Эдуард Снежин – литератор, лауреат конкурса портала «Вся королевская рать» в номинации «эротика». По профессии – специалист в области электроники и вычислительной техники.
Автор более десятка крупноформатных повестей и рассказов. Любимая номинация – любовно-сентиментальная проза с элементами эротики. Пишу также в жанрах эзотерики, юмора и просто о жизни.
Издана книжка «Вселенная любви», печатался в сборниках. Первое место по числу читателей на портале «Проза.ру» за 2003-04 гг. (12 тыс.).
Из других увлечений – постоянное пополнение эрудиции через Интернет, сейчас мир так бурно развивается, что без этого станешь невеждой через месяц. IQ– 114. Жизненный девиз: «Всё ещё впереди».
СОБАЧЬИ СВАДЬБЫ
А роза упала на лапу Азора …
Светлой памяти друга посвящаю
Было 4 мая, последний день затянувшегося праздничного безделья.
Пора и поработать, зевнул я, рано проснувшись от сознания этой необходимости и, расправив плечи, надумал пойти в гараж — готовить автомобиль к техосмотру. Позвонил знакомому, тот обещал одну запчасть.
Азор, как всегда, выпущенный Людой ещё ночью, шлялся где-то во дворе по своим собачьим делам. Надо приготовить ему завтрак, подумал я, и, вообще, нехорошо уходить, не накормив сына.
Я поставил на тихий огонь его любимую пшённую кашу с маслом и спустился во двор, чтобы посвистеть собаку.
Свистел я резким лихим посвистом, как соловей-разбойник, на мелодию \\\»чижика-пыжика» — такой посвист Азор слышит за километр и скачет ко мне, как Сивка-бурка, вещая каурка. Но сегодня, увы, результата не было, если не считать испуганного шараханья редких ранних прохожих.
Я вернулся домой и тихо зашёл в спальню, чтобы сменить куртку на гаражную.
Чуткая Люда зашевелилась в постели, а я, вдруг, заметил, что на полу лежит азорин ошейник.
— Когда ты выпустила Азора? — спросил я жену.
— Да в три часа! Достал меня, разбудил! — отвечала она.
— Однако, уже девять, пора б нагуляться, — затревожился я. Да ещё без ошейника — как раз собачники заберут.
— Не волнуйся – придёт, — успокоила жена.
Было обидно, что срываются мои рабочие замыслы. Обычно, когда я ехал в гараж, то брал Азора с собой, и умаянный сынок дремал в машине, изредка приоткрывая от гуляшной усталости и ленивой сытости один глаз.
— Ладно, — подумал я. — Завезу пока в садовый домик картошку на посадку, а потом загляну домой.
Однако и в одиннадцать часов Азор не появился. Люда уже не раз выходила искать его на улицу.
Я тяжело вздохнул: — Что делать?
Вспомнил, что у нас в городе есть контора по отлову бродячих собак.
Взубодораженное сознание нарисовало фантазию — вот собачники проснулись после трёх затяжных дней пьянки, денег нет, стали отлавливать собак, в надежде разжиться от сердобольных хозяев на бутылочку, возвращая их. Ну, конечно, мой Азор скулит там в этом переполненном собаками гадюшнике, да ещё и стукнули его хорошенько — так просто он в руки не дастся! Позабыв про ГАИ и вздыбленную буграми дорогу, я рванул на скорости на окраину города.
— Что ты, милый! — сказала мне бабка-сторож собачьей конторы. — С тридцатого апреля никто не появлялся, пьют все. Не ловят собак!
Стало, как бы, легче за Азора. Наконец, решил заскочить к знакомому, ждёт ведь меня.
Его гараж был далеко в стороне от моего, поэтому, когда возникло впереди перед автомобилем неожиданное виденье — я ему не поверил.
Чуть в стороне, рядом с дорогой гордо маршировала влюблённая собачья пара. Ближе к дороге, степенно и задумчиво, на выпрямленных ногах и с поднятой к небу головой и задранным кверху хвостом гордо вышагивал мой рыжий ирландский терьер.
