Тёплая встреча


Тёплая встреча

— Боренька, — сказала мама по телефону, не делая пауз между предложениями, — одни мои близкие знакомые хотели бы передать своим родственникам в Киеве несколько фотографий и деньги, долларов триста. Я обещала, что ты возьмёшь, когда вы полетите. Они спрашивают, удобно ли, чтобы они привезли их на днях к вам домой…

— Мама, — обречённым голосом сказал я, стоя с телефонной трубкой посреди комнаты, весь пол которой был занят раскрытыми чемоданами и вещами, — и деньги, и фотографии в Украину из Штатов давно можно переслать и другими способами, но, если это так нужно, то я, конечно…

— В общем, я им скажу, чтобы они завтра вечером к вам всё это занесли, — перебила меня мама…

После семи лет постоянного жительства в Америке мы — моя жена Лина, десятилетний сын Миша и я — наконец-то собрались повидать родину. Наш самолёт летел в Киев через неделю — и всю эту неделю к нам звонили и приходили незнакомые пожилые соотечественники. Они говорили, как пароль: «Ваша мама, Борис, сказала нам…», — и несли деньги, адреса родственников и письма, с вложенными в них фотографиями. Возражать маме было бесполезно — и в последний вечер перед вылетом из Чикаго, закончив наши собственные непростые сборы, мы сидели перед списком киевских и харьковских получателей и считали чужие деньги. Их набралось — не много не мало — около шести тысяч. И так как деньги были десятками и двадцатками (каждый пытался, оправдываясь, объяснить нам, что для их родных и друзей в Украине обменивать крупные купюры на гривны будет не удобно и не выгодно), то пачка получилась солидная. Вести подсчёты и разбираться с тем, что – кому, нам пришлось довольно долго, так как, честно говоря, здесь, в Штатах, мы уже совсем разучились иметь дело с наличными и, к тому же, боялись что-то напутать.

Перед вылетом мама позвонила, чтобы пожелать нам счастливого пути и дать ещё одно поручение:

— Когда будешь передавать там письмо и передачу от меня моей подруге Верочке, она, в свою очередь, даст тебе небольшой пакет для меня.

— Я надеюсь, что там не будет чего-то такого, из-за чего нас задержат на обратном пути в Борисполе или не пустят назад в Америку? — уточнил я.

— Можешь не волноваться, — убеждённо ответила мама, — взрывчатку я тебя везти не заставлю, просто несколько лифчиков для меня…

— Что в Америке лифчики уже стали дефицитом?

— Боря, не умничай! Это — хорошие простые хлопчатобумажные лифчики, нужного мне размера, в Америке таких совершенно нет! — отрезала мама и наша дискуссия на столь занимательную тему завершилась…

* * *

— …Там везде работает мафия, — убеждённо пугал нас русский сосед в самолёте. — Если вы везёте много наличных денег и укажете их в декларации (а не указать их вы не можете), то в Борисполе таможенники сразу передадут об этом… И на выходе из таможенной зоны вас уже будут ждать и требовать откупных…

Мы молча слушали…

* * *

Въездная таможенная декларация любой страны — это достаточно идиотский документ, особенно для человека, только что пережившего многочасовой перелёт и после этого испытания довольно плохо соображающего. Украинская декларация не была исключением из этого правила, впрочем, не намного хуже других. В аэропорту Борисполя мы медленно, но справились с её заполнением, затем предъявили наши вещи и деньги молодой женщине в форме. Она тщательно пересчитала нашу (то есть, в основном, не нашу) долларовую наличность — и во время этого процесса разные, не самые умиротворённые, мысли читались на лице моей жены. Видимо, такие же мысли она читала и на моём…

И вот осмотр закончился — без проблем. Мы налегли на тележки с чемоданами и потащились к раздвижным дверям — куда? В лапы к украинской мафии?

Лина катила свою тележку впереди, за ней Мишка тащил свой личный рюкзак, наполненный играми и приставкой Game Boy, а замыкающим каравана был, естественно, я. Я и чувствовал себя этаким богатым караванщиком в пустыне, в любую секунду ожидающим нападения безжалостных кровожадных разбойников.

