На ребёнка гляжу: миновало три года едва, но «моё» и «не дам» по малейшему поводу, вроде. И никто не учил — как-то сами явились слова. И попробуй исправь вековечную память в природе. В ней всё дело. И в ней все причины тоски о добре, о повторном пришествии сказочно-благостной вести. Отодвинув …
Все златы свои, все утраты с любовью в дорогу возьми — нет школы и нет аттестата на зрелость любви меж людьми. Ты слеплен отнюдь не из глины, чтоб сердцем усвоить вполне: любовь — не оправа картины, но воздух на полотне. Не фон для деталей интимных, не штрих: неугоден — сотри. …
Только ворОны да голуби — чайки отсюда ушли. Роща деревьями голыми молча маячит вдали. Город портальными кранами всё подбирает — в огонь. Время какое-то странное — словно транзитный вагон: где-то отцепят, и к поезду новому подошьют. Только бы вместе — не пОрознь, только бы общий маршрут, только от пламени, будто …
Я один. Всё ближе день вчерашний: улочки, заросшие травой, перезвоны колокольной башни — словно я с площадки смотровой до предела напрягаю зренье, все каноны физики кляня. Сохранить бы это озаренье, окоём, в котором нет меня. Ощущенье — бестелесен, выжжен. Лишь глаза, меняя кривизну капельки хрусталика, всё ищут в гуле лет …
О чём-то голуби воркуют, как люди, спрятавшись в тенИ, — и смолкнут снова — затоскуют одни. И так проходят дни. И каждый новый миг некстати — рассвет горяч и город сер. Опять, грозя, кричит спасатель — и волны рвутся за барьер. Цветы и стебли на гардине терзает заданный зюйд-вест… И …
День рожденья… А когда-то, помнишь магазинчик у Пяти углов — записаться среди первых в полночь, и батон «любительской» готов. «Промокашка», в общем, — из крахмала, запах мяса плюс телесный цвет. И такой в Союзе было мало. Помнишь наши «восемнадцать лет»? День рожденья узаконить надо: бутерброды и «зелёный штоф», два стакана, …
День рожденья… А когда-то, помнишь магазинчик у Пяти углов — записаться среди первых в полночь, и батон «любительской» готов. «Промокашка», в общем, — из крахмала, запах мяса плюс телесный цвет. И такой
Гарри Пиль, Гарри Пиль — это имя похоже на быль. Кучка пепла, могильная пыль для других. Пыль — папирус разлук. На полу в нашем доме, где звук от шагов оглушает, летя, напишу: Это я. Это я. Пыль письмо сохранит — только б ветер сюда не проник, только б он, словно …
Люблю насвистывать — милое действо. А люди оборачиваются, пожимают плечами — всё же не мальчик. Привычка с детства. Да и куда от мотивов начальных. Терпимость — особенность демократии. Граждане, память свою встряхните — разве не эти песенки напевали вам матери на каком-нибудь вашем санскрите. Они сохранили свою привязанность к рощам …
Вспоминаю нередко дедушку. Мало мы вместе пОжили: в полуподвале комната, в окне — кирзачи, сандалии, из довоенной ветоши сумки почти порожние, юбки, брюки месткомовские, как у моделей талии. Дедушка в старой фуфаечке, в единственной тёплой одежде, вечно сидел у столика и всё шевелил губами (потом уже тётя Фаечка, проживавшая в …