не было сил оторвать ногу от земли, чтобы сделать хоть один шаг.
— Что будем делать? – спросил Игорь, заставив Макса вздрогнуть. «Господи, ну хоть минуту! – мысленно взмолился Макс. – Хоть секунду ещё постоять, не идти туда, в темноту, в кошмар, где затаилось это страшное, мёртвое существо, когда-то бывшее человеком…» Игорь продолжал вопросительно на него смотреть.
— Я иду туда. – Макс изо всех сил старался, чтобы голос звучал ровно. – Ты жди меня здесь. Если не выйду через…
— Ни фига! Вместе – так вместе.
— Ты же сам не хотел…
— Передумал. – Голос Игоря казался спокойным и Макс невольно позавидовал ему. «Вот так люди и познаются!» – пронеслось в мозгу.
— Послушай, я давно уже в этом по уши, а ты…
— Давай, пошли уже, а то если я начну думать об этом, то обделаюсь.
— Ты точно решил…
— Говорю же – идём.
И они подошли к крыльцу, где Игорь снова удивил Макса, застыв на секунду и перекрестившись. В другой ситуации это могло бы показаться смешным, но сейчас у Макса словно оборвалось что-то в груди. Не говоря больше ни слова, он перешагнул порог, Игорь вошёл следом.
Они очутились в прохладном сумраке подъезда, в нос ударил сырой, отдающий плесенью запах, какой обычно бывает в старых, давно заброшенных деревянных домах. Невысокая лестница с пыльными перилами вела вверх, слева от неё виднелась заколоченная досками дверь, по видимому, вход в подвал. Подождав немного, пока глаза привыкнут к полутьме, юноши начали осторожно подниматься по замусоренным ступенькам. Макс держал руку в раскрытой сумке, нащупывая то наручники, то рукоятку медицинского скальпеля.
Ступеньки закончились, перед ними была небольшая площадка, дверь единственной, выходящей на неё квартиры, распахнута. Юноши осторожно заглянули внутрь: крохотная, абсолютно пустая прихожая, дверь, закрывавшая вход в комнату, выломана – на левой стороне переплёта торчали искорёженные петли. Глубоко вдохнув, словно перед прыжком в холодную воду, Макс переступил порог комнаты, Игорь держался рядом, почти касаясь его плеча.
Здесь было темно, единственное окно оказалось чем-то закрыто. Присмотревшись, Макс увидел, что на подоконнике, загораживая свет, стоит сорванная с петель дверь… Внезапный звук – словно маленький камешек ударился о деревянный пол – заставил обоих подскочить на месте и начать лихорадочно озираться. Макс чувствовал, что балансирует на грани, за которой – слепая паника, быстрое и неотвратимое скольжение в безумие. Он едва не вскрикнул, когда Игорь коснулся его локтя.
— Макс, мы одни здесь. Его нет.
Макс до боли сжал его руку и обвёл комнату уже более спокойным взглядом. Стены с выцветшими, местами ободранными обоями и торчащей кое-где вывороченной арматурой, сваленная возле стены куча каких-то досок, грязный матрас в углу, ведущая в следующее помещение дверь заколочена досками… Да и с чего они решили, что он непременно должен находиться здесь, будто эта квартира – единственная в доме? Однако сорванная с петель дверь на подоконнике – явно его работа.
Звук не повторялся, в покинутом доме царила гулкая тишина. Макс перевёл дыхание и достал мобильник, набрав номер Антона – в такой тишине нетрудно услышать, откуда донесётся звонок, если, конечно, он не отключил аппарат – Макс догадывался, что ему для этого даже не нужно касаться клавиш… Раздавшаяся в нескольких шагах трель снова заставила обоих подпрыгнуть от неожиданности. Мобильник Антона, не замеченный ими сразу, висел на торчащих из стены вывороченных остатках какой-то арматуры. Механическая мелодия звучала ещё несколько секунд, потом вдруг оборвалась, хотя Макс не нажимал на «отбой». Оба, словно загипнотизированные, не могли отвести взгляд от маленького светящегося экрана, когда сзади вновь раздался шум. Юноши разом обернулись.
На сваленных возле стены досках, в странной позе, будто спрыгнув откуда-то сверху – на корточках, руки опираются в доски между колен – сидел Сергей. Впрочем, существо, находящееся сейчас перед ними, уже нельзя было назвать человеческим именем, слишком мало осталось в нём от человека. Лицо с неестественно заострёнными, омертвевшими чертами, кожа, напоминающая полупрозрачный грязно-серый воск и уже не скрывающая проходящих под ней кровеносных сосудов, потемневшие губы разошлись из-за выпирающих клыков, с которых тянулись тонкие нити слюны… Но страшнее всего были его глаза – покрасневшие веки, белки налиты кровью, зрачки по-кошачьи отсвечивают в полутьме… только, в отличие от кошачьих, у этого существа они были красными. И взгляд – пристальный, горящий голодом взгляд ненасытного хищника.
Игорь отступил на шаг, схватив Макса за руку. Заметив его движение, вампир издал глухой звук, напоминавший звериное рычание, в котором слышалось какое-то подобие смеха, и ещё сильнее пригнулся, слегка подавшись корпусом вперёд – теперь в его движениях не чувствовалось и следа недавней вялости. Он склонил голову к плечу по-животному грациозным жестом, ещё больше обнажив клыки, и из его горла снова вырвалось жуткое полурычание-полусмех.
Макс высвободил руку и нашарил в сумке скальпель. Он понимал, что если ему не удастся воспользоваться наручниками, то любая рана не будет для вампира смертельной, но холодная пластиковая рукоятка стала для него чем-то вроде соломинки, за которую хватается утопающий. Вампир выпрямился, легко соскочил с кучи досок и снова слегка пригнулся, было видно как напряглись под одеждой стальные бугры мышц… Макс застыл, сжимая в руке скальпель. Поняв намерение стоящего перед ним существа, он внезапно ощутил странное спокойствие и самообладание, которых сам от себя не ожидал ещё несколько секунд назад. «Ну давай! – мысленно произнёс он, стараясь предугадать бросок вампира, но избегая смотреть ему в лицо. – Давай! Давай же!..» Но тот не двигался. Было видно, как постепенно из его позы ушла напряжённость, плечи расслабились, руки свободно повисли вдоль тела…
— Макс! Да что с тобой такое?
Юноша вздрогнул от неожиданности – он был готов к нападению, к борьбе, даже к смерти, но только не к этому. После того, как он увидел перед собой мёртвое, посеревшее лицо с налитыми кровью глазами и услышал утробное рычание, невозможное для голосового аппарата человека, он не мог представить, что это существо ещё способно говорить. Это было ненормально, невозможно, противоестественно, страшно…
— Да очнись же ты! Посмотри на меня.
Макс медленно поднял взгляд. Перед ним стоял Сергей – такой, каким он видел его много раз, – бледное лицо с тонкими, приятными чертами, слегка прищуренные в улыбке карие глаза…
— Ну вот, Макс, так-то лучше! Только что ж у тебя взгляд такой испуганный? Неужели я так страшно выгляжу? – Сергей сделал несколько шагов по направлению к Максу, его улыбка стала шире, обнажив ровный ряд зубов, но на звериные клыки не было даже намёка.
Макс смотрел на него в бессильной растерянности. Он ждал нападения, но Сергей, кажется, и не думал нападать! Он был готов уничтожить вампира, но перед ним стоял человек, и Макс со всей отчётливостью понял, что не в состоянии вонзить скальпель в человека…
— По-моему, ребятки, вы затеяли какую-то нехорошую и довольно опасную игру… Что это у тебя в руке?
Макс упустил момент, когда Сергей оказался почти вплотную к нему. Одно молниеносное движение, и он оказался в стальных объятиях, а рука, держащая скальпель, разжалась, повиснув бессильной плетью. Возле самого его лица очутились презрительно сузившиеся карие глаза, смотревшие на него с холодной насмешкой.
— Вот и всё, Макс. Видишь, как просто!
Внезапно полутьму пронзил показавшийся ослепительным луч света. Сергей отбросил свою жертву, отскочив назад, и Макс, не удержав равновесия, упал на грязный пол, краем глаза увидев стоящего у окна Игоря. Возле его ног валялась дверь, секунду назад загораживающая оконный проём.
