Поэма вторая, Тома…
В дорогу нам дала свекровь
Эмалированную миску
С котлетами… ЕЕ любовь –
Конкретна: накормить сынишку
С невесткой, а уже потом
Им натавленья, поученья
Давать… Свистящий, как питон,
По рельсам поезд, назначенье
В столицу помня, полз и полз…
В купе две пары. Муж на верхней –
В шавасане – одной из поз
Для расслабленья – спит… Хоть меркни
Свет над лицом, а хоть гори –
Он расслабленно засыпает
По-йоговски на «раз, два, три»…
Вагон прыжками щкандыбает,
Подскакивает – Сенька спит…
Нос вымыт – не нужна подушка.
Он не храпит и не сопит…
Зато не спит его подружка…
Внизу за столиком сижу
Вся в размышлениях о жизни.
На мой остывший чай гляжу.
В дегтярной непрозрачной жиже
Намек на будущее? Нет.
Барометр веры встал на «Ясно»!
И Венцимеровский дуэт,
Наш с Сенькой, будет жить прекрасно…
— Красивый волос у тебя, —
Негромко говорит соседка… —
Свекровь учила: не терпя
Таких похвал с приправой едкой,
В кармане фигушку держать
От сглаза черного и порчи…
Не станет фига обижать
Хороших, злых загонит в корчи…
В карманах «олимпийских» брюк –
Подарок душки-Автандила –
Из двух сворачиваю рук
Две дули… Пусть бы защитила
Нас мамы Сениной любовь
От всех, какие есть, напастей…
Нам хочет милая свекровь,
Конечно, радостей и счастья…
Нагруженные, как ослы,
Мы выгребаем из вокзала…
Мои-то силушки малы,
Все – на Семене… Ох, немало
Всего в дорогу дали нам,
Гуцульскую включая трайсту –
Мешок с антоновкой… Рукам
Чужого парня – оный касту
По форме судя, представлял
СС-отряда из мехмата, —
Семен бестрепетно отдал
Часть груза, так, как если б брата,
Увидел в пестрой толчее –
И тот, вцепился, не колеблясь
В мешки с натугой на челе –
И заволок их нам в троллейбус…
Тот до высотки покатил…
Здесь перебежками носили
До лифта вещи… Проглотил
Нас лифт с вещами… Дальше силы
Иссякли поностью. Семен
Свалился в кожаное кресло,
Что в холле, отдыхает он…
А я во все углы полезла,
Помыла стены и окно,
Кровати, душ и туалетик.
Ведь здесь нам с Сенькой суждено
Жить… Прежде, может, кто из этих
Здесь обитал, кто передать
Мог через грязь свою заразу…
Все перемыла, чтоб создать
И чистотой барьеры сглазу…
Я из деревни привезла
Шаль-плед от бабушки, от Домны…
Она расправленной легла
На Сенькину кровать… Так дом мы
Украсить чем-нибудь хотим.
И коврик привезла на стенку…
(Жаль, нету никаких картин) –
Ну, вот теперь попросим Сеньку
Свой зад от кресла оторвать –
Для коврика забить гвоздочки…
— Уютно, правда?
— Что скрывать –
Мне повезло с тобой!
— Цветочки
Поставить в вазу – и тогда –
У нас прекрасная квартира…
Да погоди, не лезь сюда…
Другого нет ориентира?
Ну, возбудился – дикий зверь…
Боюсь, что разорвет девчонку.
Давай, я хоть закрою дверь…
А сквозь стеклянную филенку
Входящим видно все равно…
— И пусть! А мне какое дело?
Я этого хотел давно…
— Приспичило?
— Считай, приспело…
Однажды вновь «проснулся зверь».
Замок защелкнуть мы забыли –
И горделиво входят в дверь
Гришуня с Нинкой, кои жили
Не здесь, а в ДАС’e. Вход друзей,
Их взгляд, буквально ошалелый,
Семена воскуражил злей…
Краснеет Нинка, Гришка – белый…
И пусть. Я дома. Здесь могу
Творить любое, что взбредется,
Душе влюбленной и мозгу
Восторгом нежным отдается…
Сосед – курчавый эфиоп
Аяльнех — да еще — Мулату…
Порой в его высокий лоб
Приходят рифмы… То закату
Строфу Аяльнех посвятит,
То Пушкина попереводит…
Он горд, что Пушкин – (так твердит) –
Их тоже, эфиопский, вроде…
— Я, – о себе сказал, – второй
За Пушкиным в моей отчизне…
Аяльнех – бунтовщик. Порой
Меня просил – во имя жизни –
На «стремя» стать – и не пускать
Определенных эфиопов.
