Снова Ивановы

Лимонка №299 (На краю №15) редакторский вариант

СНОВА ИВАНОВЫ

Стоят чиновные деревья,
Почти влезая в каждый дом.
Давно их кончено кочевье,
Они в решетках, под замком.
Шумит бульваров темнота,
Домами плотно заперта.
Но вот все двери растворились,
Повсюду шепот пробежал:
На службу вышли Ивановы
В своих штанах и башмаках.
Пустые гладкие трамваи
Им подают свои скамейки.
Герои входят, покупают
Билетов хрупкие дощечки,
Сидят и держат их перед собой,
Не увлекаясь быстрою ездой.
А там, где каменные стены,
И рев гудков, и шум колес,
Стоят волшебные сирены
В клубках оранжевых волос.
Иные, дуньками одеты,
Сидеть не могут взаперти.
Прищелкивая в кастаньеты,
Они идут. Куда идти,
Кому нести кровавый ротик,
У чьей постели бросить ботик
И дернуть кнопку на груди?
Неужто некуда идти?
О мир, свинцовый идол мой,
Хлещи широкими волнами
И этих девок упокой
На перекрестке вверх ногами!
Он спит сегодня, грозный мир:
В домах спокойствие и мир.
Ужели там найти мне место,
Где ждет меня моя невеста,
Где стулья выстроились в ряд,
Где горка — словно Арарат —
Имеет вид отменно важный,
Где стол стоит и трехэтажный
В железных латах самовар
Шумит домашним генералом?
О мир, свернись одним кварталом,
Одной разбитой мостовой,
Одной мышиною норой,
Одним проплеванным амбаром,
Но будь к оружию готов:
Целует девку — Иванов!

Николай Заболоцкий, 1928 г.

