Иван Мазилин
Консьерж
Консьерж, франц. домовый
служитель во Франции, дворник…
(словарь Брокгауза и Эфрона)
1.
С самого утра все будто посходили с ума. Не то магнитная буря, какая пронеслась, не то от луны кусок отвалился. Несмотря на то, что сегодня суббота и все порядочные люди должны предаваться активному отдыху – от плевания в потолок до марш-броска на лыжах где-нибудь, скажем, в районе Истры. Так вот нет же, эти — порядочные, не очень порядочные и совсем не… – одним словом, мои родственники, друзья и просто приятели, решили отметить для себя выходной день ударным трудом, вменив себе в обязанность непременно достать меня своими телефонными звонками. С самого утра мой телефон просто не успевал отбрехиваться и к вечеру… нет, к вечеру все же, наконец, все выдохлись, а я только тогда догадался отключить телефон, а заодно и мобильник, пусть и они отдохнут.
Ну, с треском выперли меня с работы. Под «Реквием» Моцарта. Эта старая сука Лариса Львовна врубила на мой уход полную громкость, чтобы все засранцы, помнили, с чьей руки клюют и прониклись сознанием, что их ждет в будущем, если что.
Ну и что? Трагедия? Конец света? Да, я, между прочим, сам давно собирался уходить из этого гадюшника, из их занюханного сарая, чтоб они погорели. Да, с моими знаниями, умом и талантом, меня любая, уважающая себя фирма с руками и ногами… Гады, они еще пожалеют и приползут, а я уж им такую «фигуру выстрою»…
Самое главное — совершенно непонятно, откуда все звонившие, вдруг, все разом узнали, что меня выперли? Я никому не докладывался. Может, я, тихо, под сурдинку хотел побездельничать пару месяцев, благо заначка неплохая имеется, левый гонорар, наконец, выплатили. Так вот нет же, в один голос запели: «ступай, старик, «к синему морю с неводом», иначе кранты тебе…», «знаешь, я тебе хочу по-родственному предложить…», «ах, горе-то какое, горе-то какое, а-а-а!».
Какое горе? Какое горе?! Ну, не помер же пока, так чего хоронить! Словом, сплошные халды-балды…
Нет, конечно, для успокоения совести, я все же, кряхтя, залез на «SuperJob.ru», оставил на нем свое «резюме». Пусть будет. Ну, конечно, поерничал, похохмил слегка, попоясничал, поприкалывался, не без этого. Написал в таком духе:
Желаемая должность: Что-нибудь не пыльное и не мокрое.
Стартовый оклад: 500 USD, меньше даже не соваться
Тип работы: Полный рабочий день… но не каждый
Ф.И.О.: Раскольников Родион Романович
Город: С прошлого века вроде бы в Москве обосновался
Образование: Вечный студент
Вероисповедание: Верую, что не верую
Дата рождения 20 июня 1971
Пол менять не собираюсь
Семейное положение мне только этого не хватало.
Обший стаж работы не считал, мне хватит.
Ну, и остальная информация, в таком же роде. Думал, не примут у меня эту ахинею. Ничего – не заржавело, «автоматом» разместили.
С чувством полного удовлетворения, выключил компьютер, быстро оделся и вышел проветриться, а заодно в магазин заскочить за сигаретами.
И только выйдя из подъезда, я все вдруг понял! Понял, почему меня весь день терроризировали по телефону, вместо того, чтобы… Погода-то мерзопакостная! Холод собачий! Наверно, это только в Москве возможен такой коктейль – мороз, влажность и смоговый туман в одной, отдельно взятой географической точке. Пока я, подняв капюшон куртки и уткнувшись носом, в шарф, дошел до ближайшего магазина, у меня на бровях образовалась льдина. Нет, решил я про себя, завтра или… ну, пока не кончатся морозы, я из дома ни ногой. Залягу в берлогу и буду лапу сосать. Конечно, в переносном смысле, потому что я-то уж о себе позабочусь как надо.
