Сука

Я душу дьяволу отдам
За ночь с тобой.
Ю. Ким

Эс­ми­раль­да бы­ла кра­си­вой де­воч­кой, но ее кра­со­ту сгу­би­ла блядс­кая жизнь. В де­сять лет она сбе­жа­ла от ма­те­ри — ал­ко­го­лич­ки, а про от­ца она ни­ког­да и не слы­ша­ла. Уй­дя из до­ма, она не зна­ла, ку­да по­дать­ся, и ее при­ю­тил у се­бя доб­рый дя­дя Ва­ня. Он по­до­шел к ней, ког­да она мок­ла под дож­дем, си­дя на зем­ле, и же­ва­ла ру­ку, ко­то­рая силь­но че­са­лась. Дя­дя Ва­ня улыб­нул­ся ей, сво­им пла­щом. Ес­тест­вен­но, детс­кое серд­це, ко­то­рое хо­тя и пе­ре­нес­ло мно­гое за свои де­сять лет, все же бы­ло детс­ким, неж­ным и до­вер­чи­вым, и сра­зу же по­лю­би­ло доб­ро­го дя­дю; а дя­дя ока­зал­ся за­ко­ре­не­лым пи­до­фи­лом. То, что он де­лал с ней, для нее бы­ло не­по­нят­ной, нем­но­го неп­ри­ят­ной, но ин­те­рес­ной иг­рой, ко­то­рую она уже ви­де­ла на ма­ми­ном при­ме­ре. Толь­ко поз­же она уз­на­ла, что это на­зы­ва­ет­ся лю­бовью.
Дя­дя Ва­ня дер­жал Эс­ми­раль­ду у се­бя до­ма, и ни­ку­да не пус­кал. Воз­ду­хом она ды­ша­ла толь­ко че­рез отк­ры­тое ок­но, и внеш­ний мир для нее ог­ра­ни­чи­вал­ся ма­лень­кой ка­че­лей, зе­ле­ной пло­щад­кой и па­рой де­рев­цев, ко­то­рые бы­ли вид­ны из это­го ок­на, единст­вен­но­го в до­ме, и бы­ли очень кра­си­вы днем, но на­го­ня­ли ужас ночью. Она ни с кем не об­ща­лась, у нее не бы­ло дру­зей, об уче­бе и ре­чи не шло. С ут­ра дя­дя Ва­ня ухо­дил ку­да-то. Она го­то­ви­ла суп, единст­вен­ное, че­му нау­чи­лись детс­кие ру­ки, и весь день бро­ди­ла из од­но­го уг­ла в дру­гой. К ве­че­ру, о нас­туп­ле­нии ко­то­ро­го она уз­на­ва­ла лишь по за­ка­ту солн­ца, она го­то­ви­ла еще еды, и возв­ра­щал­ся дя­дя Ва­ня. Он при­но­сил сла­дос­ти, день­ги, пре­зер­ва­ти­вы и вод­ку. Пос­лед­нее он вы­пи­вал сам, а пре­зер­ва­ти­вы он ра­дост­но поль­зо­вал вмес­те с Эс­ми­раль­дой. Она и не пы­та­лась соп­ро­тив­лять­ся, она не де­ла­ла это­го и в пер­вый раз: в детс­кую го­ло­ву и прид­ти не мог­ло, что это — что-то не прис­той­ное.
Од­наж­ды слу­чил­ся празд­ник — дя­дя Ва­ня при­нес Эс­ми­раль­де книж­ку. О, ка­кое это бы­ло счастье для нее! Уж не знаю, с че­го он ре­шил это сде­лать, но это бы­ла «Ло­ли­та», и имен­но тог­да Эс­ми­раль­да поз­на­ко­ми­лась с ми­ром чувств, ст­рас­тей и же­ла­ний. О, как она бы­ла влюб­ле­на в эту кни­гу! Каж­дый день она чи­та­ла и чи­та­ла ее, пе­ре­чи­ты­ва­ла по сот­ню раз, и все не мог­ла на­до­есть ей эта глу­пая ис­то­рия про лю­би­тель­ни­цу вз­рос­лых дя­де­нек. Дя­дя Ва­ня, за­ме­тив ее счастье, при­нес ей еще кни­жек. Ка­ких? Это­го не пом­нит и она са­ма. Она про­чи­та­ла их все и ки­ну­ла в угол, «Ло­ли­та» бы­ла луч­ше всех. Ско­ро дя­дя Ва­ня при­нес ей еще од­ну книж­ку. Это бы­ла «Ка­ма Сут­ра» с ри­сун­ка­ми. Да, мно­го эк­зо­ти­чес­ких поз по­да­ри­ла Эс­ми­раль­да дя­де Ва­не, ког­да проч­ла эту книж­ку!