Всю жизнь Иванов был порядочным человеком. Никого не убил, не изнасиловал, не украл. И даже ни разу не сплюнул соплю на асфальт, как это бывало делали рабочие и колхозницы. Иванов был верным семьянином, эрудитом и любителем кроссвордов. Каждую пятницу он смотрел TV передачу «Поле чудес», а по воскресеньям – аналитические выпуски новостей.
У Иванова была мечта, чтобы во всём мире не было войн и денег. Чтобы деньги отменили, а заодно с ними и тюрьмы. У Иванова были дочь, сын, тёща и жена, с которой он познакомился, как и положено, в институте. И первый сексуальный опыт у Иванова произошёл именно с женой в первую брачную ночь. И жена его лишилась невинности, став в чём-то виноватой так же в первую брачную ночь. Сын Иванова, напротив, не гнушался порочных связей. И был бисексуален. А дочь Иванова употребляла драп. Сам же Иванов любил детей, и конечно же ничего не знал. Тёща Иванова – всю жизнь проработала в школе. Жизненный путь от гардеробщицы до завхоза не помешали её дочери получить высшее образование и выйти замуж за Иванова.
Иванов выпивал только по праздникам. Самыми святыми праздниками он считал день рождения всех близких, а также 23 февраля и день строителя. Иванов никогда не пил в день Нового года, но всегда плотно наедался и, заходя в спальню, украдкой испускал газы.
Иванову нравилась Эдита Пьеха и Джина Лолобриджита, а не нравились Лайма Вайкуле и Софи Лорен. Ещё Иванов болел за футбольную команду «Локомотив» и за хоккейное «Динамо». В связи с чем зачастую рефлексировал из-за метафизических названий команд и их идеологических несоответствий.
На завтрак Иванов всегда ел пельмени, обильно смоченные в уксусе. Он любил, чтобы за столом собиралась вся семья вместе с тёщей, и в 6.20 начинали завтракать. Когда пельменей не было, а это случалось, как правило, летом, Иванов предпочитал голубцы. За завтраком Иванов читал газеты. Любимыми статьями Иванова были те, что касались сельского хозяйства.
Иванов никого ни разу в жизни не предал. Но в комсомол в своё время вступил и ездил по путёвкам в оздоровительные лагеря принимать грязевые ванны и кислородный коктейль. Иванов мало говорил по телефону, потому что по телефону в порядке очереди постоянно болтали: тёща, жена и дочь. Сын же Иванова был биссексуалом и общался по телефону исключительно на улице.
Иванов с женой имели стабильный заработок и на нехватку денег жаловались только тёща и дочь. Сын же Иванова был биссексуалом и зарабатывал деньги весьма непристойным способом. Иванов даже не удивился, когда в доме появилась японская аппаратура. Сын рассказал, что на видеомагнитофон можно записывать рекламу, а на видеоплеер – нельзя. Ивановы очень любили рекламу. В основном сентиментальная тёща. Этих пупсиков, крылышки и чипсы она могла смотреть до потери сознания.
Однажды к Ивановым в квартиру позвонила цыганка и под воздействием гипноза вынесла видеомагнитофон вместе с видеоплеером. Неделю семья Ивановых находилась в трансе, а дочь Иванова перерезала себе вены. Дочь спасли и отправили в лечебницу.
Иванову нравились гоночные автомобили, а сыну Иванова – Михаэль Шумахер. В грёзах Иванов катался на болиде F1, а в реальности боялся сесть за руль «шестёрки» из-за плохо развитого вестибулярного аппарата и семьи, которая могла остаться без кормильца.
Иванову нравились песни «Нас утро встречает прохладой» и «А ну-ка песню нам пропой весёлый ветер». Тёща Иванова любила романсы.
Месячные у жены Ивановой наступали раз в месяц и шли ровно одни сутки с момента наступления. Однажды Иванов сочинил загадку: «Висит груша – нельзя скушать», но никто кроме мудрой и наивной тёщи Иванова её не отгадал.
Иванова беспокоили непонятные и загадочные сны – с одной стороны, а с другой – вещие и порочные.
Никто кроме Иванова, тёщи Иванова и врача-гинеколога не видел жену Иванова голой. Отчего Иванов был очень горд и ходил с поднятой головой.
По выходным Иванов с женой танцевали польку: «Мон папа нэ вэ па кэ жэ дансе ля полька».
Иванов никогда не ругался матом, но однажды, когда по настоянию жены он вбивал в стену гвоздь для репродукции картины Шишкина «Мишки на севере», то сказал слово «чёрт» с одним «ё» и где-то с двумя «о», и больше никогда не позволял себе такой похабщины.
Жена Иванова одевалась скромно, но со вкусом у знакомой швеи. Иванова всегда считала себя дамой в возрасте. И внешне была чем-то похожа на Ларису Голубкину. Иванов же отчасти напоминал Михаила Пуговкина, хотя в молодости 10 сходств можно было обнаружить, сравнивая Иванова с Михаилом Кокшеновым.
Отдельный разговор должен был пойти о соседях Иванова. Но разговора не будет, потому что соседи Иванова были скрипачами.
У Ивановых был огород. Но Иванов больше поливал, чем копал и больше рыхлил, чем собирал. Опрыскивать и окучивать Иванов и вовсе не любил. А тёща Иванова любила разводить помидоры.
Однажды Ивановы вместо помидоров посадили ананасы, обрезанные кочерыжки которых они собирали на рынке и затем взращивали весной на подоконнике. Ананасы не прижились, и под осень от отчаяния Ивановы засадили огород помидорами.
Ивановы считали себя дружной семьёй и дружили с другими семьями. Ходили друг к другу в гости и на дни рождения.