Должна я эдаким сказать:
Аяльнех, мол ушел… Похлопав
Глазами, прочь пойдут… Темно
В соседской келье у Мулату
И тихо… Там людей полно…
Семену доверял, как брату,
Мне – по соседски, как сестре…
Порой захаживал в «Березку»
И угощал «Шато Дюпре»…
Семен стыдит, вгоняя в слезку –
Приходится и мне в отказ…
Идти… А эфиоп стремится
Порадовать хоть чем-то нас…
Семену бритва пригодится:
Не что попало, а «Жиллет»,
Удобная, с запасом лезвий,
Мне – крем хороший… Наш сосед –
Приятный парень и полезный…
И мы Аяльнеху помочь
Готовы… Часто помогали…
А только наступает ночь –
То наступает время Гали.
На ней мохеровый халат…
Сосед не рад тому халату…
— Ну, как ее послать назад
Повежливей? – спросил Мулату…
И, видно, ни один резон
Не брал восторженную Галю…
— А ежели,— спросил Семен, —
Я эту Галю напугаю?
Сосед показывает: нет…
Я вижу, от соседа Галя
В халате топает чуть свет, —
Никто не видит, полагая:
Все крепко спят в соседстве в шесть –
Вокруг взирает Галя томно…
Пришла нерадостная весть,
Что умерла бабуля Домна.
Я долго плакала по ней.
Последний раз в девятом классе
Визит в Шипицино моей
Бабуле нанесла… По трассе
Могла б на «козлике» примчать,
Пока была корреспонденткой…
Теперь лишь слезы проливать
По бабушке могу, что редкой
Была возвышенной души
И многому меня учила
По жизни… Боль мою глуши,
Семен, твоей любовной силой…
Меня Аяльнех насмешил.
Сосед за постирушку взялся,
Цветное с белым замочил –
По-русски матерно ругался,
Плачевный видя результат…
Мат был культурного пошиба:
— Ну, твою мамочку!… Подряд
Три раза повторяет, ибо
Теперь выбрасывай… Носить
Пестро покрашеные вещи
Не станешь…
— Мог бы попросить,
Я постирала бы…
Похлеще
Была история со мной…
Семен частенько на учебу
Шел часом раньше… И порой
Не надевал кольцо. И чтобы
Все знали, что Семен женат,
Кольцо я позже привозила…
— Вот то-то, бледнолицый брат,
Носи, уж коль тебя женила… –
И в этот заполошный день
Я привезла кольцо Семену –
И уронила… Словно тень
Всю жизнь мне омрачила… Звону
От на пол павшего кольца,
Как в поле от буренок стада.
Ушла вся радость от лица…
— Как получилась-то досада?
— Сдала пальтишко, номерок
Хотела гардеробный сунуть
Для сохраненья в кошелек…
— Искала?
— Не нашла…
— А плюнуть
Не пробовала?
— Не шути:
Я вижу черный знак в потере…
Но, правда, женщины найти
Пообещали…
— Ну, по вере
Вернется точно к нам кольцо…
Чуть досидев до перерыва,
Мчу в гардероб… Мое лицо
Одной надеждой только живо…
— Порадуйся, кольцо нашлось…
— Как будто с плеч гора свалилась…
Там, в звездах что-то вновь сошлось…
Спасибо, женщины, за милость
Господню, что пришла чрез вас…
Потом с коробкой «пьяной вишни»
Явилась вновь в подвал…
— Отказ
Не принимается… Так вышли
Из первой знаковой беды…
Она была предупрежденьем
Сиявшей над судьбой звезды,
Что следует с особым рвеньем
Счастливую семью хранить…
Второй урок, что есть в столице
Простые души, кто любить
Не разучился и сторицей
Да будут вознаграждены
За возвращение колечка…
— Надень, пожалуйста! Должны
Коль вместе наши два сердечка,
Всегда колечки надевать… —
Кучборская… Живое чудо.
