Маленькая Магдалена.
История маленькой Магдалены и ее удивительных предсказаний началась 18.. года морозным январским утром, когда фрау Байер нашла у порога корзину с крошечным шевелящимся свертком. Младенца подбросили к этому внушительных размеров дому неслучайно. Пожилая чета Байер не имела собственных детей и слыла одной из самых обеспеченных семей города.
Ребенок смотрел невинными, заплаканными глазками с рассеянностью новорожденного и не издавал ни звука. Развернув возле камина ветхое одеяльце и порядком испачканные пеленки, женщина извлекла на свет Божий белокурую и розовощекую девочку, испуганно изучающую пространство вокруг. Она была так прелестна той умиляющей детской красотой, что дама не выдержала, слегка улыбнулась и блестящая слеза стекла по ее растроганному лицу. Затем позвала своего супруга, чтобы посоветоваться, что же делать с неожиданной находкой, и вдруг произошло ЭТО.
Малышка посмотрела каким – то совсем недетским, странным взглядом в глаза фрау Байер, от чего та ощутила горячую волну неведомой ей силы, которая огненным шаром проникла в сознание. Как – будто острый невидимый скальпель вонзился в мозг, разворошив в нем место для видений. Возникли картинки, одна ярче другой: сестра Мари, живущая в Париже, оплакивающая гибель своего сына, наводнение у берегов острова Кнайпхоф, где имелся их земельный участок, муж, стремительно падающий с лестницы и прикованный к постели. Образы были настолько четкими и реальными, что вопреки всей научной и житейской мудрости, ничего не оставалось, как принять их за фрагменты будущего. Женщина растерялась и чуть не лишилась чувств. Она пыталась отвести свой взгляд от хорошенького личика, но не получалось, что – то удерживало. Внимательные, цвета ореха глазки продолжали заглядывать в душу будущего. От ужаса и ясного понимания того, что все это не бред, стала тихо про себя шептать: «Изыди смрадом. Изыди, нечистый дух, велением Господнем». Но ни эти слова, ни бессознательное чтение Аве Марии не возымели действия. Сюжеты предсказаний застыли в памяти. Со старым Байером приключилось то же самое, едва он приблизился к необыкновенному чаду.
В смятении чувств, в суеверном страхе и крайнем удивлении, в чем – то необъяснимо притягательном, исходящем от девочки родилось желание – ребенка нужно оставить со всей той колдовской магией, что была связана с ее появлением. Но, как оказалось позже, не всех и не всегда малышка «одаривала» таким мистическим пророческим взором, рисующим судьбу…
В дом пригласили известного в округе доктора Хольта на предмет осмотра маленькой белокурой ясновидящей. Он долго изучал ореховые зрачки, скупую гармонию тельца, отоскопом проверял ушные раковины, рассматривал горло пока, наконец, коротко молвил:
— Taubstumme.
Что означало одно, несмотря на напряженную мимику ребенка, пищащие и клокочущие звуки из гортани, она была глухонемой, абсолютно неспособной слышать и говорить, как бы этого не хотелось.
Фрау Байер беззвучно заплакала, а ее супруг нервно теребил седые волосы, не зная, что и сказать. Но решение не изменилось. Крошка по – прежнему оставалась в богатом доме, где раньше царило уныние и покой, а теперь главенствовала забота. И хотя старики не могли утолить малышке жажду материнского молока, они успешно компенсировали его душевным теплом.
Через месяц девочку крестили, назвав Магдаленой, не проникнувшись в то время модными именами из античных мифов, а покорно и без изысков уготовив ей католическое вероисповедание. В храме фрау в который раз затряслась от рыданий, думая о том, что маленький ангелок с нежной, Богом данной внешностью, никогда не услышит чарующей музыки органа, переливающейся на двенадцать голосов.
Привязанность к Магдалене росла в старческих сердцах. Они свято верили в то, что на исходе лет всевышний послал им такое приятное испытание, которое они готовы вынести и более того – вырастить. О даре девочки старались не вспоминать, обращая всю свою ласку в баловство Магдалены и трогательную любовь. Фрау Байер часами расчесывали золотистые, волнистые локоны, шила батистовое бельишко, украшала цветными перышками многочисленные девичьи шляпки. Водила на прогулку в городской парк, опасливо обходя с ней мясные, кожевенные лавки, таверны, кварталы ремесленников, как – будто боялась, что девочка услышит сквернословие. Она так тщательно оберегала сознание малышки, что часто забывала о ее физическом пороке. И вместе с ней отчаянно молилась святой Агнес, не отдавая себе отчета в том, что дитя совершенно не понимает этого ритуала.
А старик Байер показывал ей изображения в Писании, великолепные цветные иллюстрации истории происхождения любви к «Симпозиону» Платона, настолько увлеченно, упуская из виду то, что комментирует глухонемой.
Они плакали, когда лихорадка судорогами изводила малюсенькие ручки и ножки, со слезами ставили горчичники и мешочки со льдом – безвозмездно даря крохе щедрые чувства преклонного возраста. В эти мгновенья они сами становились детьми.