— Что, солнце не любишь?! – хриплым, чуть дрожащим голосом крикнул Игорь. – Не нравится?! Давай, покажи, какой ты на самом деле, мертвяк грёбаный!! – Он дёрнул шпингалет и распахнул створки окна с мутными от пыли стёклами. Сергей глухо застонал, пытаясь руками заслониться от бьющих в окно лучей. Бледная кожа приобрела серый оттенок, белки мгновенно ввалившихся глаз покраснели, губы разошлись, обнажая неестественно длинные клыки. Он отступил в самый дальний от окна угол, прижавшись спиной к стене, и Макс увидел проходящую над его головой трубу.
Стараясь не раздумывать, он выдернул из сумки наручники и, подскочив к Сергею, схватил его за запястье, неумело пытаясь надеть на него браслет наручника. Он ожидал, что в любой момент Сергей с лёгкостью выдернет руку и, в лучшем случае, снова отбросит его от себя, но этого не происходило. Наконец Максу удалось справиться с браслетом. Сергей казался парализованным хлынувшим в комнату светом, он не сопротивлялся, лишь пытался заслонить свободной рукой глаза. Защёлкнуть второй браслет на трубе получилось уже легче. Едва только Макс подумал о другой паре наручников, как Игорь опередив его, схватил Сергея за свободную руку и довольно ловко надел ему на запястье браслет. Макс невольно встретился взглядом с Сергеем – в карих глазах не было ничего, кроме удивления. Ни злости, ни страха, только удивление…
Игорь зацепил последний браслет за трубу, раздался щелчок. Сергей, словно очнувшись, повернул голову сначала в одну сторону, потом в другую, изумлённо глядя на свои скованные руки, затем напрягся, натянув цепи – браслеты впились ему в запястья, труба, к которой он был прикован, заметно изогнулась, удерживающие её скобы чуть подались, посыпалась мелкая цементная крошка… Макс отступил к тому месту, где уронил скальпель, лихорадочно осматривая замусоренный пол. Послышался тихий стон и металлический скрежет – ещё немного, и удерживающие трубу скобы не выдержат.
— Макс, скорее! – В голосе Игоря слышалось отчаяние.
Скальпеля нигде не было видно. Макс почувствовал вновь подступающий ужас… До него снова донёсся лязг наручников и скрежет металла о цемент. Он присел и в панике стал обшаривать покрытый окурками, обрывками бумаги и прочим мелком мусором пол. Подбежавший Игорь упал на колени рядом с ним и тоже стал беспорядочно шарить по полу. Внезапно Макс вздрогнул от боли и отдёрнул руку – в щели между рассохшимися половицами блеснул металл. Стараясь не думать об идущей из пореза крови, Макс схватил скальпель и бросился к прикованному вампиру.
— Макс, ради бога, скорее!.. – причитал Игорь. – Пожалуйста!.. Ну скорее!..
Сергей сделал ещё одну отчаянную попытку освободиться. Браслеты наручников снова до кости врезались в запястья, но он не чувствовал этого, гораздо страшнее были тянущиеся к нему щупальца закатных лучей, впивающиеся в его тело, высасывающие остатки сил… Не выдержав, он со стоном прислонился спиной к стене и закрыл глаза.
Макс застыл перед ним, в каком-то странном оцепенении глядя на измождённое, человеческое лицо, чуть вздрагивающие веки, сжатые в мучительной гримасе губы, прилипшие к вискам мокрые от пота тёмные пряди, мелкие красные брызги на бледной щеке… Он перевёл взгляд выше и тут же отвёл глаза, увидев под браслетами наручников кровавое месиво.
Сергей открыл глаза и Макс внутренне сжался от его взгляда, в котором не было ничего, кроме усталости.
— Не думал, что у тебя получится… – Голос звучал мягко и спокойно. – Теперь заканчивай то, что начал.
Макс не шевелился, понимая, что не сможет, ни за что не сможет сделать то, что собирался… Понимая, что, если и сделает, то не сможет с этим жить… Понимая, что проиграл.
— Ну что же ты?.. – Сергей слегка усмехнулся. – Решайся. На каждого хищника находится охотник, и это тоже закон природы. Решайся!
Максу показалось, что в тёмных глазах за завесой усталости мелькнула хищная искра, словно упавший на дно колодца солнечный луч вместо водяной глади осветил острые колья ловушки. Ловушка… Гипноз? Он знал, что не поддаётся гипнозу, но сейчас, глядя в кажущиеся бездонными глаза, он действительно ощущал себя на краю колодца, заглядывающим в таинственную, зовущую пропасть. Но он чувствовал, что вместо того, чтобы очертя голову броситься в эту манящую тьму, он может разглядеть в ней нечто, таящееся на самой глубине…
…Они стояли друг напротив друга, и Игорю казалось, что оба находятся в каким-то трансе, что перед ним – лишь неподвижно застывшие оболочки, но где-то, возможно, в другом, непостижимом для него мире, между этими двумя происходит настоящий, решающий поединок. Два взгляда – два скрещенных клинка… Двое – друг напротив друга… Игорю всегда казалось дикой эта фраза – причём тут друзья? – но сейчас он вдруг подумал, что есть в ней какая-то правда, показывающая изнанку любой вражды, любого настоящего противостояния. Друг напротив друга… Внезапно Игорь поймал себя на мысли о том, как похожи эти двое. При всей разнице лиц в глаза бросалось непостижимое, но явное сходство. У обоих – резкие, волевые черты, жёсткие линии губ, пролёгшие от крыльев носа глубокие, хищные складки… Хотя раньше Макс не был таким, это Игорь помнил совершенно точно, и ему стало тяжело при мысли, что, даже если Макс выйдет из этой схватки победителем, цена, заплаченная им за победу, будет слишком высокой и, может быть, даже чересчур высокой для него… А если – нет? Если победителем окажется не Макс? Игорь до боли прикусил губу от стыда за эту мысль.
Внезапно он увидел, что выражение лица вампира неуловимо изменилось, в нём почувствовалось что-то, похожее на торжество. Мышцы на его руках напряглись, натянулись цепи наручников, послышался скрежет металла, и в этот момент Макс вскинул руку с зажатым в ней скальпелем, фонтаном брызнула кровь. По лицу Макса пробежала судорога и он снова вскинул руку… Игорь отступил, едва не споткнувшись, оказавшийся рядом Макс схватил его за локоть и потащил за собой – прочь из этой комнаты, прочь из этого дома…

* * *

Боли не было. Или он просто не различал её, потому что за века его тело забыло это ощущение, как и многие другие, свойственные обычному человеку? Только мерные толчки в запястьях – это выходит кровь, сбегая вниз горячими струйками. Сколько ещё?.. Ему вдруг стало жгуче жаль, что этот прозрачный, влажный июньский вечер – его последний вечер. Жестокая ирония – до этого момента ему казалось, что подобные чувства остались где-то далеко, в той жизни, где не было ни чужой крови, ни чужого страха, ни его вечной охоты… Бегущие из вскрытых вен струйки казались всё горячее – это остывало его тело. Сколько ещё? Сколько раз можно вдохнуть запахи мокрой травы, нагретого солнцем асфальта, едва доносящийся откуда-то безумный аромат цветущего жасмина? В мозгу всплыла неожиданная мысль, что он, оказывается, плохо знает собственную природу. Что станет с его телом, когда иссякнет вытекающая из перерезанной вены горячая струйка? Смерть? Но это тело умерло несколько веков назад и поддерживалось до сих пор лишь удовлетворением вечной жажды чужой крови. Тогда что? Разложение, гниение, рассыпание в прах? И он будет всё это ощущать? Или – нет? Но куда тогда денется его душа? Или… у вампира ведь не может быть души? Тогда что – воля, сознание… куда денется всё то, что позволяет ему сейчас думать, чувствовать, сожалеть, вспоминать? Куда?.. Он глубоко вздохнул и поднял взгляд на тающую полоску заката за окном. Последние лучи, безжалостно прорезающие тёмную зелень деревьев, на какой-то момент разбили окружающий мир на калейдоскоп искажённых осколков, однако он не поддался желанию закрыть глаза и осколки снова сложились в стройную картину: резные верхушки деревьев в прямоугольнике окна, только теперь он видел их сквозь влажный розоватый туман – глаза, несколько сотен лет не знавшие закатных лучей, не выдержали и мелкие кровеносные сосуды разорвались, в уголках глаз набухли тяжёлые капли. Через мгновение по щекам потекли горячие кровавые ручейки… Он попытался вспомнить, как видят закат люди, как видел его он сам когда-то – когда фраза «любоваться закатом» была и для него привычной, почти обыденной. Последний закат, после которого будет призрачно-светлая ночь, а потом – такой же мучительный рассвет… А дня, наверное, уже не будет.