Но вре­мя не сто­я­ло на мес­те, де­воч­ка рос­ла, доб­рый дя­день­ка ста­рел. И вот Эсмиральде стук­ну­ло 15 лет. Да­ты сво­е­го рож­де­ния она не пом­ни­ла, но толь­ко грудь у нее ста­ла уже сов­сем боль­шой, и раз в ме­сяц жизнь для нее ста­ла за­ми­рать. Тог­да она уз­на­ла це­ну пре­да­тельст­ву и по­чувст­во­ва­ла женс­кую рев­ность, яв­ле­ние не час­тое, но очень ст­раш­ное. Доб­рый дя­дя Ва­ня при­вел в дом еще од­ну де­воч­ку — Ли­зу. Она бы­ла на два го­да млад­ше Эс­ми­раль­ды и по­соч­нее ее. Ес­тест­вен­но, дя­дя стал боль­ше уде­лять вре­ме­ни Ли­зе, а не Эс­ми­раль­да толь­ко го­то­ви­ла и уби­ра­лась. Рев­ность и же­ла­ние ста­ли сме­ши­вать­ся в од­но боль­шое чувст­во, ко­то­рое вып­лес­ну­лось од­наж­ды ночью на без­за­щит­ную, спя­щую де­воч­ку. Эс­ми­раль­да ис­ца­ра­па­ла ли­цо де­воч­ки и вы­ца­ра­па­ла ей один глаз. Ли­за прос­ну­лась от жут­кой бо­ли, ког­да Эс­ми­раль­да на­ча­ла свое са­дистс­кое дейст­во. Доб­рый дя­дя вс­ко­чил от ус­лы­шан­но­го кри­ка и уви­дел ис­тек­ший кровью глаз Ли­зы и до­воль­ную сво­им де­лом Эс­ми­раль­ду. Он от­толк­нул ее и, взяв Ли­зу на ру­ки, ушел ку­да-то. Этой ночью он не вер­нул­ся. Эс­ми­раль­да ста­ла бо­ять­ся, ей ка­за­лось, что дя­дя Ва­ня ни­ког­да боль­ше не вер­нет­ся, и она ум­рет в оди­но­чест­ве. Но он вер­нул­ся! Тог­да Эс­ми­раль­да уз­на­ла, от­ку­да доб­рый дя­дя бе­рет день­ги. Он от­вез ее на свою ра­бо­ту, в ста­рое, гряз­ное об­ще­жи­тие раз­би­ты­ми, об­га­жен­ны­ми ко­ри­до­ра­ми. Он за­вел ее в ком­на­ту, где бы­ло еще око­ло се­ми де­ву­шек. Они през­ри­тель­но пос­мот­ре­ли на Эс­ми­раль­ду, а за­тем воп­ро­си­тель­но взг­ля­ну­ли на дя­дю Ва­ню.
— Вот! Это — Эс­ми­раль­да, зна­комь­тесь! — ска­зал он и ушел.
— Зд­равст­вуй, де­воч­ка, я Ма­ша, а ты Эс­ми­раль­да? Да? Бу­дем зна­ко­мы, — с­ка­за­ла единст­вен­ная по­до­шед­шая к ней де­вуш­ка, рос­лая, мощ­ная, но до­воль­но ми­лая. Она бы­ла, ви­ди­мо, са­мой стар­шей из всей этой ком­па­нии. Толь­ко от нее Эс­ми­раль­да уз­на­ла, для че­го все здесь соб­ра­лись. Ма­ша расс­ка­за­ла ей, кто есть кто, расс­ка­за­ла про мам­ку, ко­то­рая не­за­мед­ли­тель­но по­я­ви­лась и ста­ла быст­ро го­нять де­ву­шек. Это бы­ла вы­со­кая, ху­дая, ста­рая жен­щи­на в оч­ках.
Эс­ми­раль­да, по со­ве­ту Ма­ши, быст­ро вы­пол­ня­ла при­ка­зы мам­ки. Их всех вы­ве­ли на ули­цу. Там их под­жи­дал ав­то­бус, пол­ный сол­дат, ко­то­рых пус­ти­ли по­гу­лять и еще пять ма­шин, ка­ких Эс­ми­раль­да и во сне не ви­де­ла, и в каж­дой бы­ло по два, по три пь­я­ных ма­жо­ра.