За ним, ещё более гордо, изредка бросая преданный взгляд на своего избранника гарцевала — иначе не скажешь, так она походила на породистую скаковую лошадь, графиня — далматинка, белая в чёрных яблоках, поджарая и стройная, слаженная и упругая, заметно выше Азора ростом, хоть тот и стремился вытянуться вверх рядом с важной дамой. Я тормознул.
— Кто придумал для собак эти плановые случки два раза в год под зорким надзором хозяев? — подумал я.
— И обязательно масть в масть. Понятно, когда нужно сохранять породу. Но, ведь, часто собаки просто друзья, родные члены семьи, и плевать хотели хозяева на породу от их свободной любви. Почему мы – люди, не желаем сами себе такого? Все от рождения свободны — и люди, и животные.
Наконец, Азор заметил мой автомобиль, он безошибочно узнавал его метров с пятидесяти. Первая реакция — короткий рывок в сторону машины, потом резкий \\\»стоп\\\» — взгляд на подругу:
— Ну, что? Пошёл я?
Её ответный кивок:
— Всё понятно — хозяин!
Спустя ещё секунду, у Азора происходит ломка и резкое переключение на хозяина, он подбегает, нетерпеливо барабанит лапами в дверь, я открываю, пёс — откуда у собаки находятся силы после восьмичасового любовного марафона?! прыгает на метр, заскакивает ко мне на колени и начинается вакханалия безудержной радости и счастливой скулёжки по поводу неожиданной встречи.
Разлука может, была и не так долга, но и пёс, и хозяин прекрасно понимают, что обычный распорядок дня нарушен для обоих волнующими событиями, хотя каждый из них понимает это волнение по-своему.
Графиня — далматинка грациозно проплывает мимо автомобиля, снисходительно вильнув хвостом в нашу сторону.
Доставленный на \\\»такси\\\» домой, Азор, отказывается от вкусной каши, чуть хлебнув воды, валится с ног от усталости и спит … спит, до самого вечера.
Только иногда во сне раздастся то шумный вздох, то тонкое ласковое повизгивание.
Что сейчас снится влюблённому и его красавице-подружке в яблоках? — нам этого знать не дано.
ПЬЯНЬ
— Дай, хоть рупь! – взмолился Валерьян.
— Что ты, как на паперти, монетками уже побираешься, — сказал я, в сердцах.
— Не учите жить, лучше помогите материально, — усмехнулся Валерьян, обнаружив знание литературных классиков.
Я дал ему червонец. Раньше он просил у меня не меньше червонца.
Валерьян, довольный, отошёл к группе «синяков», восседавших на скамейке перед винным магазином, разом всколыхнувшихся при виде десятки – они внимательно следили за миссией посланца.
Тут их внимание переключилось на товарища, который, пока закрыт магазин, расстарался в киоске на бутылку пива и гордо предстал с ней перед скамейкой.
Один из компанейцев вскочил со скамейки и порывисто выкинул руку к обладателю утреннего лекарства:
— Дай сюда! Не могу!
Владелец святой жидкости дрогнул рукой в сторону от покушавшегося … бутылка с пивом упала на асфальт и вдребезги разбилась.
Повисло напряжённое молчание.
— Поторопился! – наконец, выдавил пострадавший приятелю и сжал кулаки. Запахло грозой.
Но все с трагической безнадёжностью вперили взор в осколки, и энергия страдания поглотила агрессивную.
Конфликт разрешился корпоративным сочувствием, к которому компания давно привыкла.
Валерьян не был мне другом, а однокашником по альма-матер, эта связь сохраняется навсегда.
Как то мы с ним – я расщедрился на бутылку массандровской мадеры, сидели и откровенно беседовали.
— А помнишь, Валь, как ты со сцены лихо под Высоцкого исполнял:
— «А вы, я, спрашиваю, кто такие?»
— Да вот, всю жизнь петушился. – И помолчав, добавил, —
всё в правду верил.