Он упрямо смотрел на выжигающую глаза золотистую полоску. Была тоска, близкая к тихому отчаянию, был страх перед неизвестностью, но не было жалости к себе – как никогда не было в нём жалости к другим, удовлетворявшим его жажду. И не было злости на виновников его близкой гибели – по большому счёту, они лишь защищались, так же отчаянно цепляясь за жизнь, как и он сам, ведь если у тебя хватило сил не стать жертвой, ты неизбежно сам превратишься в хищника просто потому, что третьего не дано. А этим чувствам – жалости, ненависти, злобе – есть место, наверное, лишь в жизни обычного человека, для того же, кто давно существует на грани между жизнью и небытиём, они утратили свой смысл, оставив лишь привычно звучащую шелуху слов – есть обозначения, но нет самих понятий… А скоро не будет ничего… наверное… ничего… Он удивился, поняв, что за всё это время, похоже, стал атеистом. И всё же, как назвать то, что сейчас жгло грудь изнутри, подступая к горлу тяжёлым комком? Ведь у вампира не может быть души…

Антон стоял посреди комнаты в каком-то тупом оцепенении. Он даже не знал, сколько прошло времени, потому что привык пользоваться часами, встроенными в мобильник. Ему не было ни страшно, ни тревожно, он просто ждал, не ощущая ничего, кроме пустоты. Время словно остановилось для него, а с ним замерли и все чувства… В какой-то момент он осознал это и попытался стряхнуть странную апатию. Когда вернётся Сергей? И что ожидает Антона с его возвращением? Оцепенение понемногу отступало, освобождая место нарождавшейся тревоге. Что происходит сейчас у Даши? Что станет с ней, с Максом, с остальными? Антон вспомнил, что чувствовал, когда шёл сюда, теперь он знал, что сделал это не по своей воле. Сергей позвал его… значит, между ними есть какая-то связь? А если это так, то, возможно, она – не односторонняя? Может ли он также позвать Сергея? Антон попытался вызвать в памяти его образ – бледное лицо, насмешливые искорки, притаившиеся в глубоких тёмных глазах, падающая на лоб волнистая чёлка… но как он ни пытался сосредоточиться на облике Сергея, ничего не происходило. Глупо! Как глупо!
От нахлынувшего жгучего чувства бессилия он бросился на кровать и зарылся лицом в подушку, ощутив тонкий запах дорогого парфюма и ещё какой-то – слабый, но вполне уловимый. От него Антону стало не по себе, но он не отнял лица от подушки, всё явственнее ощущая этот запах – влажной земли, хвои, дикой травы… Антон не знал её названия, но в детстве часто срывал листки и растирал между пальцами – этот терпкий, чуть горьковатый аромат был хорошо ему знаком… Парфюм теперь почти не ощущался, зато, чем сильнее он прижимал подушку к лицу, тем явственнее становились запахи леса. Внезапно в ушах эхом прозвучали слова Сергея: «…упал с лошади… последней мыслью было: лошадь убежит, мы в лесу… при падении я сломал шею… мы в лесу… в лесу…» Антон отбросил подушку и резко сел. Сергей погиб, упав с лошади на лесной дороге. Эти запахи были последними в его жизни… в его человеческой жизни, и его тело навсегда сохранило их – влажная земля, лесные травы… Тот неведомый Антону лес, бывший свидетелем нелепой гибели ничего не подозревавшего человека, словно протянул теперь щупальца запахов через годы, десятки, а, может, и сотни лет – сюда, в этот день, и теперь Антон вдыхал их, а с ними словно вбирал в себя последние моменты внезапно оборвавшейся жизни… Неожиданно он почувствовал, будто между ним и Сергеем протянулась незримая, но прочная нить, и в тот же миг его правую руку от запястья до локтя обожгла боль. Антон непроизвольно вскрикнул, ошарашенно глядя на руку – на коже проступила красная полоса. И тут же новая вспышка боли – в другой руке. Антон стиснул зубы. Боль отпустила, красные полосы на коже исчезли так же внезапно, как и появились. Пытаясь стряхнуть наваждение, он поднялся с кровати и подошёл к окну, раздвинув плотные шторы. Отразившийся от стёкол соседнего дома луч заходящего солнца ударил в зрачки, вдребезги разбив окружающий мир, на глазах выступили горячие слёзы, сквозь которые вместо проходящей под окном улицы проступила совсем другая картина – тёмные силуэты деревьев, высокий забор из чугунных прутьев, фигурные ворота с привешенными к ним табличками… Всё это длилось не дольше секунды. Антон отпрянул от окна, прижав ладони к мокрому от слёз лицу. Протянувшаяся между ним и Сергеем нить исчезла, но в ней больше не было необходимости. Перед глазами возникло недавнее воспоминание: усмехающийся Сергей стоит на пороге, собираясь уходить. «Тебе лучше побыть здесь. Я скоро вернусь. Не скучай!».
Теперь Антон знал – Сергей не вернётся. Никогда.

Закат за окном погас, белая ночь заливала комнату неверным светом, заставляя шевелиться в углах призрачные тени. Антон неподвижно сидел на краешке кровати, как изваяние. Он и чувствовал себя почти что изваянием. Внезапно щёлкнул замок входной двери, кто-то вошёл в прихожую. Антон не реагировал. Сергей всё равно не вернётся…
В комнату вошёл Макс, молча бросил на кровать рядом с Антоном ключи. В полутьме было не разобрать выражения его лица, да Антон и не пытался. Ему было всё равно.
— Ты убил его… Я знаю. Я даже видел, где… – почти шёпотом произнёс он.
Макс не ответил. Постояв ещё немного, он вышел из комнаты, хлопнула входная дверь.

Каждый шаг по замусоренной лестнице отдавался стуком крови в висках, рука скользила по перилам, оставляя на их пыльной поверхности змеящийся след… Короткий лестничный пролёт всё не заканчивался и больше всего Антону хотелось развернуться и броситься обратно, вниз по лестнице, но вместо этого ноги медленно и упрямо делали очередной шаг наверх. Наконец показалась площадка первого этажа, на грязном полу – перекошенный прямоугольник падающего из дверного проёма света. Антон сделал ещё несколько механических шагов, обернулся – ведущие вниз ступеньки тонули в темноте, будто пути назад действительно не было – и переступил порог.
До сих пор ему казалось, что он готов к тому, что должен увидеть, но теперь взгляд словно примёрз к тянущейся по полу от окна бледной дорожке света, и не было сил поднять глаза, хотя он чувствовал, что тот, на кого он боится взглянуть, находится в нескольких шагах от него. И тогда прикованный к стене человек медленно поднял голову. В этот момент Антону показалось, что чья-то рука мягко взяла его под подбородок, заставив оторвать взгляд от полосы света на полу, и он против своей воли повторил жест Сергея так, будто был его зеркальным отражением. Их взгляды встретились, Антон почувствовал, что расширенные зрачки того, к кому его так невыносимо влекло, как две чёрные воронки засасывают его волю. Он понимал это, и даже подумал, что у него хватит сил сопротивляться, но сопротивляться не хотелось. На периферии сознания промелькнула мысль, что, наверное, тёмная болотная трясина тоже кажется кому-то притягательной, ведь тонут же люди в болоте… Но, видимо, какая-то часть его всё же противилась этому, а может быть, вместе с кровью Сергей терял и свой гипнотический дар, потому что через какое-то время Антон осознал, что протянувшаяся между ними невидимая нить ослабла, а потом Сергей и вовсе опустил глаза, его лицо сделалось совершенно безучастным. Кровь толчками выходила из порезов на запястьях, сбегала к плечам беспорядочными ручейками, образовывая вокруг шеи подобие жуткого ожерелья. Антон вдруг подумал, что для обычного человека её слишком много, и его охватило какое-то странное возбуждение, становящееся только сильнее от попыток взять себя в руки.
