Светает в восемь, сумрак — к четырём,уже привычна канитель,алмазной крошкой снег под фонарёмвчера украсила метель. Белить дома и рощицу устал,исчез в проулке снегопад,сугроб пугают тени от кустаи звуки дворницких лопат. Не хочешь, а поверишь — постарел,тряхнуть бы сединой разок,берёза, чтобы не забыть апрель,на ветке вяжет узелок. Сотрутся с памяти черты …
Позолотило тротуары к прощальной встрече бабье лето, сентябрь сжигает мемуары, бросая в пламя бересклета. Осенней грустью занедужит сегодня бесконечный вечер, боярышник считает лужи, накинув красный плащ на плечи. И что в душе пошло на убыль, никто из нас не даст ответа, а у рябин припухли губы от долгих поцелуев ветра. …
Когда судьба загонит в круг, на день-другой туда сбегу, где время сыплется из рук сухим песком на берегу. Где блики золотой казной куда-то унесёт река, и в талый воск расплавит зной в июльском небе облака. Увижу этот мир птенцом, пойму, что столько проглядел, и косами закрыв лицо, ветла помолится воде. …
Листочек жёлтый метил ушедший летний миг, и тени рваной сетью ловили солнца блик. И шёл июль со свитой шмелей и мотыльков, роняли в пруд ракиты платочки облаков. Казалось, ближе малость — и словом не солжём, а осень к сердцу кралась, прикинувшись дождём. Не зря сплетали руки при виде нас кусты… …
Воркуют сизари на крыше один куплет из старой песни, что лепестками майской вишни снежинки белые воскресли. За золотую жилу овод блестящий одуванчик примет, и для тоски найдётся повод, когда твоё услышу имя. Былое и во сне догонит, и память никуда не дену, а месяц уронил с ладони все звёзды в …
Последний снег склевала морось, пожухлый лист поднял крыло, а чайка, надрывая голос, зовёт весеннее тепло. Молчит душа — откуда вера, что всё закончится добром, и у окна надела верба наряд расшитый серебром. Вздохнёшь — апреля заморочки не понимаешь, хоть убей, а облака стирают точки, что ставит стайка голубей. Но укорять …
Следил за сменами времён большой сугроб и весь поник, в зеркальной луже видит клён, как к небу тянется двойник. Погожим утром липкий снег сосна стряхнула с рукава, и долгий сон замёрзших рек встревожит птичий караван. Так было испокон веков — природа после зим грустна, из белой пены облаков выходит новая …
В погожий день и небо выше, и ветер от берёз отстал, в тени домов, надеясь выжить, худой сугроб ползёт к кустам. Пока на суету роптали, будил подлесок птичий гвалт, и оставляя след проталин, прошёлся по округе март. Сквозняк развеет сумрак комнат, мы календарь перевернём, и у ограды снега комья сверкнут …
Унылый день не станет датой, забудь и зря не морщи лоб, на простыне, ветрами смятой, уснул калачиком сугроб. Раздвинешь шторы — тени в коме, на сером — белые штрихи, ночных воспоминаний промельк тревожит старые грехи. Былое тронешь ненароком, не вороши, что там — внизу, худой фонарь у тёмных окон пускает …
Дожди по улочке пройдут и дальше — в серенький рассвет, как жить с самим собой в ладу, не спросишь и не дашь совет. С тобой унынием грешим — даётся осень нелегко, и ветки — сеточкой морщин на бледных лицах облаков. Вздохнём и промолчим вдвоём — пора цветения прошла, озябшим серым …