— Да ты ве­зу­чая, та­кой нап­лыв кли­ен­тов бы­ва­ет ред­ко, — ска­за­ла Ма­ша Эс­ми­раль­де.
Пер­вым был ог­ром­ный, силь­ный сол­да­тик. Он не раз­го­ва­ри­вал дол­го, снял шта­ны, гром­ко бух­нул свой ре­мень на пол и без воп­ро­сов влез на слег­ка оша­лев­шую Эс­ми­раль­ду. На­до ска­зать, что дя­дя Ва­ня по сво­ей ст­рук­ту­ре был не очень силь­ный муж­чи­на, та­ко­вой уж бы­ла его при­ро­да, а так как он был единст­вен­ным муж­чи­ной в жиз­ни Эс­ми­раль­ды, ее женс­кое те­ло бы­ло в вос­тор­ге от это­го ог­ром­но­го сол­да­та. Он все дер­жал в сво­их ру­ках, и без слов, а толь­ко жес­та­ми по­ка­зы­вал, что ей де­лать, во вре­мя все­го дейст­ва, кро­ме жут­ко­го сто­на Эс­ми­раль­ды, ко­то­рый еще боль­ше воз­буж­дал ма­жо­ра, ко­то­рый бы­ли на оче­ре­ди, не бы­ло из­да­но ни зву­ка. Сол­дат сде­лал свое де­ло, под­нял шта­ны и ушел, ос­та­вив ус­та­лую, но до­воль­ную Эс­ми­раль­ду в пос­те­ли. На­пос­ле­док она ус­пе­ла улыб­нуть­ся ему, по­ма­хать тре­мя паль­ца­ми и крик­нуть: «П­ри­хо­ди еще!».
Пос­ле то­го, как он вы­шел, в ком­на­ту вор­вал­ся пь­я­ный ма­жор, из­го­ло­дав­ший­ся, стоя за дверью. Он то­же мно­го раз­го­ва­ри­вать не стал, ски­нул с се­бя пид­жак и пор­вал платье Эс­ми­раль­ды. Да, сол­дат был веж­ли­вее, он лишь при­под­нял его. Ма­жор был толс­тый, лы­сый и ту­пой, по всем пра­ви­лам жан­ра. Он все го­во­рил Эс­ми­раль­де: по­вер­нись ту­да, ляг сю­да, сде­лай так, возь­ми в ру­ку. Эс­ми­раль­де ни­че­го не ос­та­ва­лось де­лать, как мол­ча под­чи­нять­ся его при­ка­зам: о не­до­воль­ных кли­ен­тах она уже нас­лу­ша­лась от Ма­ши. Пос­ле ма­жо­ра, ко­то­рый, как и сол­дат, не­за­мед­ли­тель­но ушел, Эс­ми­раль­да от­дох­ну­ла пол ча­си­ка. Мам­ка при­нес­ла ей раст­во­ри­мо­го су­пу, ба­тон и йо­гурт.
Эс­ми­раль­да по­е­ла, и к ней при­шел но­вый кли­ент. Что­бы не пе­рег­ру­жать но­вень­кую, ос­таль­ные де­вуш­ки ста­ра­тель­но по­те­ли в сво­их ком­на­тах с ос­таль­ны­ми сол­да­та­ми, и ког­да пос­лед­нюю пар­тию за­пус­ти­ла по ком­на­там, явил­ся ма­лень­кий, щуп­лень­кий муж­чи­на и поп­ро­сил плат­ной люб­ви. Мам­ка ска­за­ла, что ос­та­лась толь­ко од­на, очень мо­ло­дая, и Эс­ми­раль­да по­лу­чи­ла еще од­но­го в кро­вать. Му­жи­чек был нам­но­го стар­ше Эс­ми­раль­ды, но был очень стес­ни­тель­ным и слю­ня­вым. Эс­ми­раль­да уже ра­зоб­ра­лась, что к че­му и взя­ла ини­ци­а­ти­ву в сои ру­ки. Му­жик сто­нал боль­ше ее са­мой. Эс­ми­раль­да ско­ро за­ме­ти­ла, что ее за­ду­шев­ный вз­до­хи на не­го ни­как не влия­ют, и во­об­ще за­мол­ча­ла. Му­жик, по-ви­ди­мо­му, ос­тал­ся до­во­лен; он от­дал день­ги мам­ке и ушел, ве­ро­ят­но, до­мой к толс­той, ста­рой и злой же­не с ку­чей соп­ли­вых де­ти­шек. Эс­ми­раль­де, по­че­му-то, вд­руг ста­ло жаль это­го му­жич­ка, да он и вп­рав­ду был жа­лок. «Та­кие как он на­хо­дят единст­вен­ную ра­дость жиз­ни с на­ми.