Идиллия. Байер читал газету с новостями о прусской земельной реформе и изобретенном семафорном телеграфе, одновременно колдуя над табакеркой с нюхательным табаком. А его супруга выводила гусиным пером письма сестре в Париж, где восторгалась тому, что ребенок чудо как спокоен и некапризен. И оба, глядя украдкой, любовались в окно, как маленькая Магдалена в саду перед домом бегала между кустов лагусты за бабочками, шлепая своими сафьяновыми туфельками по влажному от росы газону.
И все – таки о сверхъестественных и загадочных способностях девочки жители города узнали. Началось все с визита в дом Байеров биржевого маклера Неденберга, который увидел глазами ребенка место клада в собственном имении и роскошную жизнь в далекой стране. Призрачное, но шикарное будущее потрясло его, так как в это время он окончательно увяз в долгах. Потом был бургомистр Кентвиль, побледневший от представившейся картинки, где его супруга заключалась в объятиях портового матроса. Несколько месяцев спустя своим будущем покорился главный судья города Густер фон Ликен. Образ черноволосого юноши, который разыскивал родного отца и являлся ему незаконнорожденным отпрыском, лишил его безмятежного сна.
Все указанные провидения исполнились в точности: маклер Неденберг, решивший перестроить собственный летний домик на последние свои сбережения обнаружил сокровища средневековой Баварии, Кетвиль внезапно нашел любовные письма жены, а судья через несколько лет встретил молодого парня, точную свою копию.
Но самое значительное предсказание было дано ореховыми очами накануне Рождества, когда Магдалене шел пятый год. Байер в прошлом был блестящим военнослужащим с завидным послужным списком, и поэтому круг его приятелей и друзей преимущественно включал людей военного дела разных званий и возрастов. В доме часто можно было увидеть капитанов уланского полка, кирасиров в щегольской парадной форме и прочую соответствующую публику.
Однажды к нему наведался сам Александр фон Гумбольдт, известный своим хладнокровием и железной выдержкой, главнокомандующий одного из больших подразделений отечественной армии. Тот, кого звуки церковного колокола, оповещающего о войне, нисколько не пугали, а наоборот лишь вызывали полуулыбку предвкушения от предстоящего и желанного сражения. В ту пору прусская знать, воодушевившись победой русских, решила восстать против французского порядка, совершив несколько походов. Но прусские гренадеры были неоднократно разбиты дивизиями великого французского маршала Ситу, недруга и главного противника Гумбольдта, у которого были помимо всего прочего к нему и свои счеты, о причине коих он старательно умалчивал.
Последняя битва оставила тяжелый след в памяти уцелевших из войска Гумбольдта: рваные раны, изувеченная штыками кожа, оторванные пальцы, ожоги, выколотые глаза. От этих чудовищных ранений солдаты громко рыдали, бились в конвульсиях, как бьются в истерике маленькие дети, молились в голос. Ампутация в полевых условиях, месиво крови и испражнений… от всего увиденного любой здравомыслящий и пусть даже очень жестокий человек потерял бы сознание и перестал думать о новых бессмысленных попытках атаки. Но только не Александр фон Гумбольдт. Его глаза наливались кровью, когда он слышал имя Ситу. Возможный плачевный исход не пугал его, он был готов снова и снова бороться за поруганную прусскую честь из национальных и сугубо личных побуждений. Никто и ничто не могло его остановить от запланированной заранее провальной операции. Никто. До тех самых пор, пока его угрожающе – пылкий взгляд не наткнулся на глаза Магдалены.
Он, не помышляющий о поворотах своей судьбы, сидел с бокалом вина у камина в доме Байеров, рассуждая о политических мотивах войны, когда девочка вошла в гостиную. Малышка, держа в руках тряпичную куклу, приблизилась к нему, и, не задумываясь ни на секунду, сделала серьезный исторический шаг, заглянув ему в лицо с данной ей магической природой.
Все кругом завертелось и заколыхалось, словно сильный порыв ветра ворвался в комнату. Смутные очертания рядом, вспышка в голове, темнота и, наконец, видения. …Злополучная кровожадная битва. Поражение. …Собственное бездыханное тело. Ворон, кружащий над могилой. Мать, склонившаяся над холмиком надгробья, проливающая слезы. Пустота. Белая пустыня. Ни души. И вот он снова жив. Его душа в другом теле. Он пухлый кривоногий щенок, резвящийся на лужайке, виляющий хвостом и преданно вылизывающий руки своему хозяину. А вот и улыбчатое лицо хозяина …маршала Ситу.
Александр издал нечленораздельный возглас, скривился от острой боли внутри.
Но судьбу не изменить, она предначертана свыше Великими Надсмотрщиками, не желающими вносить коррективы. Отказавшись от этого боя, он погиб в другом…
А маленькая Магдалена Байер потеряла свой дар, едва ей исполнилось семь лет.
Хорошо воспроизведен стиль и атмосфера немецкого городка, но мне кажется для детей и подростков (и не только) нужно немножко больше морали, или хотя бы какую-то идею, а то рассказ выглядит зарисовкой, подготовительным этапом, но не целостным произведением.
Да, Катя, Вы правы. Мораль обычно в концовке, а она у меня не удалась…скомканно получилось. Но буду стараться, таких вещей по сути (исторические) еще не писала, можно сказать, первый опыт. Спасибо за мнение.