Не повторить, не передать,
Чудесный голос не забуду…
Теперь нас Селезнев в истмат
Ввергает после диамата,
Марксистский формирут взгляд
На прошлое… Тяжеловато,
Но нам уже не занимать
Усидчивости и привычки,
Все, разобравшись, понимать…
Кастрюля, сковородка, спички –
Есть кухонька на этаже.
И я вступаю в роль стряпухи.
Известно каждому уже:
Путь к сердцу мужа… Только б мухи
Не опускались на блины,
А так – мой первый блин – не комом:
Тонки, округлы и вкусны –
И комнатка нам стала домом…
А у Аяльнеха дружок
Завелся: русский, Сашка Ренжин.
В отличие от нас, Сашок
С Аяльнехом болтает тем же,
Что и Аялнех, языком,
Сашок потомок генеральский,
Приходит в наш высокий дом,
Чтоб лучше выучить амхарский.
А учится он в ВИИЯ.
К Аяльнеху не ходит в форме…
Однажды увидала я:
Закутан в марлю он:
— Все в норме:
Национальный балахон
Мне дал померять, эфиопский,
Аяльнех…
— Не снимай… Семен
Пусть тоже поглядит…
— Таковский
Наряд спасает от жары…
— Наташка, щелкни «эфиопа»!
— В два счета! Не хухры-мухры
Ну, два прихлопа, три притопа –
Чего нибудь изобрази!..
Отлично… Снимки будут завтра…
И точно – дело на мази.
Сашок весь в марле…
Так, внезапно
Кравчук Наташка вдруг вошла
В мирок мой тесный светлой нотой.
Наташка многое могла
И делала для всех с охотой:
Накручивала бигуди –
В салоне красоты у мамы
Училась..
— Ой!
— Да не гуди —
Не будет больно!
— Ой!
— Полдня мы
Накрутку выдержим… Терпеж!
Зато всех поразим фасоном…
Ты с иностранкою живешь?
Уютно здесь…
— Да нет, с Семеном…
А Сашка Ренжин колдовал
На кухне над амхарским блюдом –
И нас с Наташкой угощал..
— Спасибо, Саша… Мы не будем…
— Не бойтесь – это я варил
По гигиене – все в порядке…
— Посмотрим, что ты сотворил..
— Как вкусно! —
С Сашкой переглядки
Наталья страстные ведет…
Боюсь, ей ничего не светит…
Среди тех благ, что нам дает
Высотка, это всяк отметит —
Что нынче рядом стадион.
И нет нужды вставать до света,
Внезапно обрывая сон…
А нынче пять минут – и это
Сооружение уже
Готово дать заряд здоровья!
То мчу, клонясь на вираже,
То прыгаю… Сибирской кровью
Накачиваю русла жил.
Движенье дарит мне отраду…
Когда курс по лыжне кружил,
Во вдохновенье – доупаду
Набегаюсь… Потом лечу
На Моховую, то к Кучборской,
То к Новосельцевой… Учу
Ответственно, чтоб перед зоркой
Профессоршей не пасовать…
Позднее к нам свекровь с золовкой
Приехали погостевать…
Мы с тетей Женею и с Софкой
В студенческий наш дом пришли.
Аяльнех в марлю был укутан.
Тотчас экзотику могли
Увидеть наши гости… Тут он
Поздравить с праздником пришел
Национальным эфиопским…
Короче говоря – прикол…
На как-то все, привычкам жлобским
Не потакая, без обид
И варварства, вполне пристойно
Соседа приняли визит
И пообщались с ним достойно.
Столовский тетя Женя суп
Забраковала: несъедобный.
Ночлег… Каморки нашей куб
Для гостеванья неудобный.
Семен, конечно, на полу,
Свекровь с золовкой на кровати,
Напротив – запахнув полу,
Я на другой – в одном халате.
— Ну что, как спали-то?
— Мерси!
Почти как дома, только лучше…
— Москву посмотрим из такси. —
Москва! Что интересней, круче?
Потом пошли по ней пешком,
Заглядывая в магазины.
В Москве еще тепло… Свистком
Сигналит нам – вокруг – машины
Веселый милиционер,
Подмаивая нас рукою…
Идем, как в трансе, на манер
Лунатиков, почти собою
И не владея… За спиной
«Ударник»… Как прошли всю площадь,
Не представляю… Постовой
Штрафует нас… Отнюдь не ропщет
Свекровь, целковый отдает:
— Хотите рубль? Получите!