— Чего ты хочешь от меня? – спросил он, чтобы просто услышать собственный голос, будто этим мог развеять пугающее и будоражащее наваждение. И, как ни странно, это помогло.
— Я? Хочу чего-то от тебя? Ты снова задаёшь не тот вопрос, который хочешь задать. – Голос Сергея звучал очень тихо, но знакомые насмешливые нотки почему-то успокоили Антона ещё больше. – Если я даже попрошу тебя о чём-то, ты всё равно не сделаешь этого. Нет, это ты чего-то хочешь от меня, ты ведь сам пришёл сюда. Я не звал тебя, хоть и мог бы.
— Ты говорил, что тебя нельзя убить…
— Убить? Нельзя… Но любую физическую оболочку можно разрушить.
— Я… могу тебе помочь?
— Мог бы, если бы хотел этого. А ты действительно этого хочешь?
Антон почувствовал, как его снова захлёстывает горячая волна схлынувшего было возбуждения. Сердце гулко забилось, казалось, возле самого горла, во рту пересохло. Он вдруг отчётливо осознал, что имеет сейчас власть над этим человеком – над человеком, который совсем недавно мог подчинять его себе без всяких усилий, одним лишь фактом своего существования. Мысли и желания водили в его душе лихорадочный хоровод, ему хотелось сразу всего – дать свободу своему недавнему хозяину, упасть перед ним на колени и просить позволить служить ему, или, мстя за свою зависимость, изо всех сил наносить удары по этому красивому лицу, по безупречно сложенному, но беззащитному теперь телу, попробовать на вкус его кровь, вцепиться зубами в его горло… Он снова попытался овладеть собой. Вдруг Сергей ещё способен читать мысли? Подумав это, Антон почувствовал, что его щёки заливает краска.
— Да, я хочу помочь тебе. Если смогу попросить взамен…
— Нет, — Сергей не дал ему договорить. – Торговаться с тобой я не буду, ни одна физическая оболочка того не стоит. Даже жизнь того не стоит, если это вообще можно назвать жизнью. Одиночество, равнодушие, когда эмоции – лишь понятие, хранящееся в памяти… существование, превращённое в вечную жажду и вечную охоту… Ты уверен, что хочешь этого?
— Да.
— Хорошо. Это будет моим прощальным подарком. Подойди.
Антон сделал несколько шагов. Теперь они стояли почти вплотную.
— Что я должен делать?
— Обменяться со мной кровью… и… – Сергей на миг задумался. – И чем-то вроде поцелуя. – Он через силу усмехнулся. – Брудершафт.
Антон застыл. Он чувствовал тяжёлый, сырой, терпкий запах, одновременно влекущий и пугающий.
— Тебе страшно?
— Нет.
Он врал, ему было страшно. Очень. Но это был шанс. Его единственный, пугающий своей реальностью шанс. Он привстал на носки и коснулся губами пульсирующей раны, рассекающей руку Сергея от запястья до локтя. Кровь была липкой, тёплой, отдающей металлическим привкусом. Антон снова ощутил дрожь возбуждения и сделал неловкий глоток, потом – ещё и ещё, пока не почувствовал внезапную тошноту. Он отстранился и расстегнул воротник, увидев, как в глубоких тёмных глазах Сергея мелькнуло странное выражение, одновременно вожделение и торжество. У Антона перехватило дыхание, где-то в мозгу птицей забилась отчаянная мысль – «Бежать!», но он лишь изо всех сил сжал руки в кулаки и зажмурил глаза. Прошло несколько бесконечно долгих секунд, потом тихо звякнули наручники и его левое плечо над самой ключицей пронзила острая боль. Он ещё сильнее сжал кулаки. Боль холодной иглой прошила основание шеи, потом медленно истончилась и растаяла. Снова звякнули цепи наручников. Антон поднял онемевшую от напряжения руку и дотронулся до плеча, нащупав след укуса – две небольшие ранки. И только-то… он судорожно вздохнул и открыл глаза. Сергей улыбался.
— Всё ещё страшно?
— Нет…
Антон снова зажмурился и наугад прижался губами к его рту, опять ощутив вкус крови…
Внезапно все сосуды его мозга будто взорвались, не выдержав прилива чужой энергии, его собственное сознание сминалось чужим, гораздо более сильным сознанием, хлынувшим подобно взбесившемуся потоку, разметавшему обломки не сдержавшей его плотины. Одновременно он почувствовал, как что-то с дикой силой ударило его по голове, выбив из седла, перед глазами мелькнуло небо в зелени ветвей, толстый сук дерева, копыта удаляющейся лошади, снова небо… какой-то хруст послышался не в ушах даже, а будто всё его тело было проводником этого звука… его подхватило словно водоворотом, увлекая в бешено вертящуюся воронку чужих чувств, разрозненных, незнакомых ему образов, воспоминаний о том, чего он никогда не видел, тоски по тому, чего он не знал, отголосков мыслей, рождённых в чужом мозгу; его грудь сжималась от чувств, никогда им не испытанных, к горлу подступали слёзы о чём-то, не ведомом ему, и радость от чего-то, не им пережитого, захлёстывала его…
…Очнулся он дома, лёжа прямо в одежде на кровати, поверх разбросанных по одеялу вещей. Постарался привстать, виски тут же сдавило, словно тисками, в глазах заплясал назойливый рой чёрных мошек. Не сдержав стона, он снова повалился на подушку, полежал немного, снова приподнялся, медленно и осторожно, сел, слегка ошалело оглядывая комнату и не понимая, отчего знакомая обстановка кажется какой-то чужой, словно это не он жил здесь уже несколько лет… Он попытался вспомнить, что произошло этой ночью, но память походила на вязкий клей с застрявшими в нём осколками непонятных образов. Через щель в плотных шторах пробивался острый луч восходящего солнца, падал на кровать, словно желая пригвоздить его к ней. Он с трудом поднялся, подошёл к окну и сдвинул шторы, сразу стало легче, пляшущая перед глазами мошкара растворилась, движения обрели подобие уверенности. Чуть пошатываясь от слабости он прошёл в ванную, открыл кран и плеснул в лицо холодной воды, потом, привычно обходясь без зеркала, пригладил мокрыми руками тёмные, падающие на лоб волосы…

Часть II. Год 2000

Вышел месяц из тумана, вынул ножик из кармана.
Буду резать, буду бить, всё равно тебе водить…
(детская считалочка)

…Он был распят на грязной стене – запястья широко разведённых поднятых рук прикованы к железной трубе. Из-под браслетов наручников виднелись два глубоких продольных разреза, кровь стекала к плечам, намокшие кончики тёмных волос прилипли к шее. Поблёскивающие струйки змеились, образовывая паутинный узор, мускулы под кажущейся очень бледной кожей конвульсивно напряжены, голова склонена к груди, веки сомкнуты и тени от ресниц вздрагивают на щеках. Я подхожу ближе, хоть вовсе не хочу этого. Впрочем, нет, не «не хочу». Боюсь. Боюсь приближаться – и приближаюсь. Но больше всего я боюсь, что он откроет глаза и я встречусь с ним взглядом. Потому что у него – моё лицо…

Уже которую ночь этот сон – слишком чёткий, слишком реальный – преследует и пугает меня, заставляя просыпаться в холодном поту. Просыпаться с уверенностью, что рано или поздно этот скованный окровавленный человек посмотрит мне в глаза и заговорит со мной. Посмотрит моими глазами и заговорит моим голосом. Говорят, видеть во сне своего двойника – дурной знак, а уж смотреть ему в глаза… Говорят, такое случается перед смертью.
Я, в который уже раз, постарался отогнать эти мысли. В конце концов, насколько я помню теорию психоанализа, всё это объяснимо, причём весьма прозаично – вроде как, я подсознательно ощущаю… что-то такое ощущаю… Да чёрт с ним, с этим сном! Лучше просто выбросить его из головы. Повторяющийся сон… Нет, ну правда, с чего бы? Ощущение от него – как если бы незнакомый человек на улице вдруг окликнул тебя по имени. Какое-то воспоминание, пляшущее на самой границе сознания и растворяющееся прежде, чем ты успеваешь сфокусироваться на нём… Так, кажется, я собирался выбросить этот сон из головы. Чем я и занимаюсь сегодня весь день. Смешно…
Я вздохнул и постарался переключить мысли на что-нибудь другое… Ну и духота сегодня! Похоже, будет гроза… Не люблю грозу. Сам толком не могу понять – почему, но не люблю страшно.