Что их жизнь?! Грязь, см­рад, по­зор! Лю­бовь спа­сет мир, пусть да­же плат­ная!» — ду­ма­ла Эс­ми­раль­да. Она твер­до ре­ши­ла всю жизнь ра­бо­тать здесь, что бы нес­ти лю­дям доб­ро, а ес­ли они за это пла­тят, да бу­дет так…
Ра­бо­та пош­ла, жизнь за­ки­пе­ла. Эс­ми­раль­да ста­ла ра­ри­тет­ной фи­гу­рой в этом за­ве­де­нии, и ста­ли по­яв­лять­ся лю­ди, ко­то­рые при­хо­ди­ли сю­да толь­ко ра­ди нее и го­то­вы бы­ли выс­та­и­вать оче­ре­ди, да­же ког­да дру­гие де­вуш­ки бы­ли сво­бод­ны. Имен­но тог­да по­я­вил­ся Рав­шан, оди­но­кий ху­дож­ник, ко­то­ро­му плат­ная лю­бовь по­мо­га­ла вдох­но­вить­ся. Он по­лю­бил Эс­ми­раль­ду, бес­па­мятст­ва, и каж­дый день при­хо­дил к ней. Он был доб­рым ма­лым, и мам­ка поз­во­ля­ла ему по­си­деть с Эми­раль­дой, ког­да кли­ен­тов не бы­ло. Он расс­ка­зы­вал ей о кра­со­те, об ис­кусст­ве, о сво­их кар­ти­нах, о ве­ли­ких ху­дож­ни­ках. Эс­ми­раль­да за­ча­ро­ван­но слу­ша­ла его расс­ка­зы и бы­ла без ума от не­го. Но по­том он ку­да-то ис­чез, и она быст­ро за­бы­ла про не­го, це­ли­ком от­да­лась ра­бо­те. День­ги ста­ли течь ре­кой, а тра­тить их бы­ло не­ку­да. Она боль­шую часть от­да­ва­ла дя­де Ва­не, к ко­то­ро­му при­хо­ди­ла по празд­ни­кам, да и сам он час­тень­ко ее на­ве­щал, при­но­сил ей вся­кие ук­ра­ше­ния, куп­лен­ный на ее же день­ги. На­деть их бы­ло не­ку­да, и она лишь лю­бо­ва­лась ими, си­дя воз­ле зер­ка­ла. Ос­таль­ную же часть де­нег она со­би­ра­ла в свой ящи­чек, она со­вер­шен­но не по­ни­ма­ла, за­чем ко­пит эти день­ги, но чувст­во­ва­ла, что это де­лать на­до…
Жан по­лю­бил ее с пер­во­го взг­ля­да. Эс­ми­раль­да выш­ла, что­бы ку­пить еды, и возв­ра­ща­лась на свое ра­бо­чее мес­то. Он под­бе­жал к ней взял ее сум­ки:
— Раз­ре­ши­те, я по­мо­гу! — ска­зал он. Эс­ми­раль­да улыб­ну­лась, и блес­ну­ли ее бе­лос­неж­ные зу­бы. О, как он лю­бил тог­да эту улыб­ку, лег­кую, неж­ную и та­кую доб­рую, и как он воз­не­на­ви­дел ее, ког­да она соп­ро­вож­да­ла сло­ва: «Я ра­бо­таю здесь. За­хо­ди!».
Эс­ми­раль­да поз­во­ли­ла Жа­ну по­мочь ей. Он под­нял­ся с ней до нуж­но­го эта­жа и вс­пом­нил, что друзья расс­ка­зы­ва­ли ему об этом мес­те.