— Теперь по-быстрому вперед,
Среди потока не торчите!
Полюбовались на Москву,
На Кремль с разводом караула…
У Сенькиной сестры в мозгу,
Как и у многих, чуть замкнуло –
На университетский шпиль
Девчонка тоже накололась.
Ей нравился московский стиль,
Московский говор… Тихий голос
Ее восторги выражал…
Мы и на ярмарках бывали…
Журфак родных очаровал,
Когда обратно провожали,
В буфете МГУ «на все»
Мы из Марокко апельсины
Купили – в золотой красе –
Напоминанием о сыне.
Понятно было, что опять
Позднее встретим здесь золовку…
Приедет, точно, поступать…
Что ж, пусть Господь направит Софку…
Высотка… Вожделенный рай…
Здесь все для жизни небогатой.
Есть магазины – выбирай
Продукты, сам на кухне стряпай.
Есть почта, телефонный центр,
Есть парикмахерская – бысто
Для торжества – всего за цент
Причешут, как жену министра.
Кино, и театральный зал…
Театр Розовского однажды
Здесь, рядом с нами выступал…
Конечно мы пошли – и каждый
Стремился на него попасть…
Нам повезло – мы с Сенькой в зале.
Искусства пламенная власть –
Мы дань восторга ей отдали…
А вообще-то все у нас
Семестр медовый продолжался.
Подкарауливал экстаз
Нас в душе… Сладко возбуждался
Мой муж под струями «дождя»,
Так вдохновенно восхищался,
Так целовал, душой светя,
Наш брак любовью освящался…
Я тоже нежности полна
К нему – и тянет прислониться
Прямая Сенькина спина…
Исчезла всякая граница
Меж им и мною… Новый год…
Хотим с друзьями пообщаться
Немецкими… Звонит, зовет
Семен… Приехали… Дичатся…
Друг друга Ханнелоре Брунн
И Манфред Круг… Их отчужденье
Чуть озадачило… Канун —
Положено считать – вхожденья
Вверху зодиакальных звезд
В неведомое сочетанье
Поднимем под сердечный тост
Бокалы… Это возлиянье
Да будет жертвенным, неся
В году, что к нам летит с востока,
Прибавку радости… Не вся
Пока досталась нам, пусть столько,
Прибудет, сколько суждено…
А сессия пришла нежданно.
Без приключений все сдано…
Под утро мне однажды рано
Увиделся престранный сон…
Стою на берегу высоком…
(Там непонятно, где Семен…)
Вокруг, куда не кинешь оком
Бушует море – и валы
Крутые, точно в детской книжке,
Какой-то ласковой воды
Со мной играют, как детишки.
Вдруг налетевшая волна
В раскрытую мою ладошку,
Особой нежности полна,
Смешную бросила рыбешку…
Рыбешка округляет рот,
Как будто что сказать мне хочет…
Да кто у рыб что разберет?
А Райка Скоркина хохочет:
— Ты, Муха, — к бабке не ходи –
Словила от Семена «рыбку»
— Ты так со мною не шути,
Раиса, разыгралась шибко… —
Сон вскоре напрочь был забыт.
В «ТУ», что везет нас в Толмачево,
Меня, естественно, тошнит,
Что для меня отнюдь не ново:
Я плохо выношу полет…
Но оттошнило, долетели…
Такси холодное везет
Нас к Тете Тасе…
От метели
Ночь точно сахарная вся…
— Да, я такого снегопада
Не видел в жизни… –
Кисея
От жадного скрывает взгляды
«Хрущевский» Ленинский район,
Мост коммунальный и развязку
На Большевистскую… На сон
Похож Новосибирск, на сказку…
От коммунального моста
По скольской трассе до Жемчужной
Минут наверное полста
Потратили – и там, где нужно,
У дома номер шестдесят,
Что во дворе, остановились.
Снега лохматые висят.
Из «волги» выйдя, завалились
Холодной ватой… На плечах,
На головах – «гнездо», лепешка.
Ледок тончайший на глазах…
Охлопывались у порожка –
И к тете Тасе на этаж,
Внеся с собой в ее квартиру
Нешуточный ажиотаж…
— Привет наш городу и миру
Шлет славный стольный град Москва!…
Поручкались, пообнимались…
Друг друга оглядев сперва,
Семен и тетка примерялись
Друг к другу мягко, не спеша…
Ледок меж ними таял, таял.