Внезапно поднявшийся ветер, неожиданно холодный, пригнул верхушки деревьев, погнал вдоль тротуара пыль, бесцеремонно распахнул полы моего пиджака. На щёку упала первая крупная капля, вдали глухо громыхнуло. И единственная альтернатива злому капризу природы – расселённый дом чуть впереди по улице, всего один, между прочим, на обозримом её отрезке, потому что вдоль одного тротуара тянется парк, вдоль другого – скверики, детские площадки да пара коттеджей проклятых «новых русских». Кстати, сколько я помню этот дом, он всегда был заброшенным, а теперь ещё и отгорожен от улицы забором – то ли ремонтировать его собираются, то ли сносить. Причём, собираются тоже уже давно, вдоль всего забора надпись – «С Новым 1995 годом!». Цифру бы не писали, умники, тогда надпись хоть раз в год была бы актуальной!.. Не люблю заброшенные здания, но грозу и ливень люблю ещё меньше.
Дверь снята с петель и прислонена к стене – этакое издевательское гостеприимство. Замусоренная лестница, какие-то тряпки по углам, в ближайшей от лестницы комнате – сваленный в кучу хлам, доски, обломки мебели, на стенах – грязные, местами содранные обои… Странно, но стёкла в окне целы. Всё-таки заброшенное жилище производит тягостное впечатление.
Ход моих мыслей был прерван ударившим в стекло шквалом ветра, и тут же низкие тучи остервенело выстрелили в землю тугими струями ливня. Что ж, можно считать, мне повезло – хоть здесь и неприятно, но на улице гораздо хуже. Я вытащил сигареты, щёлкнул зажигалкой и выпустил дым в отделяющее меня от непогоды окно, меланхолично глядя, как струи дождя прочерчивают на пыльном стекле косые линии, вспениваются на козырьке находящегося прямо под окном крыльца, смывая с него мелкий сор, как с грохотом вздрагивают под порывами ветра, норовя оторваться, покрывающие козырёк проржавевшие листы жести… Вдруг сзади меня на лестнице послышался топот шагов, в пустом дверном проёме появилась неясная в полутьме фигура и, вздрогнув, застыла на пороге.
— Блин!.. ой… тьфу… Извините!
Пришедший шагнул в комнату, оказавшись высоким светловолосым юношей лет шестнадцати. Я усмехнулся.
— Да ничего. Не ожидал кого-то тут увидеть?
— Ага. Самому не хотелось сюда лезть, но на улице прям ураган!
Он подошёл ближе, осторожно обогнув кучу хлама посреди комнаты.
— А я думал, что мальчишек в твоём возрасте тянет исследовать заброшенные дома.
— Меня не тянет.
— Ну да, вам же сейчас компьютерные игры заменяют реальные приключения. Спустился в виртуальное подземелье, подстрелил там пару-тройку виртуальных монстров…
— Нет, я не люблю игрушки.
— Да? А я думал, у вас сейчас компьютер – на все случаи жизни.
— Нет, что вы! – улыбнулся он. – У нас в классе даже комп не у всех есть. – Он помолчал немного, потом вдруг спросил: — А вы разве никогда не слышали, что про этот дом говорят?
— Нет. А что?
— Ну… всякое… Что здесь раньше секта сатанистов собиралась, даже человеческие жертвоприношения были.
— Прямо-таки сатанисты?
— Не слышали? Про это даже в газете писали, что арестовали их, захоронения нашли…
— Не читал.
Я снова достал сигареты. Парень неуверенно потянулся к моей пачке.
— Можно? Или скажете, что в моём возрасте…
— Всё-то ты знаешь, что я скажу… Да бери! Учитывая нашу экологию, табачный дым – самое безвредное, чем можно надышаться, просто выйдя на улицу.
Некоторое время мы молча курили, созерцая беснующуюся за окном непогоду. Сверкнула молния, на секунду залив комнату слепяще-белым светом наподобие фотовспышки, превратив симпатичное мальчишеское лицо моего визави в мертвенную маску с заострившимися хищными чертами. В тот же миг послышался оглушающий раскат грома. Я невольно зажал уши.
— Ох ты! Похоже, мы в самом эпицентре грозы.
Парень, казалось, не услышал меня, напряжённо глядя куда-то за мою спину – по-кошачьи зелёные глаза распахнуты, зрачки расширены до предела.
— Что с тобой? Эй!.. Ты чего? – Я слегка тронул его за плечо, он вздрогнул и порывисто схватил меня за руку. – Господи, да что с тобой такое?!
— Не знаю… – едва разлепил он дрожащие губы. – На стене… что это?!
— Где? – Я с трудом высвободил руку из его вспотевшей ладони и оглянулся. Обыкновенная стена с ржавыми потёками и торчащей арматурой, возле неё в углу – грязный матрас, скомканные газеты, осколки бутылок.
— Стена как стена. Грязная. И бомжовская постель около неё.
— Зачем я сюда зашёл! – совсем по-детски всхлипнул он и, кажется, с трудом удержался, чтобы не прижаться ко мне.
— Да уж! Правду говорят, что ваше поколение сплошь с расшатанными нервами…
Меня прервала новая яростная вспышка молнии, потом – ещё одна, и ещё… Мальчишка резко толкнул меня в плечо, заставляя обернуться. В слепящем фотографическом свете я увидел – на стене, на уровне человеческого роста, были ясно различимы пятна свежей крови. На фоне блёкло-жёлтых, в мелкий цветочек, обоев кровь выглядела одновременно и жестоко, и буднично, как кадры из прижившихся на телеэкране ежедневных криминальных новостей. Я невольно сделал несколько шагов вперёд… Молния вспыхнула снова, за ней последовал больше похожий на грохот взрыва гром. Внезапно мне показалось, будто стена надвигается на меня, пол мягко скользнул из-под ног, виски сдавило, к горлу подступил комок, колени подогнулись и я едва не опустился на вонючий матрас…

Он был мёртв, я понял это даже не приближаясь. В прежнем положении его удерживали лишь прикованные над головой руки с вывернутыми под тяжестью тела суставами. Голова свесилась на грудь, лицо наполовину скрыто тёмными прядями, глубокие порезы на запястьях почернели, следы крови превратились в высохшие бурые разводы.
Вид этого почти совершенно сложенного тела, безвольно висящего в неестественной, изломанной позе, вызывал единственное желание – отвернуться, уйти и постараться забыть… Но вместо этого я шагнул к нему и протянул руку, ощутив мягкий, отчего-то кажущийся слегка влажным шёлк волос, холодный мрамор щеки… Сердце билось где-то возле самого горла, ладони вспотели. Я взял его за подбородок, поднял безжизненно опущенную голову, откинул со лба волосы. Тонкие черты, застывшие в безучастном покое смерти…
Я наклонился и прижался губами к его рту, резко выдохнул, пытаясь протолкнуть воздух в мёртвые лёгкие. Голова закружилась, перед глазами взметнулся сноп искр…
— Ты пришёл сам. Я не звал тебя, хоть и мог бы… Но ты снова пришёл сам.
Он не мог ничего сказать, он был мёртв, но я был уверен, что слышал эти слова…

Я сжал ладонями виски и глубоко вдохнул затхлый воздух. Сон наяву – это уже слишком! Огляделся. Захламленная комната в заброшенном доме, стена с торчащей из неё арматурой, грязный матрас под ногами, на который я только что чуть не уселся, и мальчишка, уставившийся на меня расширенными от испуга глазами. Я ещё раз взглянул на стену – никаких кровавых следов, только ржавые водяные потёки на выцветших обоях.
Я вернулся к окну, подёргал шпингалет рамы, с досадой отметив, как дрожат руки. Шпингалет нехотя подался, пыльные створки распахнулись, на подоконник тут же хлынули струи воды. Я судорожно глотнул воздух – запах мокрого асфальта, смешанный с острым ароматом прибитой ливнем травы подействовал успокаивающе. По дороге медленно проехала машина, по бампер в воде – скорее уж, проплыла, и её вид тоже успокаивал, возвращал в привычный, нормальный, знакомый мир, где нет места призрачным кровавым разводам на стенах и диким галлюцинациям.