— Что ты де­ла­ешь здесь? — сп­ро­сил Жан. От­вет вы уже зна­е­те…
Боль! Боль бы­ло все, что чувст­во­вал тог­да Жан. Он не знал, что ска­зать, не знал, что чувст­во­вать; он бро­сил­ся и убе­жал, не ска­зав ни сло­ва. Эс­ми­раль­да по­чувст­во­ва­ла ка­кую-то пус­то­ту, ей по­че­му-то ста­ло стыд­но сво­ей про­фес­сии, ес­ли род ее за­ня­тий мож­но бы­ло так наз­вать. По­том она вс­пом­ни­ла о сво­ей ве­ли­кой мис­сии по­мо­гать лю­дям, и ей ста­ло жал­ко Жа­на за его при­ми­тив­ные взг­ля­ды на мир. Она взг­ля­ну­ла на мам­ку, ко­то­рая уже не­до­воль­ным взг­ля­дом смот­ре­ла на все про­ис­хо­дя­щее, пос­та­ви­ла сум­ки с едой и нап­ра­ви­лась в свою ком­на­ту.
— Там те­бя ждут! — ска­за­ла мам­ка, и Эс­ми­раль­да пош­ла обс­лу­жи­вать оче­ред­но­го кли­ен­та. Это ока­зал­ся ее по­чи­та­тель. Он нра­вил­ся ей, и она всег­да бы­ла ра­да его ви­деть и обс­лу­жи­вать. Он сра­зу же под­нял ей наст­ро­е­ние, а это зна­чи­ло, что его ждет час ст­раст­ной люб­ви. Это был мо­ло­дой, ве­се­лый юно­ша, до­воль­но кра­си­вый. Ког­да он, пос­ле бур­но­го ча­са, ког­да еще ос­та­ва­лось вре­мя, расс­ка­зы­вал ей вся­кие за­бав­ные ис­то­рии, она хо­хо­та­ла без умолка. Вре­мя от вре­ме­ни, ей уда­ва­лось выб­рать­ся с ним по­гу­лять, и они ча­са­ми хо­ди­ли по го­ро­ду, в ко­то­ром она ро­ди­лась, но ни­че­го о нем не зна­ла. Она да­же не мог­ла вс­пом­нить, где жи­ла, до то­го как вст­ре­ти­лась с дя­дей Ва­ней. Но она не за­бы­ла Жа­на: как толь­ко все кли­ен­ты ушли, и ста­ло расс­ве­тать, она вс­пом­ни­ла его, и ей по­че­му-то ста­ло тоск­ли­во. Она выг­ля­ну­ла в единст­вен­ное ок­но. Там, воз­ле ба­ка с му­со­ром, в уг­лу спал он. Ночью, убе­жав от нее, Жан обо­шел дом и ус­та­вил­ся в ее ок­но. Он прос­то знал, что это долж­но быть ее ок­но и смот­рел в не­го пус­тым взг­ля­дом и ус­нул си­дя на ас­фаль­те. Эс­ми­раль­да отк­ры­ла ок­но и выг­ля­ну­ла на­ру­жу.
— Жан! — крик­ну­ла она и зау­лы­ба­лась. Жан прос­нул­ся и зау­лы­бал­ся ей в от­вет.
— Что ты здесь де­ла­ешь?
— Я ждал те­бя.
— За­чем?
— Хо­тел пог­ля­деть на те­бя.
— Смот­ри!
— Я ни­ког­да не смо­гу на­лю­бо­вать­ся то­бой, Эс­ми­раль­да! — крик­нул он, вс­ко­чив и вз­мет­нув ру­ки вверх. Эс­ми­раль­да мол­ча смот­ре­ла на не­го и улы­ба­лась.
— Спа­си­бо, — ска­за­ла она ти­хо, но он ус­лы­шал ее. Жан смот­рел в ее свер­ка­ю­щие гла­за, он ви­дел ее ра­дость. О! он от­дал бы все за ее счастье! Он ви­дел ее улыб­ку, он вс­пом­нил вче­раш­нюю ночь, и ра­дость на его ли­це ста­ла ис­че­зать. Он опус­тил ру­ки, всу­нул их в кар­ма­ны уз­ких джин­сов и вз­дох­нул.
— Сколь­ко их бы­ло? — сп­ро­сил он. Эс­ми­раль­да ни­чуть не из­ме­ни­лась в ли­це и от­ве­ча­ла, про­дол­жая улы­бать­ся:
— Се­ме­ро.
— Се­ме­ро за од­ну ночь?! Не мно­го ли?
— Нет, бы­ва­ет и боль­ше.
— И дав­но ты здесь?
— Не знаю, не пом­ню! — пос­ле этих слов улыб­ка ис­чез­ла с ли­ца Эс­ми­раль­ды, гла­за ее по­туск­не­ли.