Иванов считал, что на него никто не смеет подумать плохо, да и не за что. Иванов любил труд. И тех, кто любит труд, он тоже уважал. Иванов уважал лыжи и в свободное от работы время катался на них в парке, а летом уделял особое внимание подводному плаванию с маской и ластами.
Жена Иванова подсаживала себя на всеразличного рода диеты. А дочь Иванова была чересчур худой с синими мешками под глазами, что, впрочем, не помешало ей окончить одиннадцать классов с серебряной медалью и пристраститься к драпу. По роду занятий сыну Иванова часто приходилось заниматься анальным сексом, хотя излюбленной позой он считал шестьдесят девятую. А тёща Иванова прекрасно закрывала клубничное варенье.
Ивановы не знали для чего нужны психологи.
Иванов самостоятельно застеклил балкон. Каждый раз входя в него с кружкой чая, он причмокивал губами и говорил: «Хорошо держит стекло!» О приёмах застекления Иванов узнал из журнала «Сделай сам». Тёще Иванов обещал, что починит сантехнику в ванной и на кухне, но краны по-прежнему капали, а под раковинами – протекало.
Иванов не понимал, как самка майского жука за один цикл может отложить до пятидесяти личинок. Иванов видел негров только по телевизору. И удивился, когда увидел у себя в подъезде ссущего на стену живого негра. Иванов поздоровался с ним и, извинившись, отправился на работу.
Начальство души не чаяло в Иванове. А коллектив Иванова недолюбливал, относясь к нему настороженно и несколько с опаской, ведь Иванов и грамма спиртного не брал в рот и капель никотина ни разу не вдохнул. Все думали, что он из ФСБ и поэтому делали вид. Говорили, что он душа компании.
Иванов подолгу сидел в туалете. Так он был приучен с детства. Когда мать уходила на дойку, то говорила ему, чтобы он опорожнялся заранее, а то потом «долго будет нельзя». Так по привычке Иванов и сидел, стараясь изгнать из себя всё до последнего. Хотя и отличался терпением.
Иванов был на море. И дети Иванова были на море. А жена и тёща Иванова на море не были. По профсоюзной путёвке только троим позволялось отправиться в Крым. И жена уступила, сев на очередную диету. В Крыму дочь Иванова подсела на иглу, а сын Иванова – на очередной хер. В Крыму Иванов приобрёл множество впечатлений и ракушек, совсем вблизи напоминавших голую жену.
Жена Иванова носила очки, так как была близорукой и часто обращалась к окулисту, так как была болтливой. Жена Иванова украдкой от мужа как-то посмотрела порнофильм на видеомагнитофоне. И неважно, что на кассете было написано «Императрица». Так Иванова поняла, что мужская плоть терпимее женской эмоциональности. Она частенько просматривала этот фильм, залежавшийся на столе у сына. Для Ивановой это было что-то вроде настольной книги. Сам Иванов что-то слышал об эротике, хотя и не был просвещенным в этой области. А тёща Иванова любила, чтобы кафель на кухонных стенах всегда был чистым и поэтому периодически скребла его ножом. Тёща была родом с Украины.
Дети Иванова вместе и по очередности не ночевали дома. Отчего супруги Ивановы вместе и по очередности волновались под ложечкой, а тёща страдала от головокружения.
Иванов боялся слова «беспредел» и всегда во всём был аккуратен. Тёщу же Иванова настораживал оксюморон «бандитский беспредел», зато жене Иванова любо дорого было слышать, особенно после рабочего дня, ещё один оксюморон – «миротворческие войска». Жена Иванова была счастлив оттого, что в скором времени наступит мир во всём мире. Иванов не торопился с выводами. Он выражал мнения большинства и ненавидел Чубайса, попутно презирая Касьянова. А жене Иванова, напротив, импонировала внешность одного и другого. Тёщи было всё до седьмой дырки – во время программы «Время» она сидела на унитазе и кряхтела от старости. Детям Иванова нравился исключительно Жириновский.
Дочь Иванова постоянно носила черные солнцезащитные очки. Боялась вида крови. А сын Иванова иногда забывал класть презервативы в левый карман джинсов.
Иванов никогда не переводил бабушек через дорогу. Но всегда благоговел перед старостью и опытом. Однако опытов не любил, особенно над животными.
Ивановы готовились к прилёту инопланетян. Ради этого ими были закуплены новые чайные сервизы, карта города, миниатюрный картонный герб города и «подарки в студию». Вместо инопланетян к Ивановым приезжали родственники из Украины, но никогда не привозили сала, а всегда привозили сладости и торт «Киевский». Ивановы славились гостеприимством.
Однажды Иванов хотел продать почку. Даже не продать, а подарить нуждающемуся мальчику, но жена с тёщей его вовремя отговорили.
P.S. Если бы крысы умели летать, они бы ещё больше поведали нам об Ивановых. Но поскольку в квартире Ивановых летают только комары – они рассказали следующее: у сына Иванова в крови они обнаружили вирус иммунного дефицита. Как несчастен был Иванов, когда после простуды у него заболели почки. А у жены обострилась болезнь Альцгеймера.
Тёща Иванова в это время сидела на унитазе, и всё ей было до седьмой дырки: Иванов, Петров, Сидоров… Сама тёща была Гнатюк, а в девичестве Игнатьевой.
Саша Новожилов, 2006 г.