Мальчишка не спускал с меня испуганно-вопросительного взгляда.
— Ничего, – произнёс я почти извиняющимся тоном. – Голова просто закружилась. Гроза, озон, магнитные бури… давление, всё такое…
— Нет у вас никакого давления, — тихо проговорил он, почти прошептал. – Просто вы видели… вы тоже видели…
— Ну что ты такое городишь? – Я с досадой заметил, как настороженно звучит мой голос. – Что, по-твоему, я должен был видеть?
— Кровь на стене. И… Только не говорите, что я сошёл с ума!
— Так… значит с ума сошли мы оба, да? Спасибо!
— Зачем вы врёте?! – В распахнутых зелёных глазах показались слёзы.
— Ну успокойся, успокойся! Хочешь сказать, что это была галлюцинация – одна на двоих?
— Так значит видели?
— Ну видел кое-что… Кстати, вот те ржавые пятна в свете молнии запросто можно принять…
— А за прикованного человека что, по-вашему, можно принять? – еле слышно прошептал он.
— То есть?
— Вы же видели его. – Он смотрел на меня в упор – зрачки расширены, побледневшие губы слегка подрагивают. – Вы же подошли к нему, и коснулись… вот так. – Он протянул перед собой руку, в точности повторяя мой жест из сна… или, выходит, это уже был не сон и я стал жертвой галлюцинации, наяву пытаясь прикоснуться к человеку, существующему только в моём воображении?.. То есть, получается, что не только в моём… Но почему мы с мальчишкой увидели одно и то же? Ведь не мог же он знать о моих снах! Или вся эта чушь про телепатию и энергетику, присущую определённым местам, всё же имеет под собой какую-то основу?
— Я что, действительно это сделал?
Мальчишка кивнул.
— И ещё наклонились к нему… Как будто хотели… поцеловать? Или как-то так…
— О, господи! – От нереальности происходящего у меня почти закружилась голова. – Мрак какой-то… Кажется, я зачем-то пытался сделать ему искусственное дыхание. Привидится же!..
Я снова достал сигареты, взял одну и машинально протянул парню пачку отметив, что его пальцы дрожат ещё сильнее моих.
— А… У вас что-нибудь связано с этим домом?
Я удивлённо взглянул на него.
— Нет. Прохожу иногда мимо, только и всего. Может, тут и правда какая-то особая атмосфера… энергетика, или как оно там называется… Вот нам и привиделось одно и то же. Может, тут наркоманы траву недавно курили и дым остался!
— А если это нам не привиделось?
— Что же тогда?
— Проекция…
— Что?!..
— Ну… проекция того, что происходило здесь на самом деле, только давно… Я читал, что такое бывает.
— И чего только не читает юное поколение!..
— Не смейтесь.
— Да какой уж тут смех! А с чего ты взял, что здесь на самом деле что-то произошло?
— Ниоткуда не взял. Просто знаю.
— То есть? Что ты знаешь?
— Можно я только спрошу у вас кое-что? – Он вскинул на меня серьёзные глаза с застывшим в глубине страхом. – Только вы обещайте, что честно ответите.
— Ну, давай.
— А вы честно ответите?
— Постараюсь.
— Вы верите в потусторонний мир?
Я чуть не подавился дымом.
— Во что?
— Только честно, вы обещали.
— Прости, боюсь, не совсем тебя понял.
— Ну… что есть люди, которые… не совсем люди. В общем, что всякие сказки – это не совсем сказки… ну, там, про жизнь после смерти, про то, что есть такие… люди, которые пьют кровь других людей… вампиры… Верите?
— Извини, конечно, но не верю.
— Но не зря же люди столько веков в это верили! Вот скажите, почему? Если это всё сказки, то почему они такие… долговечные? Разве стали бы люди столько веков верить в ерунду?! Ведь если кто-то скажет, что верит в бога, вы же не удивитесь? Но существование бога ведь тоже не объясняется наукой! Тогда если существует бог, то почему бы не существовать и потустороннему миру? Ну скажите, почему?
— Ой, ну ты загнул… Я, честно говоря, и в бога-то не особо верю. А с чего ты вдруг… откуда у тебя такие мысли?
— Говорю же – я знаю, что тут произошло! Это я просто так сначала сказал про сатанистов, не было здесь никаких сатанистов. То есть, считалось, что были, но это… ну, то, что тут происходило – это было другое. – Я покачал головой, но он не дал мне возразить. – Подождите! Выслушайте сначала! Вы же сами спросили!
— Ну да, спросил. Но вампиры… извини!
— В этом доме уничтожили вампира.
— Извини, но версия с сатанистами мне больше нравится! Про них хоть в газете писали. Хотя, сейчас чего только не пишут…
— Можете смеяться… Только ведь вы видели его!
У меня возникло ощущение, что я медленно схожу с ума.
— Кого? Вампира?
— Прикованного человека.
— И это, по-твоему, вампир? У тебя буйная фантазия.
— Это не фантазия. Мой брат там был.
— Где был?
— Там… то есть – здесь, в этом доме. Мне тогда было двенадцать лет, но я всё помню. Я подслушивал их разговоры.
— Чьи?
— Брата. И Макса… это друг его… Был. Ненавижу его! Ненавижу! Это из-за него Антон пропал!.. А я начал видеть эти сны! Только я не знал, что это происходило здесь… Я это место только сейчас узнал, здесь всё – точно как во сне!
Он отвернулся и уставился в раскрытое окно, не обращая внимания на брызги разбивающихся о переплёт дождевых струй. Я чувствовал себя чуть ли не смущённым и не находил слов.
— Сам не знаю, зачем я вам всё это рассказал… – тихо произнёс он, не оборачиваясь. – Вы мне Антона напомнили.
— Антон – это…
— Мой брат.
— Он пропал?
— Да. Вы совсем не похожи на него, но… Я не знаю. Напомнили, и всё.
— А что за сны ты видел? – осторожно спросил я.
— Человека, прикованного к стене. Наручниками. И руки в крови…
— А… лицо его ты видел?
— Нет. Ни разу. У него голова всегда была склонена очень низко и волосы закрывали лицо. Ну вот как у вас… если вы наклоните голову, то… – Мальчишка осёкся и испуганно взглянул на меня. – Как у вас волосы… – почти прошептал он и попятился, не спуская с меня напряжённого взгляда.
— Что с тобой?
— Он…
— Да что? Похож на меня, что ли?
Мысли путались. Если этот парень не может знать о моих снах – а он не может о них знать! – то как объяснить то, что он о них знает?! И знает или догадывается о моём сходстве с этим… фантомом!
Внезапно сквозь затхлый запах нежилого дома, который не могла победить даже врывающаяся в окно грозовая свежесть, я почувствовал слабый, но явственный аромат сухой сосновой хвои, довольно странный, учитывая хлещущий ливень. Я выглянул в окно – сквозь падающие с неба потоки воды виднелись деревья парка, между тёмными кронами просвечивала полоса светлеющего неба, однако над нами ливень продолжал бесноваться. Заметно стемнело – скрытое тучами солнце клонилось к закату. Всё-таки, откуда здесь запах хвои? Не прибитой дождём, а сухой, нагретой солнцем – так пахнет в сосновом лесу в жаркий летний день. Запах становился всё сильнее, теперь к нему примешивался терпкий аромат травы, названия которой я не знал… это полынь… это полынь… Сырая затхлость дома, смешанная с грозовым озоном, запахами мокрого асфальта и омытых дождём листьев, теперь уже почти не чувствовалась, сменившись запахом согретого солнцем леса. Внезапно память взорвалась ярким воспоминанием: я лежу на тёплой, усыпанной опавшей хвоёй земле, не в силах не то, что подняться, а даже пошевелиться, надо мной – высокое, ослепительно-синее небо в обрамлении крон тянущихся вверх деревьев, рыжие стволы сосен – как колонны в храме, не хватает только звуков заупокойной службы. Впрочем, рановато, я ведь вижу всё это, значит – я жив. Только вот встать не могу. В нескольких шагах – низкая, кривая берёза, протянувшая толстый сук над самой дорогой. Видимо, об него я и ударился, вылетев из седла. Надо встать… Надо встать! Иначе лошадь мне будет уже не найти. Как я очутился здесь, да ещё верхом? Я никогда в жизни не пытался садиться на лошадь! Как я мог так глупо удариться о сук, я всегда был прекрасным наездником! Как это могло случиться, я вообще лошадей боюсь, никогда даже близко к ним не подходил! Ничего удивительного в том, что я вывалился из седла… Обо мне всегда говорили, что я родился в седле, как я мог так опозориться?.. Надо встать. Надо встать! Не хватало ещё потерять лошадь!..