— Про­щай! — ска­за­ла она и зак­ры­ла ок­но. Она лег­ла спать, а Жан все смот­рел и смот­рел в ок­но, ох­ра­няя ее по­кой…
Мак­сим был луч­шим дру­гом Жа­на. Ес­тест­вен­но, Жан пер­вым расс­ка­зал ему о слу­чив­шем­ся.
— Ах да, Эс­ми­раль­да! Я ее знаю. О да, она класс­ная! — ска­зал луч­ший друг. Жан за­мол­чал. Боль сно­ва вер­ну­лась к не­му. Его гор­дость бы­ла раз­би­та, его чувст­ва бы­ли раз­би­ты. «Да, луч­ший друг!» — по­ду­мал он.
— Иди на хуй! — все, что он мог от­ве­тить ему. Так Жан по­те­рял луч­ше­го дру­га.
Жан вер­нул­ся до­мой, но не мог най­ти се­бе мес­та. Он да­же не раз­дел­ся, а лишь ме­тал­ся из уг­ла в угол. Он ду­мал о ней, вс­по­ми­нал ее боль­шие гла­за, вс­по­ми­нал ее улыб­ку, вс­по­ми­нал ее ма­лень­кий кур­но­сый но­сик. Он не знал, что де­лать с со­бой. Он взял де­нег и по­шел к ней.
— Один час, — ска­зал он мам­ку, про­тя­нув ей де­нег.
— Ко­го хо­ти­те? — сп­ро­си­ла она.
— У вас долж­на быть де­вуш­ка, Эс­ми­раль­да. Мож­но ее? — сп­ро­сил Жан. Эс­ми­раль­да от­ды­ха­ла от толь­ко что ушед­ше­го ма­жо­ра, ко­то­рый раз­да­вил ее сво­ей ту­шей, ког­да заш­ла мам­ка и ска­за­ла:
— Эс­ми­раль­да, к те­бе!
Жан во­шел в ком­на­ту, и дверь за ним тут же зах­лоп­ну­лась. Эс­ми­раль­да бы­ла в не­доу­ме­нии. Она улыб­ну­лась и ска­за­ла: «П­ри­вет». Гла­за ее бе­га­ли по всей фи­гу­ре Жа­на. Он сто­ял спо­кой­но смот­рел на нее с лег­кой улыб­кой.
— Зд­равст­вуй! — ска­зал он ти­хо, и от этих слов ей ста­ло спо­кой­но и при­ят­но, она расп­лы­лась в улыб­ке и ста­ла сни­мать бре­тель­ку со сво­е­го пле­ча. Обе ру­ки Жа­на бы­ли втис­ну­ты в кар­ма­ны. Он смот­рел на нее спо­кой­ным взг­ля­дом, но в его ду­ше в этот мо­мент го­рел огонь. Его серд­це рас­ка­лы­ва­лось при ви­де Эс­ми­раль­ды, сни­ма­ю­щей с се­бя эту зло­по­луч­ную бре­тель­ку. Он взял ее ру­ку и вер­нул на мес­то.
— Нет! — ска­зал он.
— А за­чем же ты тог­да при­шел?
— Мне это­го не нуж­но, по край­ней ме­ре, так…
— Всем вам это нуж­но!
— Я не все.
— Ты та­кой же.
— Я не та­кой.
— Все та­кие, — ска­за­ла Эс­ми­раль­да и вз­дох­ну­ла. Жан при­сел воз­ле нее на кро­вать и за­мол­чал.
— Ну, что бу­дем де­лать? — сп­ро­сил он вд­руг.
— А что де­лать?
— Я люб­лю те­бя, Эс­ми­раль­да.
— Я знаю.
— Я сде­лаю для те­бя все, Эс­ми­раль­да. Я люб­лю те­бя боль­ше все­го на све­те, — вск­рик­нул Жан и, вс­ко­чив с кро­ва­ти, вс­тал пе­ред ней на ко­ле­ни, — хо­чешь, я уве­зу те­бя от­сю­да? Уве­зу пря­мо сей­час! Ку­да за­хо­чешь, в лю­бую сто­ро­ну. Да­ле­ко от­сю­да. По­е­ха­ли, Эс­ми­раль­да!
Эс­ми­раль­да улы­ба­лась и смот­ре­ла на не­го, как ус­та­лая мать смот­рит на зас­нув­ше­го ре­бен­ка, та­ко­го ми­ло­го. Она вз­дох­ну­ла:
— Ах, Жан, Жан! Я не мо­гу от­ве­тить те­бе вза­им­ностью, я не мо­гу уе­хать с то­бой…
— По­че­му?..