И вот двери из таможенной зоны в холл аэровокзала раскрылись, мы выкатились из них и… Первое, что мы увидели, была очень плотная, молчаливая толпа неулыбчивых, стоящих полукругом вокруг нас мужчин, в высоких ондатровых и норковых шапках и чёрных длинных кожаных куртках. Все они, без сомнения, вожделенно смотрели на наши чемоданы! И весь их вид, казалось, говорил, что наши худшие опасения сбылись, потому что такого количества угрюмых лиц мы не видели давненько, кроме того, от вида шапок, да и курток такого рода, совершенно отвыкли…

Лина на секунду остановились, при этом Мишка оказался рядом с ней. Продолжая крепко держаться одной рукой за тележку, она ухватила его за руку, подтащила поближе к себе и, оглянувшись на меня, отчаянно двинулась на прорыв. При этом, она несколько нарочито громко сказала, глядя куда-то поверх голов:

— Смотри, а вот и наши друзья — встречают нас!

И хотя нас действительно должны были встречать харьковский друг Валера и несколько киевских получателей передач, известных нам, правда, только по шпионским приметам, описанным их чикагской родней, но, на самом деле, никого из них мы пока, к сожалению, не видели…

Однако, решительное поступательное движение Лининой тележки с чемоданами неожиданно оказало воздействие на толпу и она стала раздвигаться, беспрекословно пропуская нас вперёд. А тут издали, за толпой, показались знакомые приметы встречающих: и розовая шапочка дочери дяди Гриши (ей полагалось 300 долларов и письмо), и бумажка с надписью «Боря из Чикаго!», которую на вытянутых руках держал молодой племянник, кажется, тёти Лизы (ему, если память не изменяет, было передано двести пятьдесят, несколько фотографий и брошюра с правилами вождения в Иллинойсе), и незабвенный друг наш, Валерка, влетел в аэропорт с улицы, — видимо, полночи гнал машину из Харькова и немного опоздал ко времени нашего явления украинскому народу… И ещё кто-то, и ещё, и ещё… Опасность, видимо, миновала…

После недолгих объятий со знакомыми, мы поторопились выполнить наш интернациональный долг — роздали «посылки» по чётко названным паролям и при полном совпадении примет получателей со списком. Это произошло прямо здесь же, в холле, под окном, в сторонке от нехорошей толпы, которая, кстати, почему-то мгновенно потеряла к нам интерес, как только мы решительно (благодаря Линке) прошли сквозь неё. Куда там они теперь смотрели, эти хмурые, озабоченные люди, мы не знали и даже оглядываться не хотели на них. Только когда раздача закончилась, мы выбрались на площадь перед аэропортом и направились к Валеркиному очень старенькому «опелю», я рассказал ему о наших подозрениях.

— Чудаки, — ухмыльнулся он, — какая мафия? Это просто водители частных машин собрались перед дверями выхода с международного рейса в надежде перехватить выгодных пассажиров…

* * *

На обратном пути из Украины в Штаты мы также благополучно довезли предназначавшийся маме груз специального назначения. Таможня дала добро…

(Публикации:
— литературный журнал «Страна Озарение» (9, 2006), г.Новокузнецк;
— газета «7 дней» (39, 2006), Чикаго, США, под названием «Таможня даёт добро»)

Добавить комментарий

Тёплая встреча

— Боренька, — сказала мама по телефону, не делая пауз между предложениями, — одни мои близкие знакомые хотели бы передать своим родственникам в Киеве несколько фотографий и деньги, долларов триста. Я обещала, что ты возьмёшь, когда вы полетите. Они спрашивают, удобно ли, чтобы они привезли их на днях к вам домой…

— Мама, — обречённым голосом сказал я, стоя с телефонной трубкой посреди комнаты, весь пол которой был занят раскрытыми чемоданами и вещами, — и деньги, и фотографии в Украину из Штатов давно можно переслать и другими способами, но, если это так нужно, то я, конечно…

— В общем, я им скажу, чтобы они завтра вечером к вам всё это занесли, — перебила меня мама…

После семи лет постоянного жительства в Америке мы — моя жена Лина, десятилетний сын Миша и я — наконец-то собрались повидать родину. Наш самолёт летел в Киев через неделю — и всю эту неделю к нам звонили и приходили незнакомые пожилые соотечественники. Они говорили, как пароль: «Ваша мама, Борис, сказала нам…», — и несли деньги, адреса родственников и письма, с вложенными в них фотографиями. Возражать маме было бесполезно — и в последний вечер перед вылетом из Чикаго, закончив наши собственные непростые сборы, мы сидели перед списком киевских и харьковских получателей и считали чужие деньги. Их набралось — не много не мало — около шести тысяч. И так как деньги были десятками и двадцатками (каждый пытался, оправдываясь, объяснить нам, что для их родных и друзей в Украине обменивать крупные купюры на гривны будет не удобно и не выгодно), то пачка получилась солидная. Вести подсчёты и разбираться с тем, что – кому, нам пришлось довольно долго, так как, честно говоря, здесь, в Штатах, мы уже совсем разучились иметь дело с наличными и, к тому же, боялись что-то напутать.