У тетки добрая душа,
А вид – суровый, ведь измаял
Беднягу лагерь – от тюрьмы,
Да от сумы… Чаек с вареньем
Всех сблизил… Подустали мы…
И впали в умиротворенье
Ночлега… Чистая постель
И раскаленный радиатор
Сильней, чем стужа и метель.
Я нежности полна и рада:
Роднит с Семеном все сильней,
Что принимаем в клан сибирский
Простецкий парень, от корней
Волос и до ногтей мне близкий…
У тети Таси выходной…
Сперва автобусом до центра
Везет нас… После час-другой
В трамвае колесим бесцельно,
А цель известна ей одной…
Трамвай – заправский морозильник.
В нем мало радости зимой
Перемещаться… Столько зимних
Здесь впечатлений получил
Южанин Сенька – под завязку!
Ведь в Черновцах, где прежде жил,
В сорокаградусный, как в сказку,
Мороз не верит местный люд…
А вот они, все сорок, нате…
Звоним… Застолье… Там нас ждут.
Сюрприз: ведь мы у Маши в хате,
Моей двоюродной сестры.
Ее призванье – повариха.
Известно: толстые – добры,
Она – добрейшая моржиха.
Айвазов Вова – Машин муж,
Олег с Людмилою – потомки
От первого супруга – стуж
И глада не страшась, потемки
Семью Марии не страшат
Ни революции и бунты.
Мария для своих ребят
В лепешку расшибется, будто
Те несмышленыши… Еще
В семье есть Аська, несмышленыш,
Дочь Маши с Вовой… Восхищен
Семен девчонкой…
— Познакомишь,
Мария с дочкой? –
Та сама
Тотчас отрекомедовалась,
Потребовав:
— Манюня, ма,
Пойдем кормить! –
Я догадалась:
— Неужто грудью? До сих пор?
— А что? От Маши не убудет.
Пусть кушает дитя…—
Востер
Володя… Ну, да кто осудит.
Семья – их замкнутый мирок.
Айвазов – из Азербайджана.
Здесь отслужил армейский срок.
Красавца горного нежданно
Пленила сибирячка… Власть
Любви всесильна над сердцами.
Здесь шоферит Володя всласть,
С сибирскими сроднившись, с нами…
Судьба на выдумки хитра –
Смешает судьбы точно карты…
А нам – в Усть-Ламенку пора –
— Подать сюда электронарты!
На двести пятом – до Чанов,
А там – по выстывшей грунтовке
До Венгерова… Стало вновь
Тошнить… Бензин моей головке
Противным запахом вредит?
Диспетчер в будке:
— Отдыхайте.
Ушел автобус. – Здесь сердит
Мороз особо… К тете Кате,
Что возле озера живет,
Не близко. Всяк окоченет,
Пока пешком туда дойдет…
— Пошли в столовую. Согреет
Оладий порция с чайком… —
Устроились, взялтсь за вилки…
П кто в сторонке стал торчком
И ждет покуда мы, мурзилки,
Свои оладьи доедим?
Конечно, это тетя Катя!
Увидела – и вот – летим
Мы с ней вперед, раскрыв объятья.
Вот с кем Семену задружить:
Она в стихах отменный дока
Хоть удосужилась прожить
Всю жизнь так далеко-далеко
От филармоний и столиц…
Но есть в селе библиотека.
И среди рож и просто лиц
Сияют лики, сущность века,
Сумевшие полней постичь
Вне суеты и многолюдья…
Учтите, Леонид Ильич:
Пророки, мудрецы и судьи
В России не перевелись…
Я до Усть-Ламенки рыгала,
Но дотерпела… Дождались
Мои нас с Сенькой… Отдыхала…
Общалась с Валькой. Ей Семен
Показывал, рисуясь, йогу…
Обратный путь рыгала… Он
Все ж завершился, Слава Богу –
Мы вновь в высоточке, в Москве…
Тревожит тошнота… Проблема
Лежит, возможно, в голове,
А может – в… Но это тема
Уже для будущей главы…
Мы развлеклись и возвратились.
Огни и запахи Москвы
На нас масштабно накатились…
Добавить комментарий
Для отправки комментария вам необходимо авторизоваться.