Домой я припер два больших пакета с продуктами. Оценил содержимое холодильника, остался доволен — недельную осаду вполне можно выдержать. Оценил и тут же занялся приготовлением ужина. Пока замороженные картофель и котлеты жарил, прошелся по программам телевидения. Реклама сплошная, терпеть ненавижу. Выключил телевизор и поужинал в полной тишине, нарушаемой только очень тихой музыкой откуда-то сверху или снизу — в этих панельных домах, не поймешь, откуда звук идет. В общем, под Берштейна «Порги и Бесс» поужинал. Побросал посуду в мойку и… сам себе не поверил, вдруг начал всю скопившуюся в ней за неделю посуду перемывать! Мало того, что перемыл ее всю, навел порядок на кухне и… нет, точно, в лесу явно что-то сдохло, принялся за генеральную уборку всей квартиры. Причем, с не наблюдавшимся прежде удовольствием и даже с пеньём разных арий из опер. (Хорошо, что никто не слышал за шумом пылесоса, хотя звук пылесоса ночью, тоже не подарок соседям). Ну, явно магнитная буря, не иначе.
К трем часам ночи моя квартира сияла первозданной чистотой. Если бы у меня в загашнике были обои, то, наверное, тут же, не откладывая, стал бы клеить. Вот такое на меня нашло помрачение разума, сопровождающееся энергетическим выплеском почти бессмысленной деятельности.
По окончанию этого безобразия, я погрузился в ванну с банкой пива и сигаретой. Полчаса отмокал. Лег спать только в начале четвертого, но вдруг вскочил, в темноте нащупал и зачем-то подключил телефон. Не успел снова добраться до кровати, как он, паразит, проснулся и зачирикал. Громко, вслух обозвал я самого себя «идиотом», потом, пару раз, уже про себя, чертыхнулся и вскочил.
Мужской голос в трубке был гнусный, какой-то «протухший», но с карамельным заискиванием.
— Родион Романович?
— Кто?
— Мне бы Родиона Романовича…
— Знаете который час?
— Миль пардон, великодушно, но Родион Романович…
— Если вы, Порфирий Петрович, то я никого пока еще…
— Ну, что же это вы, так вот сразу и признаваться?
— А что? Сначала на перекресток податься, лбом об лед звонить? Так там же холодно, черт возьми.
— Шутить изволите, а я, собственно по делу.
— В четыре утра по делу мне только девушки звонят.
— Вы на сайте свое резюме…
— Уже догадался. Так что?..
— Я понимаю – творческая натура, отсюда все и проистекающее. Опять же, горды уж больно-с, независимы, до самозабвения. Ищете все. Это хорошо, мне так импонирует. Я же так понял, что вы работу ищите, а в простоте душевной не знаете, как подступиться…
— Не тороплюсь я с работой. Если что у вас действительно дельное, там есть мой электронный адрес — пишите.
— Пожалуй, я так и сделаю. Спокойной ночи. Приятных сновидений. Не забудьте завтра заглянуть в свой «ящичек».
— Кто вы?
— Сами назвали давеча.
— Это… Порфирием что ли?
— Несколько раньше. Ну, да у нас, я думаю, будет еще время поближе познакомиться.
— Вот только я так не думаю.
— Как знать. Вы вперед-то не гадайте. Вперед-то, ерунда да бестолковость одни получаются. Еще раз спокойной вам ночи… Евгений Павлович.
— Отку-а-аа…
Гудки пошли. Не успел спросить, откуда он узнал мое имя. Хотя, технически это не сложно сделать. Даже не нужно для этого быть хакером. А может кто из… да хрен его знает кто. Просто, разыграть захотели. Я сам иногда такое могу «слепить», юмористы на пенсию свалят… Но не в четыре же утра!
Мне кажется, что я заснул раньше, чем моя голова достигла подушки.