Я вспомнил, как Валерьян обзванивал всех знакомых, призывал выйти на площадь на митинг, за Ельцина, противГКЧП.
— Вот, видишь, как всё повернулось? – спросил я.
— Ограбили страну.
— А, может быть приспособиться? С волками жить – по волчьи выть.
— Все не приспособятся. Приспособиться можно только за счёт других.
Он был талантлив. В 28 лет выдал такую кандидатскую, что его хотели «остепенить» без прохождения стажа. Но Валерьян категорически отказался вписать в заявку на изобретение большого начальника, не имевшего к нему отношения, и кандидатская провалилась.
А авторство его изобретения потом отобрали, со ссылкой: «Сделано на работе».
С тех пор он не лез с инициативами и запил.
Как найти к человеку ключ, когда страсть к питию превратилась уже в болезнь?
Однажды, при очередной встрече около «пойловки», так называли у нас рюмочную, попытался я воздействовать.
— Завязывать надо Валерьян?
— А, не смогу уже! – отмахнулся он.
— Знаешь Колтышева из военной приёмки?
— Знаю, он сейчас не пьёт.
— А почему?
— Спрашивал, не колется.
Мне капитан третьего ранга доверился и рассказал свою историю, мы с ним вместе лежали в одной палате по случаю радикулита.
Зная Валерьяна, как весьма порядочного и деликатного по отношению к знакомым, я рассказал ему.
Морской капитан Колтышев приехал в командировку в Петербург, где представился в генштабе его начальнику, вице-адмиралу.
От постоянной пронизывающей сырости с Финского залива, согревание сухопутного капитана быстро переросло в неограниченное пьянство.
Однажды утром он проснулся в канаве, по дороге от морской гостиницы к Адмиралтейству.
Проснулся от зычного окрика:
— Капитан третьего ранга Колтышев!
Кричал вице-адмирал, случайно обнаруживший Колтышева в канаве.
Надо отдать должное адмиральской памяти. Кап три был без кителя, лицо его было перемазано канавной грязью.
Он попытался встать перед начальством, но не смог.
— Немедленно явиться ко мне в штаб, с сегодняшнего дня во Флоте Вы не служите! – изрёк адмирал приговор.
Колтышев, как мог, почистился около реки и, что делать, пошёл в морштаб, в чём был, где его долго не хотел впускать караульный.
Когда адмирал узнал, что у Колтышева ещё и похитили все документы и деньги, то понял, что разжаловав его, он не просто ставит крест на его судьбе, как военного, но обрекает на суицид от безнадёжности.
Мудрый седой служака обратился к пока ещё капитану:
— Дай слово, что больше не будешь пить!
Почувствовав надежду, обречённый вскинул голову и, глядя в глаза адмирала, стойко произнёс:
— Даю Вам слово, товарищ вице-адмирал!
Адмирал поверил ему, приказал выправить новые документы и дал личных денег на дорогу.
С тех пор, мой сосед по палате «завязал» напрочь, а через год встретил я его, оживлённого, в погонах капитана второго ранга.
Валерьян выслушал историю с интересом и напряжённым вниманием, как бы, примеряя её на себя.
— Человек на чужом опыте не учится, — произнёс он, — если также трахнет — завяжу.
— Ну и жди! – зло сказал я ему и пошёл своей дорогой.
Обернувшись, я заметил, что он всё ещё смотрит мне вслед, а потом пошёл в другую сторону, не заходя в «пойловку».
Потом рассказали мне, что Валерьян «завязал». Ушёл на другую работу, где не знали его пагубную страсть, снова начал писать диссертацию на другую тему.
Сломали его обстоятельства.
В НИИ, где работал Валерьян, почти совсем перестали давать зарплату. Его жена-красавица, не вынесла безденежья и ушла к бизнесмену, более удачливому, чем муж.
Когда я повстречал его с просьбой «дай рупь», Валерьян уже ушёл с «производства» и подрабатывал грузчиком на местном рынке у торговцев.