Перед вылетом мама позвонила, чтобы пожелать нам счастливого пути и дать ещё одно поручение:

— Когда будешь передавать там письмо и передачу от меня моей подруге Верочке, она, в свою очередь, даст тебе небольшой пакет для меня.

— Я надеюсь, что там не будет чего-то такого, из-за чего нас задержат на обратном пути в Борисполе или не пустят назад в Америку? — уточнил я.

— Можешь не волноваться, — убеждённо ответила мама, — взрывчатку я тебя везти не заставлю, просто несколько лифчиков для меня…

— Что в Америке лифчики уже стали дефицитом?

— Боря, не умничай! Это — хорошие простые хлопчатобумажные лифчики, нужного мне размера, в Америке таких совершенно нет! — отрезала мама и наша дискуссия на столь занимательную тему завершилась…

* * *

— …Там везде работает мафия, — убеждённо пугал нас русский сосед в самолёте. — Если вы везёте много наличных денег и укажете их в декларации (а не указать их вы не можете), то в Борисполе таможенники сразу передадут об этом… И на выходе из таможенной зоны вас уже будут ждать и требовать откупных…

Мы молча слушали…

* * *

Въездная таможенная декларация любой страны — это достаточно идиотский документ, особенно для человека, только что пережившего многочасовой перелёт и после этого испытания довольно плохо соображающего. Украинская декларация не была исключением из этого правила, впрочем, не намного хуже других. В аэропорту Борисполя мы медленно, но справились с её заполнением, затем предъявили наши вещи и деньги молодой женщине в форме. Она тщательно пересчитала нашу (то есть, в основном, не нашу) долларовую наличность — и во время этого процесса разные, не самые умиротворённые, мысли читались на лице моей жены. Видимо, такие же мысли она читала и на моём…

И вот осмотр закончился — без проблем. Мы налегли на тележки с чемоданами и потащились к раздвижным дверям — куда? В лапы к украинской мафии?

Лина катила свою тележку впереди, за ней Мишка тащил свой личный рюкзак, наполненный играми и приставкой Game Boy, а замыкающим каравана был, естественно, я. Я и чувствовал себя этаким богатым караванщиком в пустыне, в любую секунду ожидающим нападения безжалостных кровожадных разбойников.

И вот двери из таможенной зоны в холл аэровокзала раскрылись, мы выкатились из них и… Первое, что мы увидели, была очень плотная, молчаливая толпа неулыбчивых, стоящих полукругом вокруг нас мужчин, в высоких ондатровых и норковых шапках и чёрных длинных кожаных куртках. Все они, без сомнения, вожделенно смотрели на наши чемоданы! И весь их вид, казалось, говорил, что наши худшие опасения сбылись, потому что такого количества угрюмых лиц мы не видели давненько, кроме того, от вида шапок, да и курток такого рода, совершенно отвыкли…

Лина на секунду остановились, при этом Мишка оказался рядом с ней. Продолжая крепко держаться одной рукой за тележку, она ухватила его за руку, подтащила поближе к себе и, оглянувшись на меня, отчаянно двинулась на прорыв. При этом, она несколько нарочито громко сказала, глядя куда-то поверх голов:

— Смотри, а вот и наши друзья — встречают нас!