— Я блядь, Жан, я не мо­гу лю­бить.
— Но по­че­му?..
— Жан,… не на­до. Я про­шу те­бя.
Жан вз­дох­нул и под­нял­ся с ко­лен. В гла­зах его бы­ла пе­чаль. Он втис­нул ру­ки в кар­ма­ны и за­молк.
— Брось, Жан, — ска­за­ла вд­руг она, — При­хо­ди, ког­да хо­чешь, я бу­ду да­рить те­бе лю­бовь. А чувст­ва не мо­гу, из­ви­ни, это не для ме­ня.
— Лю­бовь! — вск­ри­чал Жан и вс­ко­чил, — Ты на­зы­ва­ешь это лю­бовью?
— Не ори на ме­ня! — он за­мол­чал, она то­же. Эс­ми­раль­да сг­лот­ну­ла слю­ну пос­ле не­дол­го­го мол­ча­ния и ска­за­ла:
— Я не мо­гу лю­бить те­бя, Жан. Я не соз­да­на для люб­ви. Пос­тель — по­жа­луйс­та, но не чувст­ва. Мое пред­наз­на­че­ние в дру­гом. Я блядь, а бля­ди не лю­бят. Ес­ли ты хо­чешь люб­ви, най­ди се­бе глу­пую дев­чон­ку, та­ких сот­ни. Ес­ли ты хо­чешь ст­раст­ной люб­ви, при­хо­ди ко мне, я бу­ду ра­да те­бе всег­да. Боль­ше ни­че­го не мо­гу те­бе дать… Ты ме­ня по­ни­ма­ешь? Мне ка­жет­ся, по­че­му-то, что ты ме­ня по­ни­ма­ешь. Я это­го еще ни­ко­му не го­во­ри­ла, — она опус­ти­ла го­ло­ву. В ду­ше Жа­на сме­ша­лись два чувст­ва: он обо­жал ее за эти сло­ва, но не­на­ви­дел за то, что она не мог­ла по­ве­рить ему. Он го­рел и не знал, что де­лать. Жан при­сел пе­ред ней и заг­ля­нул ей в гла­за. Она то­же пос­мот­ре­ла в него.
— Но ты ведь лю­бишь ме­ня! — ска­зал он. Эс­ми­раль­да от­ве­ла взг­ляд. Она мол­ча­ла.
— Я не мо­гу лю­бить.
— Но ты лю­бишь ме­ня, я ви­жу это.
— Ухо­ди, — ска­за­ла Эс­ми­раль­да. Жан приб­ли­зил­ся к ней, об­нял ее и про­шеп­тал ей на ухо:
— Эс­ми­раль­да, до­ро­гая, сол­ныш­ко, уе­дем. Кля­нусь, ты за­бу­дешь обо всем этом! Мы бу­дем жить счаст­ли­во. Я люб­лю те­бя, ты лю­бишь ме­ня, нич­то нам не по­ме­ша­ет.
— Уй­ди, Жан, — ска­за­ла она уже гром­че, — сми­рись, я не смо­гу по­лю­бить те­бя. Я блядь. Най­ди се­бе дру­гую. — Я не мо­гу по­лю­бить дру­гую, Эс­ми­раль­да, как та не по­ни­ма­ешь?! — кри­чал уже он, — я люб­лю те­бя, толь­ко те­бя! Уе­дем, Эс­ми­раль­да, уе­дем. Ты бу­дешь счаст­ли­ва, по­верь мне.
— А ес­ли нет.
— Ты бу­дешь, я те­бе обе­щаю.
— Я не мо­гу, Жан, не мо­гу. Здесь мой дом, здесь моя жизнь.
Жан вс­ко­чил:
— Жизнь?! Ты на­зы­ва­ешь это жизнью? Эту грязь, этих уро­дов, этих ста­рых, толс­тых, ту­пых, уро­дов. Это для те­бя жизнь?
— Но это моя жизнь, Жан. Это моя грязь, это мои уро­ды, пус­кай ста­рые, толс­тые, но они мои. И они нуж­ны мне, а я нуж­на им.
— За­чем?
— Я люб­лю их.
— А ме­ня?
Эс­ми­раль­да за­мол­ча­ла, Жан опять под­полз к ней:
— Я люб­лю те­бя, Эс­ми­раль­да! Уе­дем со мной!
