Минут за тридцать до объявления регистрации на рейс в зале ожидания восточно- европейского направления Венского аэропорта появилась молодая эффектная женщина, возможно, немка или австрийка, с клеткой на колёсиках — для перевозки собак в самолёте. Кремовое расстёгнутое пальто, белая блуза, явно дизайнерского, нестандартного покроя, чёрные бриджи с большими декоративными металлическими пуговицами на голени и очень остроносые модельные туфли на высоких каблуках — всё это явно отличало её от остальной немногочисленной публики в зале. Здесь, на жёстких цветных пластиковых сидениях сидели, в основном, одетые в помятые джинсы и лёгкие курточки туристы из Америки, совершенно измочаленные длительным перелётом через океан и только час назад прибывшие в Вену. Теперь они ждали пересадки на полуторачасовый рейс Австрийских Авиалиний в большой украинский город — завершающий этап их путешествия. Среди них было несколько русскоговорящих семей, впрочем, дети громко общались друг с другом по-английски.

Молодая женщина также присела на одно из сидений, заглянула на себя в зеркальце, что-то подправила в ярком макияже, а затем выпустила из клетки премилую беленькую болонку с аккуратным жёлтым бантиком. Она придерживала собачку на длинном красном поводке, что не помешало болонке сразу же подбежать к ногам одного из ребят. Дети стали предлагать болонке какое-то печенье, пытаясь погладить, а их папы — разглядывать привлекательную хозяйку собачки. Та что-то перебирала в хорошей крокодиловой сумочке свободной от поводка рукой, время от времени поглядывая вокруг и, видимо, довольная производимым впечатлением.

Приглашение на посадку задерживали. У дамы с собачкой залился трелями Моцарта мобильный телефон. Он тоже был не совсем обычный: блестящий, тоненький, видимо, дорогой последней модели. Сначала она отвечала тихо, потом что-то в ответах невидимого собеседника ей перестало нравиться и тон разговора стал повышаться — всё больше и больше…

Русскоговорящим туристам — и папам, и мамам — стало довольно хорошо слышно и понятно, что говорит молодая женщина:

— …твою мать! Засунь это себе в …! Да мне на…рать на всё это, … долбанный! Пошёл сам туда же!.. — она захлопнула мобильный телефон, мило улыбнулась окружающему миру и своей собачке…

Посадку на рейс наконец-то объявили.

Минут за тридцать до объявления регистрации на рейс в зале ожидания восточно- европейского направления Венского аэропорта появилась молодая эффектная женщина, возможно, немка или австрийка, с клеткой на колёсиках — для перевозки собак в самолёте. Кремовое расстёгнутое пальто, белая блуза, явно дизайнерского, нестандартного покроя, чёрные бриджи с большими декоративными металлическими пуговицами на голени и очень остроносые модельные туфли на высоких каблуках — всё это явно отличало её от остальной немногочисленной публики в зале. Здесь, на жёстких цветных пластиковых сидениях сидели, в основном, одетые в помятые джинсы и лёгкие курточки туристы из Америки, совершенно измочаленные длительным перелётом через океан и только час назад прибывшие в Вену. Теперь они ждали пересадки на полуторачасовый рейс Австрийских Авиалиний в большой украинский город — завершающий этап их путешествия. Среди них было несколько русскоговорящих семей, впрочем, дети громко общались друг с другом по-английски.

Молодая женщина также присела на одно из сидений, заглянула на себя в зеркальце, что-то подправила в ярком макияже, а затем выпустила из клетки премилую беленькую болонку с аккуратным жёлтым бантиком. Она придерживала собачку на длинном красном поводке, что не помешало болонке сразу же подбежать к ногам одного из ребят. Дети стали предлагать болонке какое-то печенье, пытаясь погладить, а их папы — разглядывать привлекательную хозяйку собачки. Та что-то перебирала в хорошей крокодиловой сумочке свободной от поводка рукой, время от времени поглядывая вокруг и, видимо, довольная производимым впечатлением.

Приглашение на посадку задерживали. У дамы с собачкой залился трелями Моцарта мобильный телефон. Он тоже был не совсем обычный: блестящий, тоненький, видимо, дорогой последней модели. Сначала она отвечала тихо, потом что-то в ответах невидимого собеседника ей перестало нравиться и тон разговора стал повышаться — всё больше и больше…

Русскоговорящим туристам — и папам, и мамам — стало довольно хорошо слышно и понятно, что говорит молодая женщина:

— …твою мать! Засунь это себе в …! Да мне на…рать на всё это, … долбанный! Пошёл сам туда же!.. — она захлопнула мобильный телефон, мило улыбнулась окружающему миру и своей собачке…

Посадку на рейс наконец-то объявили.