И хотя нас действительно должны были встречать харьковский друг Валера и несколько киевских получателей передач, известных нам, правда, только по шпионским приметам, описанным их чикагской родней, но, на самом деле, никого из них мы пока, к сожалению, не видели…

Однако, решительное поступательное движение Лининой тележки с чемоданами неожиданно оказало воздействие на толпу и она стала раздвигаться, беспрекословно пропуская нас вперёд. А тут издали, за толпой, показались знакомые приметы встречающих: и розовая шапочка дочери дяди Гриши (ей полагалось 300 долларов и письмо), и бумажка с надписью «Боря из Чикаго!», которую на вытянутых руках держал молодой племянник, кажется, тёти Лизы (ему, если память не изменяет, было передано двести пятьдесят, несколько фотографий и брошюра с правилами вождения в Иллинойсе), и незабвенный друг наш, Валерка, влетел в аэропорт с улицы, — видимо, полночи гнал машину из Харькова и немного опоздал ко времени нашего явления украинскому народу… И ещё кто-то, и ещё, и ещё… Опасность, видимо, миновала…

После недолгих объятий со знакомыми, мы поторопились выполнить наш интернациональный долг — роздали «посылки» по чётко названным паролям и при полном совпадении примет получателей со списком. Это произошло прямо здесь же, в холле, под окном, в сторонке от нехорошей толпы, которая, кстати, почему-то мгновенно потеряла к нам интерес, как только мы решительно (благодаря Линке) прошли сквозь неё. Куда там они теперь смотрели, эти хмурые, озабоченные люди, мы не знали и даже оглядываться не хотели на них. Только когда раздача закончилась, мы выбрались на площадь перед аэропортом и направились к Валеркиному очень старенькому «опелю», я рассказал ему о наших подозрениях.

— Чудаки, — ухмыльнулся он, — какая мафия? Это просто водители частных машин собрались перед дверями выхода с международного рейса в надежде перехватить выгодных пассажиров…

* * *

На обратном пути из Украины в Штаты мы также благополучно довезли предназначавшийся маме груз специального назначения. Таможня дала добро…

Добавить комментарий

Тёплая встреча

— Боренька, — сказала мама по телефону, не делая пауз между предложениями, — одни мои близкие знакомые хотели бы передать своим родственникам в Киеве несколько фотографий и деньги, долларов триста. Я обещала, что ты возьмёшь, когда вы полетите. Они спрашивают, удобно ли, чтобы они привезли их на днях к вам домой…

— Мама, — обречённым голосом сказал я, стоя с телефонной трубкой посреди комнаты, весь пол которой был занят раскрытыми чемоданами и вещами, — и деньги, и фотографии в Украину из Штатов давно можно переслать и другими способами, но, если это так нужно, то я, конечно…

— В общем, я им скажу, чтобы они завтра вечером к вам всё это занесли, — перебила меня мама…

После семи лет постоянного жительства в Америке мы — моя жена Лина, десятилетний сын Миша и я — наконец-то собрались повидать родину. Наш самолёт летел в Киев через неделю — и всю эту неделю к нам звонили и приходили незнакомые пожилые соотечественники. Они говорили, как пароль: «Ваша мама, Борис, сказала нам…», — и несли деньги, адреса родственников и письма, с вложенными в них фотографиями. Возражать маме было бесполезно — и в последний вечер перед вылетом из Чикаго, закончив наши собственные непростые сборы, мы сидели перед списком киевских и харьковских получателей и считали чужие деньги. Их набралось — не много не мало — около шести тысяч. И так как деньги были десятками и двадцатками (каждый пытался, оправдываясь, объяснить нам, что для их родных и друзей в Украине обменивать крупные купюры на гривны будет не удобно и не выгодно), то пачка получилась солидная. Вести подсчёты и разбираться с тем, что – кому, нам пришлось довольно долго, так как, честно говоря, здесь, в Штатах, мы уже совсем разучились иметь дело с наличными и, к тому же, боялись что-то напутать.

Перед вылетом мама позвонила, чтобы пожелать нам счастливого пути и дать ещё одно поручение:

— Когда будешь передавать там письмо и передачу от меня моей подруге Верочке, она, в свою очередь, даст тебе небольшой пакет для меня.

— Я надеюсь, что там не будет чего-то такого, из-за чего нас задержат на обратном пути в Борисполе или не пустят назад в Америку? — уточнил я.

— Можешь не волноваться, — убеждённо ответила мама, — взрывчатку я тебя везти не заставлю, просто несколько лифчиков для меня…

— Что в Америке лифчики уже стали дефицитом?