Я сжал виски руками, и, как ни странно, чехарда обрывочных, перебивающих друг друга мыслей, прекратилась. Я не мог понять, откуда всплыло в моей памяти это воспоминание – настолько яркое, что не могло быть просто фантазией, но которое я, тем не менее, не мог связать ни с одним событием моей жизни. Но было ощущение: в тот безмятежный, сверкающий солнцем и пахнущий сухой хвоёй июльский полдень произошло что-то страшное… что-то непоправимое…
Безумный какой-то сегодня день выдался – сначала тот сон, потом разговор с этим мальчишкой, явно походящий на разговор двух сумасшедших, да ещё кажущиеся до жути реальными галлюцинации, а теперь вот это… Я глубоко вдохнул и повернулся к окну, в надежде, что вид мокрых деревьев и бегущих по асфальту ручьёв окончательно вернёт меня в настоящее из этого невесть откуда запечатлевшегося в памяти жаркого летнего дня.
Дождь понемногу ослабевал, на западе небо очистилось от туч и тёмные кроны были пронизаны острыми закатными лучами – настолько яркими, что на глазах выступили слёзы. Я машинально вытер их рукой и повернулся к притихшему мальчишке.
— Ну вот и заканчивается дождь. Пора выбираться… – Я осёкся, поймав на себе его взгляд, в котором сквозил даже не испуг – самая настоящая паника. – Да что с тобой опять?!
— Что это… у вас?
— Где? Что ты опять увидел?
Мальчишка отступил, пытаясь то ли указать на что-то, то ли просто заслониться от меня руками.
— Что с вами? – Его голос сорвался на крик и я ощутил, как во мне закипает внезапная злоба.
— И что же со мной? Ну!?
Он медленно попятился, спотыкаясь о разбросанный хлам. Я быстро шагнул к нему и в этот момент он, неловко взмахнув руками, упал на кучу досок, зацепившись за пустое ведро с засохшей краской. Я с удивлением почувствовал то, что, наверное, чувствует хищник при виде попавшей в западню жертвы, испуг на лице мальчишки только добавлял мне злости. Я уже собрался наклониться над ним, не вполне понимая, что вообще собираюсь делать, но он с удивительной прытью вскочил на ноги, искоса бросив быстрый взгляд в сторону двери. Ну уж нет! Отбросив ногой загрохотавшее по полу ведро, я одним прыжком оказался у двери, загородив её собой.
— Ну так что же со мной? Говори! – Я двигался на него, только теперь ему некуда было отступать. Мальчишка упёрся спиной в угол, зелёные кошачьи глаза сузились, потом расширились.
— Не знаю! Не знаю! Чего вы от меня хотите?! Я просто… я сам не знаю! Отстаньте!
— Не знаешь? Так чего же ты тогда так испугался?
— Отпустите меня! – Мальчишка быстро нагнулся, подняв с пола что-то, тускло блеснувшее в темноте. – Не трогайте меня! Отстаньте! Отойдите от меня! Слышите?! Отойдите!
Я подошёл вплотную к нему, протянул руку и коснулся его щеки. В этот момент что-то обожгло мой левый бок, горячей молнией пересекло живот… От неожиданности воздух застрял у меня в груди, и тут же дикая боль иглой прошила внутренности, пол взметнулся к моему лицу, я упал на колени, прижимая руки к животу и чувствуя под пальцами что-то тёплое, липкое… Сквозь красный туман я видел, как рука стоящего надо мной мальчишки разжалась и из неё выпал окровавленный осколок бутылки, слишком тихо звякнув в странной, какой-то густой тишине. Рот наполнился влагой с металлическим привкусом, я почувствовал, как по подбородку потекли горячие струйки. Тишина сгустилась ещё больше, боль исчезла, перед глазами вдруг стало темно… потом темноту прорезали узкие, наполненные светом щели, они притягивали взгляд, причиняя боль моим отвыкшим от света глазам. Я опустил веки, наслаждаясь тем, что могу это сделать, снова открыл глаза… Вместе со светом из щелей на меня лилась горячая, опьяняющая, живительная влага. Я прерывисто вдохнул, с трудом проталкивая в лёгкие колкий воздух… выдох… ещё вдох… какое же это наслаждение – просто дышать! Попытался пошевелиться – тело ещё не слушалось, но я ощущал его, я чувствовал, как напряглись мускулы. Значит, ещё немного… ещё немного… Какое немыслимое, почти невыносимое удовольствие – двигаться, дышать, смотреть!..

* * *

Дождь заканчивался. На горизонте тучи расступились, выпустив на волю золотистые лучи заходящего солнца. Мужчина повернулся к окну и прищурился, будто свет показался ему слишком ярким, поднёс руку к лицу, вытирая внезапно заслезившиеся глаза. Денис мельком взглянул на него и непроизвольно вздрогнул – на щеке мужчины, на руке, которой он смахнул выступившие на глазах слёзы, были ясно видны красные следы. Кровь? Денис пригляделся и почувствовал, как его вновь захлёстывает тошнотворная волна страха – глаза мужчины, ещё недавно светло-карие, теперь отсвечивали красным, как на сделанной дешёвой «мыльницей» фотографии, а в уголках набухли вот-вот готовые стечь по щекам кровавые слёзы.
Мужчина как ни в чём ни бывало повернулся к Денису.
— Ну вот и заканчивается дождь. Пора выбираться… – Он осёкся и вопросительно поднял брови, зрачки в обрамлении красной радужки странно вытянулись в узкие вертикальные полоски, белки медленно заплывали кровью. – Да что с тобой опять?!
— Что это… у вас? – Денис старался унять дрожь в голосе.
— Где? Что ты опять увидел?
— Что с вами? – Голос не слушался, срываясь на крик.
— И что же со мной? Ну!? – Налитые кровью глаза уже мало походили на человеческие, а по щекам к крыльям носа медленно сползали густые кровавые капли. Денис с ужасом заметил, что и из ноздрей, и из уголков рта мужчины тоже показалась кровь. Мальчик попятился, то и дело натыкаясь на разбросанный по полу хлам. Продолжая наступать, мужчина поднял руку, машинальным жестом стирая со щеки кровь, рукав пиджака сполз, обнажив окровавленное запястье с перерезанными венами. Денис в немом ужасе уставился на кровоточащую рану и не удержал равновесия, споткнувшись о какие-то доски и перевернув ведро с засохшими остатками краски. Казалось, что мужчина не замечал ни идущей изо рта и из носа крови, ни вскрытых вен. Он медленно приближался к сидящему на полу мальчику, не глядя отбрасывая в сторону попадавшийся под ноги хлам.
Денис вскочил с пола, краем глаза заметив, что стоит в нескольких шагах от дверного проёма, однако этот быстрый взгляд в сторону не укрылся от его преследователя и он опередил мальчика, легко перепрыгнув через кучу досок и загородив собой проход. Теперь Денису некуда было отступать, он застыл, упёршись спиной в угол.
— Ну так что же со мной? Говори! – Голос звучал тихо, почти ласково, но сквозь обманчиво-мягкие нотки в нём слышалась угроза.
— Не знаю! – простонал Денис. – Не знаю! Чего вы от меня хотите?! Я просто… я сам не знаю! Отстаньте!
— Не знаешь? Так чего же ты тогда так испугался?
— Отпустите меня! – В этот момент Денис заметил, как внизу, возле его ног что-то блеснуло. Он быстро нагнулся и поднял с пола острый осколок бутылки. – Не трогайте меня! Отстаньте! Иначе… – Он задохнулся от отчаяния и страха, глядя в уже не человеческие глаза. – Отойдите от меня! Слышите?! Отойдите!