Лучи солнца первые траву росную бриллиантами окатили. Выстелились туманом луговые низины, попрятались ночные страшилки в глубокие овраги…
«Подожди, умоляю, остановись! Не догнать мне тебя, как ни стараюсь». Бегу, почти не касаясь земли, а, не могу догнать, не сокращается расстояние. «Остановись, обернись, посмотри на меня. В одном взгляде моем поймешь невысказанное прежде, слова, что еще даже не зародились во мне, а только грезятся». Солнца диск, вырастающий ярко светит сквозь Тебя, пронизывает насквозь, в белом летящую. На миг глянула, морской зеленью глаз брызнула, на лету руку вскинула, отмахнулась, что-то бросила навстречу, как преградою какой провела черту. Совсем без сил упал в траву еще холодную, подхватил брошенное. Лицо мокрое, от росы иль от слез, к солнцу поднял. Солнце черное, вдруг, лучи мрака бросило…
Открыл глаза. Желтенький, замерзший кругляшек солнца висит над соседним домом. Одеяло на полу, ноги совсем закоченели. Дотянулся до одеяла, поднял с пола, укутался. Попытался уснуть снова. Как же, уснешь, сон из головы не идет. Приснится же дурь такая! Только и остается, что ворочаться с боку на бок. Блин, а это еще что такое?
Пришлось откинуть одеяло, пошарить по простыне. Ну, мне только этого не хватало. Нашарил, да от удивления так и сел – кольцо! Обычное колечко, серебряное, копеечное. Мне так и на мизинец не налезет. Постарался вспомнить, кто из «кольценосок» в последний раз в мою кровать забирался, с кем я был в последний раз? Что-то не сходится, уж больно маленькое колечко, ни одной моей… не налезет. А может, не с пальчика колечко-то, а… ну, скажем, с пупка или еще какого интимного места, — мода, однако, совсем «запапуасились», не знают в какое еще себя место окольцевать… Нет, не сходится, не стыкуется, я бы запомнил такую «достопримечательность».
Совсем проснулся. На часы глянул. Ё… на работу проспал! И сам же заржал, по лбу себя, хлопнув, – какая работа! Я же вольная птица и к тому же, к тому же ноне воскресенье, валяйся, сколько хочешь, хоть целый день. Только вот уже и не хочу. Вставать надо. Сейчас кофейку забабахаю, а потом решу, чем заняться.
Перед тем как чайник поставить, врубил компьютер. Так, больше по привычке. Люблю с утра, если есть время, «балду» погонять, всякие тетрисы, шарики. Крутые игры не люблю, завожусь быстро, могу целый день убить, так что нам бы чего попроще. И потом… эти пустяшные игрушки мысли не забивают, и даже напротив, помогают сосредоточиться.
Позавтракал, чем бог холодильника наградил, одновременно новости по ящику посмотрел, все эти ахи-охи по поводу замерзающей столицы. Раздули из ничего, будто в прежние зимы, экватор через Москву проходил. Телевизор выключил и влез в свой «комп». Сразу залез в doc. «отсебятина» — это у меня что-то вроде отстойника для всяких фразочек придуманных или услышанных. Собираю впрок, с тем, чтобы со временем разрешиться повестью или даже, если выйдет, романом. Темочка одна под волосами зудится… давно.
Перечитал, кое-что поправил. Но тут отдохнувший телефон затренькал. Подумал, что, верно, продолжение вчерашнего нытья.
— Але… слухаю. Слова разговаривайте.
— Жека, это я…
Точно подумал. Вот, теперь Наташка начнет сочувствовать. Недели две не звонила, не проявлялась…
— Здравствуй, попочка моя, ненаглядная. Ты, я слышал, замуж собралась?
— Кто это стукнул? Ирка? Не дождетеся!
— Ну, и… тады, что предлагаешь?
— Слушай, Жека, я так тебя хочу, аж зубы ломит.
— Представь себе, Натулька, подстилочка моя шальная, не выйдет ноне. Планы другие.
— У тебя что, уже другая сучка в кроватке? Передай трубку, я ей яду наплюю в ухо-то.
— Перетопчешься, один я. Ладно, Наташ, похохмили и будет. Что у тебя?
— Я же сказала тебе…
— Давай, только не сегодня.
— Если чего ни то боишься отморозить, то я на моторе через…
— Наташ, на неделе, хорошо? Сегодня хочу немного потосковать за компьютером.
— Ну, гляди, Жека. А то, может, к ночи ближе? Я тут краем слышала, что ты клошаром заделался? Как я те