От ливней одуванчик прятал
под шапку рыжие вихры,
знал белый лист, сто раз измятый,
что у меня сейчас внутри.
И в сумраке от ветров пришлых
берёза прикрывала грудь,
и шёпот листьев еле слышный
опять мне не давал уснуть.
И раскрывались над плащами
цветами чёрные зонты,
и то, что мы другим прощали,
простить мне не хотела ты.
От сожалений до обиды —
мы не чужие, не родные,
и синим утром было видно,
что одуванчики седые.
Трём голубям — весь окоём,
а мне две улицы — стезя…
и жаль, что поросло быльём
не вырвать, не скосить нельзя.
Валерий Мазманян