Окровавленная рука со вскрытыми венами потянулась к щеке мальчика, с перерезанного запястья сорвалась на пол тяжёлая красная капля… Не отдавая себе отчёта в том, что делает, Денис выбросил вперёд кулак с зажатым в нём отбитым бутылочным горлышком… Мужчина отступил на шаг, согнувшись пополам, прижимая руки к животу, потом с тихим стоном опустился на колени и, наконец, тяжело повалился на пол. Под прижатыми к телу руками медленно расплывалось тёмное пятно. Денис в панике смотрел на искажённое в мучительной гримасе лицо, с которого разом исчезли следы крови. Но Денис мог поклясться чем угодно, что ещё минуту назад у этого человека из глаз, носа, рта сочилась кровь, а вены на руках были вскрыты… Он перевёл взгляд на судорожно комкающие намокшую рубаху руки – они были в крови, но на запястьях – никаких следов ран… Денис похолодел, уставившись в пространство перед собой невидящим взглядом.
Внезапно тело мужчины конвульсивно напряглось, голова чуть приподнялась, и если бы Денис решился взглянуть ему в лицо, то увидел бы, что глаза мужчины уже красные, как у жуткого существа, которым он только что казался, но и не карие, какими были до момента превращения… Сейчас на мальчика с отчаянием смотрели зеленовато-серые, удивительно похожие на его собственные, глаза… Черты лица скорчившегося на полу человека неуловимо менялись. Высокие скулы сгладились, слегка заострённый подбородок теперь казался овальнее, нос стал чуть шире, исчезла горбинка… Губы судорожно напряглись, словно умирающий силился что-то сказать, но вместо слов из приоткрывшегося рта хлынула тёмная густая кровь… Судороги прекратились, тело разом расслабилось, с лица исчезла гримаса боли, оно как-то странно застыло, широко раскрытые серые глаза неподвижно уставились на мальчика, только из уголков рта продолжали стекать тёмные блестящие струйки.
Денис смотрел перед собой, беззвучно шевеля губами. Его сознание отказывалось признать случившееся, взгляд бессмысленно натыкался то на перепачканный мелом узкий ботинок, то на выпавшую из кармана зажигалку с брызгами крови на прозрачном корпусе… Русые пряди волос на грязном полу, запутавшиеся в них щепки и куски извёстки… Окровавленная рука, бессильно застывшая на куче мусора, из-под рукава поблёскивает браслет часов… И не получается только взглянуть в запрокинутое к потолку лицо, потому что тогда придёт осознание того, что у его ног лежит человек, которого он только что убил. Убил… Он убил… Он только что убил человека… Эта мысль, до сих пор тупо перекатывавшаяся в мозгу, внезапно взорвалась ужасом, оцепенение спало, мальчик зажмурил глаза и пронзительно закричал.
Он резко замолчал, когда почувствовал, как дрогнул дощатый настил под его ногами. Открыл глаза. Действительно, доски странно прогнулись, будто что-то внизу толкало их – сильнее, ещё сильнее, мёртвое тело, лежащее в шаге от мальчика вздрагивало, в воздух поднялись столбики пыли… Мальчик вжался в стену, боясь пошевелиться, ожидая, что пол вот-вот не выдержит, доски треснут и в образовавшемся проломе покажется нечто, чего он не мог вообразить, и от этой неизвестности страх становился чрезмерным, подавляющим, лишающим возможности думать, оставляющим одну-единственную способность – ждать… Однако ничего не происходило. Толчки снизу прекратились, тишину нарушали лишь падающие на подоконник редкие капли затихающего дождя. Мальчик судорожно вдохнул, уговаривая себя, что всё это ему показалось – нервы, стресс… и в этот момент откуда-то снизу, видимо, из подвала, послышался грохот удара и треск досок. И снова – тишина, лишь стук капель о железный подоконник. Стук, напоминающий чьи-то шаги. Всё ближе и ближе, уже возле самой двери… Теперь напряжённый слух уже ясно улавливал сквозь редкую дробь капель тихие, приближающиеся шаги… скрипнула половица… Мальчик резко повернул голову на звук – в дверном проёме сквозь полумрак был ясно различим человеческий силуэт. Снова скрипнула половица – человек сделал несколько шагов, войдя в падающую из окна полосу света, и мальчик всхлипнул от ужаса – вместо лица у вошедшего было что-то бесформенное, серое, жуткое… чёрные ямы глазниц, гнилые провалы вместо щёк, лохмотья спутанных волос свисают с местами обнажившегося до кости черепа.
Мальчику уже не было страшно, или, скорее, это была иная степень страха, непереносимая, а оттого неосознаваемая и парализующая. Все эмоции словно потонули в гулкой пустоте и он мог только смотреть, ничего не сознавая и ни на что не реагируя. Страшное существо склонилось над лежащим на полу человеком, полуразложившиеся остатки того, что когда-то было лицом, дрогнули, сложившись в подобие какой-то гримасы, высохшая рука странным, почти ласкающим жестом скользнула по волосам мёртвого мужчины, отбросив запутавшиеся в них щепки, коснулась лба, щеки, подбородка. потом монстр поднял голову на сжавшегося в углу мальчика и тот увидел, что вместо пустых глазниц с полусгнившего лица на него с лёгкой насмешкой смотрят живые карие глаза. Монстр легко поднялся и сделал пару шагов, почти вплотную подступив к мальчику, обдав его вонью разложившейся плоти, вызвавшей рефлекторный спазм в горле. Едва не задохнувшись, сквозь выступившие на глазах слёзы, мальчик видел, как меняется лицо стоящего перед ним – сгнившие провалы затягивались, черты обретали чёткость, кожа будто регенерировала на глазах, принимая нормальный, живой вид. Трупная вонь исчезла. Ещё немного, и перед оцепеневшим от страха мальчиком стоял мужчина, удивительно похожий на его недавнего собеседника, теперь лежащего мёртвым на полу. Сходство было почти полным – изящный овал лица с высокими скулами, нос с лёгкой горбинкой, тонкий, выразительный рот, тёмные волнистые волосы с падающей на лоб чёлкой. Только у этого человека лицо было бледным и осунувшимся, как после тяжёлой болезни, и ещё в нём не было того странного, неуловимого, но явного сходства с Антоном… Мягкий, обволакивающий взгляд казавшихся бездонными глаз успокаивал, рассеивал ужас, умиротворял…
— Ну что? Я уже не так страшно выгляжу? – Голос, казалось, проникал в самую душу. Мужчина улыбнулся, чуть отступив в сторону и Денис задохнулся в немом крике – перед ним на грязном полу лежало мёртвое тело его брата.
— Мне очень жаль… Правда жаль! – прозвучал рядом тихий голос. – Он мог выжить, хотя… Хотя, я бы не поручился за его рассудок после того, как мне пришлось провести в его теле целых пять лет.
— Антон… – хрипло прошептал Денис. – Я… убил? Убил Антона?!..
— Мне жаль, — снова повторил стоящий рядом мужчина и обнял дрожащего мальчика…

…Девушка шла, старательно обходя лужи, в прозрачном после недавней грозы воздухе далеко разносился торопливый цокот её высоких каблучков.
— Девушка! Извините… подождите секунду!
Она вздрогнула и с опаской обернулась – хоть и белая ночь, а всё-таки ночь и, как на зло, никого народу вокруг, только она и внезапно окликнувший её мужчина, которого она сначала даже не заметила – видимо, вышел из-за забора, огораживающего пустой расселённый дом, мимо которого она только что прошла. Девушка настороженно оглядела незнакомца, решая, ответить ему или лучше сбросить туфли и пуститься бежать – подальше от безлюдного парка, поближе к центру города, где наверняка ещё есть на улицах люди. Мужчина выглядел немного странно – джинсы перепачканы чем-то белым, вроде мела или извёстки, кожаный пиджак в таких же белых пятнах, в тёмных волосах запутались какие-то щепки… Однако, взглянув ему в лицо, девушка внезапно расслабилась – взгляд карих глаз обволакивал, успокаивал…
— Что вы хотели?
— Не подскажете, как выйти на Дворцовую улицу?
— Так это и есть… – договорить она не успела. Закричать – тоже. Сильные руки запрокинули ей голову, резкая боль пронзила горло…
Из-за забора медленно вышел высокий светловолосый мальчик, сделал по направлению к ним несколько шагов и нерешительно остановился, его бледные губы раздвинулись в неуверенной улыбке. Последним, что увидела умирающая, были блеснувшие во рту мальчика длинные острые клыки.