— Куда?
— Куда угодно.
— Как? У те­бя нет де­нег.
— Ну и что, за­чем они нуж­ны?
Жан вс­ко­чил:
— Ты пок­ло­ня­ешь­ся день­гам, я пок­ло­ня­юсь те­бе. Моя лю­бовь ни­ког­да не угас­нет. Про­щай, Эс­ми­раль­да, я ухо­жу, но я вер­нусь, вер­нусь с день­га­ми, ко­то­рые нуж­ны те­бе, и тог­да я за­бе­ру те­бя от­сю­да нав­сег­да.
Он ушел, и она не ви­де­ла его сле­ду­ю­щие 10 лет. Он сдер­жал обе­ща­ние: че­рез 10 лет он вер­нул­ся. Ее соч­ное, све­жее ли­цо пос­та­ре­ло, свер­кав­шие гла­за по­туск­не­ли, а гу­бы пот­рес­ка­лись и за­сох­ли. Бы­лой тол­пы кли­ен­тов уже не бы­ло. Все ре­же и ре­же к ней при­хо­дил кто-то. Ког­да при­шел Жан, она си­де­ла в сво­ей ком­на­те, на сво­ей кро­ва­ти, поч­ти так же, как и 10 лет на­зад. И точ­но так же мам­ка, уже сов­сем ста­рая, но все же бод­рая отк­ры­ла дверь и ска­за­ла:
— Эс­ми­раль­да, к те­бе!
Во­шел Жан. Она по­че­му-то сов­сем не уди­ви­лась, дверь за ним тут же зах­лоп­ну­лась. Это был уже не тот юнец, Жан стал зре­лым, серь­ез­ным муж­чи­ной, очень кра­си­вым и очень бо­га­тым, меч­та лю­бой де­вуш­ки.
— Я жда­ла те­бя! — она улыб­ну­лась.
Жан про­тя­нул ей ру­ку:
— Пой­дем!
— Нет, Жан, я не смо­гу.
— У ме­ня есть день­ги!
— Я знаю, — она улыб­ну­лась, — к со­жа­ленью, ты был прав, день­ги еще не все.
— Так что же те­бя еще дер­жит? — сп­ро­сил Жан. Эс­ми­раль­да по­жа­ла пле­ча­ми,она не зна­ла от­ве­та на этот воп­рос. Он вс­тал пе­ред ней на ко­ле­ни:
— Эс­ми­раль­да, уй­дем. Ты за­бу­дешь все это!
— Нет, это­го не за­быть.
— Эс­ми­раль­да, — ска­зал Жан пос­ле не­боль­шой пау­зы, — ты лю­бишь ме­ня? Ты так и не от­ве­ти­ла мне на этот воп­рос.
Она за­мол­ча­ла и опус­ти­ла го­ло­ву.
— Да! — ти­хо ска­за­ла она.
— Уе­дем!
— Не мо­гу.
— По­че­му?
— Не зна­ю…
— Ре­шай: ли­бо я, ли­бо ты. Ес­ли ты лю­бишь ме­ня, то уе­дем со мной. Ес­ли нет, то ты боль­ше ни­ког­да ме­ня не уви­дишь.
— Я не мо­гу те­бе от­ве­тить.
— Ре­шай.
— Не мо­гу.
— Ре­шай! — крик­нул он.
— Тог­да нет.
— Ба­ля, — крик­нул он и, толк­нув ее на кро­вать, вс­ко­чил. Из внут­рен­не­го кар­ма­на сво­е­го до­ро­го­го пид­жа­ка он дос­тал ре­воль­вер, на­вел на нее и выст­ре­лил. Все те 10 лет, что он не ви­дел­ся с ней, он ра­бо­тал, ра­бо­тал, не пок­ла­дая рук день и ночь, час за ча­сом. Он исп­ро­бо­вал все, он стал бо­гат, он мог взять, что хо­тел и нас­ла­дить­ся всем. Но гла­за, пол­ные ст­ра­ха гла­за Эс­ми­раль­ды — это бы­ло единст­вен­ной и выс­шей наг­ра­дой за лю­бовь и за 10 лет, от­дан­ных ей.
— Так не дос­тань­ся же ты ни­ко­му, су­ка! — это бы­ли его пос­лед­ние сло­ва. Два тру­па мам­ка наш­ла толь­ко че­рез час: из-за гром­ких сто­нов в со­сед­ней ком­на­те выст­ре­лов она не слы­ша­ла.