— Боря, не умничай! Это — хорошие простые хлопчатобумажные лифчики, нужного мне размера, в Америке таких совершенно нет! — отрезала мама и наша дискуссия на столь занимательную тему завершилась…

* * *

— …Там везде работает мафия, — убеждённо пугал нас русский сосед в самолёте. — Если вы везёте много наличных денег и укажете их в декларации (а не указать их вы не можете), то в Борисполе таможенники сразу передадут об этом… И на выходе из таможенной зоны вас уже будут ждать и требовать откупных…

Мы молча слушали…

* * *

Въездная таможенная декларация любой страны — это достаточно идиотский документ, особенно для человека, только что пережившего многочасовой перелёт и после этого испытания довольно плохо соображающего. Украинская декларация не была исключением из этого правила, впрочем, не намного хуже других. В аэропорту Борисполя мы медленно, но справились с её заполнением, затем предъявили наши вещи и деньги молодой женщине в форме. Она тщательно пересчитала нашу (то есть, в основном, не нашу) долларовую наличность — и во время этого процесса разные, не самые умиротворённые, мысли читались на лице моей жены. Видимо, такие же мысли она читала и на моём…

И вот осмотр закончился — без проблем. Мы налегли на тележки с чемоданами и потащились к раздвижным дверям — куда? В лапы к украинской мафии?

Лина катила свою тележку впереди, за ней Мишка тащил свой личный рюкзак, наполненный играми и приставкой Game Boy, а замыкающим каравана был, естественно, я. Я и чувствовал себя этаким богатым караванщиком в пустыне, в любую секунду ожидающим нападения безжалостных кровожадных разбойников.

И вот двери из таможенной зоны в холл аэровокзала раскрылись, мы выкатились из них и… Первое, что мы увидели, была очень плотная, молчаливая толпа неулыбчивых, стоящих полукругом вокруг нас мужчин, в высоких ондатровых и норковых шапках и чёрных длинных кожаных куртках. Все они, без сомнения, вожделенно смотрели на наши чемоданы! И весь их вид, казалось, говорил, что наши худшие опасения сбылись, потому что такого количества угрюмых лиц мы не видели давненько, кроме того, от вида шапок, да и курток такого рода, совершенно отвыкли…

Лина на секунду остановились, при этом Мишка оказался рядом с ней. Продолжая крепко держаться одной рукой за тележку, она ухватила его за руку, подтащила поближе к себе и, оглянувшись на меня, отчаянно двинулась на прорыв. При этом, она несколько нарочито громко сказала, глядя куда-то поверх голов:

— Смотри, а вот и наши друзья — встречают нас!

И хотя нас действительно должны были встречать харьковский друг Валера и несколько киевских получателей передач, известных нам, правда, только по шпионским приметам, описанным их чикагской родней, но, на самом деле, никого из них мы пока, к сожалению, не видели…

Однако, решительное поступательное движение Лининой тележки с чемоданами неожиданно оказало воздействие на толпу и она стала раздвигаться, беспрекословно пропуская нас вперёд. А тут издали, за толпой, показались знакомые приметы встречающих: и розовая шапочка дочери дяди Гриши (ей полагалось 300 долларов и письмо), и бумажка с надписью «Боря из Чикаго!», которую на вытянутых руках держал молодой племянник, кажется, тёти Лизы (ему, если память не изменяет, было передано двести пятьдесят, несколько фотографий и брошюра с правилами вождения в Иллинойсе), и незабвенный друг наш, Валерка, влетел в аэропорт с улицы, — видимо, полночи гнал машину из Харькова и немного опоздал ко времени нашего явления украинскому народу… И ещё кто-то, и ещё, и ещё… Опасность, видимо, миновала…

После недолгих объятий со знакомыми, мы поторопились выполнить наш интернациональный долг — роздали «посылки» по чётко названным паролям и при полном совпадении примет получателей со списком. Это произошло прямо здесь же, в холле, под окном, в сторонке от нехорошей толпы, которая, кстати, почему-то мгновенно потеряла к нам интерес, как только мы решительно (благодаря Линке) прошли сквозь неё. Куда там они теперь смотрели, эти хмурые, озабоченные люди, мы не знали и даже оглядываться не хотели на них. Только когда раздача закончилась, мы выбрались на площадь перед аэропортом и направились к Валеркиному очень старенькому «опелю», я рассказал ему о наших подозрениях.

— Чудаки, — ухмыльнулся он, — какая мафия? Это просто водители частных машин собрались перед дверями выхода с международного рейса в надежде перехватить выгодных пассажиров…

* * *

На обратном пути из Украины в Штаты мы также благополучно довезли предназначавшийся маме груз специального назначения. Таможня дала добро…

Добавить комментарий